— Сайд. Анализ! — Рявкнула Амина, при этом испугав не только меня, "развесившего уши", но и придремавших "маститых", вместе с крючкотвором.
— Ложь от первой и до последней ложки. — Не вставая, начал делать я аналитику "на лету". — СССР подобные бункера на территории Африки не строил. Так же, как не строил их на территории Австралии или где бы то ни было еще. Не имело смысла. Далее, голословные утверждения и кивки на "добрых коллег". Уважаемый О'Лири, можно на минуту Ваши часы?
Кент О'Лири недоуменно повертел головой, но часы с руки снял и протянул мне через стол.
— Пять нолей восемнадцать... — Прочитал я со вздохом серийный номер и продемонстрировал часы Шефу. — Браслет новый, а часы — старые. Не можете расстаться с памятью о удаче, господин О'Лири? Или бережете как память о том, как подсидели коллегу? Теперь уже не важно — Конрад Ф. Аммерсан вам претензий предъявить не сможет.
Отдавая часы, словно невзначай прикоснулся к руке владельца часов и вздрогнул — волна ненависти, накатила валом. Только не на меня. Объектом продолжал быть Конрад Аммерсан, даже из могилы тычущий пальцем в своего коллегу, недалекого ученого, но прекрасного торгаша.
— Далее, для тех, кто в танке... СССР магнитными замками пользовалась крайне редко и уж тем более не для сохранения целостности упаковки боеприпаса. И... Маркировка "NEVV-99 2-01E" не имеет отношения к советской системе маркировок. Хотя бы просто по отсутствию кириллицы!
Адвокат поправил узелок галстука и у меня сорвало крышу, словно за этим движением могло начаться нечто, чего я потом не смогу себе простить.
Оба пистолета сами прыгнули мне в руки и оказались направлены: один на адвоката, а второй уткнулся в разинутый рот главы "ГХК", царапая и разрывая ему губы.
Едва рука "химика" коснулась моей руки, снял пистолет с предохранителя и засунул его мужчине в рот еще глубже.
— Всем руки на стол! — Потребовал я. — "... "Фемида" не должна стать третьей силой?!" Что у вас? Спрэй? Аэрозоль или контактный? Ну, живо, отвечайте!
Я давил на адвоката, единственного, кого всей этой шайки-лейки было не жаль.
Ну и нас, разумеется.
Справа от меня, попытался пошевелиться господин О'Лири, но взвыл и раздался голос моего шефа.
— Сказано — руки на стол!
— Всем высунуть языки! — Амина привычно держала в руке тяжелого "орла", направив его в голову "геологу". — Зал изолировать по "биологической угрозе"!
Кент скулил и отвлекал, на долю секунды отвел глаза и посмотрел почему.
Левая ладонь скулившего мужчины оказалась пробита обычной шариковой ручкой, с зеленым колпачком.
Впрочем, как я понимаю, не совсем обычной — пластик бы не смог прибить ладонь к дереву стола.
— Языки держать наружу! — Амина трижды щелкнула пальцами. — Кто закроет рот — получит пулю.
— Зал взят в карантин. Группа в изолированных костюмах ожидает разрешения. — Холодный модулированный голос программы безопасности начал остужать мои разгоряченные нервы. — Фиксация аудио-видео данных. Контроль за состоянием.
— Заткнись, Мальборетта! — Раздраженный шеф выбрался из-за стола. — Открывай двери.
Люди в белых пластиковых костюмах, с системами жизнеобеспечения за спинами, наводнили кабинет в мгновение ока.
Запорхали быстрыми бабочками, упаковывая в герметичные коконы наших гостей, разговор с которыми не задался с самого первого раза.
— Я тебя запомнил. — Пообещал мне господин Смоан, зло улыбаясь разбитыми губами. — Мои люди найдут и тебя, и твою семью...
В начале мне показалось, что это у меня дернулась рука и палец непроизвольно нажал на курок, в ответ на столь неприкрытую агрессию.
Я даже повертел пистолеты перед носом, пытаясь решить из которого именно я отстрелил ногу этому человеку.
Потом дошло — калибр великоват.
