Отрегулировал я расход кислорода, на такой высоте он совсем невелик, часов на двенадцать растянуть можно. В обратку заправляться не буду. Должно и так хватить. Кислород во все порты везут из Нью-Хевена и Порто-Франко. И из Демидовска еще. Дорогой он везде в других портах. Привозной потому что! Тони сказал, что можно развозить кислород, и экономить на этом деле, поскольку скидка полагается ощутимая. Но мне того кислорода на борт много не взять. А пара баллонов проблем моих никак не решает. Вес тары относительно объема груза великоват будет. Поэтому мне кислород возить невыгодно и на чужих аэродромах платить по сорок шесть экю за заправку придется. Кусаецца голубой! Голубые, они такие.
Через час Катя кофейком всех угостила и булочками. Еще через час прерия под нами сменилась морем. Затем прошел еще час... и еще... Над проливом прошли. Вот, казалось бы, что пилоту делать, когда вместо него автопилот рулит, навигатором управляемый? Спи — отдыхай! Только все время приходится на стреме пребывать. Курс отслеживать. За двигателем приглядывать. Связь поддерживать с землей. И все время какое-то дело есть. Некогда скучать.
Через четыре с половиною часа, в полном соответствии с планом полета, прошли ровно над столицей Новой Шотландии — городком Роки-Бей, состоявшим из пары сотен домов. Навигатор автоматически подал команду на автопилот и изменил наш курс. Ветер совсем почти боковой стал, и поскольку лететь нам теперь слегка на восток, курсом 177 градусов, то следует эшелон поменять. Надо еще сотню метров высоты добирать. А там снова потряхивает. Народ зазеленел по-весеннему, начал пакеты искать. Особенно кирия моя зелененькая как-то сразу сделалась. Раньше ее не укачивало почему-то. Пришлось на двадцать метров снизиться. Вроде всего ничего, но мотать стало ощутимо меньше. Вот по самой нижней границе эшелона и полетели.
Так за хлопотами этими и долетели до Куинстона. Спустя семь часов настроился я на ADF аэродрома и начал снижение до тысячи метров. Попытался связаться с 'Башней'. Связался. Погоду получил, давление и указание — садить машину на 01 полосу. Это удачно, солнышко в глаза светить не будет на посадке. На всякий случай кружок над аэродромом заложил, осмотрелся. Интересный остров ирландцы осваивают. Он как стол плоский над морем возвышается. На триста метров из воды торчит. Берег вертикально в море уходит. И одна только бухта на северном побережье образовалась. В бухте десяток корабликов невеликих каких-то на якоре болтаются. Пирс в море протянулся. На берегу сотни полторы строений расположилось. Все дома беленькие такие, каменные по виду. Три с половиной тысячи жителей в городе Куинстон проживают, согласно путеводителю. Рыбу ловят, консервы рыбные делают. Сахарный тростник выращивают. И из него самогонку гонят. Пытаются ирландский виски делать, а получается ром! Ячмень на острове растет. И из него "Guinness" варят. Овцам в этих широтах может и жарковато бывает, но привольно. И чем не Ирландия?
Аэродром над городом, на плато расположился. Одна полоса, но зато гранитная. Полторы тысячи метров длиной. Скальное основание выровняли. Окинули мы взглядом пейзаж и на посадку нацелились. Велел я Кате по глиссаде снижение выполнить. Не получилось у нее. Скорость выше положенной, с расчет на посадку перелетом вышел и пришлось на второй круг уходить. На втором заходе снова у Кати стрелки разбежались и третий заход я сам выполнял и садился. Ничего, научится еще Катюха. Отрулили на стоянку, где наших пассажиров встречали люди и быстро наш "Караван" разгрузили. Заодно мне и "Ямаху" снять помогли. Подписал мистер О'Лорриг транспортные бумаги. Съездили мы с Катей на почту и расчет произвели. Так вот наш первый коммерческий полет и закончился благополучно.
Новая Ирландия, город Куинстон. 09:00. 20 число 6 месяца. Четверг. 22 год.
