Мессир барон 1-11

— В худшем случае надену вуаль. Как у леди ор-Дис. — отозвалась Хеллен, и девочки залились дурашливым смехом. — А, и давай я портрет посмотрю, он у тебя?

Пару минут они молча выхватывали друг у друга портрет. Наконец принцесса завладела им и начала разглядывать. Рита и Анита заглядывали из-за ее спины.

— А неплохо, — вынесла вердикт Хеллен. — Симпатичный.

— Хорошенький! — сказала Рита.

— И подбородок очень мужественный.

— И детки будут светленькие...

— И нос не маленький!..

Удивительно, подумала Деянира, неужели я тоже столько хихикала? У них ведь животы заболят.

— Но у него — ушки, — сказала Хеллен.

— Хорошенькие ушки!..

— Это да, но если на картине они такие, то какие же на самом деле? — теперь в голосе принцессы прозвучал ужас.

— Лопушками? — предположила Рита.

— Опахалами...

— В одно завернетесь, другим укроетесь, — бодро заявила Анита. — И не холодно будет!.. Хелли, ты что?..

Деянира подняла глаза, возвращаясь из невеселых раздумий, и с изумлением увидела, как лицо дочери Эрика скривилось. В следующий момент принцесса уже рыдала в голос, размазывая слезы по щекам.

* * *

По раскисшему от дождя турнирному полю бродили куры. Флажки на шатрах грустно поникли. Максимилиан Плант, глава второго отдела, стоял, опершись на изгородь, маленькими глотками пил из чашки горячий сидр, и совершенно не понимал, как оказался здесь.

Вернее, все он, конечно же, понимал. Даже то, на счет чего предпочел бы оставаться в неведении. Здесь он был бесполезен. Его присутствие в Кёнслаге служило единственной цели: Эрик побоялся оставить его в столице.

Нелепость. Из-за этого задерживались все мероприятия с доспехом, на срочности которых король продолжал настаивать, из-за этого практически без присмотра остались угорцы, да и мэтр Томегебус с его шайкой тоже. И сейчас, глядя на пустое турнирное поле, Плант как никогда ясно осознавал, что совершенно не годится для своей должности. Он не смог организовать работу отдела так, чтобы ребята могли обойтись без него, чтобы каждый выполнял свою часть дел, контролируя других, но при этом не вникая в общий замысел. Не смог заслужить доверие короля. Не смог хотя бы убедить его отказаться от непродуманных и опасных планов.

С другой стороны, Эрику везет. Он усмирил бунтовщиков в Граарге и Зюценрахте. Угорская флотилия очень удачно утонула, — хотя король зря поспешил договориться о помолвке сестры, не успев обзавестись наследником. Сегодня-завтра принесут присягу и северные оры, и страна вернется к былой стабильности. Все хорошо.

Остаются серые, — но едва ли Эрик решит заменить ими второй отдел. Едва ли. Это было бы совсем глупо. Невероятно, преступно глупо. Наверное, обе службы просуществуют какое-то время совместно, а потом мэтр Томегебус допустит ошибку. Хотя бы одну. Не может же он вообще не ошибаться?..

И доспех — допустим, его действительно необходимо расплавить, выковать точную копию, — но кому, скажите на милость, можно продать такую уйму истинного серебра? Это обрушило бы рынок, камня на камне не оставило бы от секретности, но в мире нет никого, — ни государства, ни частного лица, — способного расплатиться. Все нужно будет делать медленно, по частям. По крупицам. И неплохо бы замаскировать продаваемое — потому что едва ли удастся замести все следы с гарантией. Замаскировать и придумать убедительную легенду. Перековать реликвию геронтских королей в десертный сервиз?..

Плант едва сдержал нервный смешок. Вздохнул вместо этого, и побрел возвращать чашку в трапезную, по привычке ловя обрывки разговоров. С мокрых деревьев вслед ему кричали вороны.