— Угрожать моим людям и членам их семей — верный способ остаться одиноким калекой! — Сказала Амина глядя в глаза господину Смоану. — А с вашими деньгами и предприятиями... Мы найдем, как распорядиться ими во благо... Справедливости...
Теперь пробрало всех.
Впервые, на моей памяти Амина повела себя именно так.
Мягкая, тактичная и вежливая, улыбчивая и женственная — для Амины было много описаний. Но вот такую Амину я увидел в первый раз.
— Сайд! Сайд! Сайд! Пистолеты, отдай! — Требовал от меня невозможного, кто-то в белом костюме с зеркальным забралом шлема. — Сайд, анализ!
— Да пошли, вы, шутники... — Обиделся я и убрал оружие. — Тоже мне, нашли собачку Павлова... Ай!
— Из комнаты не выходить! — Неизвестная личность, держала в руках три шприца с нашей кровью. — Пока посидите, поговорите... Еду принесем, туалет — за левой дверью! Что будет надо — кричите громче — двери закрыты!
"Юморист" скрылся за дверью, оставляя нас в тишине и нервном спокойствии.
— Кто тут за медика? — Шеф крутил в руках окровавленную ручку, старательно оттирая ее от следов крови салфеткой.
— Мирош. — Амина вернулась на свое место и потянулась за бутылкой минералки. — Хороший специалист.
— Опять, "с миру по нитке!" — Зло свое шеф сорвал на ни в чем не повинном карандаше, старательно разламывая его в труху.
Амина дотянулась до бутылки, но не смогла открутить крышку и протянула ее мне.
Наклонив пластиковый баллон на 45 градусов, в одно движение, скрутил пробку и отдал его своему непосредственному начальству.
— Офигеть... — Выдохнуло начальство, переводя взгляд с этикетки на бутылке на меня и обратно. — Открыть сильногазированную в одно движение?! И не обрызгать все вокруг?! Фантастика!
— 45 градусов — очень удивительный угол... — Хмыкнул я, вспоминая многие забавные ситуации, связанные с этими самыми углами в 45 градусов.
В открывшуюся дверь вкатилась тележка, нагруженная едой и трех литровым кофейником.
— Ешьте, пока. — Обрадовал нас мужской голос по громкой связи. — Результаты будут через два часа, так что, придется Вам, господа начальники, слегка поскучать.
От тарелок, накрытых серебряными крышками, уже вовсю плыл по комнате запах узбекского плова, пряный, насыщенный и... Несравненный! Спелые фрукты и зеленый чай, в отдельном чайничке — для ценителя и любителя.
Пока Шеф заливался кофе, мы с Аминой, не сговариваясь, налегли на плов и зеленый чай.
— Эх... Я бы мантиков, сейчас, навернул... — Глядя на пустую тарелку и хрустя яблоком, я печально облизнулся.
— Ну, ты и проглот! — Восхитилась Амина. — Впрочем, как мужчина ест, так и любовью занимается...
— Ой. Он — краснеет! Амина! Наш бравый аналитик — краснеет! — Шеф оторвался от нарезания дыни на мелкие кусочки и уставился на меня.
— МАнтов не будет. — Голос сверху, не знакомый и веселый, поставил крест на моей мечте. — Если дотянете до вечера, то будут не только манты, но и, что покрепче!
— Не очень-то и хотелось... — Буркнул я себе под нос и показал язык потолку.
Пока я разыгрывал из себя черти что, в голове крутилась отвратительная мысль: "А если я ошибся? Если, притянул за уши?"
Потягивая зеленый чай, встал и отошел к окну, выходящему в чей-то сад.
Цветущий, сад. Полный цветущих фруктовых деревьев, подернутых облаками насекомых и нежными красками лепестков.
"Э-э-эх-х-х! Сейчас бы окно открыть, да этот запах — полной грудью! До звона в ушах, до хруста ребер, до..."
— Сайд. Не трепи себе нервы. — Амина тихо подошла сзади. — Лучше сделать и пожалеть — один раз, чем не сделать и жалеть — всю жизнь.
— Черт с ним, если я ошибся — отсижу, уйду в монастырь, уволюсь... — Я обернулся и посмотрел Амине в глаза. — А если не ошибся, да еще и опоздал?
