| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Чудо махнула косичками в знак согласия.
— Ну, вот и беги к деткам.
Проводив взглядом убегающую 'дочку', выразился:
— Вот же меня угораздило, Григорьич, попасть в такую историю.
— Да, Вилли рассказывал.
— Да это еще не все, Григорьич! Остальное я расскажу.
И рассказал про свои сомнения и детскую фотографию своей мамы.
— Да, дела-а! — удивился он.
— Да дел накрутили.
— А ты не знаешь где сейчас Егерь ошивается?
— Где?! 'Шишигу' освобождает.
— Давай до Егеря дойдем.
Кстати, там же еще ящики с патронами — вспомнил я и задумался над вопросом освобождения 'шишиги' от своих трофеев. А то неудобно получается с новыми хозяевами 'шишиги'. Купить, купили, а пользоваться не могут. От автоматов я освободил, остались патроны. Так что за сегодня Патроны надо раскидать и 'шишигу' освободить. Один цинк отдам общине, как недоданные пять процентов. Егерю опасно отдавать. Сразу весь цинк расстреляет. Вот пускай покупает за свой счет и стреляет. Лучше Григорьичу и передам цинк.
А вот сейчас у Григорьича и спрошу о двадцати пяти процентах.
-Я тут случайно узнал от майора о двадцати пяти процентах за помощь в деле. Григорьич, скажи мне, как так получилось, что я последним узнал о своем долге тебе. Кстати, Алексу я должен или нет.
— Алексу нет. А о долге мне, точнее Общине, давай поговорим по приезду на местожительство.
— Не-е, Григорьич, так не пойдет. Не люблю быть должным. Прикинь сумму и я расплачусь. А то неудобно. Все будут тыкать, что должен.
— А мало кто знает. Рихардович, Егерь ...
— А что знает Егерь — то знают все — возвел я 'очи горе'.
— Мы его предупредили, так что он нем как рыба.
— Да, говорящей рыбой в сказке были исполнители желаний. Ну-ну. Егерь никак не тянет на немую рыбу. Он больше схож с той самой говорящей щукой, Емелиной знакомицы. — намекнул я. — Все же просьба все-таки к тебе, Григорьич: прикинь сколько я должен. А лучше давай-ка сразу подсчитаем. Вот возьмем для начала закладка возле 'Базы 'Россия'. Только по патронам я вам должен еще один цинк. Еще остается взять пять процентов с АКМов и СВД. Так с АКМ выходит 2750 экю, а с СВД 250. Всего выходит три тысячи.
— Погоди-погоди. Откуда такие суммы большие берешь. СВД вообще три штуки мы забрали. И АКМ там тоже как-то хитро нам ввернул лишнее и плюс подарил Яну.
— Ну, я же сам подарил.
— Ну, ты же не знал про двадцать пять.
— А че бы я тогда не подарил. Да?
— Давай не будем спорить. Если хочешь рассчитаться за АКМ и СВД, то спроси что нам надо. Может и тебя устроит.
— А чего вам надо? — автоматически спросил я.
— У тебя же еще лишнее СВД есть. А Антону очень нужно. И ящик автоматных патронов если дашь, то мы в расчете.
— Дам! И патроны тоже. Ящик и цинк сейчас из 'шишиги' попутно заберем.
— Только же ящик договорились.
— Ну. А за патроны. Ничего не знаю. А то сейчас два ящика потащим.
— Ладно. Договорились.
— Хорошо. За этот схрон я рассчитался.
— А вот и Егерь. Давай потом договорим.
Потом так потом.
Обнаружили Егеря, как и сказал Григорьич, за разгрузкой 'шишиги'. Сходу я сразу озадачил его по поводу патронов.
— Тебе патроны автоматной 'семерки' нужны. 'Заленточные'. Вон, герр Oberst их хвалит, после того, как пострелял из демидовских. Причем советские патроны считает понадежней югославских. Будешь брать. Один последний ящик пока остается.
— Как последний — удивился Егерь — У тебя же восемь было.
— Шесть с половиной. Два Биллу в обмен на пулеметные патроны. Три ящика и цинк себе оставляю. Остается один. Если тебе не надо, то предложу полковнику или Вилли.
— НАДО! Беру ящик. Скидку дашь.
