Дважды рожденный

Тем временем мы вышли на улицу. Упругий удар ветра едва не втолкнул меня обратно, а яркий свет заходящего солнца надолго ослепил, пустив солнечного зайчика прямо в глаза. Пока я, прикрывшись ладонью, пытался проморгаться, Пуха успел несколько раз приложиться к фляге. Мерзкое пойло. С одной стороны легкий наркотик притуплял боль, с другой — медленно, но верно подтачивал здоровье, изнашивая организм. Маришка старалась вычистить из жидкости посторонние примеси и превратить 'слезу' в обыкновенное лекарство, но ей элементарно не хватало знаний. 'Подаренная' вояками технология была заточена под конкретные цели, и позволяла вносить лишь небольшие изменения. Девчонка и так выжала все, что могла. Удивляюсь, как ей удалось достичь даже этого.

Я вздохнул. Несмотря на труд дочери вождя, в Могильнике редко встретишь человека старше сорока.

— Не так уж и мало. — Пожимают плечами местные. — Нормально.

Но это 'нормально' если не думать, как далеко шагнула медицина. Не вспоминать, что граждане Земли живут по двести-триста лет, а способные оплатить услуги регенерации уже вовсю практикуют вечную молодость. Местных 'кинули' точно так же, как кинули меня, с той лишь разницей, что я точно знал, чего лишился. И хотел все вернуть!

Надежда Пухи, что красноватые марсианские пейзажи развлекут меня, таяла на глазах. Настроение падало.

— Есть что пожрать?

— Сухпай только. — Не обращая внимания на мое раздражение, произнес кочевник. — Немного его, но экономить будем завтра. Эх... Бурбура бы сейчас. Сочного такого, с кровью прожаренного.

Пуха с отвращением оглядел запаянный армейский пакет и протянул его мне:

— Нет. Хорошо все-таки погуляли, будет что вспомнить.

— Ага, перед смертью не надышишься. Гляди, как ваш Старейший заливается. Прям соловей. — И подумав, добавил: — Разбойник.

Действительно, морда у марсианского 'священника' была натурально разбойничья. И старый, уже затянувшийся шрам через все лицо только усиливал сходство. В мое время такого пастыря обходили бы десятой дорогой, а здесь он процветал. Старейший сидел на здоровенном булыжнике красноватого цвета и увлеченно что-то рассказывал. Его некогда бывшая ярко-алой, а сейчас выцветшая и местами потрепанная роба, почти сливалась с местностью. Отличный камуфляж. Думаю, при желании он бы легко растворился в здешнем пейзаже. Да и двигался старик очень проворно для своего возраста, это я успел заметить еще во время похорон.

Каюсь, отношение к религии у меня сформировалось, и легкая неприязнь к паразитирующим на чужой слабости никуда не делось. Эхо прошлой жизни, когда весть о богатом, но умирающем калеке собирала шарлатанов со всего света. Откровенно говоря, Старейшего сложно назвать паразитом, да он им и не являлся. Контингент здесь не тот, мигом отправят на встречу к Великому Марсу. Умом я это понимал, но раздражение оставалось.

— Болтун, прости господи. И еретик.

Сказал и улыбнулся. Сам-то когда в церкви был? Двести лет назад? Или триста?

— Не ругай его.

— Пуха, я же просил, говори на вашем языке. Практика.

— Не ругай, говорю. — Он повторил ту же фразу на местном. — Он добрый человек. Хороший. Ему сейчас нельзя молчать. Люди боятся. Воевать разучились.

Переводчик НОИ наконец освоил диалект кочевников, и теперь я почти всегда понимал речи 'титановцев'. Правда, сложные фразы нередко вводили железяку в заблуждение, особенно, если слова имели двойной смысл. Во избежание путаницы, я попросил Пуху строить короткие, максимально упрощенные предложения. Правда, иногда он слегка перегибал палку. Как сейчас например.

— Дабл говорит, Старейший — феномен. — И зачем-то пояснил: — Очень редкий.

— Я знаю, что такое феномен. И что в нем такого феноменального?

