Из-за Джонатана Лайта, который может приставать с назойливыми вопросами и даже паникой (а что он способен на такое, считать с него нетрудно), я не беспокоился. Хитромудрый Шериф заставит его смириться с данным положением и, не вмешиваясь, дождаться, когда ход событий вернётся в мирное русло. Точнее — если вернётся... По привычке, я всё ещё осторожничал.

Мне же сейчас надо заняться другим. Прислонившись к дверному косяку, я позвал Мартина. Он появился нескоро. Кажется, был сосредоточен на чём-то.

"Что у вас, Мартин?"

"Данияр сажает катер. Недалеко от Мёртвого леса. По инструкции Карла. — Он хмыкнул как-то невесело. — Вроде начинаем справляться с управлением. Ты где?"

Теперь хмыкнул я. Его реплика напомнила распространённый вопрос людей — в моём прошлом владельцев мобильных телефонов.

"Я на платформе. Группы Бьорна больше не существует. Сим-вормы тоже ушли к Мёртвому лесу. Кроме тех, что остались на полигоне. Есть возможность переговорить с Домиником или Вестаром?"

"Нет, они пока заняты".

"Тогда, как закончите с посадкой, отдохните немного. Ближе к утру я с вами свяжусь. Понял?"

"Понял".

"Младший брат... Ты, смотри, осторожней там".

"Ага", — уже повеселевшим голосом (на "младшего брата"?) откликнулся Мартин.

"Брис, ты где? Долго тебя ещё ждать?" — недовольно спросил Карл.

"А чего меня ждать? — удивился я. — Ложись и спи. Отдыхай!"

"Давай быстро сюда!"

Впечатление присутствия бывшего призрака исчезло. Я оглянулся на конуру. Может, здесь и остаться? Посидеть спокойно — прямо на голом полу. Никого видеть не хочется... Кроме одного человека, которого видеть нельзя.

Но поднялся и зашагал по притихшему коридору. Всего немного прошагать... За стенами люди, спящие тревожным сном. Их присутствие чувствуется очень зримым даже здесь, в пустом коридоре. Каждый оставил след в пространстве.

При виде меня Карл встал, прихватив полотенце и что-то из умывальных принадлежностей, и прошёл мимо с недовольным ворчанием:

— На личный разговор — полчаса, не больше!

Что за личный разговор?

Из-за импровизированной ширмы выглянула Лидия. В повседневных штанах и джемпере, как будто собралась выйти с платформы. В руках — стакан. Перехватив мой взгляд на стакан, тихо сказала:

— Максим пить попросил. Сейчас заснул.

Сын часто просил среди ночи пить. Вставали по очереди — то я, то Лидия.

Она поставила стакан на тумбочку, рядом с баллоном очищенной воды, и, стоя ко мне боком, почти шёпотом спросила:

— Как там у вас?

И — больше я не выдержал. Быстро подошёл к ней и обнял. Некоторое время она стояла, напряжённо зажавшись, а потом прильнула ко мне, выпростала руки наверх и обняла меня за шею. Маленькая, уютная, тёплая... Первой оторвалась от меня, откинула голову, жадно всматриваясь в моё лицо, в который раз изуродованное, — и врезала кулачком в плечо. Я охнул от неожиданности.

— Почему ты мне не сказал, что вернулся?! — прошипела она, блестя заплаканными глазами и хлюпая носом. И опять стукнула по тому же плечу.

— Боялся снова уйти, — признался я и поцеловал её. — Боялся, что будешь переживать. Гадать, кто на этот раз перед тобой и не случится ли замена в следующий раз. Иногда я и сейчас этого побаиваюсь. Не плачь, пожалуйста...

Она длинно вздохнула, шмыгнула и снова уткнулась заплаканным лицом в моё плечо. А я — в её тёплые волосы на макушке. Век бы не сходил с места.

— Надо поспать, — напомнила она мне в плечо. — Так понимаю, что с сим-вормами ещё ничего не кончилось. Сколько времени ты уже на ногах? Пошли. Кровать, конечно, узкая, но выспаться нам удастся.