— Егерь не смеши. Ты видел почем у Билла демидовские патроны. Чуть-чуть дешевле. Этот Василий Алибабаевич обманул меня про цену на патроны в Порто-Франко. А дальше, по уверению Билла 'заленточные' патроны будут еще дороже. А они все-таки качественнее демидовских. Там порох другой. Поэтому я себе и оставляю три ящика.
— И цинк еще.
— И цинк — подтвердил я. — Так будешь брать или нет.
— Буду!!! — прорычал Егерь, видимо, перерыкивая вопль своей 'жабы'.
— Деньги вперед. Ящик сам заберешь из 'шишиги'.
— Деньги завтра, ага?
Ага! Кивнул я. Так, проблема с патронами решена. Осталась завтра эти три ящика закинуть.
Забрав с Григорьичем патроны из 'шишиги', Григорьич мне сразу попенял:
— Егор, ты сказал, что ящик и цинк. А сам взял два ящика.
— Григорьич, мне тоже нужны патроны. Один цинк я взял для себя.
— Ага! — согласился Григорьич и мы повернули свои стопы обратно. Неся пару ящиков, на пару с Григорьичем, я спросил:
— А с Алексом ты сам рассчитывался?
Григорьич кивнул.
— Ну, тогда хорошо. А то — где Алекс, а где я. Быть должным — плохо на судьбе сказывается.
— Вот и замечательно — улыбнулся Григорьич. — Мы с ребятами прикинули, что ты передав в фонд Общины рации с радиостанциями, община остается тебе еще должна, даже с учетом схрона возле 'Европы'.
— Точно!
— Точно-точно.
— Тогда никто не кому не должен — провозгласил я. — Договорились? Вот и замечательно!
— Ну и хорошо.
— Кстати насчет раций, Григорьич, давай я тебе оставлю автомобильную рацию. Сегодня у радистов РА видимо что-то не получилось, но завтра они точно придут устанавливать и настраивать, а мы с Егерем должны отлучится.
— Оставляй — передадим.
Так за разговорами мы и пришли.
— Давай раскидаем патроны, ты мне даешь рацию и по домам.
Разобрали быстро патроны. Григорьич забрав у меня радиостанцию, отправился на вход в гостиницу. Тут же появился Егерь с ящиком патронов на плече. Помог ему дотащить и загрузить в 'козлик'. Подошли к гостинице и Егерь, так хитро пожелал мне спокойной ночи и шустро сбежал.
Да и мне пора на боковую. Пацаны уже спят. Что-то замотался я, а завтра надо рано вставать. Пойду потихонечку проберусь к себе, чтобы пацанов не будить.
Рассуждая так, дошел до входа в гостиницу.
63. Непростые отношения.
И вдруг оттуда вынеслось что-то ... и повисло на мне.
... что-то с косичками!
Сообразив, что это было, точнее, кто, расслабился.
Предупреждать же надо.
Нервишки слабые. Можно и дуба дать.
— Наконец-то пришел, Dad! — проворковало это косичковое чудо на моем плече.
Посмотрел на владелицу этого опознавательного знака и спросил:
— Почему не спим?
Приподняв личико от моего плеча, сообщила мне потрясающую новость:
— Сейчас я тебе расскажу, с кем я познакомилась, и кто мне понравился.
Блин, а завтра рано вставать. Даже так: ОЧЕНЬ РАНО вставать. И день не обещает быть легким.
Смешок.
Кто это?
Вот тут я увидел это улыбающееся лицо с огромными карими глазами, проявившееся в проеме двери.
Неудивительно. Какая мать оставит дожидаться ребенка одного.
Эта точно нет.
А чего смеяться?
Или у меня на лице выплыла вся 'радость' от сногшибательной новости ее дочки. Представляю себе, как это со стороны могло выглядеть.
Да уж! 'Красавчег'!
Тут мои губы самопроизвольно стали расползаться в улыбке.
А ничего так мама моей 'дочки' выглядит.
Очень даже ничего.
Так. Прекратить. Немедленно.
У меня на руках ребенок.
Почти мой. Ну, почти. Так что ...
А этот чертенок, даже не дав мне, как следует, рассмотреть ее маму, резво соскользнул на землю, схватил меня за руку и потянул за собой.