— Сильная защита от излучения. От рождения. Почти не чувствует его. — Пуха ухмыльнул. — И девкам нравится.

— В смысле?

— У него много детей. Женщины верят, что его дети возьмут от отца... унаследуют способность.

— Самец. — Требовалось спустить пар, но Пуха пропустил сарказм мимо ушей. Не понял, или сделал вид, что не понял. Кивнув, он ответил:

— Сильный мужчина. И воин отменный. Служил в армии до того как пришел к нам. Сперва хотели убить. — Кочевник провел по горлу ребром ладони. — Враг все-таки. Потом приняли. Так получилось.

Рассказ Пухи меня заинтересовал. Во время церемонии в подземной пещере я принимал местного духовника за очередного шарлатана, пудрящего головы невежественным дикарям. 'Пусть тебя примет красная планета', 'Великий Марс' — все это звучало излишне напыщенно, и лишний раз подтверждало мои догадки. Пообщавшись с Пухой, и слегка пообтесавшись в местной среде, я начал понимать, как сильно ошибался. Старейший был не столько церковником, сколько психологом. Да и шириной плеч выгодно отличался от привычного мне образа святого отца. А судя по прислоненной к камню плазменной винтовке, слово — далеко не единственное его оружие. Как-то выветрилось у меня из памяти, что еще задолго до моего рождения именем Марса называли римского бога войны. Логично, черт побери, что его жрец оказался способен постоять за себя.

— А почему Старейший? — Я поинтересовался уже совершенно другим тоном.

— Виктор, ты невнимательно слушаешь. У него врожденная защита от 'соларки'.

— Иммунитет. — Кивнул я. — Я помню.

— Вот-вот. Ему почти шестьдесят. Он знал моего деда, и скорей всего переживет моих детей.

Пуха скрипнул зубами и отвернулся, а мне стало неловко. Местные так искусно обходили тему соларки — табу! нельзя! — что я постоянно забывал об излучении.

— И как ваши мужики ему башку не оторвали? Или то, что пониже.

— Сперва пытались, но он дерется, гад, хорошо. А потом остепенился, взял себе женщину. Пара они теперь, по чужим не ходит... почти.

— Пара, говоришь. — Слово неожиданно зацепилось в голове, и я задумчиво побарабанил пальцами. — Пара-пара-пам. Пуха, ты гений!

Идея буквально подбросила меня с камня.

— Нужно дублировать систему! Установить спаренные пушки и ослабить нагрузку на центральный процессор. С нашей точностью два выстрела будет даже надежней одного! Ай, молодец!

С силой хлопнув кочевника по спине, землянин рванул обратно в корабль, по пути едва не протаранив шедшего навстречу Дабла. Похоже, увлекшись своей идеей, Виктор его просто не заметил. Удивленно хмыкнув, негр произнес в сторону Пухи:

— Как он тебе?

Тот пожал плечами, и надолго задумался, пытаясь подобрать слова:

— Странный. Увлекающийся. Я его совсем не понимаю. Ты заметил, что на него совсем не действует соларус?

— Маришка тоже отметила. Период адаптации, а он бодрый как новорожденный бурбур. — Кивнул Дабл.

— Не знаю насчет вашей адаптации, но попервости они всегда пластом лежат.

Пуха помялся, но пересилив себя, сказал:

— Надо бы его поспрашивать. Ну, сам понимаешь, насчет лекарства.

— Выживем — поспрашиваю. Сейчас другие заботы.

— Только... Он хороший человек, этот Виктор. Ты с ним нормально попробуй сперва.

На этот раз пришла очередь Дабла пожимать плечами.

— Посмотрим. Мне он тоже нравится, но когда на кону столько жизней вопрос личных симпатий не стоит.

— И все же постарайся решить дело миром. На подлеца он не похож. На предателя — тоже. Идея с пушками должна сработать. Говорю же, увлекающийся. Видел, как понесся?!

Кочевники и не подозревали, что усиленный НОИ слух землянина способен перехватывать разговоры, играючи проникая сквозь дырявую обшивку 'Титана'. Чтобы пропустить такие слова увлеченности Виктора оказалось недостаточно.

