-Кто вы? Пришельцы с другой планеты? Вампиры? Банда серийных убийц?
Из-за спины Аслана Анатольевича появляется Красавчик:
-Можно мне в зал? Там зеркало.
-Мы не вампиры, — говорит Аслан Анатольевич, — а тебе лучше не задавать вопросов. Найди этого человека в Нише и получишь все, что хочешь.
-Он мертв, — говорю еще раз, — если кто из вас не понял. Это же мумия в чистом виде. Как я его найду? Для этого мне придется слетать на небеса.
-Нет. Только в Город, — говорит Аслан Анатольевич, — с тобой отправятся Азелон и Кхан, в качестве помощников. Один ты можешь не справиться.
Я поперхнулся.
А ведь дядька совершенно серьезен. И напарнички его тоже. Постойте, постойте... тут надо подумать...
-Вам нужна информация об этом парне? — киваю на мертвое тело, — вы ее ищете, так? Ага. Я догадался. Вы хотите, чтобы я достал в Городе всю информацию о мертвеце. Как его звали, например, сколько ему было лет, где он живет.
-Это мы и без тебя знаем, — отвечает Аслан Анатольевич, — его зовут Антон, ему еще нет двадцати, а живет он в этой квартире. Ладно, уважаемый, — Аслан Анатольевич вдруг звонко хлопает в ладоши, — пора и честь знать. Время дорого, поэтому попрошу вас всех поторопиться. Начнем подключение, пожалуй...
-Стойте, стойте, — размахиваю руками, — вы в своем уме? Я был в Нише шесть часов! А где обещанные "покормить и напоить"?
-Кхан, принеси Павлу кефир и хлеба.
-И это все?
-Вроде бы достаточно, — говорит Аслан Анатольевич. Наконец-то я заметил, что он нервничает.
-И у меня встречные условия, — говорю. — Если не забыли еще. Доставьте мне сюда Наташу и Пройдоху. — И уточняю, на всякий случай. — Живыми.
Аслан Анатольевич очень долго смотрит в окно. За окном смеркается. Багровый закат озаряет крыши многоэтажек. Появившийся Кхан протянул мне стакан кефира и булочку с изюмом — свежую до безобразия. Естественно я не отказываюсь.
-Шайтан, — говорит, наконец, Аслан Анатольевич, — подойди сюда. Слушай, уважаемый. Служебный интермобиль с номерами 4-0-4 СОН, серого цвета. Предположительно направился в северную часть Такера...
Дальше Аслан Анатольевич склонился к Шайтану и что-то долго ему нашептывал. Шайтан не кивал, он просто стоял и слушал, вытянувшись по стойке смирно, словно дисциплинированный солдат на разводе. Я тем временем допил холодный, видать только из холодильника, кефир, дожевал булку, и настроение мое немного улучшилось. В конце концов, арестовывать меня никто не собирался, убивать, вроде, тоже. Значит, всегда есть надежда на лучшее.
-...там живет Наталья. Ее тоже приведи, — уже громко заканчивает Аслан Анатольевич.
-У меня еще одна просьба, — говорю, — последняя. И ребятам сообщите, где я. А то волноваться будут.
Аслан Анатольевич кивает.
Шайтан черной тенью исчез в коридоре, хлопнула входная дверь. Быстро он передвигается, ничего не скажешь.
-Эти товарищи были хоть раз в Нише? — киваю на Кхана и Азелона. Второй занят рассматриванием себя любимого в зеркале. Он случаем не гомик?
-Нет. Но они много о ней знают. Почти все.
-Хрен там. Если они не были в городе, значит они ни черта не знают. Это как говорить, что видел войну в документальных фильмах, и поэтому умею воевать.
На лице Аслана Анатольевича мелькнула улыбка. Зацепил. Хорошо.
-Когда мне ждать Пройдоху и Наталью?
-Боюсь, у нас не так много времени, чтобы их ждать, — отвечает Аслан Анатольевич, — но заверяю вас, что они будут здесь, когда вы выйдете из Нише.
-Гарантии есть?
Аслан Анатольевич запускает руку во внутренний карман пиджака. Размышления на секунду — что он оттуда вытащит: оружие или...
