| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Что и говорить, тяжела ты, космическая археология! Или правильнее назвать наше занятие кладоискательством? Да лишь бы не гробокопательством!...
Негромкий сигнал, прокатившийся по тесной рубке, вернул меня в реальный мир.
— Внимание, начинаем подготовку к посадке! — скомандовал я. — Всем занять места согласно штатному расписанию! И приготовились, ребята! В ближайшие четыре часа здесь будет жарко...
Причем, жарко — это в самом прямом смысле слова. Всего за четыре часа мы должны погасить нашу скорость, превышающую сейчас пятнадцать тысяч километров в секунду, чтобы нормально сесть на "Дальнюю". Причем, на последнем этапе, когда тормозной блок будет использовать гравитационное поле планетки, перегрузка превысит восемьсот "же"!
Если не выдержат гравикомпенсаторы, нас за долю секунды сотрет в порошок вместе с шаттлом. Но они выдержат. Так говорит Дэвид, а он привык отвечать за свои слова.
Ну, держитесь! Начинаем!
Поверхность "Дальней" напоминала замерзшее море или облачный покров, каким его видишь сверху, с самолета. Под нами простиралась равнина, состоящая из бугорков и впадинок, однообразие которой время от времени нарушали оплывшие круглые ямки — давние следы падения мелких метеоритов. Какое-то время вдали можно было наблюдать неровную линию кольцевого вала, окружавшую этот старый кратер, но она вскоре ушла за близкий горизонт.
Светло-серая бугристая поверхность становилась все ближе и, наконец, застыла. Мы ощутили легкий толчок.
— Поздравляю с успешной посадкой, — произнес я, украдкой вытирая пот со лба.
Как бы ни помогали мне чужие навыки и занятия на тренажерах, но это была моя первая посадка на поверхность другой планеты! И пусть основную часть работы сделала автоматика, я все равно гордился собой. Теперь я действительно стал настоящим космическим пилотом!
Что же, а сейчас пришло время узнать, какой из меня руководитель экспедиции.
— Парни, время пошло! — я первым начал выбираться из кресла-ложемента. — Делаем все, как распланировали! У нас только сто двадцать часов, так что не будем терять ни минуты!
Однако на самом деле торопились мы не спеша. Торопыги в космосе долго не живут. Цветан занялся приемом посадочного модуля водородной фабрики, которая должна была опуститься на "Дальнюю" через полчаса после нас. Дэвид приступил к послепосадочной проверке всех систем шаттла, а мы со Стивом с помощью да Силвы начали облачаться в скафандры для выхода наружу.
Любой скафандр — это фактически маленький космический корабль на одного человека, который должен защитить своего хозяина от вакуума и холода, обеспечивать его передвижение, безопасное и достаточно комфортное существование. И хотя за нынешними моделями стояли два с половиной века прогресса, принципиально они не слишком отличались от тех "Орланов", которых использовали космонавты в моем прежнем времени.
На "Одиссее" для каждого из нас было приготовлено по несколько типов скафандров — как говорится, на все случаи жизни. На "Дальнюю" мы взяли полужесткие модели, специально приспособленные для перемещения по поверхности лун и астероидов с тонкой атмосферой либо вообще без нее и со слабым тяготением. Как правило, в таких скафандрах поддерживается относительно низкое давление, чтобы они не раздувались и не мешали двигаться. Поэтому и дышат в них не воздухом, а специальной смесью с высоким содержанием кислорода. Кстати, для этого перед надеванием скафандра надо, как минимум, два часа провести в специальной кислородной камере, чтобы выгнать из крови азот.
Как правило, для иных условий такие скафандры уже не годятся. Однако у нас, к счастью, можно было регулировать внутреннее давление и содержание дыхательной смеси, иначе мы не смогли бы попасть внутрь чужого корабля, если там сохранилась атмосфера.
Просто иногда удивляешься, кто же там на Земле такой прозорливый. А потом вспоминаешь о полетах разведчика, и удивление проходит...
Пока наша кровь очищается от азота, мы начинаем одеваться. Сначала нагрудник — в нем расположены датчики, которые будут постоянно слать информацию о нашем здоровье. Затем — что-то вроде памперса, если можно так назвать это высокотехнологическое устройство, подключенное к системе регенерации. Кстати, во время пребывания на "Дальней" мы будем питаться только специальной витаминной смесью, которая, как выражаются врачи, не создает каловых масс. Кишечник мы прочистили еще в полете, так что теперь нам нет необходимости использовать блок для переработки твердых отходов жизнедеятельности организма, что повысит нашу автономность. Если необходимо, мы сможем провести внутри скафандров все пять суток, что отведены нам на "Дальней".
Следующим номером идет у нас белье. Когда-то его делали из чистого хлопка, но теперь на выручку космонавтам пришел научно-технический прогресс. Наши одеяния изготовлены из специальной ткани, которую и тканью-то назвать трудно. Она очень мягкая и приятная на теле, создает освежающий эффект и поглощает пот. Носить ее можно до десяти дней, не снимая, а затем она регенерирует в особых установках и может быть использована заново. Во время полета у нас было белье именно из такой ткани, причем, двух попеременно заменяемых комплектов хватило на все полтора года.