— Ну и взгляды на жизнь у тебя, Сайд. — Амина отшатнулась, словно впервые меня увидела. — Да и просто — взгляд...
— Дорогое начальство! — Вклинился в наш разговор "Юморист". — Только что, была совершена попытка нападения на Европейское отделение "Фемиды". Жертв нет. Ведется допрос. На данный момент — из трех десятков нападавших, двадцать один человек находятся под действием новейшего наркотика. Приятного вам, отдыха!
— Уволю, "хохмача"! — Беззлобно пообещала Амина. — Или отдам медикам, на опыты.
— Ага. — Шеф прикрыв глаза цедил кофе и полировал его сигаретой. — А вдруг ему понравится?!
— Людвиг... Это — Восток. На Востоке никто не любит попадать к врачам... — Амина разогнала рукой облако табачного дыма и отсела подальше, держа в руках свою чашку. — Восток, Людвиг, это не просто — "дело тонкое". Восток это умение быть ко всему готовым. Восток — это то, что остается в твоей крови, даже если прожил на западе сто лет. Здесь все готовы ко всему: крестьянин готов к холодам, что поморозят деревья или самодуру-начальнику. К взбесившейся реке и палящему зною. Женщина всегда готова к тому, что в любую минуту может оказаться на улице, в чем была. Это — в крови. Даже я, кровью лишь на половину, с востока, выходя из дома, трижды проверю все ли у меня с собой! Восток это и блеск и нищета. Восток — это танец живота и...
Амина стушевалась, и я ее понимал — говорить о Востоке можно сколько угодно. Только понять его, дано далеко не каждому. Оттого и остаемся мы "дикарями" в глазах запада и смеемся над ними, потому что никогда не сможет запад понять восток. А восток... Дело тонкое!
— Господа начальники, спешу Вас обрадовать! — Серьезный мужской голос, сделал паузу и кашлянул. — У двоих обнаружены в крови антитела. Название болезни Вам ничего не скажет, но хорошего мало. Точнее — просто нет.
— Кто? — В три глотки мы перебили мужчину, дружным рыком.
— Олег Смоан и Ульрих Фрош.
— Антитела? Это ничего не значит! — В один голос с шефом, заявил я, видя расслабившуюся Амину.
— Может быть, оба были, например, в Конго или на Кубе... — Пояснил шеф и снова принялся методично нарезать дыню. — Перед поездкой туда делают целую кучу прививок... Особенно — рафинированным европейцам...
Судя по тому, с какой мукой в голосе это было сказано, наш Шеф с одной из этих стран знаком очень близко. И ничего хорошего, от этого знакомства, не получил.
Странно.
Мне Куба понравилась.
Очень.
— Мирош! — Обратилась к "потолку" Амина. — Если что... Говори сразу, как есть! Иначе — уволю!
— Нормально все будет! — Услышал я бархатный голос, с явно проскальзывающим акцентом чешского или болгарского. Скорее, все-таки — болгарского. — Сейчас возьмем у вас еще кубиков по сорок и отполируем выводы!
— Ш-ш-ш-шутник. — Шеф, наконец-то нарезал дыню на мелкие кусочки и теперь меланхолично их поглощал, один за одним, равномерно, как метроном, закидывая их в рот. — Амина, не слишком ли ты вольницу развела? Когда твои сотрудники, последний раз сдавали норматив по стрельбе? А сама?
— Вчера. — Честно призналась Амина. — Две обоймы и ни одной — мимо цели!
Пришлось отворачиваться и смотреть в окно — воспоминания от расстрела кофеварки, были еще так свежи!
Шеф что-то заподозрил, но уточнять не стал — побоялся, что во многих знаниях — многие печали.
— Интересно... — Я рассматривал пейзаж за окном и заодно размышлял вслух. — С чего это нападение произошло на Европейский отдел?
— Гостей провели сюда по коридору, из Цюриха. — Амина откинулась на спинку кресла и сыто зевнула, эстетично прикрыв рот ладошкой.
— Ага. Значит — еще пара вариантов, нарисовалась. Плохо. — Я уселся на широкий подоконник и поставил ноги, согнув их в коленях и обхватив руками. — Все сумбурно и быстро. Спланировали заранее, вот только что именно?