Чековую книжку. За ней авторучку. Что-то пишет, отрывает чек и протягивает мне. Я смотрю, пытаюсь сосчитать нули.
Черт возьми. Вот это я называю белой полосой в своей жизни. То сидишь три года в тюрьме, то за два дня разные люди предлагают тебе по миллиону. Причем, если с делом Паршивца мы так и не справились, то в этом случае чек вот он — у меня в руках!
-Это уже ваше, — говорит Аслан Анатольевич, — кредиты переведут на счет в местном банке, как только я позвоню. А я позвоню только в том случае, если вы согласитесь сотрудничать на все сто процентов.
-Между прочим, — добавляет Азелон, отрываясь от зеркала, — хозяин сотрудничает только с людьми, которые считает действительно полезными. Он никогда не ошибается. Это великая честь, что он выбрал именно тебя.
Хозяин?
-Тогда я не вижу причин, почему вы еще не звоните, — говорю, — в Городе нет информации, которую я не смог бы достать.
А про себя добавляю: "Если не считать Государственного Архива, что, правда, сущие мелочи..."
Аслан Анатольевич взял со стола мобильный. Пока он разговаривал, я рассматривал Кхана и Азелона. Думаю, не нужны они мне в Нише. Только тормозить будут. Чтобы по Городу незаметно передвигаться, несколько месяцев тренироваться надо. Это вам не Такер. Любое неосторожное движение — и Слоны уже тут как тут.
-Может, я один пойду?
-Ты не справишься, — качает головой Аслан Анатольевич.
-Вы считаете, что я не смогу взломать замок и скачать информацию?
-Сколько раз тебе повторять, уважаемый. Не нужна информация. Нужен человек! Живой человек!
-В Нише?
-Да. Вот он... — Аслан Анатольевич указывает на привязанную мумию, — вернее его точная копия сейчас находиться в Городе Одиноких. Н скрывается от нас. Возможно, у него есть...эээ... некоторые помощники. Твоя задача провести моих людей к нему, а уж они проследят за тем, чтобы его поймать.
-Ничего не понимаю, — говорю.
-А и не надо понимать. Просто сделай свое дело.
-Город сейчас, как растревоженный улей. Мы пытались проникнуть в самую секретную зону Ниши. Честно говоря, глупо соваться туда именно сейчас.
-Я надеюсь на твой дар, — говорит Аслан Анатольевич, — а еще я думал, что чек с такой суммой в руках делает людей немножко безумными.
-До определенной степени.
Вздыхаю. Возможно, он прав. Сунуться ненадолго в Нишу ради стольких кредиток? Бог ты мой, да я час назад ради них же, родимых, готов был голову в петлю засунуть. Я же вор! И вором останусь! А еще я жить не могу без Ниши. Пусть там сейчас хоть все отряды Слонов, пусть районы перекрыты, а кварталы опустели...
Пусть.
Я все равно хочу еще разик побродить по Городу. Почувствовать Одиночество. Услышать Тишину.
Смотрю на Кхана и Азелона:
-Вы хоть подключиться сами сможете?
-Обижаешь, — отвечает Азелон, — не первый год живем.
-Тогда за дело.
Подбираюсь к первому виромату. Надеваю на ладонь клавиатуру. Экран расцветает картинками, заставка — какой-то пустынный пейзаж с одинокой пальмой и бордовым солнцем на самом краю горизонта.
-С этого сервера выход только на один канал, — говорит Аслан Анатольевич, склонившись ближе, — от того места в Городе, где вы появитесь, Антон не может отдалиться более чем на два километра. Итого радиус поиска невелик. Сколько времени нужно, чтобы обыскать радиус в два километра?
-А я откуда знаю? Как управимся, так управимся, — говорю, — а вы, Аслан Анатольевич, следите за мониторами. Если нам худо будет, попрошу сразу вытаскивать, не задерживаться. Хватит мне на сегодня погони.
Шлем не самой лучшей конструкции, но не из дешевых. Нахожу провода, подсоединяю к скретчету. В спине резкие колики... то ли еще будет завтра утром! А ожогов между лопаток точно не избежать.
Мир дергается, перестает быть реальным. Теперь я перед глазами только нечетко нарисованная картинка, раскрашенная двухлетним ребенком тусклыми карандашами. Лицо Аслана Анатольевича состоит из резких глубоких штрихов. Оно не похоже на лицо человека. Скорее на какого-то мифического зверя... резкие скулы... темные провалы глаз... только рогов не хватает.