* * *

Кёнслаг был бы самым обычным провинциальным городком на границе северных земель, когда бы не его славное прошлое: именно здесь Эрик Огненный принял присягу старинных родов Севера. С тех самых пор у задней стены ратуши остался большой пустырь, на котором располагались лагерем последующие короли, приезжая за тем же самым. К той же эпохе восходил и обычай устраивать после заключения союза рыцарский турнир. За счет горожан, разумеется. К счастью, траты несколько окупались большой ярмаркой, также устраиваемой раз в поколение.

Все это Плант узнал по дороге к трапезной от городского писаря, нервного и болтливого человечка, явившегося, чтобы подсчитать уже потраченное на прокормление его величества со свитой. Заодно тот успел нажаловаться на нечистого на руку фогта, на жадных венитов, берущих фураж с горкой, а потом здесь же сбывающих излишки, на барона ор-Шпигель, продающего собственный лес не куда-нибудь, а аж в Грааргу, в ущерб горожанам, и на продажную женщину Евангелину, распространяющую сиринийскую хворь среди честных людей. На последнем пункте Плант не выдержал, вздохнул еще раз, и писаря как ветром сдуло.

Все это было весьма печально и, поставив чашку под навес трапезной, Плант отозвал в сторону одного из агентов, с задумчивым видом грызшего пряник, и распорядился вывести на чистую воду фогта и продажную женщину.

Разумеется, он не обязан был выслушивать все лично, но никогда прежде ему не случалось терять "тетерева" из-за собственного плохого настроения, и сейчас Плант чувствовал себя некомпетентным, — что в последнее время случалось все чаще.

Шатры баронов располагались полукругом напротив королевского. Еще не все прибыли. Плант побродил там немного, полюбовался геральдическим зверинцем на штандартах и старомодными костюмами северян, выслушал неприличную сплетню о леди ор-Ниассе и чуть не попал под копыта бешеной твари, оказавшейся боевым жеребцом графа ор-Рогана. Почти все заслуживающие внимания уже собрались, но на аудиенцию к его величеству не спешили, прогуливаясь взад-вперед, обмениваясь приветствиями и колкостями, и поглядывая на закрытый шатер с черным кабаном на штандарте. Барон ор-Мехтер, конечно. Марвин. Тихий мальчик, ученик некроманта, десница Эрика. Хозяин стратегически важного района, успевший за последние месяцы прославиться своими победами. Странно, что он не торопится к королю. И здесь ли его учитель?..

Отойдя в сторонку, Плант принялся оттирать одежду от мокрой грязи. Получалось плохо, но он и не торопился. Когда ор-Мехтер вышел, около него моментально очутились с десяток оров, окружили, заговорив одновременно. Плант разглядел в толпе графа ор-Люсилера, толстого барона ор-Лутца, потом к ор-Мехтеру пробился осанистый блондин ор-Роган под ручку с княгиней Себровирской. Говорили все разом, отдельных реплик не разобрать, но общий расклад сил был вполне очевиден. Впору порадоваться дальновидности Эрика, поставившего на верную фигуру, хотя как он разглядел что-то в этом юноше, Плант не понимал до сих пор.

Спустя пару минут бароны направились к королевскому шатру. Марвин шел впереди, рядом с ор-Роганом. Он улыбался, и легкая, ироническая улыбка чудовищно не вязалась с напряжением, ясно читающемся на застывшем лице. Подобное Планту случалось наблюдать у магов, поддерживающих сложнейшие заклятия, да еще — однажды — у приговоренного перед казнью. Потом Марвин засмеялся, мотнул головой, скользнул по Планту невидящим, мученическим взглядом, прошел мимо.

Может быть, Эрик ошибся, поставив на него так много. Ошибся еще раз.

* * *

Плант знал, что аудиенция затянется, да и не хотел мозолить глаза Эрику. Все равно вассальные клятвы пропустить невозможно, а полный отчет о разговорах будет, самое позднее, ночью.

Убедившись, что оттереть плащ невозможно, особист вздохнул и отправился на рынок.

Он купил три локтя местного твида для Марты и по деревянной заколке девочкам, хотя и не знал еще, сможет ли достаточно скрытно переслать их в Меровир. В крайнем случае, пусть лежат дома, ждут. Когда-нибудь, когда все будет хорошо...

