Могильщик. Не люди

Впереди раздалось глухое ворчание. Хасл остановился и схватился за лук... но свой лук он потерял ещё на хуторе, а тот, что ему дали пастухи, наверное, где-то за той стеной, где он прятался от магического удара.

Охотник зашипел и схватил нож. Правым плечом он чувствовал присутствие могильщика. Раздалось шипение извлекаемой из ножен сабли.

Раздался ещё один злой возглас, и едва различимая фигура двинулась в их сторону. Что-то большое и уродливое приближалось к охотнику, и он готовился выплеснуть на это всю ярость, которая скопилась в нём.

У вышедшего из облака пыли чудовища было по две пары рук и ног, правда, одной из правых рук не доставало. Туловище будто слепили из трёх разных, стянув всё это медной шипастой проволокой, которая намертво вросла в плоть. В груди, составленной из огромного количества срощенных рёбер, торчали две головы, и одна из них усиленно работала челюстями, жуя сырое мясо. Из её рта, буквально недавно лишённого губ, лилась слюна, перемешанная с комками свернувшейся крови. Лицо, вросшее в плоть, безумно пучило глаза на пришельцев, но как будто не замечало их.

Венчала картину единственная голова, покоящаяся, как и надо, на шее. Но сама она была изуродована — нижнюю челюсть вырвали, а ошмётки щёк срослись омерзительными сизо-розовыми комками.

Но, как бы Урмеру не изуродовал его, Хасл не мог не узнать того, кому эта голова когда-то принадлежала.

— Отец, — прошептал он, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Отец! Ты узнаёшь меня?

Тот, кто ещё три года назад был Варлом, вырвал из мёртвых рук одного из Познающих Истину вилы и иноходью бросился в атаку.

* * *

Велион отшвырнул замершего от шока Хасла с пути чудовища и бросился наперерез. Левой рукой он метнул в урода кинжал, и тот угодил прямо в глаз жующей голове, от чего её челюсти остановились и не дожёванная мясная кашица потекла по подбородку.

— Ы-ы-ы... — промычал монстр и в ответ бросил в могильщика вилы, но тот легко увернулся.

Противники сблизились. Велион нырнул монстру за левый бок и полоснул длинным клинком по рёбрам, высекая горсть искр. Лезвие раскалилось, и если бы не перчатки, руки могильщика наверняка обгорели бы. Грёбаная магия.

— Ы. ы. ы.

Чудовище, кого Хасл назвал отцом, неуклюже топало по грядкам, а могильщик отступал, уворачиваясь от не слишком умелых попыток схватить его. Мутанту не хватало ни скорости, ни ловкости, чтобы поймать могильщика. Но он мог убить Варла только в ближнем бою, а рисковать ни саблей, ни жизнью не хотелось. Оставалось только убегать и пытаться высмотреть посреди сплетения плоти и медной проволоки слабые места.

Проволока. Это же грёбаная магия, а у могильщика на руках чёрные перчатки.

— Ну, иди ко мне! — рявкнул Велион.

Можно было и не просить. Чудовище бросилось к нему, пытаясь облапить руками. Велион ушёл атакующему за спину, наплевав на риск, всадил саблю между рёбер. Послышался скрип стали о медь, на спину твари высыпался сноп искр, но клинок вошёл в плоть по самую рукоять, высунувшись с другой стороны.

— Ныааа! — промычало чудовище практически с человеческими интонациями и завертелось на месте, стараясь ухватить руками саблю за рукоять.

Велион выбрал момент, прыгнул противнику на спину и вцепился в проволоку. Кисти мгновенно онемели, по телу чудовища пробежали всполохи, задымилось горящее мясо. С воплем могильщик выдрал кусок проволоки вместе с ошмётками пригоревшей плоти и отступил.

Чудовище неожиданно остановилось и задрожало всем телом. Оно попыталось сделать шаг, однако в этот же момент одна из правых ног отвалилась.

— Ы... — обречённо промычал Варл и остановился, с трудом удерживая равновесие на трёх ногах.