— Пошли домой, папа! Ты, наверное, голодный.
Блин! Лучше о еде мне не напоминать, а то превращусь в серого волка и съем эту девочку с косичками и ее маму. А может только маму. Вон какая она аппетитная. И улыбается к тому же. Да почти смеется. И совсем не боится этого злого и страшного волка. То есть меня.
Совсем не боится. Ни капельки.
Ну и черт с ним. С волком.
Вглядом спрашиваю у Розы, показывая на ее дочку: 'Что, мол, делать-то'.
А она возьми и вслух скажи:
— Сейчас пока папа будет кушать, ты идешь умываться и в кровать. А потом ты своему Vater Lieblings расскажешь — с кем ты познакомилась, и кто тебе понравился.
А меня даже не спрашивают.
Может у меня свидание назначено ... э ...с ...
Интересно с кем бы это .... С Егерем что ли. Не-е, с ним не хочу.
— Добрый вечер!
— Здрасте!
Вот только подумал о самом болтливом, так сразу его половинка вместе с ним появилась.
— А чего не спится, вам — поинтересовался я — близнята уже спят, наверное.
— Да уж, — и глазом косит на Линду. — Вот перед сном вышли подышать свежим воздухом.
Ага! Три раза. Своей 'Санта Барбары' не хватает что ли. Или специальный корреспондент сарафанного радио собирает 'убойный' материал для 'Женских Новостей Общины'.
А сам потихонечку за своей 'доченькой' вперед на УЖИН к 'жене'.
Ну, кто говорит голодному холостому мужчине про еду. Явно женская провокация.
Ужин, конечно, хорошо, но надо бы озаботиться ночевкой. Пацаны спят. Закрылись. Значит, ключ на ресепшене должны оставить.
Слегка притормозив, обратился к этой 'коварной' женщине:
— Роза ...
— Ты маму всегда Розочкой называл — перебил начало моей умной речи этот ангелок с косичками и так смотрит на меня, прямо как ее мама. Или моя мама со своей детской фотографии.
— Так вот, Розочка, — а ничего так получилось — я сейчас быстренько возьму ключи от своего номера и вернусь.
И попытался освободиться от ручки любимой 'дочки'.
Полный 'Фигвам'.
Ага! Разбежались отпускать.
А тут еще от входа в гостиницу женским голосом так ненавязчиво сообщают:
— А свободных номеров нет. Все заняты.
— Как нет. А я где ночевал с пацанами?
А в ответ тишина. И только 'дочка' настойчиво продолжает меня тянуть за собой, и я иду автоматически за ней.
— Оба-на! — слетело у меня с языка.
— Да, папа, мы пришли домой — сказал ангелочек, подтвердив мои догадки.
Это что же, у нас один дом стал? Без меня — меня женили...
Ну, куда деваться бедному страннику. Пошли уже.
Глянул через плечо на Розу. А она смеется.
Вот так всегда. Мужчина в затруднении, а им смешно.
Ладно. Заходим за этим чертенком в свои бывшие апартаменты.
Ау! Ян, ты где? А где Марсель?
Нетути!!!
Всех выгнали отсюда эти две особи женского пола.
Ох, и нелегко же будет мне с ними. А вот нечего себя жалеть.
Мои вещи все на месте и аккуратно кем-то разложены. Две другие кровати сразу выдают, кто их хозяин. Точнее, хозяйки: девочка и женщина.
— Анечка, — я аж вздрогнул — иди умываться и спать.
Да?! Ее еще и Аней зовут.
— Проходи, сейчас ужинать будешь. Руки тоже мыть, — и указала пальчиком направление моего движения.
— Конечно-конечно. Кто бы спорил, — вырвалось у меня.
А она чему-то своему улыбается. А улыбка какая у нее ...
— Ты идешь мыть руки? — раздался требовательный детский голосок.
Блин! Сразу двойной контроль. Моя мама была бы рада. Это точно!
— Иду-иду, Анечка.
Быстро ополоснув руки под внимательным приглядом 'дочки', тщательно вытер и сказал:
— Теперь твоя очередь — и быстро смылся в комнату.
— За стол!
Смотри-ка, какой у них строгий регламент.
И ни шагу вправо. И ни шагу влево. Особенно влево.