Азелон и Кхан уже устроились на своих местах.
-Что, ребятки, вперед.
Даю отмашку, набираю короткую команду.
И в путь.
Глава 015.
1.
Дача Афимина находилась в трех километрах от города (если ехать в противоположную от тюрьмы сторону, по трассе E-16) посреди точно таких же дач с неприметными пластиковыми домиками, большим огородом и садом деревьев. В рабочие дни здесь появлялись разве что садомозахисты, готовые ухаживать за любимыми корнеплодами дни напролет, ползать в грязи среди грядок, вырывать сорнячки, собирать жучков, удобрять навозом ямочки и любовно выкапывать луковицы тюльпанов. Еще тут водились неверные мужья с любовницами, а еще разные психи.
Дача Афимина располагалась очень удачно — вокруг ни одной живой души. Специально, что ли, выбирал место?
Говорухин без особых церемоний вытащил Аленичева и поволок его к калитке. Тяжелый, сука.
Афимин загнал интермобиль во двор и поспешил отворить дверь.
-Дай воды, — потребовал Говорухин, опрокинув бесчувственное тело на диван.
Конечно, он не хотел пить. Он пролил стакан на голову Аленичева. Тому пора было приходить в себя, пока Говорухин окончательно не взбесился.
Подумать только — урод спер информацию, врезал Говорухину по яйцам, и еще валяется без сознания, когда его ждут! Ах, да. Еще и тяжелый!
После второго стакана, вылитого на голову, Аленичев закашлял, растер холодную воду по лицу и открыл глаза.
Испуганные, надо заметить, глазенки.
-Дышишь? — осведомился Говорухин, склонившись над Аленичевым.
Тот кивнул, облизнул губы и выдавил слабым шепотом:
-Что вам надо?
-Прикинь, он еще спрашивает! — Говорухин коротко, не размахиваясь, шлепнул Аленичева по щеке ладонью. Голова Аленичева дернулась. — Как чужие вещи брать, ты не спрашивал, а как что случилось, сразу невинное рыльце и тупые вопросы, а?
-Я... я не понимаю о чем вы.
-Прикинь, не понимает! — Говорухин выпрямился, оглянулся через плечо, широко улыбаясь. Афимин гулко захохотал, не поднимая головы. Он был занят откупориванием бутылок с пивом, которые нашел в холодильнике.
-Урод. — Повторил Говорухин. — Ты вообще понимаешь, что я с тобой собираюсь сделать? Вот ты мне врезал по яйцам, а это, прошу заметить, очень больно. Не говоря уже о том, что есть риск больше никогда не иметь детей. А я, как любой нормальный мужик, люблю иметь детей, х-ха! Долг платежом красен. Ты задолжал мне кое-какие мои вещи, плюс удар по яйцам, а я, так и быть, расплачусь прямо на месте... Где дискеты?! — Говорухин схватил Аленичева за шиворот и рывком поднял на ноги, — ты и еще один урод на днях залезли в Нишу, в кафе на Тополиной Площади, помнишь? Помнишь, а? И взяли оттуда одну вещь. Мозги работают, да? Припоминаешь?
-Я... мы не знали, — пробормотал Аленичев растерянно.
-А мне какое дело, что вы не знали, а?! — взревел Говорухин и влепил Аленичеву затрещину, потом, для профилактики, нанес еще несколько ударов по ребрам. — Мне, мать вашу, какое дело? Мы нашли информацию, мы договорились с людьми... и что происходит?! Приходят два урода-софтера, взламывают замки, забирают дискеты и сваливают, как ни в чем не бывало! Будто их ничего не касается! Словно это была их информация, их дискеты!
-Я... — Аленичев сделал глубокий вздох, — я верну дискеты, я знаю где они.
-Да уж, верни, будь добр, — прошипел Говорухин, — попробовал бы ты не вернуть! Впрочем, ты помимо дискет угодил в дерьмо по самые ухи. Не надо было убегать, не надо было давать мне по яйцам, не надо было совать свою зажигалку мне в руки. Видишь ожог?