Велион обошёл застывшего противника и с наскока выдрал саблю из его тела. Клинок немного поплыл, загнувшись кверху от жара, но пользоваться им ещё было можно. Чудовище дрожало всем телом и постанывало, не пытаясь оказать никакого сопротивления. Из культи хлынул поток гнилой крови, а за ней слой за слоем начала отходить плоть.

Могильщик подступился к Варлу и вогнал раскалённый клинок ему под верхнюю челюсть.

Варл простоял ещё пару секунд, прежде чем упал на бок. Его тело неестественно извивалось в предсмертных судорогах.

И на миг, на какую-то долю секунды, глаза Варла осмысленно и с тоской посмотрели на поднимающегося с земли Хасла, а потом медленно закрылись, хотя нечто, созданное сумасшедшим магом, жило ещё какое-то время. По носу Варла стекала единственная слезинка.

Велион выдрал саблю из горла поверженного прислужника Урмеру и повернулся к Хаслу. Парня шатало из стороны в сторону, казалось, что он едва не теряет сознание, но это было не так.

Совсем не так.

Глаза охотника, полные ненависти, горели огнём. Напряжённые желваки замерли, будто у Хасла свело челюсти. Он выпрямился, и из-под земли вверх выстрелили неестественно длинные древесные корни.

Яростный вопль охотника едва не оглушил могильщика.

— УРМЕРУ!!! УРМЕРУ, БЛЯДСКИЙ ТЫ ВЫРОДОК!!! ВЫХОДИ, И Я ВЫРВУ ТВОЁ ГНИЛОЕ СЕРДЦЕ!!!

Велиону в лицо ударил резко порыв ветра, рассеявший пыль. Плотно закрытые ворота Башни сорвало с петель, и они с грохотом ударились о стену, выломав большой кусок кладки. Хасл, сгорбившись, рванул к открывшемуся входу. Могильщик, не успел его остановить, и ему только оставалось, матерясь на чём свет стоит, побежать следом за озверевшим охотником.

Когда он вбежал в Башню, Хасл уже взлетал по винтовой лестнице на второй этаж. Мебель ходила ходуном от одного присутствия колдуна. Велион ещё раз выругался и бросился к лестнице. На середине пролёта он услышал звон бьющегося стекла, бешеный рёв охотника и треск ломаемой мебели.

Маги сцепились на третьем этаже. Здесь было что-то вроде лаборатории, но понять это уже практически не представлялось возможным: уцелело лишь несколько склянок. По полу растекались реактивы, в которых среди битого стекла плавали человеческие органы и какие-то совершенно чудовищные и невообразимые химеры, переплетённые всё той же медной проволокой. В нос могильщику ударил резкий химический запах, глаза сразу же начали слезиться.

Одна из химер извиваясь ползла к бушующему посреди лаборатории Хаслу, протягивая к нему тщедушные ручонки, которые, тем не менее, опасно отсвечивали красным. Наверняка, когда-то это был ребёнок пары Познающих Истину, слишком он был мал для взрослого человека, даже учитывая обрубленные ноги и нехватку многих органов. Урмеру пытался создать из человека нечто, напоминающую змею, но оставив химере когтистые руки. Велион пригвоздил уродца к полу. Лучше ему не жить в любом случае.

И тут на него обратил внимание Урмеру, которого охотник зажал в угол, поливая щепками, кусками мебели и потоками чистой энергии, бьющей практически из каждого куска дерева.

— Ты! — проревел маг, увидев чужака, вытаскивающего из тела химеры саблю.

Могильщик невольно содрогнулся при виде колдуна. Его лицо представляло собой сплошной оплывший шрам, на который практически безрезультатно пытались нарастить кожу.

— Могильщик! — завизжал Урмеру и, сорвав с шеи один из двух оставшихся у него амулетов, швырнул его в Велиона. — Сдохни, тварь!

Бросок, к которому колдун присовокупил заклинание, был хорош, он должен был угодить Велиону в грудь, но могильщик поймал амулет и, ухмыльнувшись, сдавил его двумя руками, а потом отбросил никчёмную вещь в сторону. Белая полоска змеи, высунувшаяся из повреждённого артефакта, обвилась вокруг валяющегося на полу скальпеля и замерла.

