Выбор только за тобой. ( полностью )

Ещё очень рано, поэтому я чувствую себя очень комфортно. Несколько раз пробовал достучаться до ребят через астрал, всё бесполезно. Тишина и я не знаю, в чём тут дело. Примерно ориентируюсь в Белнянке, поэтому с третьего захода подъезжаю к отделению полиции, автоматы — в отделение для арестованных, ключи — под коврик. Промасленной тряпкой стираю отпечатки своих пальчиков.

Теперь — всё. Через три квартала — двухэтажный дом моего сослуживца. Он со своей семьёй неоднократно был у меня в гостях, я у него. Всё, как и должно быть. Вот парадокс — чем дальше человек находится от тебя, тем проще с ним общаться.

По пути выдумываю историю моего появления на его родине. Врать другу нельзя, но какой у меня выход, или другой вариант? Да и что я могу ему рассказать, если всё у меня, как в тумане.

Вот и дом. Я остановился, как вкопанный. На ступенях сидит Надежда, жена Виталия. Увидев меня, подбегает и плачет, плачет навзрыд. Ничего не понимаю. Трясу её за плечи, пытаюсь остановить истерику.По ступеням опускается семилетний сын, тоже Виталий. Он, как взрослый человек, приглашает меня в дом, предлагает кофе. Я попытался у него что-то узнать, пока Надежда приводила себя в порядок, но мальчик ничего не знал.

Одно всё же он мне сказал — Виталий-старший, недавно получил повышение по службе. Заместитель начальника частного охранного предприятия, он сегодня ночью выехал по срочному вызову на какой-то объект. Что там случилось, мальчик не знал. Не многое о произошедшем знала и Надежда. Муж в больнице с очень серьёзными ожогами. Жизни, как сказали врачи, ничего не угрожает. Скоро должен подъехать Дима, которого я, кстати, знал очень хорошо. Он должен всё объяснить. Слава Богу, на отсутствие хоть каких-то вещей у меня, Надя не обратила внимание. Не до этого.

Пока мы завтракали, пока разговаривали о жизни, время пролетело очень быстро. Я даже не заметил, как в дом зашёл Дима. То, что он рассказал, для меня было не ново: на мужской монастырь, который располагается рядом, в десяти километрах, ночью произошло нападение не известно кого. Настоятель, который чудом остался живой, рассказывает небылицы о летящих с неба молний и ураганном ветре. О том, что какие-то люди в серых костюмах, которые всем этим руководили, обещают каждую ночь устраивать всему монастырю "весёлую жизнь".

Требование одно — закрыть монастырь. Закрыть всё то, чему преклоняются люди. Храм на поверхности земли, подземный храм со старинным иконостасом. Охранники, как могли, защищали свою вотчину, но по какой-то причине, не смогли это сделать. Как Дима сказал — дьявольщина — не иначе. Я про себя подумал, что человек верит во внеземной разум, но никак не может смириться с существованием дьявола. Но может быть, это хорошо? Главное, что бы человек верил в добро. Плохое нас окружает на каждом шагу.

Я намеренно пошёл провожать Диму. Мне нужна помощь, больше обратиться было не к кому. Уважаю людей, которые не задают лишних вопросов. Если тебе нужна помощь — всегда на таких людей можно положиться. Они не предадут и не станут лезть в душу. В крови это у нас, что ли?

Скомкано попрощался с Надеждой и Виталиком, обещаю звонить, передал привет главе семейства. Проведать сейчас человека с такими ожогами невозможно — никто к нему не пропустит. Уже на выходе, получаю первую "пулю в затылок" от Надежды:

— Юра, забыла спросить, как дела у Леночки и Толика. Это сколько ему, уже четыре годика? Большой, поди.

Я остановился возле самой двери, недоуменно посмотрел на Надежду. Какая Леночка, какой Толик? Ничего не понимаю. Нервный стресс? Неудивительно. Допускаю.

