Наследник четырех стихий

— Самоубийство. — Хоннор встал и отряхнул штаны, готовый следовать за принцем.

— Ай, мне уже все равно! — воскликнула Свирелька, пряча лицо в ладошках.

Трескач лишь покачал головой, с недоверием воззрившись на юношу:

— Ты умеешь ворожить?

— Ну раскрой наконец глаза! — Эльф отвел от себя морок, представ в истинном обличье перед онемевшим от удивления Трескачом. — Да ты не на меня пялься!

Рыбак перевел внимательный взгляд на Рика и невольно отшатнулся, словно увидел привидение. Трескач хотел что-то спросить, но не успел, потому что юноша начал творить заклинание, видоизменяя свою внешность и внешность своих спутников.

'Если Хоннор знает о последователях Инфернуса больше, чем говорит, значит, будет эмахом', — рассуждал принц. Для себя и островитянина он выбрал роль 'псов Цезерина'. Свирелька, мысленно проклиная все на свете, вновь спряталась в походном мешке. Не теряя времени даром, вся компания направилась к селу.

— Пошевеливайтесь! — альфареец прикрикнул на своих 'пленников со связанными руками'.

На его окрик обратили внимание эмахи, стоявшие возле дотлевающих останков избы.

— Герк с 'трофеями', — прокомментировал кто-то безжизненным голосом. Рик взглянул на лица эмахов — их глаза были такими же пустыми, как и голоса. Не люди, а ходячие мертвецы.

— Веди туда! — другой эмах указал на разрушенную стену. Рик старался идти медленно, чтобы получше рассмотреть лагерь неприятеля. Помощники жрецов в количестве двух штук чертили пентаграмму, в верхушку которой был включен колодец. Сами жрецы наносили специальные знаки вдоль каждой грани. Стоявшие поблизости эмахи, словно завороженные, наблюдали за действиями жрецов, с уст, скрытых маской, часто слетал благоговейный шепот.

За стеной они обнаружили связанных пленников и тут же развернули операцию по их освобождению. Многие пленники были без сознания, иные ранены и принцу, досконально изучившему труды эльфийских целителей, было совестно прикидываться глухим, когда к нему обращались с мольбой о помощи. Каждый раз он напоминал себе о том, что ему нужно беречь силы для битвы с эмахами. Не мог же он всецело уповать на эльфа! Рик без устали снимал мешки с голов, каждый раз надеясь обнаружить под одним из них Сагу. Но пока ему не везло. Зато он пару раз наткнулся на адептов Цезерина. Те, кто был в сознании, встречали его восторженным шепотом и благодарили на орбанском языке, принимая за своего. Принц тяжело вздыхал, тщательно скрывая неприязнь. Когда-то он поклялся себе в том, что впредь больше не наденет плащ с изображением нарвала. А что в итоге? Он вновь был одним из 'псов'. Пускай даже понарошку.

Сзади послышался негромкий всхлип — это Свирелька нашла жену Понабарта. Женщине сильно досталось и Рик, совершив сделку с совестью, поспешил к ней, чтобы затянуть рваную рану на затылке женщины.

— Жоржетта, очнись! Это мы! Мы пришли спасти вас! — пикси провела прохладными ладошками по лицу женщины. Крылышки Свирельки затрепетали — она старательно обмахивала ими Жоржетту.

— Сагу держат в дальней избе... в той, которая без окон, — прошептала Жоржетта, едва придя в сознание. Она не узнала Рика, но порхающая рядом пикси не давала повода усомниться в том, что это был именно он. К тому же голос принца не претерпел изменений, в отличие от его внешности.

— Я пойду один, — сказал он. — Вы все останетесь здесь. Свирелька, если что, предупредит вас об опасности.

— Хорошо, — Жоржетта слабо улыбнулась. — Беги!

Легко сказать 'Беги!' когда вокруг кишмя кишат эмахи. Эверикон подозвал капитана и попросил о сопровождении. Так, по крайней мере, они не привлекут излишнего внимания. Задумка удалась: никто не пытался остановить их.

'Почему Сагу держат отдельно ото всех?' — недоуменно подумал Рик, толкнув дверь плечом.