Стук в дверь. Ого, Карл предупреждает о своём приходе!.. Я улыбнулся.

— Пошли, не будем смущать его.

За ширмой мы быстро легли и укрылись одеялом — тоже узким. Лидия шёпотом рассказала, как прошёл день — в беготне устройства, в привыкании к старому месту... Я начал очень тихо рассказывать, как мы вляпались в приключения. Рассказывал, стараясь говорить всё тише и тише... Вскоре моя военная хитрость удалась: Лидия заснула.

Убрав из её поля всё тревожащее, я выскользнул из-под одеяла и подоткнул его вокруг Лидии. Мягко вышел из-за ширмы. Застыл посреди комнаты, прислушиваясь. Призрак спал — очень беспокойно, время от времени вздрагивая от быстрых снов и проскальзывающих в них кошмаров. В носках по бетонному полу удобно ходить бесшумно, но холод быстро пробирает до костей. Я шагнул за ширму к Карлу, стараясь притворяться нейтральным пространством, ни на что не влияющим. Постоял перед ним — и предельно осторожно выправил его информационное поле. Секунды... Дыхание Карла стало глубже и тише. Ещё через несколько секунд он спал глубоким крепким сном.

За ширмами своего семейства, куда вернулся, я мог передвигаться сколько угодно: меня всё равно никто не слышал. Хотя нет... Я подошёл к кроватке Максима. Сын любознательно таращился на меня, видимо не узнавая беглого папашу в жутком типе с обритой головой.

— Хочешь пить?

— Ить!..

Максиму полтора года, и я уже сейчас боюсь, что вырастет из моего малыша. Глядя на его поле, я стараюсь сформировать целый курс обучения, годный для ребёнка с мощным энергопотенциалом. А сейчас думаю только об одном: хорошо, что он у нас такой спокойный. Хотя и очень подвижный. Он ведь оттого и просит постоянно пить, что двигается, как пущенная в вечный завод юла: то носится по комнатам, то играет до умопомрачения... Усадив малыша, я дал ему в руки стакан, заранее принесённый от баллона. Облокотившись, смотрел, как он пьёт и одновременно поглядывает на меня исподлобья. Ну всё. Теперь до утра будет спать спокойно.

Уже в коридоре я перешёл в состояние невидимости и быстро пошёл к выходу с платформы. На выходе спохватился и изменил характеристики личного поля, чтобы никто не почуял и не узнал, что кто-то выходил из помещения.

На крыльце сильный ветер едва не сбил меня с ног. Хорошо — куртку захватил. Схватившись за перила, я с трудом спустился и зашёл за лестницу. Пока ветер рвёт в одном направлении, можно отсидеться здесь и попробовать позаниматься тем, чем ни на пьяную, ни на трезвую голову я не решился бы заниматься на платформе.

Спать хочу. Очень. Но мне страшно. Поэтому — сколько смогу, столько и проработаю, пока не найду ключ к собственной лампе с джинном.

Не стал садиться ни в какую позу, просто сел у лестничной стены и прислонился к ней. Подтянув колени, "обыскал" себя. Вот она. Притаилась в поле возле головы. "Информацию скачивает?" — невесело усмехнулся я.

Посидел в ленивых раздумьях, как обозвать свою Тень. Поиграл словами и ощущениями. По всему выходило, что лучше найти имя женское. Тень. Пусть будет Тина.

"Выходи".

Тень замерла в сантиметрах двадцати перед глазами.

"Тина! Это твоё имя. Будешь на него откликаться".

"Имя".

"Ты видела: людей много. Чтобы они отличались друг о друга, у всех есть имена. Имя — это разнозвучный зов, на который люди откликаются".

"Я отличаюсь друг от друга?"

"Ты — лучше. Другой такой на свете нет", — серьёзно сказал я.

"Тень Тина. Тина боится. Тина хочет как все".

"Не получится. Ты единственная в своём роде. Но я тебя буду защищать, чтобы Тине не было страшно".

"Защищать".

"Если кто-то захочет съесть Тину, Тина спрячется во мне. Я — защита".