Дмитрий предложил заехать к нему домой. Как всегда — он работал с документами дома допоздна, пока не случилось страшное в монастыре. Забрать документы — какие проблемы? Но его слова совсем сбили меня с толку:

— Эх, как вспомню вашу с Леной свадьбу......как сейчас в Москве? Давно не был.

Вторая пуля. Эта — в лоб. Какая Москва? Какая свадьба? Массовое помешательство? Да нет, скорее у меня что-то в сознании произошло. Переутомление? Не исключено.

Я сидел в машине, ждал Дмитрия, внимательно рассматривал проходящих мимо людей. Я пытался найти в них какую-то подсказку к тому, что происходит со мною, с окружающим миром. Я искал какое-то отличие этого мира, от своего, родного. Да, именно к такому выводу я и пришёл. За то время, пока находился на красной планете и на Таллии, что-то грандиозное произошло в мире, произошёл сбой со временем и в пространстве.

Дима вышел из дома, держа папку с документами в одной руке и каким-то объёмным свёртком — в другой. Он что-то мне рассказывал, когда мы начали движение. Всё мысли были об одном — как вернуться в свой мир. Я посмотрел в окно, увидел огромный баннер и закрыл глаза. На нём было написано:

"Добро пожаловать в 2036 год".

Глава 4.

Теперь всё мне кажется чужим и непривычным. Деревья не те, трава слишком яркая, дороги очень гладкие, а небо — так вообще, не земное. Не вижу разницы только в Солнце — такое же яркое и безжалостное. Август месяц, примерно десять утра, но уже жарко. Нужно выбросить все эти наблюдения, успокоиться и ждать. Только чего ждать — вот это самый главный вопрос.

Дима останавливается на обочине, протягивает мне пакет.

— Переоденься в эту одежду. Так будет и тебе спокойней и мне.

Понятно. Его не обманешь. Если Дима даже был на моей свадьбе, то он должен знать мои предпочтения в той же самой одежде. Не решаюсь спросить, в каких мы с ним отношениях. Друг, друг старинный, сослуживец? Ох, дела мои нелёгкие!

Я представил на миг, что именно в это время приезжает в Белнянку тот самый Юрий, который я, но не я. Улыбаюсь. Для него буду я — не он. Тьфу. Запутался. Сейчас главное то, что сбрасываю с себя чужую одежду и облачаюсь в тельник и камуфляж. Такое впечатление, что кожу поменял.

Через пять километров — монастырь. Я вижу красивый указатель. Ну надо, и в этом мире всё держится на рекламе и торговле. Кафе — "Уставший монах". Палатки, где продают всевозможные поделки в стиле церковной утвари, кресты, лже-иконы. Бизнес процветает, судя по-всему.

Дорога идёт с небольшим подъёмом, открывается изумительный вид на старинный монастырь. Напрягаю свой могучий мозг, вспоминаю в каком веке наш монастырь основан. Дату точно не помню, конец тринадцатого века. Само здание наземного монастыря значительно отличается от нашего, ограда другая, расположение хозпостроек. Интересно, в какое время произошло разделение истории двух миров?

В моём мире, именно на холме, встретились два брата и с объединенным войском пошли войной на половцев. Как здесь произошло — не знаю. Но если есть монастырь, значит и здесь сражение было выиграно.

Осталось не долго ждать, мы уже на парковке. Машины полиции, скорая помощь, несколько мотоциклов. Неужели среди монахов есть байкеры? На входе на территорию монастыря, нас ждёт высокий человек в одежде священослужителя. Огромный крест, султана, шапочка на голове. Игумен?

— Игумен Даниил. Смотри не опозорься, как в прошлый раз.

О, как! Местный Юра тоже не подарок? Молодец. Что он мог такое натворить и чего мне нельзя повторять? А вот не знаю. Буду себя вести естественно. А что естественно — то не безобразно, как говорится.

Игумен внимательно смотрит на меня, словно ждёт какую-то пакость с моей стороны. Вот зачем сразу обижать хорошего человека, то есть меня? Я поздоровался, автоматически назвал своё имя.