— Нет! — закричал он, увидев лежащую на полу Сагу. Над ней склонился жрец, в пальцах которого извивалась черная уховертка. Заклинание отбросило жреца, но тот успел разжать пальцы, и насекомое скользнуло в ухо лежащей без чувств девушки. Эверикон подбежал к жрецу и, схватив его за грудки, принялся трясти с такой силой, что со жреца слетела маска, а раздвоенная косичка заметалась из стороны в сторону.

— Что ты сделал? — закричал он. — Что это за магия? Отвечай!

— Она была самая бойкая и резвая. Инфернус таких любит... только для начала ей нужно пройти обряд очищения, — клацая зубами объяснял эмах. Он говорил на всеобщем, с гортакским акцентом.

— Вытащи эту гадость! Иначе я за себя не ручаюсь! — рявкнул Рик, оттолкнув мужчину.

Эмах, едва удержавшись на ногах, бросил на него затравленный взгляд, а затем призвал на помощь магию. Принц отбил заклинание и повторил приказ.

— Обряд нельзя повернуть вспять. Боюсь, что нам понадобится помощь архимага, — подал голос эльф и тот час же ударил жреца, увидев, что он положил руку на рукоять ритуального кинжала, висевшего на поясе.

— Говорите, что делать, — Эверикон был полон решимости.

Капитан скользнул задумчивым взглядом по худенькой фигурке, скорчившейся на полу, и покачал головой:

— Не в моей компетенции.

— А в чьей? — не сдавался юноша.

— Она и вправду так нужна вам?

— Да!

— 'Любовь — болезненный укол благословеннейшей из роз...' — начал Хоннор и тут же осекся, заметив молнии гнева в глазах принца. — Простите. Действительно, сейчас не самое подходящее время для цитирования старины Сэвори Сигнитта. Увы, она может получить помощь лишь у Фрейт Айрис — искуснейшей из целителей, архимагички джамнов.

— Я найду ее!

— Не сомневаюсь, — эльф ответил легким поклоном, а затем вновь ударил эмаха, попытавшегося прошмыгнуть к входной двери.

— Но как быть с Сагой? — Рик опустился перед ней на колени и с беспокойством пощупал пульс: учащенный, но не настолько, чтобы бить тревогу.

— Беспамятство! Ей уготовано вечное беспамятство, — мстительно пробубнил эмах, держась за разбитый нос. — Но если вы позволите поместить девку в нашу прекрасную пентаграмму, она очнется. Правда ненадолго. А ты, — жрец злобно зыркнул на Хоннора, — ты — предатель! Всемогущий Инфернус не простит тебе! — Благодаря мороку, эмах видел в эльфе своего 'собрата'. Хоннор усмехнулся и поспешил связать эмаху руки и заткнуть рот грязной тряпкой.

В дверь тихонько поскреблись, Рик приготовился атаковать, но чуткий капитан услышал характерное шуршание крылышек и мотнул головой.

— Боги! Что они сделали с Сагой? — Свирелька расплакалась, обняв шею девушки своими маленькими ручками.

Принц обрисовал ей ситуацию, чем еще больше огорчил и без того расстроенную пикси. Хоннор посчитал своим долгом напомнить о том, что они находятся во вражеском стане и ежесекундно подвергаются опасности.

— Между прочим у нас есть заложник, — Эверикон кивнул в сторону эмаха с расквашенным носом.

— Им наплевать, — возразил эльф, попутно обшаривая бесхозные сундуки. — Во время жатвы у этих ребят практически отключается сознание. Свой или чужой — без разницы. Главное принести определенное количество жертв.

Эльф мог бы разглагольствовать и дальше, однако его прервал внезапный возглас Свирельки:

— Стой! Открой-ка вон тот сундук еще раз!

Хоннор повиновался. В сундуке лежало зеркало — их шанс на спасение. Вытерев слезы, пикси принялась за открытие магического портала.

— Теперь у нас появилась прекрасная возможность ускользнуть от эмахов незамеченными, — констатировал эльф. — Но как быть с освобожденными пленниками?