Я воспроизвёл в воображении сказанное: нечто кошмарное мчится за маленькой Тиной — она врезается в меня, в моё поле, а я поднимаю руки и будто отталкиваю от себя ладонями разбежавшийся кошмар, тот пятится, исчезает.

"А я?"

"Что?"

"Защищать тебя?"

"Сложный вопрос. Ты мне помогла однажды, когда я тебя послал к тем людям в машине. Тебе это было трудно?"

"Нет. Могу так. Ещё раз".

"Посмотрим. Тина, ты позволишь немного посмотреть на тебя?"

"Посмотреть".

"Раскройся", — велел я и снова обратился за помощью к воображению: Тень распалась на облако мельчайших составляющих.

Тина мгновение плавала перед глазами спокойно — и так же медленно превратилась в предложенную форму, полукругом разлетевшись на уровне моих глаз.

Я потянулся к ней сознанием — растворил в своём информационном поле.

Свойства — оригинальные, но о них позже. Скорее всего, я буду часто использовать Тину в полевых условиях, благо она не возражает.

Ищу главное. Чем питается. Можно ли не опасаться нападения во сне. Это ведь она пока трусит, осознав себя чужаком всему миру...

Облегчение — такое, что ощутил свои поднятые в напряжении плечи. Расслабил — опустил... Не тронет. Структура Тины такова, что в ней большинство моей составляющей. Для неё человек — табу. Любой причём.

Так, питание. Ещё интересней. Она ловит тончайшие эманации той части моего мозга, которая заведует воображением, и поглощает их. Я тихо рассмеялся. Надо будет почаще рассказывать сыну сказки.

"Полетай впереди лестницы, посмотри: не приведут ли сюда сим-вормов остатки шавок? Потом возвращайся. Иди".

Хотя собак я никогда не держал, у меня отчего-то полное впечатление, что я выгуливаю собачонку. Проследил, как Тина, окутавшись облаком любопытства и, в отличие от меня, спокойно преодолевая сильные порывы поднявшего под утро ветра, летит к месту недавней схватки Карла с шавками, и снова задумался.

Единственная опасность на Сцилле — это присутствие на ней сим-вормов. Значит, надо придумать какую-то ловушку, чтобы уничтожить тварей. Только если с целью определиться легко, то с реализацией трудновато. Придётся дождаться рассвета и дождаться, когда все проснутся. У меня тоже на всё про всё совсем немного времени, так что... Закрыв ладонями лицо, прислушиваясь к резкому шелесту ветра, я сосредоточился на коже ладоней и лица. Между ладонями и лицом мгновенно возникло ощущение магнита — отталкивающего. Чтобы усилить целительское воздействие, заставил работать всё тело, что потребовало растворения в пространстве.

... Когда ветер сменил направление, я всё ещё был в сознании, но ощущения требовали немедленно взглянуть на самого себя. То есть — остался ли человек, когда впечатление, что я вот-вот взлечу под первым же порывом ветра, как пересохший лист?

Но в этот момент вернулась Тина и спряталась в привычном ей месте моей полевой структуры. Её возвращение задело расставленные на всякий случай защитные "сети" предупреждения, и я отнял ладони от лица, на котором остались лишь редкие следы засохшей крови от царапин.

"Что скажешь, Тина?"

"Мёртвые живых не притянут".

Первая хорошая весть за всё время.

Уже в предутренние серые сумерки поднялся по лестнице и вошёл на платформу — и сразу наткнулся на двоих, сидящих в вестибюле. Таис — ладно. Но Полли...

— Брис? — удивилась девушка-призрак.

— Привет! Не слишком рано? — спросил я и сообразил: Таис пытается дотянуться до группы на катере — поговорить с Вестаром. Триди-визоры не работают. Им мешает фон сим-вормов. Единственная надежда на ментальную связь.

Так, время терпит. Успею.

Присел напротив, протянул руки обеим. Сомкнутый круг поможет не очень сильной в работе с менталом Полли дотянуться до Вестара. Она засияла, немедленно закрыла глаза и радостно выдохнула:

— Вестар, это я!