Утром сидели мы с Катей в кафешке на берегу океана, любовались видами на океан, пили кофе и размышляли, что дальше делать будем. Почта для нас грузов не нашла. Порешили мы никуда не спешить, покататься по Ирландскому острову, посмотреть, как люди живут. Одно слово — туристы! После кофе принялся я Катю фокусами веселить. Подкину монетку, поймаю в две ладошки, кулаки выставлю, а она угадывает в каком. И никак угадать не может. И сроду ей не угадать, потому как в детстве книжка мне в руки попалась. "По ту сторону фокуса" называлась. И я делом этим тогда увлекся. Особенно в части манипуляции. С монетами и картами и прочими предметами. Высот великих не достиг, не Игорь Кио, однако на любых экзаменах и в школе, и в училище наработанные навыки выручали меня неоднократно. И ни разу преподам поймать меня не удалось. Ловкость рук обманывает зоркость глаз!
Вот так сидим мы, я Катю надуриваю постоянно, потому как у меня две монеты в руках, а не одна. Она смеется, но поймать меня на шулерстве не получается у нее никак. А ей хочется! Бармен все стаканы протер, посетителей кроме нас нет более. Он тоже заинтересовался представлением. Рядом сначала подсел и наблюдает. Потом его азарт взял:
— Давай на деньги!
— "The quickness of the hand deceives the eye!" — Процитировал я.
— В России знают моего прадедушку? — Удивился он.
— О'Генри ваш прадедушка? — Удивился я.
— Почему нет? — Удивился он.
— Действительно! — Согласился я. — Почему бы и нет! Все мы от кого-то произошли! Кроме Адама. В России знают вашего прадедушку. И с удовольствием читают его рассказы. Его очень неплохо перевели на русский.
— Однако, вы не могли бы продолжить? — Настаивал он.
— Но если О'Генри ваш прадедушка, мистер, то вам должно быть понятно, что у вас нет шансов. Вы же не фермер? — Усомнился я.
— Но вы же не жулик? — Не усомнился он.
— Поэтому и не хочу вас обжуливать! — Сказал я и раскрыл ладони, на каждой из которых блестело по золотому. Потом, встряхнув кистями, снова показал ладони — пусто.
— The quickness of the hand deceives the eye! — Восхитился он.
— Точно!
Дверь приоткрылась, и в помещение боком проскользнул крепко скроенный голубоглазый блондин. Гоня перед собой могучую волну перегара, он приблизился к нашему столику, Катя, зажав рот ладошкой, стремительно метнулась в дамскую комнату, мужик проводил ее смущенным взглядом. Потом, не присаживаясь, предложил:
— Мужчина, купи гранату!
После чего вынул из отвисшего кармана поименованный предмет и гулко стукнул им по столу.
Да, уж. В такой вот аранжировке я эту арию слышу впервые. В юности мне предлагали кирпичи!
— Это у вас такой продвинутый метод убеждения, мужчина? Или это такая шутка?
Мужик стеснительно и проникновенно пожал плечами:
— Отдам за тридцать экю, мужчина. Получка завтра, но мне не дожить! Трубы горят! Купи гранату. Пожалуйста!
Из-под моего стула высунул нос Морс и внимательно заценил клиента. И проигнорировал наглухо "террориста". Даже обрычать подошедшего поленился. Ну, небритый мужик. Ну, с бодуна. Ну, с гранатой. Чо, нельзя теперь с гранатой походить, чоли? Мы, типа, в свободной стране живем! Может клиент ей орехи на досуге колет? А может это у него оберег от сглаза? Вернулся к неторопливому разгрызанию бараньих ребрышек, поданных ему на завтрак, и пофиг ему мороз.
— Пэдди, ты продаешь эту гранату уже года три, как минимум. С самого приезда! — Вступил в разговор бармен.
— Я не виноват, Кендрик, что каждый раз меня просят убрать ее подальше, а тебя — налить мне пару друнков, чтобы я от них отстал! Но покупать наотрез отказываются. Неразменная граната. Надоела она мне смертельно, и все карманы оттянула. Однако просто выкинуть дедушкин прощальный подарок, будет совершенно непорядочно по отношению к старому пердуну. Может быть этот мужчина избавит наконец меня от этой штуки?