Поверх белья следует охлаждающий костюм, который будет отбирать у нас излишнее тепло. Вообще, в вакууме, являющемся идеальным теплоизолятором, сброс тепла представляет собой немалую проблему. Для этого у нас применяется остроумное устройство, которое преобразует тепловую энергию в электрическую. Можно сказать, наши скафандры частично работают на мускульном приводе.
Теперь на голову надевается эластичная повязка, работающая как усилитель биотоков, и можно забираться внутрь. Массивный ранец, укрепленный на спине, откидывается в сторону, и мы со Стивом залезаем в скафандры, словно внутрь шкафов. Да Силва помогает мне (я выше и массивнее Стива, поэтому мне приходится труднее), а затем проверяет герметичность. Все в норме.
Остается только подключиться и провести проверку всех систем, которых в скафандре не меньше, чем в ином космическом корабле. Все управляется с помощью биотоков, но для меня это уже вполне привычно. Первым делом смотрю, как дела с питанием. Напротив подбородка закреплена маска, которая по мысленной команде придвигается ко рту. Нащупываю губами мягкую трубочку и делаю несколько глотков густой, приятной на вкус смеси, немного напоминающей крепкий мясной бульон. Я ничего не ел уже больше шести часов и, понятное дело, немного проголодался.
Перед выходом надо немного походить и поприседать в скафандре, чтобы привыкнуть к нему. И обязательно почесать нос! Между прочим, у первых космонавтов это, без шуток, было серьезной проблемой! И наши, и американцы только в 70-е годы додумались вставлять внутрь шлема специальную подушечку, о которую можно было бы почесаться. И то, не всеми местами. Нам в этом смысле значительно проще. У нас есть специальная чесалка, управляемая биотоками, которой можно не только почесать нос или лоб, но и протереть глаза. После десятков часов тренингов (включая виртуальные в цаке) я научился орудовать ею, словно третьей рукой.
Ну всё, наконец-то, все процедуры завершены! Наши места в камере подготовки занимают Цветан и Дэвид, которые тоже готовятся надевать скафандры. Они проверят, как развернулась и приступила ли к работе фабрика, а затем присоединятся к нам у корабля чужаков. Передо мной же и Стивом открывается внешний люк, а поток улетучивающегося наружу воздуха мягко выталкивает нас наружу.
Константин немало налетал в космосе, но вот на планеты ни разу не высаживался, даже на Луне не бывал. Поэтому мои нынешние впечатления — новинка как для меня, так и для него.
Что я могу сказать? Вокруг довольно темно. Если не ночь, то, по крайней мере, поздние сумерки. Причем, если у нас они окрашены синевой, то в здешней палитре только два цвета — серый и черный. Светло-серая бугристая равнина, а над ней — черное небо, на котором глаз сразу же находит яркую, намного ярче, чем Венера на закате или восходе солнца, жирную белую точку.
Здесь не только темновато, но и холодно. Средняя температура поверхности на дневной стороне составляет лишь немногим более двадцати градусов Кельвина или двести пятьдесят ниже нуля. Но скафандр надежно защищает нас не только от вакуума, но и от мороза. Пока мне в нем приятно и комфортно. Впрочем, посмотрим еще, что будет черед несколько часов или через сутки.
Сила тяжести на "Дальней" совсем слабая, примерно, в сорок раз меньше, чем на Земле. Поэтому вне действия корабельных гравикомпенсаторов ощущаешь некую странную и довольно неприятную легковесность. Несмотря на то, что моя масса вместе со скафандром достигает двухсот килограммов, тело все время ведет в сторону, из-за этого чувствуешь себя так, будто под ногами очень скользкий лед.
Конечно, нам совершенно незачем так ковылять. Можно активировать ножные сервоприводы и задать автоматике прыжковый режим. Тогда мы со Стивом, словно кузнечики, за несколько минут доскачем до корабля чужаков, до которого отсюда меньше пяти километров. Но... зачем утруждать ноги, если есть транспорт? Пока мы одевались, Дэвид успел протестировать, подготовить, снарядить и подогнать с помощью дистанционного управления к выходу один из трех наших антигравитационных катеров. Вот он, собственно, ожидает нас буквально в двух шагах от шлюза.
Сам катер напоминает ската или очень широкую резиновую лодку, только с навесом сверху. Кстати, эта крыша, какой бы несерьезной она ни выглядела, дает нам дополнительную защиту от космического излучения. "Дальняя" сейчас находится примерно на границе гелиосферы Хары, поэтому сюда могут проникать высокоскоростные заряженные частицы из межзвездного пространства. Здесь, в непосредственной близости от шаттла, нас укрывает его электромагнитно-плазменная защита, а вот на открытом месте надо беречься.
Мы размещаемся в катере. Проверка связи — остающийся на шаттле да Силва желает нам доброго пути, и я трогаю. И уже через пару минут вижу, как над близким — рукой подать — горизонтом появляются очертания чужого корабля.