На этот раз Говорухин целился в челюсть. Эх, как хотелось выбить все зубы разом, одним хорошим ударом. Всегда мечтал!
Аленичев медленно сполз с дивана на пол, сплевывая кровь. Он даже не пытался защищаться.
Афимин тряхнул бутылкой пива:
-Эй, Гавар, выпей, остынь.
-Не хочу остывать, — буркнул Говорухин, но пиво взял и сделал два больших глотка, ткнул горлышком бутылки в Аленичева, — ты, сучонок, не понимаешь, во что влип. Мы не просто из Службы Охраны. Мы Лига! А те, кто является врагом одного из Лиги, является врагом всей Лиги, верно говорю, Афимин?
-Согласен с тобой, — подал голос Афимин, — вскроем ему череп. Всегда хотел иметь пепельницу из человеческого черепа.
Говорухин отхлебнул еще, присел на корточки около Аленичева, свободной рукой взял его за подбородок:
-Хочешь, я расскажу тебе, что такое Лига? Лига — это сила, урод. Сила, по сравнению с которой ты — всего лишь улитка на обочине дороги, понимаешь. Мы организовали Лигу, чтобы выжить в этом обществе бюрократов уродов, а также законов, придуманных для того, чтобы сделать из людей покорное стадо ослов. Главное правило Лиги — жить по своим законам. Только члены Лиги решают, что и как им делать. Да, иногда мы вынуждены подчиняться законам власти, но ты же понимаешь, что все иногда идут на компромиссы. Лучше отдать меньшее, чтобы заиметь большее. Работая на власть, мы плюем на нее. Защищая права таких, как ты, мы попираем законы, пренебрегаем ими. Каждый член Лиги обязан помогать другим ее членам. Только вместе мы можем существовать так, как хотим. Наркотики? Пожалуйста. За них у нас отвечает Афимин. Оружие? Сколько угодно. Подпольную сеть организовывает Строганов. Бабы, контроль за торговыми точками города, свобода передвижений? Добро пожаловать к Красику. Ну, и я. Моя зона — Ниша. Вся информация, любые файлы, каждый человек, каждая фирма в моей власти. Понимаешь, урод? Мы — Лига. Мы можем все. И ты со своим напарником перебежал нам дорогу. Ты оскорбил не только меня, но и других членов Лиги. Ты испортил нам связи с влиятельными людьми Такера. Как ты думаешь, что мы с тобой обязаны сделать, а?
-Мы его и так убьем, — подал голос Афимин, — ты столько ему рассказал, что теперь у меня точно будет своя пепельница.
-Я люблю болтать с уродами, — усмехнулся Говорухин, — они как собаки. Все понимают, а сказать не могут, х-хе.
-Я отдам дискеты, — упорно повторил Аленичев, — я... обещаю, что верну. Если они нужны вам срочно, я могу принести их прямо сейчас. Я знаю, где они.
Говорухин покачал головой, вновь приложился к бутылке и не отлипал, пока не опустошил ее до конца.
-Есть такая профессия, — сказал он, поставив бутылку на пол, возле Аленичева, — Родину защищать называется. Так вот, я защищаю Родину, избавляя ее от таких уродов, как ты.
-Я...
-Заткнись! Заткнись, или я не договорю! Слыхал, Афимин хочет себе пепельницу? Пока я весь в размышлениях, но если услышу от тебя еще хоть одно слово, Афимин получит то, что хочет. С глазами. А теперь слушай меня.
Говорухин упивался властью.
-Афимин, дай еще бутылочку, — проворчал он, — а ты слушай, урод. Из-за того, что вы с напарничком забрали наши дискеты, один уважаемый человек Такера серьезно на нас обиделся. Мало того, он нам ничего не заплатил, а до зарплаты еще девять дней...
-Восемь, Гавар.
-Да. Восемь. Но на что-то же нам надо жить? Усек?
-Я верну дискеты, — как заводной повторил Аленичев, и вытер с губ кровь, — хоть сейчас верну.
-Сейчас они мне не нужны. Слушай дальше, урод. Если хочешь продолжить свою учебу живым и, ну, скажем, относительно невредимым, тебе придется заплатить. Для начала я съезжу заберу твоего напарничка, а потом мы обсудим, сколько вы нам должны.