Я гранату рассматривать ее принялся. Странная граната. Стальной цилиндр диаметром сантиметра три с половиной — четыре. Длина — сантиметров восемь. Прикинул на вес — граммов четыреста. Запала нет. Чека под пломбой. Состояние хорошее, серая краска пообтерлась на углах, из-под нее красная грунтовка выглядывает, но ржавчины не заметно нигде. Что за хрень? Никогда такой не видел.
Видя мое недоумение, алконавт-страдалец пояснил:
— Это "немка" М-34, германская граната образца 1934 года. Редкая вещь! Их совсем мало выпустили. Правильное название — "Handgranate 34". Интересна тем, что взрыватель у нее только ударного действия. Пока не стукнется — не взорвется. Тройная защита! Дед ее с войны привез, из Арденн. Снял с какого-то шваба, когда оттуда драпал. А когда я сюда... вынужден был спешно отбыть.., то он ее мне и всучил для самообороны. Можно сказать — от сердца оторвал. Но там меня не догнали, а тут на острове, как оказалось не в кого ею кидаться. Всех кусачих грохнули до нас... Продать тоже никому не удается, уж больно древняя штучка. Хотя иногда помогает бороться с похмельем.
— Думаешь, она еще не протухла? Сработает?
Голубые глаза на веснушчатой роже вспыхнули яростно негодующе и Педди забожился, что эта фуканутая граната не подведет, несмотря на почтенный возраст и на то, что вражеская. Ибо немецкое качество всему миру известно.
Не то, чтобы я так уж ему поверил, но чисто ради сочуствия страждущему и прикола для — купил. Ну, и заодно Педди подразнил, вынув из кармана его рубашки еще один орденский червончик к тем двум, что в руке держал. Пожурил, что он при живых деньгах дедушкино наследство растранжиривает, пододвинул к нему монеты, отобрал у бухарика гранату и в сумку себе спрятал. Пока прятал, Педди уже основательно уселся у стойки на табурет и залпом отправил первую порцию лекарства в организм. Потом, на всякий случай, проверил свои карманы, наивняк! А вдруг еще где монетка отыщется. Не отыскалась, но... Но пару минут спустя, глаза его утратили страдальческое выражение, стакан перестал выбивать по стойке дробь, спина у Пэдди распрямилась и мужик стал орлом. Обретя моральную опору и придя в равновесие с окружающим миром Педди налил из бутылки вторую порцию и тост сказал, махнув в мою сторону стаканом:
— Bas!
Ну, нафиг! Помереть я предпочитаю в России. В Ирландии, хоть бы и Новой, пусть ирландцы ласты клеят...
— Да хранит тебя православный святой Патрик!— не заржавел я с достойным ответом, помахав пустой кофейной кружкой.
Леприконцы дружно заржали. А тут и Катя вернулась. Подхватил я ее под руку, и прощавшись с обитателями пуба (это тоже самое, что и паб, но по-ирландски), удалился.
Поехали мы с Катей на аэродром, завели "Караванчик" и совершили неторопливый облет острова с целью его осмотра. Насладились видами сверху, вернулись к аэродрому и качели над ним устроили. Надо же Катюшу выучить наконец посадку совершать. А то какой из нее второй пилот? Одно название.
Приступив к тренировке принялись жужжать над полосой. Вверх до высоты круга, потом развороты с первого по четвертый с выходом на глиссаду, потом площадочка на высоте выравнивания над ВПП и снова вверх да по кругу. И все у нее не складываются элементы посадки. То разгонит машину на глиссаде, то уйдет под нее, а то наоборот в дальний конец ВПП посадку совершить пытается. И что характерно, в створе полосы держит машину легко и свободно. Как по ниточке ведет ее по осевой.