Глава 16

— Гхаар! Ну и пекло! — В очередной раз беззлобно выругался Дабл.

Разбирая экзоскелет, Виктор случайно зацепил систему охлаждения. Все делалось на коленке, второпях, и мелкая оплошность до последнего оставалась незамеченной. Зато теперь вождь изощрялся в ругательствах, время от времени прикладываясь к бутылке. Противно-теплая вода слегка отдавала металлом, но достать другую сейчас было невозможно. Норму и так сократили почти вдвое, отдавая бойцам максимум возможного. Только поэтому Дабл и не позволял себе вылить остатки внутрь скафандра, чтобы хоть как-то охладится. Где-то там, внизу, воду черпали по старинке. Ведрами. В час по чайной ложке, запасаясь на случай длительной осады.

Точных данных не было, но посланные на разведку возвращались все реже, а это могло значить только одно — северяне близко. Очень близко. Даже самому себе Дабл не признавался, что в густой смеси собственных эмоций, он с отвращением обнаружил изрядную толику животного страха. Слишком многое навалилось одновременно.

Казалось бы, только перестал опасаться за судьбу дочери, как вдруг судьба сделала разворот на сто восемьдесят градусов. И могущественный, но такой далекий родственник сейчас уже не поможет. Как там его, Фрэнк Салливан? Марс Великий, да он может никогда не узнать о собственной племяннице.

— Долбаные северяне! Как же все не вовремя! — Дабл скрипнул зубами.

Последние секунды. Все зависло в зыбком равновесии, и оттого нервы буквально дрожали от напряжения. Привыкший полагаться только на себя, негр с удивлением понял, насколько сложно зависеть от других людей. Когда твою судьбу решает придумка чокнутого землянина, поневоле занервничаешь. Чернокожий понимал — идея с турелями не сработает, то враг проникнет внутрь корабля. А это половина победы. Численный перевес не позволит выбить его из разветвленной и очень запутанной системы коридоров 'Титана'.

Это не был вопрос доверия. Хозяин 'Титана' доверял своему чутью, да и обстоятельства знакомства играли на руку землянину. Люди Гулида подтвердили — племя Измаила пришло вместе с северянами. Старый глава Черных Псов не простит Виктору смерть Скара. У вождя самого крупного и амбициозного племени центральной части Могильника было много детей, но старший — это всегда старший. Наследник рода погиб от руки землянина, а значит предательством тут и не пахло. Слишком высока цена. Если Виктор попадет в руки Измаила, смерть его будет долгой и мучительной. Род Черных Псов недаром славитлся своей жестокостью, а 'слава' о пыточной Измаила разнеслась за пределы Могильника. Экипажи десятков кораблей побывали в его ручонках, испытав на себе тяжесть изощренной фантазии психопата. Кочевник мнил себя профессиональным палачом. Он любыми способами выдавливал из родни пленников деньги, оружие — все, что представляло хоть какую-нибудь ценность. И семьи платили. Платили кочевникам за свободу своих родственников. Неофициально платили армейцам, чтобы самим не попасть в рабские бараки, что, впрочем, нередко случалось. Сволоты хватало и среди вояк. Ходили слухи, что Измаил имел связи на блокпостах, и легко передвигался по обе стороны границы. При таких раскладах, не было ничего удивительного, что выбравшиеся из его лап обходили Могильник десятой дорогой, с ужасом вспоминая дни плена. Впрочем, таких было немного. Ровно, чтобы поддерживать надежду.

В общих чертах обрисовав перспективы, Дабл мог не опасаться предательства со стороны землянина. Нельзя сказать, что Виктор испугался, но информацию к размышлению принял, и флегматично пожав плечами, вернулся к работе. Непрошибаемый. Поступки этого человека то и дело ставили в тупик повидавшего на своем веку кочевника. Череда странных совпадений провела его на Марс той же дорогой, что и Элизабет. Почти двадцать лет назад молодая, красивая девчонка попала в Могильник. Перед тем как окончательно угаснуть, она подарила Даблу чудесную дочку. Землянин принес шанс на спасение.