— Возьмем только Жоржетту! — буркнула пикси. — Если вы заявитесь сюда всей толпой, то сразу же привлечете внимание эмахов. Так что остальные перебьются.

— Я остаюсь, — сказал Рик и, почувствовав на себе вопросительный взгляд Хоннора, пояснил: — Я не брошу островитян. Это наша общая битва.

Свирелька едва не задохнулась от злости. Она часто считала чужое мнение ошибочным, но теперь у нее даже не находилось слов, чтобы отговорить принца от опрометчивого шага.

— Пойду за Жоржеттой. — Альфарейцу, в отличие от пикси, не нужно было объяснять, что такое ответственность будущего короля за свой народ.

Жена Понабарта, узнав о решении Рика, порывисто обняла юношу и пожелала удачи.

— Если я не вернусь, обещайте, что найдете Фрейт Айрис, — прошептал в ответ Рик, прекрасно понимая, что удача не всегда будет на его стороне и за сегодняшнюю ночь может произойти все, что угодно. Он вновь склонился над Сагой, оставив поцелуй на ее щеке.

— Обещаю от своего имени и от имени Понабарта. Попутного ветра, Ваше Высочество! — Взяв Сагу на руки, Жоржетта исчезла в портале, следом подалась надутая Свирелька.

— Капитан, — Эверикон повернулся к эльфу, — почему вы медлите? Вы не хотите возвращаться на корабль?

— О, нет, Ваше Высочество! — Хоннор без сожаления взглянул на угасающие вихри портала. — Я дал слово чести и поэтому должен проследить, чтобы с вами не приключилось ничего дурного. Доставить вас в Альфар в целости и сохранности, так сказать. Давайте только поступим следующим образом: вы примите облик жреца, — он указал на связанного пленника. — Дело в том, что освобожденные нами люди вскоре уйдут отсюда и 'пес Цезерина' в вашем лице будет прекрасной мишенью.

Рик согласился с его доводами и, взглянув на связанного жреца принялся видоизменять свою внешность, предварительно избавившись от плаща с изображением нарвала.

Они вышли на улицу, плечо к плечу, оставив позади постепенно бледнеющую воронку портала.

В захваченном селе разгоралась нешуточная драка: кто-то из эмахов, проходя мимо пленников, заметил подозрительную активность и поспешил предупредить собратьев. 'Псы Цезерина' самоотверженно оборонялись от смертельных заклинаний. А освобожденные островитяне затаились за стеной, надеясь переждать битву, а затем убежать в лес.

Эмахи совершенно не обращали внимания на 'соплеменников' до тех пор, пока принц, отступив к холму, не воспользовался 'Узорами Альфар'. Эльф с уважением взглянул на юношу: человек, подчинивший себе чужую магию, по его мнению, был достоин уважения. Возле колодца вспучилась земля, нарушив контур пентаграммы, а зыбкие тени спикировали на эмахов, терзая их и заставляя выть от боли. Враги предались панике, не понимая, кто пользуется такими страшными заклинаниями, ведь 'псы Цезерина' отбивались из последних сил и, значит, в счет не шли. Эльф, в свою очередь, играючи разделался с очередным жрецом, вознамерившимся восстановить пентаграмму, а затем переключился на оставшихся эмахов.

Островитяне, видя, что чья-то чудесная сила прорвала окружение, разбежались по сторонам, таща на себе раненых собратьев. 'Псы' тоже отступали, не в состоянии продолжать битву. Рик хотел побежать следом, но заметил, что по бокам наполовину стертых контуров геометрической фигуры заструился красный туман. Из тумана вышел эмах. Добротная одежда выдавала в нем жреца высшей касты. В руках жрец держал посох, наконечник которого венчала фигурка в виде уховертки. Лицо, конечно же, скрывала маска. Жрец быстро осмотрелся и, вскинув посох, сделал пару шагов в направлении тел, распластавшихся по земле.

— Ты! — жрец наклонился к одному из эмахов, в котором еще теплилась жизнь: — Говори, кто позволил бежать пленникам? 'Псы'?

Эмах что-то просипел в ответ, но его не было слышно. Зато Рик прекрасно слышал голос новоприбывшего человека и поэтому узнал его.