О чем это я.
Вот не фига себе ужин!!!
Уставился я на стол с едой. Точнее: с кушаньем.
— Давай, садись и кушай. Тебе еще Анечку укладывать спать.
— Мне? А кто же из нас мать? — невольно высказался я, усаживаясь за столик.
— Просто Игорь всегда ее укладывал спать. И она сегодня ждала, чтобы папа ее уложил спать. Не ложилась. Ждала! Долго!
Вот только без слез. Не надо!
— Только у меня опыта в этом ноль целых ноль десятых. Я не знаю, что надо делать — вполголоса, да какой там — в четверть голоса прошелестел в ответ.
— Ты мне хоть скажи чего делать, а чего не надо. Ладно? — шепотом спросил я — Договорились?
Справившись с эмоциями она, кивнув, произнесла:
— А ничего не надо делать. Просто, когда она ляжет спать, нужно сесть возле нее, взять за ручку и просто послушать ее. Она быстро заснет.
Хотелось бы надеяться. И вернулся к своему ужину.
А Роза сидела рядом и смотрела, как я уничтожаю вкуснейшие вещи немецкой кухни, стараясь есть не торопясь. И не объесться. На ночь это вредно.
Тут вылетел этот чертенок и сказал:
— Папа, идем меня укладывать спать.
— А кофе? — спросил я, глядя на только пригубленную чашечку с божественным напитком — Он же остынет совсем.
— Ну, ладно, допивай — разрешил бесенок и вскарабкался ко мне на колени, чуть не вылив на меня чашку с кофе. Жонгляж какой-то получился с чашкой кофе. В цирке можно выступать с таким номером.
Скоропостижно допил кофе. С таким ребенком на коленях сделать это было нелегко, чашка кофе пыталась все время вырваться из рук и облить кого-нибудь.
Поставив чашку на стол, взял на руки ангелочка и встал.
— А теперь мы идем баиньки — сообщил я ей.
Своими сонными глазками посмотрела на меня и просто кивнула.
Уложил дитятко в кровать, слишком для нее большую, подоткнул одеяло по бокам, уселся на край кровати и сказал:
— Давай выкладывай, кто тебе понравился.
— Тимка и Дашуля, дяди Андрея и тети Линды детки.
Егеря, что ли? — удивился я мысленно. А вслух спросил:
— А кто больше?
Я сам этих детей видел только мельком. Правда, раз сто. Только толку.
Ангелочек рассказывал, как они втроем сегодня играли. И еще детки с ними были. Куча детей. Хорошо, что я был далеко. А то бы голова к вечеру была большая и тяжелая, как зрелая тыква.
Ангелочек чего-то притих.
Глянул — губы еще шевелятся, а глазки спят. Нагнулся и услышал:
— Ты без меня не уезжай, папа — тяжело так вздохнула и, пробормотав — Mein Vater Lieblings!, — окончательно заснула.
Вот и усыпил ребенка. Потихонечку освободившись от цепкой детской ручки, встал.
Аккуратно положил детскую ручку на кровать.
И посмотрел вопросительно на Розу.
На меня улыбаясь, глядела счастливая мать. Видимо после смерти Игоря ребенок стал плохо засыпать. И это у врача. Пусть у хирурга.
Раздумывая так, я стоял и рассматривал Розу.
Очень заинтересованно.
Вон и румянец проступил на щечках.
И целовабельные губки у нее такие.
— А не попить ли нам еще кофе — предложил шепотом, приближаясь к Розе — а то никак не удалось спокойно сделать даже один глоток.
Проходя мимо, слегка приобнял и потянул ее к столу — пить кофе.
Не тут-то было.
Девочка не хотела пить кофе. И осталась стоять на месте.
Но моя рука не захотела выпускать уже пойманную добычу, а ноги, продолжая движение, изменили свою траекторию вокруг центра притяжения, и в моих руках невольно оказалась зардевшаяся улыбающаяся красавица.
Наши губы сами встретились, не спрашивая ни у кого разрешение.
И все закрутилось. Чувства давали бал. Страсть исполняла свой дикий танец. Сознание лишь изредка фиксировало моменты.
И эта прекрасная девичья грудь у меня на ладони с наглым глазом соска, требовательно уставившегося на меня.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