Я сам-то пилот тот еще, как инструктор и вообще никакой. Вот никак врубиться и не могу, в каком месте ошибка у Кати возникает? Взялся за штурвал по мягкому и все же уловил. Она на глиссаде рогами шурует туда-сюда, пытаясь этим ошибки компенсировать! Оттого-то скорость уплыть туда-сюда и норовит. Обратил я ее внимание на такую штуку, как триммер руля высоты, и порекомендовал попытаться пройти глиссаду с его помощью. И со второго раза у Кати все получилось! Влет у нее все стрелки в кучу собрались. Машина как с горки покатилась. Осталось ей высоту выравнивания на подкорке закрепить и последний метр ощутить сердцем. И, считай, посадка ею освоена, а это самый сложный элемент полета!
Одно слово — талант... и че ее сегодня мутит с самого утра. Тарелкой с мясом чуть в меня не запустила. Пришлось мне ее порцию самому скушать. Конфет-ирисок в пабе килограмм закупила и трескает их непрерывно? Чо это с ней? Свожу-ка я к доктору ее. Может "переход" так на Катюху повлиял?
— Кать, не нравишься ты мне! Давай еще заходик и на посадку. К доктору пойдем.
— Сам иди! Дурак! Не нравлюсь я ему видите ли! Зачем тогда девушку соблазнил? Кто кому полночи в любви вечной клялся? Гомер клялся? Пушкин ваш клялся? Ты, злодей, клялся! Ни к какому я доктору не поеду! Я себя прекрасно чувствую, а ты поезжай. Пусть тебе от мнительности укол в попу поставят...
И слезой жгучей меня в расстройство привела полное...
Новая Ирландия, город Куинстон. 19:00. 20 число 6 месяца. Четверг. 22 год.
Зарулил я на стоянку, запарковался рядом с оранжевой амфибийной Сессной-172 на поплавках, возле будки диспетчерской, аппарат на тормоз стояночный поставил и движок заглушил. Катя на меня, как мышь на крупу, дуется, красоту свою от меня прячет. Отворачивается.
— Кать, ты меня к доктору проводишь? Может, у меня в самом деле нервы не в порядке? Боязно мне одному к доктору идти!
— Отстань, противный! Я тебе не жена! Ты меня не любишь!
— Очень даже люблю! А кто ты мне, если не жена?
— Брошенная тобою любовница! Ты сказал, что я тебе не нравлюсь — она повернулась ко мне и обвиняющее уткнула палец в мою грудь — Значит, ты меня не любишь и теперь я падшая женщина, а ты меня погубил!
— Я сказал, что мне не нравится состояние твоего организма! А сама ты мне нравишься!
— Как это я тебе могу нравиться, если мой организм тебе не нравится! Козел!
— Мне твой организм нравится, но его состояние вызывает у меня тревогу. А за козла — ответишь! Ты замуж за меня когда уже пойдешь? Я заждался уже!
— Когда траур закончится. Ой, ты мне предлагаешь руку и сердце?!
— Ну, и все остальные органы до кучи. Печень, почки, желудок в первую очередь! На прокормление! А траур твой на Старой Земле остался! И ты обещала быть мне послушной женой!
— Вот когда стану женой, тогда и стану послушной. А траур у меня перед Господом. Господь же един во всех мирах. Потому — жди и не трепыхайся! Вези меня к своему доктору!
Но с местным эскулапом свидеться нам не довелось. Из пикапа, стоявшего у диспетчерской, выбрался настоящий морской капитан, не меньше. В морской фуражке с якорем, в морском кителе при позументах, нашивках и прочих прибамбасах на форме одежды, морской волк, исполненный достоинств, солидный и благообразный, с благородными сединами. Умереть — не встать! Такому и "Титаник" доверить можно смело! За один внешний вид, чисто. Вот росту только в нем не более пяти футов. Это с фуражкой вместе. Зато голова большая. Судя по фуражке...
...И неторопливо направился к нам. Подойдя поближе, поздоровался, представился капитаном О'Брайеном. И спросил о наших планах на будущее.
— С какой целью интересуетесь, капитан?
— Джеймс. Мое имя Джеймс. Я хочу со своей командой попасть в Форт Линкольн, и как можно быстрее. Не позднее завтрашнего утра.
— Вам следовало найти нас пораньше, капитан! По прямой до Форта Линкольн нам не хватит дальности, насколько я помню карту. Значит, придется делать промежуточную посадку. Можем и не успеть к утру.