— Паника. Срочная эвакуация руководства. Спасение одного или всех членов группы... — Шеф начал перечислять варианты, который вертелись и у меня в голове.
— Или, под шумок должны были инфицировать...
— Сайд! — Остановил меня Шеф. — Не нагнетай. Да и вообще — слишком сложно. "Бритву" никто не отменял!
— Какую "Бритву"?! — Не удержался от вопроса "потолочный" голос.
— Оккама, Алмаз, Оккама! — Рассмеялась Амина. — Вот вам, Людвиг, показатель того, что "бритву" отменили! И уже успели забыть!
Вновь открылась дверь в кабинет и фигура в легкой маске — "лепестке" и белом халате, с чемоданчиком с красным крестом на белом фоне, в руках, неторопливо прошествовала к столу.
Открыла чемоданчик и начала доставать из него шприцы, скальпели, жгуты, страшного вида чашки Петри, мензурки и, на закуску, достала спиртовку.
Покачала головой, глядя на наши выпученные глаза и достала пустую колбу, миллилитров эдак на семьсот.
Поставила его на стол и жестом фокусника, приоткрыла притертую пробку.
От окна мне было видно плохо, так что пришлось вернуться к столу.
— Держите! — Фигура в маске сунула нам в руки по мензурке с делениями, причем мне — целых две! — Крепко держите, но нежно — стекло лабораторное, дорогое и... Вообще...
Открыв пробку, мужчина старательно отмерил в каждую мензурку по 50 миллилитров спирта и закрыл колбу.
— Ну... — Мужчина забрал у меня из рук "лишнюю" мензурку и стянул с лица маску. — С вторым Днем Рождения! Примите мои самые искренние поздравления!
Приподняв мензурку, салютуя нам, врач поднес ее к губам и, выдохнув, опрокинул ее в рот.
Глядя на него, как бандерлоги на Каа, мы повторили его жест.
Чистый медицинский спирт скользнул по пищеводу, огненной рекой, гоня перед собой всех бактерий, микробов и вирусов, визжащих в ужасе от приближающегося жидкого ада.
— Ты бы хоть разбавил... — Просипел шеф, вытирая слезы. — Амина, сперва надо выдохнуть...
— Боже! Я всегда считала, что чистый спирт пьют только забулдыги, по подворотням! — Амина наконец-то выдохнула. — Как низко я пала!
— Повтори! — Категорично потребовал шеф, протягивая мензурку. — Отмечать, так отмечать!
Снова в наших мензурках заплескалась прозрачная жидкость.
— Кто? — Не выдержал я и задал очень важный для меня вопрос.
— Кент О'Лири. В основном. — Подмигнул мне высокий и голубоглазый мужчина, с седыми висками. — Точнее, все четверо. Сложная комбинация, получилась. В случае чего и не подкопаешься, до чего все красиво и умно спрятано. Аж душа поет, как красиво и... Я Это Расколол!
Мир стал светлым и радостным.
Вторая мензурка пошла по горлышку мягко-мягко...
* * *
Гоняться за этим поросенком можно было до бесконечности.
Наглая розовая тушка, на хвостике которой сейчас блестел золотой перстенек, с визгом, скользя по паркету копытцами, вновь ушел в занос, сорвал атаку и скрылся за поворотом.
Если бы не уговор, давно быть этому поросю на вертеле, кольцу на пальчике, а мужчине за бутылкой красного вина, празднуя очередную победу мужской силы, над женскими кознями.
Визг поросенка внезапно оборвался сдавленно-вопросительным-обиженным "хрюю-ю-ю-ю-к" и... Тишина!
Тор побежал по коридору.
За поворотом, в луже крови, на чашах весов, лежало две полу тушки поросенка, разрубленного повдоль.
Измазанный в крови безвинно убиенного поросенка меч, лежал рядом, посверкивая драгоценностями, украшающими рукоять.
— Ф-ф-фу! — Выдохнул Тор, вытирая пот со лба. — Конец моим печалям! Держитесь, злодейки, я иду!
— Не ори! — Голос Воя, доносящийся из зеркала напротив, быстро завел рыжего бога, переводя его из состояния благостного в состояние мерзостное.