Тем, что Урмеру отвлёкся, воспользовался Хасл. Несколько корней выбили чудом уцелевшее во всём этом хаосе оконное стекло и обвили колдуна. Старик вскрикнул, когда корни сжались, но почти сразу же захлебнулся кровью, обильно хлынувшей из его рта. Послышался хруст костей, тело мага безвольно обмякло, и лишь его полные ненависти глаза продолжали метаться между охотником и могильщиком.

— Сдохни, — прошипел Хасл.

— Подожди! — рявкнул могильщик, хватая разбушевавшегося охотника за плечо. — Я хочу с ним поговорить.

Хасл измерил его полным ярости взглядом, но корни на какое-то время перестали ломать тело мага.

— Поговорить? — просипел Урмеру. — Со мной?

— Да. Я хочу с тобой поговорить, старик. И ты мне ответишь, тогда, быть может, Хасл подарит тебе быструю смерть.

— Если бы не Он, вы бы сейчас умоляли меня о быстрой смерти, — простонал маг. — Если бы не Он...

— Ты должен сказать мне, что здесь произошло семьдесят лет назад, — быстро проговорил могильщик, осторожно приближаясь к едва живому старику. — Из-за чего началась война?

— Зачем тебе это?

— Я просто хочу знать. Я — дитя той войны.

Урмеру фыркнул от смеха, но тут же закашлялся от крови, пошедшей горлом. Его взгляд обратился к Хаслу.

— Он — дитя той войны, а ты — выкидыш, — сглатывая кровь проговорил колдун. — А если ты хочешь что-то узнать... Сходи в Имп, если кишка не тонка. Мой друг Альсит собирался оставить послание... потомкам... — Маг закашлялся. — А теперь... подарите мне... достойную смерть...

— Сейчас, — кивнул Хасл. — Конечно, Учитель. Как ты и учил, врага нужно уважать.

Корни с новой силой впились в тело Урмеру. Он закричал, но крик сразу захлебнулся от крови. Корни давили и душили жертву охотника ещё долго, пока не раздался хруст, и тело мага не разорвало на несколько кусков, повисших на ветвях.

— А теперь, — сказал Хасл, зло ухмыляясь, — я сожгу это место. Башню, огород, где работали поколения моих предков, трупы. Я сожгу всё, могильщик!

Велион шагнул к абсолютно обезумевшему мальчишке и влепил ему пощёчину.

— А теперь, — холодным и спокойным голосом проговорил он, — мы похороним погибших и уйдём.

— Ты... — зашипел охотник, задыхаясь от ярости, но могильщик заткнул его, ухватив за горло.

— Слушай меня, мальчик. Ты отомстил, и я тебя прекрасно понимаю. Но ты должен подумать о будущем. На тебе сейчас великий груз ответственности за всех выживших. Если ты попытаешься поджечь это место, ты погубишь все припасы, которые здесь есть. Огород не убран. С завтрашнего же дня ты начнёшь водить сюда людей для сбора урожая, может быть, тогда у вас не останется времени на грызню. Не заставляй меня разочаровываться в тебе, Хасл.

Охотник внезапно поник, его глаза потухли. Велион отпустил парня, и тот пошатнулся, едва устояв на ногах.

— Пошли, — тихо сказал он.

— Подожди.

Могильщик приблизился к замершим корням, готовый в любой момент отпрыгнуть, если одни из них зашевелиться. Найти нужный кусок тела Урмеру было непросто, настолько изуродовало останки мага, но могильщик провозился недолго.

— Вот, — буркнул он, вернувшись к охотнику, и сунул ему в руки амулет, изображающий восьмиконечную звезду.

— Зачем?

— Затем, что ты теперь главный. И, говорят, что с этой штукой удобней колдовать. А ещё скажешь, что благодаря ей ты продолжишь держать Серого Зверя на месте.

— А я смогу?

— Тебе ничего не придётся делать. Уж о чём, а об этом Урмеру позаботился, и даже его смерть ничего не изменит.

Они спустились и вышли на улицу. Хасл, сжимающий в левой руке восьмиконечную звезду, отпечаток которой на его груди останется с ним до могилы, печально оглядел валяющиеся на огороде трупы и махнул рукой. Земля вздыбилась, и на поверхности не осталось ни одного тела.