Что нам принесет эта находка? Сейчас увидим... Мы приближаемся!
Глава L. Полюс мрачности
Чужой корабль нависал над нами огромной темной массой. По сравнению с ним наш катер казался крошечным.
А ведь он не так уж велик, вдруг пришла мне в голову отрезвляющая мысль. Наш "Одиссей", пожалуй, побольше будет. Очевидно, у них разгон и торможение происходят значительно быстрее, поэтому нет нужды тащить с собой шесть миллионов тонн водорода. Кроме того, у нас на борту два шаттла, "Матка" — носитель зондов и куча прочей техники, которая тоже занимает уйму места.
Я опустил катер прямо на пандус, перед самым проемом открытого люка, где длинный подъем заканчивался широкой горизонтальной площадкой. Конечно, это было немного рискованно, но я держал все под контролем и полностью отключил антигравы, лишь когда убедился, что опора не собирается разваливаться на части у нас под ногами.
Вообще, пандус производил впечатление монументальности. Он был собран, как понтонный мост, из больших квадратных плит размером примерно шесть на шесть метров из непонятного темно-серого материала. Его поверхность была покрыта крупными насечками, напоминающими шинный протектор.
Выбравшись из катера, мы со Стивом закрепили друг другу на ранцах скафандров большие пластиковые пакеты, от которых тянулись гибкие шланги. Они, конечно, назывались как-то по-своему, но для меня это были рейд-вешки — точно такие же, как те, с которыми ходил по Меркурию Нортон из "Лунной радуги". По крайней мере, функции они выполняли аналогичные. Это были сигналки, маячки и ретрансляторы. Оказавшись внутри чужого корабля, мы могли связываться с шаттлом именно через цепочки вешек, которые должны были находиться в зоне прямой видимости друг от друга.
Уронив на темно-серую ребристую поверхность вешку, которая немедленно зажглась мягким красным огоньком, я сделал шаг через порог. Внутри было темно, и я включил фонарь на шлеме, максимально расфокусировав луч.
— Брату, как связь, прием, — спросил я, спуская вниз еще одну вешку.
— Связь устойчивая, принимаю сигнал с твоей камеры хорошо, — отозвался из шаттла да Силва. — Где это ты? Прием.
Я переключил связь на многоканальный режим, дающий возможность всем одновременно слышать меня и принимать изображение с камеры, установленной у меня на шлеме, и медленно повернулся вокруг своей оси. Я оказался в небольшом, размером с обычную комнату, помещении с металлическими стенами, полом и потолком. На противоположной стене луч фонаря высветил широкую запертую дверь.
— Похоже, это шлюзовая камера, — заметил Стив.
Он тоже вошел внутрь, проверяя связь с остальными через вешки.
— Скорее всего, — согласился я. — И если внутри сохранилась атмосфера, внутрь не попадешь, пока открыта дверь наружу. Возвращаемся к катеру, Стив. Будем готовить переходник, а затем, наверное, взрывать внутренний люк!
— Подожди, Константин, — остановил меня Стив. — Давай сначала попробуем менее разрушающие методы.
Только сейчас я обратил внимание, что чемоданчик, который Стив взял из грузового отсека катера, — это на самом деле портативный компьютер в вакуум-защищенном исполнении, который обычно используют космонавты. Стив закрепил его в раскрытом положении на груди, выдвинул электронный щуп и начал колдовать с небольшой клавишной панелью, закрепленной на стене у выхода.
— Ты думаешь, с этим можно что-то сделать? — с сомнением спросил я. — Там же наверняка давным-давно все отключилось!
— Энергия в системе есть, — невнятно отозвался Стив. — Она не отключена, а в режиме долговременной консервации. Нужно только подобрать код для активации.
На всякий случай я укрепил по вешке прямо на обшивке чужого корабля на внешней и внутренней поверхности. Если Стиву удастся закрыть люк, мы сможем подавать наружу сигнал только через корпус... если он, конечно, не покрыт какой-нибудь хитрой изоляцией.
Честно говоря, в успех затеи Стива я не слишком верил. Даже супернавороченный компьютер образца начала двадцать третьего века может возиться со взломом абсолютно незнакомого кода очень и очень долго. И даже если американцы чем-то таким разжились на попавшем в их руки корабле, за пятьдесят лет все может не один раз поменяться.
Впрочем... Я ощущал исходящее от Стива чувство уверенности. Видимо, у него в загашнике было что-то поэффективнее кодов полувековой давности. Все же интересно, что же в действительности обнаружил "Полюс" в этой системе, и с кем именно встречались разведчики?...
Однако прошли две, три, четыре минуты, а усилия Стива продолжали оставаться тщетными.
"Еще две минуты, — решил я. — Если Стив не справился сразу, значит, что-то у него не срабатывает, придется использовать грубые приемы".
Внезапно люк, ведущий наружу, резко захлопнулся. Один миг — и вместо проема, через который пробивался слабый сумеречный свет, возникла глухая стена.
— Брату, как связь? — немедленно озаботился я.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