Мысль была ненужной и ребяческой, и Плант оборвал ее, не додумав.

В толпе, собравшейся вокруг парочки жонглеров в ярких трико, он разглядел высокую фигуру мэтра Ханубиса. Некромант смотрел на взлетающие в воздух мячики и задумчиво грыз петушка на палочке. На мгновение Плант заколебался, стоит ли нарушать покой почтенного мэтра, — но и эта мысль была абсолютно непрофессиональной. Обогнув компанию чумазых детишек, он встал рядом.

— Хорошо кидают, — заметил Плант в воздух. — Сколько у них мячиков, шесть?..

— Семь, — без удивления отозвался некромант, не повернув головы. — Очень неплохо для бродячих артистов. Добрый день, мэтр Плант.

— И вам доброго дня, мэтр Ханубис. А что до артистов... мне кажется, что уровень и тяга к бродяжничеству мало между собой связаны. Вот наш знакомый менестрель... мне трудно судить, но я слышал от знатоков, что он прекрасно играет, однако постоянного места не ищет, бродит туда-сюда...

— Учитывая последние реформы, ему было бы довольно трудно найти постоянное место, не так ли?

— Теперь — да, но прежде...

— Зато ему нечего было терять, — Ханубис впервые скользнул по нему взглядом — темным, непроницаемым. — Что тоже немаловажно, в наше-то трудное время.

— Да, — признал Плант. — Немногие могут этим похвастать. Да и те, что могли бы — чаще жалуются. Вы видели его с зимы?

— Он удостоил нас визита на Бельтайн. И, уверяю вас, не позволил себе и слова упрека в ваш адрес.

— Упрека?.. — не сдержал удивления Плант. — В чем бы он мог упрекнуть меня?

— Да, — некромант улыбнулся. — Упрекнуть вас не в чем. Не вы ведь подписываете законы.

Плант не нашелся с ответом, — не понимая, как мог так глупо, по-детски, попасться на простейший крючок. Верно, ему не в чем было упрекнуть себя. Законы подписывает король. Второй отдел выполняет королевскую волю. Все просто и правильно. Не в чем...

Взлетел восьмой шарик, слился с круговертью других — из рук в руки. Ханубис догрыз леденец и спрятал палочку в карман. Детишки отвлеклись от представления и начали шумно выяснять, кто именно из них дурак.

— Позвольте пригласить вас на стаканчик сидра, — сказал Плант. — И выразить вам мою глубочайшую благодарность по поводу Граарги.

— Чуть позже, если позволите. А что до Граарги — честное слово, о вашей благодарности я не думал.

— Я понимаю, но, тем не менее, преисполнен ее. Как и, поверьте, многие другие.

— Стоило бы догадаться, что мой вклад не останется незамеченным... — в ровном голосе скользнула нотка усталости, или Планту лишь показалось?

— Почерк профессионала всегда заметен, — сказал он. Ханубис фыркнул, пожал плечами.

— Считайте мое участие в этом случайным совпадением.

— Я, признаться, думал, что вы поспешите поймать меня на слове...

— Зачем бы? Вы и так у меня в долгу.

Во второй раз за пять минут Плант ощутил себя полностью обескураженным. Разговор по дороге на Арсо вспоминался с трудом, как если бы случился много лет назад, и слово — королевское слово...

— Не я, — сказал особист, когда обрел дар речи. Ханубис вновь посмотрел на него, на этот раз — почти с жалостью.

— Слово дали мне именно вы. И именно от вас я вправе требовать его исполнения.

Жонглеры выбросили в воздух девятый шарик. Толпа густела. Плант смотрел, как летают разноцветные мячики, и понимал, что лучше бы ему было остаться с Эриком. От него он хотя бы знал, чего ожидать.

— Конечно, — сказал он. — Конечно. Чего вы потребуете?

— Этот вопрос мы тоже, с вашего позволения, обсудим чуть позже.