— Да уж помню я тебя, богохульник, помню. Стены храма помнят твою пространную речь о создании мира. Ты не изменил своё мнение, после того, что произошло в мире? Тебя не убедили разрушения в Париже, Берлине, Токио, Милане и Риме? Так и будешь спорить со мною о том, есть ли на свете Высший разум? Если так, то оставайся за пределами монастыря, не навреди вере нашей.

Ничего себе, горячий приём! Что же "я не я" здесь наговорил такого? Ммм.....буду молчать, за умного сойду. Может быть. С этой минуты, я — сама внимательность и учтивость. Делаю смиренное выражения лица и, повернувшись в сторону храма, перекрестился. Причём сделал это без всяких назиданий и напоминаний. Игумен одобрительно посмотрел на меня и вздохнул.

— Давайте ещё раз поговорим о произошедшем. — предлагает Дмитрий. Игумен Даниил показывает рукой на тенистую беседку.

В беседке ещё держится утренняя прохлада. Игумен начинает свой рассказ, останавливается на всех деталях произошедшего.

Вчерашний день в монастыре прошёл по своему, давно утвержденному, графику. Ничего не предвещало никаких проблем. Около шести вечера, подъехал автомобиль, вышли три человека. На что сразу монахи обратили внимание — на одежду мужчин. Серые костюмы, наглухо застёгнутые рубашки, галстуки. Это, если учесть, что на улице было далеко за тридцать, показалось очень странным.

Мужчины спросили, где найти игумена, настоятеля монастыря. На входе в монастырь всегда дежурят двое монахов, один из них повёл людей в храм. То, что произошло в храме, игумен Даниил рассказывал, морщась. Если в двух словах, то незнакомцы вступили в полемику с настоятелем, громко высмеивали все традиции монастыря, обычаи.

Не обошли они стороной и иконы храма. Называли то мазнёй, то уродливыми картинками. Игумен, по его словам, пришёл в ярость. Хотел выйти из храма и позвать охранников, но ноги были словно приклеенные к полу. Хорошо — аккустика помогла и зычный голос настоятеля монастыря. Прибежавшие монахи и, позже, охранники, увидели картину, которую не смогут забыть до конца своей жизни.

Игумен стоит с вытянутой рукой в сторону богохульников, читает молитву. Лицо белое и безжизненное. Тройка мужчин откровенно смеются над молитвой, не обращая внимания на вошедших. Монахи сразу заметили, какой ужасный холод в храме и запах нечистот, вперемешку с запахом гнили.

Охранники бросились к тройке мужчин, монахи закрыли игумена. Самый старший из мужчин повёл в сторону охранника рукой и тех приподняло в воздух, отбросило к стене. Смех мерзавцев стал ещё сильнее, потом произошло......

— Впрочем, вам лучше самим увидеть то, что произошло в храме.

Настоятель повёл нас ко входу в великолепный, по архитектуре, храм, открыл массивные двери и в нос ударил запах гари, который ни с чем нельзя перепутать. Я обвёл взглядом помещение и выругался про себя. Практически весь иконостас был уничтожен огнём, обгоревшие иконы были сложены аккуратной стопой на полу.

Звуки наших шагов отражались от стен храма, на душе было тоскливо. Представляю, как здесь было красиво. Я обратил внимание на подсвечники и канделябры. Ни одно целой свечи, воск безобразными, бесформенными подтёками свисал с подставок.

— Я глазам не поверил. — продолжил рассказ игумен. — Свечи разом вспыхнули, иконы занялись огнём, в храме моментально стало тяжело дышать. Монахи, которые меня закрывали от нечестивцев, от этого отродья Сатаны, начали медленно опускаться на пол, держась за горло. Люди задыхались и я ничего не мог поделать. Первый раз в жизни, себя почувствовал совершенно слабым и незащищённым созданием.

Игумен Даниил сделал паузу, было заметно, как ему даются все эти слова.