'Титан' был первым кораблем, опустившимся на поверхность Марса. Древнейшей достопримечательностью Парковки, с которой началась ее история. Этот район считался самым благоприятным для жизни. Даже внешники могли выжить здесь благодаря чистой воде из подземного источника, низкому излучению и здоровой, пусть и слегка однообразной пище. Но рано или поздно Могильник забирает свое. Как забрал Элизабет. И как возьмет Мару. Слабый иммунитет. Девчонка слишком много взяла от матери. Красота, ум... и уязвимость перед соларкой. Все эти годы Дабл внимательно наблюдал за дочерью. Первые признаки угасания появились примерно год назад, и Дабл начал действовать.

— Идут! — Чей-то возбужденный шепот набатом ворвался в размышления. — Вижу движение!

Отшвырнув недопитую флягу в сторону, Дабл принялся изо всех сил всматриваться в темноту. Есть! Есть движение! Покойник не солгал. Северяне появились точно в срок. В свете двух марсианских лун проникающих сквозь огромные створки трюма Дабл уловил смутные очертания человеческих фигур, и тотчас едва слышная, отрывистая команда зашелестела по рядам затаившихся бойцов:

— Не стрелять!

По сценарию первую скрипку должны сыграть турели землянина. Против воли Дабл почувствовал облегчение. Длительное ожидание наконец подошло к концу. Последние несколько часов выжали из него остатки терпения.

— Не стрелять, черти!

Кто такие 'черти' не знал никто на 'Титане', но через сутки чертыхались вся отданная в подчинение команда Пухи. Через трое — весь корабль. Русский, а Виктор объяснил эту черту именно своей национальностью, вообще ругался виртуозно, порой составляя, казалось бы, абсолютно невероятные конструкции. И это притом, что попав на Марс, он не знал местного языка, общаясь только на едином. Мысленно добавив еще один факт в копилку странностей, Дабл встряхнулся как огромный металлический пес.

— Ты чего? — Из темноты донесся голос Старейшего.

Марсианский клирик решил сменить багровую тогу проповедника на стальные доспехи. Больше всех по этому поводу переживал Пуха, чей экзоскелет и достался преподобному. Но даже он был вынужден признать, что Старейший управлялся с броней просто виртуозно. И ворчал на выдранную с корнем электронику.

Единогласным решением Дабла Пуха и его команда полностью перешли под руку землянина. Никто не знал, чего ожидать от новой, на коленке собранной оборонной системы, и поднатасканные 'спецы' находились в состоянии повышенной боевой готовности. Молодняк Седьмого дежурил наравне со всеми. В отличие от взрослых, эти бандиты легко передвигались между переборками корабля, и чувствовали себя в замкнутых пространствах как дома.

— Дабл, ты как? — Настойчивый шепот Старейший лез в уши.

— Все путем. — Отмахнулся кочевник, и добавил: — Марс Великий, ну и дурь лезет в голову.

— Перед боем это нормально.

Словно не замечая тяжести доспеха, преподобный плавным движением 'перетек' поближе.

— Не замечаешь? — Напряженным голосом спросил он, всматриваясь в темноту. — Идут странно. Тревожно мне что-то.

Чтобы не спугнуть врага раньше срока, освещение работало в аварийном режиме, но даже его хватало, чтобы увидеть — приближались не враги. Точнее, не только они. Северяне продвигались вперед, скрываясь за изможденными, сгорбленными фигурами. Двигаясь вперемешку с заложниками, они медленно, но почти безбоязненно входили на борт 'Титана'.

— Марс Великий, это же наши сборщики! — Ахнул кто-то. — И рабы там. Братцы, это ж живой щит!

Дабл сжал зубы до хруста. До нападающих было далековато, но негр мог поклясться, что узнал несколько фигур. Так и было на самом деле. Пропавшие группы с дальних плантаций нашлись, но вряд ли бы эта новость обрадовала хоть кого-нибудь на корабле. Вся тщательно спланированная операция повисла на волоске.