Призванный ветер сорвал незакрепленную маску с лица, подтвердив страшную догадку принца: это был алхимик Арнедо, друг и 'верный' соратник Абелоуна. Ощутив чужую магию, старик крутанул посох, ограждаясь щитом. Пока рядом бегали паникующие эмахи, у Рика была прекрасная возможность не вступать в открытый бой, однако эмахов становилось все меньше и в итоге, Арнедо нашел источник опасности.

— Перебежчиков ждет жуткая кара! — старый маг скорчил презрительное лицо. Рику очень хотелось напомнить, кто из них в действительности является перебежчиком, но сдержался, решив приберечь этот 'козырь' на будущее.

Книжный червь, коим принц считал Арнедо, знал толк в боевой магии. Другое дело, что Абелоун запретил делиться знаниями с высокородным учеником.

Арнедо выкрикнул слова заклинания, ограждая себя огненной стеной. Но стихийный маг с легкостью усмирил огонь. Арнедо предпочитал заклинания стихий, чем натолкнул принца на вполне логичную мысль: 'Он думает, что я — эмах. Означает ли это, что слабое место эмахов — стихийная магия?' Так или иначе, Эверикону было бы гораздо хуже, если б Арнедо воспользовался какими-то другими заклинаниями. 'Узоры Альфар' вновь сослужили Рику верную службу, сыграв решающую роль в победе над противником. Раздался гулкий звон переломленного напополам посоха, навершие занялось огнем. Тяжело дышащий Арнедо повалился на бок, жизненная сила, наперегонки с магической, покидала его.

Юноша внимательно наблюдал за учителем, предпочитая держаться на расстоянии. Поблизости находились другие эмахи — не жрецы, однако способные нанести ощутимый урон. Впрочем, в тридцати шагах находился Хоннор, взявший на себя заботу о 'мелкой рыбешке'. Кажется, им удалось отвоевать остров у эмахов.

'Если бы только я пришел за Сагой на минуту раньше!' — рефлексировал принц, глядя на ту избушку, в которой лежал связанный жрец с расквашенным носом.

— Почему сорвался важный ритуал?

Рик обернулся на голос и увидел главу братства 'Священных лилий'. Он видел его портрет не только на территории королевства Гортакс, но и в толстых тяжеленных книгах — философских трудах, автором которых являлся архимаг Гортакса. Принцу хватило ума преклонить колени и расположить руки, согласно этикету гортаксчан. Если Майтнатт прибыл только что, то у них с Хоннором есть шанс сойти за 'своих'.

— 'Псы Цезерина', — 'пролепетал' юноша, пряча взгляд.

— 'Псы Цезерина!' — передразнил гортаксчанин, сграбастав принца за шиворот и тут же отскочил от него, словно обжегшись.

— Морок! Я чувствую морок! — взревел Майтнатт, целясь в Эверикона боевым шаром. Рику удалось увернуться, но вот с появившейся словно из воздуха гигантской уховерткой возникли проблемы. Майтнатт явно намеревался насладиться кровавым зрелищем, но в его планы вмешался Хоннор, воззвавший к древней магии Альфара. Никогда прежде Рик не видел такого сочетания изящества и высшей магии. Со стороны казалось, будто эльф танцует смертельный танец и даже залюбовался бы им, если бы не уховертка.

Петляя среди разрушенных стен, принц отбивался от насекомого заклинаниями ударной волны. Но на быструю уховертку подобное заклинание практически не действовало. Не разбирая дороги, Рик бросился к спасительной избушке. Уцелевшая дверь, если ее запереть изнутри, помогла бы выиграть немного времени. Насекомое, словно почуяв подвох, взлетело — неохотно и неуклюже. И, тем не менее, благодаря подобному маневру, она почти добралась до юноши. Тот в последнюю секунду уклонился и уховертка, приземлившись на свои тонкие конечности, вновь продолжила преследование. Через минуту насекомое едва не зажало принца в углу, угрожающе раскачивая выгнутыми навстречу щипцами, но атаковать не успело, потому что Рик подпрыгнул и, вцепившись в край стены разрушенного дома, подтянулся, перемахнул через нее, и продолжил путь к избушке.