— Вот и прекрасно, — сказал могильщик и одобрительно хлопнул Хасла по плечу. — Пошли, до городской стены нам по пути.

— Потом ты уйдёшь? — тихо спросил охотник.

— Да, но сначала эта сабля проткнёт ещё одного ублюдка, виноватого в ваших мучениях.

— Нет! — резко произнёс Хасл, и его глаза вновь загорелись. — Ты не посмеешь. Это сделаю я. За всех их, и за тех, кто уже умер, и кому предстояло умереть, если бы не мы. Шемех — не твоя забота, могильщик.

Велион печально улыбнулся и кивнул.

— Что ж, тогда мне нужно успеть до конца осени на побережье Мёртвого моря.

— В Имп?

— В Имп.

* * *

Хаслу снился странный сон. Две нечеловеческие фигуры бродили по разрушенной лаборатории, выискивая что-то в рухляди на полу.

На самом деле, существа напоминали людей, двух больших и неестественно мускулистых женщин, фактически, нечеловеческими были только их головы. Шею одной из них венчала кошачья голова трёхцветного окраса, а второй — коровы. Плотоядной коровы, если такие вообще существовали. Клыки, торчащие из её нижней челюсти, больше напоминали кривые кинжалы.

— Нет, — произнесла Кошка голосом, в котором не угадывалось даже тени эмоций, — здесь нет его руки.

— Но куда бы она делась? — так же бесцветно ответила Корова. Могло сложиться впечатление, что это один и тот же человек задал себе вопрос и тут же на него ответил. Нет, не человек. Люди так не общались. Их разговор напоминал разговор куклы, вдруг освоившей человеческую речь.

— Может, могильщик унёс?

— Не мог. Собака бы знала.

— Руки у Урмеру уже не было, когда его убивали. Иначе он не проиграл бы.

— Но кто мог её забрать?

— Неужели Крион? Ходили слухи, что он пропал где-то в этих краях после войны.

— Выродок давно сдох. Если бы он остался в живых, ни один маг не пережил бы войну.

— Нет, он не смог бы убить всех. А вот затаиться на время, копя силы, вполне мог. Это на него похоже.

— Согласна. Может, этот тот, кому мы помогали? Шемех?

— Нет. Он тоже мёртв, я была у него в логове и видела его обезглавленное тело. Кошки пожрали его плоть, и я выпила их энергию.

— Тогда никого, кроме Криона не остаётся?

— Есть местный маг, мальчишка, но Рука убила бы его своей мощью.

— Да, точно. Что будем делать с местными?

— Дыхание Низвергнутого здесь, но защита, которую выстроило это ничтожество Урмеру, хороша, её долго придётся ломать. Если я или ты потеряем тела, слишком долго придётся терпеть Обезьяну.

— Оставим всё так?

— Да. К тому же, что нам жалкая горсть жертв здесь, когда мы можем забрать энергию из соседнего города, если разрушим защиту с другой стороны.

— Сделаем это сейчас?

— Конечно. Можно сделать пару небольших дыр, чтобы Дыхание не распространилось быстро, иначе это вызовет панику. Ветер разнесёт заклинание далеко.

-Что ж, так и сделаем.

— Обезьяна не обрадуется тому, что мы не нашли Руку.

— Мы все расстроены.

Перед тем как уйти, существа синхронно подошли к одному из разлагающихся ошмётков Урмеру и, оторвав по куску, принялись так же синхронно жевать. Уже через миг чудовища испарились.

Хасл проснулся в тот же момент.

Сегодня, как и уже недели две подряд, на улице была зима, и глава выживших замёрз даже под одеялом. К тому же, Мирека ушла, и тепло её тела не согревало пастель.

Зато Хасла согрела мысль о том, что его жена беременна. Уже месяц она не роняла кровь.

Выбравшись из-под одеяла, он оделся и вышел на улицу.

Да, сегодня даже холоднее, чем обычно. Но жизнь в городе кипела.

Им пришлось собраться всем в одном месте. Не стало ни хуторян, ни изгоев, ни горожан, только люди. Конечно, Крамни противился, но когда ближайшее дерево едва не задушило норовистого пастуха, его люди быстро согласились перебраться в город, а уж без них ни он, ни Грала не выжили бы.