— Ко мне подошёл тот человек, который отшвырнул охранников к стене, произнёс слова очень тихо, но они прозвучали в храме, как набат колокола. Я дословно не помню, но он потребовал закрыть монастырь, службу не проводить и не вспоминать никогда о Боге. Как он его назвал, я вам не скажу, мне очень стыдно и обидно за того, кто понёс наказание за всех нас. Вот собственно и весь рассказ о вечернем происшествий. Ах, да. Он ещё сказал, что ночью продемонстрирует нам всем, что мы жалкие черви по сравнению с ним, что наша вера и ломаного гроша не стоит. Когда они ушли, монахи поднялись на ноги, что мы смогли спасти из икон — находится здесь. Какие иконы были! Шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый век. Одного не учли эти богомерзких твари, что основной иконостас находится под землёй. Слава Богу, он не пострадал. Пойдёмте а улицу, мне тяжело смотреть на вот это всё.

На улице свежий воздух, я сделал вдох полной грудью. Ужас какой-то. Так издеваться над людьми. Я посмотрел внимательно на храм. Белоснежные стены, окна арочного типа, мозаика из цветного стекла, изображения на церковную тему. И кто-то собирается всё это уничтожить. Попробовать воспользоваться Дорогами самостоятельно страшновато, конечно, но я это всегда успею сделать. Нужно помочь людям, обязательно это сделать.

— Я позвонил в полицию, рассказал о произошедшем. Не поверите, рассмешил до слез своим рассказом. Позвонил в администрацию — пообещали пожарников прислать, что бы те проверили противопожарное состояние объекта. Только Вы, Дмитрий, отреагировали и усилили охрану. Полиция вообще меня удивила. Вот случится что-то, тогда и звоните. Вечер прошёл, время близилось к полуночи. Мне сообщили, что на расстоянии около ста метров, остановилась та же машина. Луна была яркая, я прекрасно видел, что происходило. Трое человек стояли лицом к монастырю, руки — воздели к небу. Сначала ничего не происходило, но потом налетел просто ураганный ветер, Луна скрылась за тучами. Прямо над храмом сверкнула одна молния, другая, земля задрожала. Ох, что потом началось, словами не опишешь и не расскажешь. Конец света! Ваши охранники позвонили кому-то, минут через пятнадцать, появились две машины. Люди выскочили из них и побежали в сторону машины, рядом с которой стояли всё те же мужчины в костюмах. Одна молния сверкнула над бегущими, одежда на них вспыхнула моментально. Это, как я понимаю, были ваши люди, но что они могли сделать против всего этого? Я даже не представляю, чего ожидать сегодня ночью. Полиция заведомо дала понять, что в наши, как она сказала — "междуусобчики", встревать не собирается.

Мы неспешно шли в сторону беседки, каждый рассуждал о своём. У Дмитрия зазвонил телефон, он отстал. Мы прошли несколько метров, прежде, чем я, задал вопрос игумену:

— Скажите, у тех людей, в костюмах, отсутствовали мочки ушей?

Настоятель резко повернулся ко мне, посмотрел в глаза.

— Верно, Юрий, всё верно. Мочки ушей у них отсутствовали.

— И периодически вместо контуров головы Вы видели непонятное для себя. Дымку какую-то. Верно?

— Да, сын мой. Так и было. Откуда ты......

— Слушайте внимательно. — перебил я игумена. — Мы скоро должны уехать из монастыря, но Вы обязательно найдите повод, что бы меня задержать здесь до следующего утра. Это очень важно, очень.

Ответить настоятель монастыря не успел — подошёл Дима. Извинился перед игуменом, сказал, что нам нужно ехать.

— Вы, Дмитрий, езжайте по своим делам, у нас с молодым человеком есть о чём поговорить, у нас есть замечательная библиотека, которую он может посетить. Пусть у нас до утра останется.

Дима не возражал, естественно. У него работа, проблемы. Мы сидели в беседке с игуменом молча. Он о чём-то усиленно размышлял, я же думал, не о том, как вернуться домой, а о людях в серых костюмах. Именно такие и разрушили у меня в родном городе собор. А он побольше будет, чем весь монастырь.

Настоятель, как мне показалось, пришёл к какому-то своему выводу.