Мы с Таис, улыбаясь, переглянулись и осторожно разомкнули руки. Теперь, когда Нить связи крепко ухвачена с обеих сторон двумя, "увидевшими" друг друга, нам необязательно вслушиваться в их мысленный разговор... Я пересел на сторону Таис и шёпотом спросил:

— Ты говорила с Кэвином? Как он там?

— Сказал — всё нормально, — тоже шёпотом откликнулась девушка. — Брис, можно я с тобой в следующий раз пойду? Нас ведь учили с сим-вормами воевать.

— Конкретно ничего сказать не могу. Соберём военный совет, чтобы выяснить, что делать дальше, вот тогда ситуация прояснится и скажу насчёт вашего участия.

Она чуть улыбнулась и кивнула.

Я встал и пошёл в комнатушку, пока там не обнаружили моего отсутствия. Просочился через дверь так бесшумно, что сам себя не слышал. Карл крепко спал после моей настройки на покой. Сын бодро посапывал в своей кроватке, а Лидия напряжённо сжалась: кажется, ей снилось что-то не очень хорошее. Я ещё раздумывал над ней, стоит ли вмешиваться в состояние её сновидений: одно дело — усыпить, другое — вмешиваться в выброс впечатлений дня, выраженных сном, когда за спиной раздался короткий шорох.

Максим заворочался. Только я шагнул к нему успокоить, как малыш сел, не открывая глаз, — и я затаил дыхание: голова с взлохмаченными вихрами повернулась в сторону мою и кровати с Лидией. Сонно сдвинув бровки, но так и не просыпаясь и не открывая глаз, Максим пробормотал что-то и снова свернулся в уютный комочек. Улыбаясь, я натянул одеяло на него и обернулся к Лидии. В первые мгновения не мог поверить глазам: она лежала, расслабленно вытянувшись и обняв подушку.

Присмотревшись, я потряс головой. Что это? У меня глюки? Вокруг головы Лидии мерцал странный серебристый туман. Я осторожно подошёл и попробовал углубленно проанализировать состав тумана. Через минуту я присел на край кровати, глядя то на сына, то на жену. Максим, которого разбудил тревожный сон матери, наслал на неё — инстинктивно — успокаивающий ментал, вся суть которого сводилась к простенькому пожеланию: "Мама, ничего не бойся и спи". Но, чёрт побери, каким сложным по структуре оказалось это пожелание! А малыш так легко его сотворил и отослал!.. Чёрт, да его движение можно назвать профессиональным!

Э... Мне уже можно пугаться? Или подождать, пока подрастёт?..

Стараясь не слишком возиться, я прилёг рядом с Лидией и замер, почувствовав, как тёплая рука вяло легла на мой бок. Мы всегда спали в обнимку. И сейчас, когда Лидия спит под успокаивающим действием сразу двух направленных посылов, она всё равно машинально обнимает меня. Я вздохнул — и уснул, переплетя свои пальцы с её...

Нас разбудил Карл, который перед сном ввёл в своё поле команду-будильник и проснулся в нужное время.

Открыв глаза, мы некоторое время смотрели друг на друга.

— Мы вместе, — прошептала Лидия.

— Вместе, — серьёзно подтвердил я.

После небольшого разговора с Карлом мы с ним вышли из комнатушки и прошагали коридор достаточно быстро, если учесть, что к нам то и дело подходили переселенцы и спрашивали, какими судьбами мы оказались на платформе и скоро ли можно будет вернуться в свои дома. Мы отмалчивались насчёт второго, но не делали тайны из нашего появления здесь. Впрочем, говорить за двоих приходилось мне. Карл только морщился, когда приходилось останавливаться, и нетерпеливо поглядывал вперёд... У выхода нас уже ждал Арни и Таис.

— Что решили?

— Пока ничего. Нам нужен джип. Тот, второй, который ремонтировали.

— Внизу. В гараже. Что делать нам, остающимся на платформе?

Вмешался Карл.

— Поставить здесь охрану, чтобы никто не выходил, — сказал он, явно памятуя о ночном бое с шавками. — И пусть маленькие призраки сидят наготове. Неизвестно, в какой момент нам понадобится их помощь.