* * *

Они дождались конца представления, пока жонглеры, закинув все десять шариков под самое небо, не собрали их и не начали кланяться. Плант молчал. Изначально он хотел расспросить мэтра Ханубиса о Марвине, его планах, но сейчас не находил в себе решимости.

Наконец некромант улыбнулся вскользь, будто бы собственным мыслям, бросил на помост серебряную монетку и пошел прочь. Плант поспешил за ним.

Они купили по стакану сидра у торговки, приютившейся на самом отшибе ярмарки, и остановились под раскидистым кленом. Было прохладно и, кажется, опять собирался дождь.

Помолчали, глядя на людей, кружащих от прилавка к прилавку, — вперемешку местные мещане, гвардейцы, благородные господа из королевской свиты, совсем уж дикие крестьяне, — как если бы они были шариками, приведенными в движение невидимым жонглером.

— А ведь мы наблюдаем великие события, — сказал наконец Плант.— Заключение союза с Севером...

— Последний союз такого рода?..

— Почему вы так решили?..

— Потому что личные клятвы стремительно устаревают, — пожал плечами некромант. — Полагаю, Эрик желал бы изменить систему вассалитета в сторону большей стабильности. Не личных, но государственных отношений. Вы знаете, что за вами следят, мэтр Плант?..

— Догадываюсь, — особист подернул воротник плаща. Вздохнул. — Но не знаю — кто именно.

— Сейчас он потерял нас, и едва ли найдет. Не могу назвать вам его имя, если это вас интересует, но лицо знакомое. Я видел его однажды в храме Духа.

— Как, вы?..

— Нет, — усмехнулся Ханубис. — Я — нет. Мне просто нравится их музыка. А вам?

— Едва ли, — медленно покачал головой Плант. — У меня совершенно нет музыкального слуха.

— Зато чутье у вас есть.

Вопросом это не было.

— Может и так. Но это в любом случае не имеет значения.

— Не имеет значения, понимаете ли вы смысл происходящего вокруг вас? — судя по улыбке, некромант искренне наслаждался беседой, каждым ее моментом. Плант опустил глаза, уставился на мокрую землю.

— Я не уверен, понимаю ли.

— Кажется, все-таки да, мэтр Плант. Судя по тому, что мои слова вас не удивили.

— Это не имеет значения, — повторил Плант. — Понимаю я или нет, я просто исполняю свой долг. Просто служу королю. Мы ведь когда-то уже говорили об этом. Мое личное мнение ничего не значит.

Он хотел, чтобы его слова прозвучали простой констатацией факта, но не преуспел в этом.

— Служите королю, — неторопливо повторил Ханубис. — Или престолу? А может быть — Геронту? Людям? Земле? Закону? Невидимым связям, упорядочивающим хаос? Что скажете, мэтр Плант?

Максимилиан Плант, глава второго отдела, стоял там, посреди Кёнслага, под тяжелым и неподвижным взглядом чужого, по сути, человека, и мир кружился перед его глазами. Он не знал ответа. И не мог знать.

— Зачем вы... По какому праву вы спрашиваете меня об этом, мэтр Ханубис? — голос оказался жалким, усталым. Совсем не таким, как должен был.

— Однажды ваше слово было равно королевскому, — сказал некромант. — Я хочу взыскать долг. Мне нечего взять с сумасбродного мальчишки, увязшего в интригах, превышающих его разумение. Поэтому его долг вернете мне вы. Во имя Эрика Седьмого, прозванного Бесстрашным, чья душа была освобождена мною из плена.

Плант наугад протянул руку, оперся о теплый, живой ствол клена. Так было легче поднять глаза, будучи готовым уже ко всему, — и встретить ответный, неожиданно сочувственный взгляд.

— Что я могу сделать для вас?..

— Сохраните эту страну. Защитите ее от зла.

— Во имя Отрина-Милосердца...Что я могу сделать?..

— Вы сможете.

Плант засмеялся, потом смолк, не понимая ничего, понимая нечто, что неизмеримо превышало самые смелые его мысли и чаяния. Залпом допил остывший сидр, сжал стакан, не зная, куда бы его поставить.