Такие смешные человечки

Иван умолк и поковырял палочкой угольки костра, красные искорки взвились вверх.

— Да. . . — задумчиво протянула Сара, глядя на огонь. — Ничего нового ты, конечно, не сказал, но в твоем изложении все эти теории звучат довольно интересно и открывают какие-то новые свои стороны. Только как же тогда быть с раем и адом? Ведь как я поняла твой Высший разум, такой добрый и мудрый, просто не в состоянии обречь даже самых ужасных грешников на вечные муки в аду.

— Я думаю что ад не пришлось создавать специально, — усмехнулся Иван, — достаточно дать грешникам возможность родиться на Земле повторно, а они уж сами позаботятся о том чтобы превратить свою жизнь в сущий ад, в чем в чем, а в этом-то мы преуспели. Перед отправкой назад на Землю для повторного рождения каждой грешной душе наверняка показывают небольшой кусочек того самого рая, чтобы она осознала наконец-то от чего она отказалась, чего ее лишают за ее же собственную глупость, и можно представить какие терзания испытывает при этом несчастная грешная душа, лишенная доступа в рай. Эти душевные муки не сравнятся ни с каким поджариванием в кипящем масле, вот она где — геенна огненная. Технически повторное рождение даже для нас представляется уже не таким уж сложным, что уж говорить о всемогущем высшем разуме, для него это семечки. Так вот несчастный грешник и будет раз за разом проходить через круги земного ада до тех пор, пока не поймет наконец простых истин, и только тогда после очередной смерти перед ним распахнуться двери рая. Ну а рай это по моему и есть тот самый чудесный, волшебный, сказочный синтетический мир в котором нет ничего не возможного, в котором исполняются любые желания, и в котором живет общая дружная семья вселенского разума. Эта семья и принимает в свои ряды тех представителей рода человеческого которые даже обретя неограниченное могущество просто не могут уже по чистоте душевной принести какое-либо зло в чудесный волшебный мир. Так что, если хочешь, это своеобразная мера безопасности для защиты от всего первобытного темного и недоброго.

— Как у тебя все легко и просто! — улыбнувшись сказала Сара, когда Иван умолк, — В самом деле, по части доброты твой бог перещеголял самого Христа. Значит по-твоему даже самые отъявленные грешники, пройдя через многочисленные круги земного ада, рано или поздно все равно попадают в рай? Достаточно только сполна осознать все свои прегрешения, искренне раскаяться в них и хотя бы одну свою земную жизнь прожить честно? Знаешь, мне такой Бог тоже вполне симпатичен... — Сара хотела еще что-то добавить, но тут до них из темноты донесся слабый зовущий голос Эдварда:

— Иван! Иван!

Они бросились к раненому. Придя в себя, Эдвард глубоко и судорожно дышал, глаза его лихорадочно что-то искали на черном небе. Маргарет во сне отодвинулась от Эдварда и теперь сладко спала, безмятежно чему-то улыбаясь. "Дрыхнет как слониха и ничего не слышит..." — подумала Сара с невольной неприязнью, но тут же поняла что Маргарет ни в чем нельзя обвинить, ей как и другим столько пришлось перенести за последниеза последние часы. . .

Блуждающий взгляд Эдварда наконец остановился на лице Сары.

— Иван, пускай она уйдет, — приказал Эдвард тихо.

Иван виновато посмотрел на Сару. Сара недоуменно скривила губы, но безропотно пошла назад к костру. Сидя у огня она видела как Иван склонился над Эдвардом, что-то внимательно выслушивая, как потом Иван вскочил и заметался выкрикивая: "Этого не может быть! Это совершенно невозможно!". затем успокоился и снова подсел к Эдварду. Наконец Иван вернулся к костру.

— Он уснул, — коротко бросил Иван, опускаясь рядом с Сарой.

Саре очень хотелось узнать о чем говорил Эдвард, но она понимала что если Эдвард посчитал что ей лучше оставаться в неведении то и Иван не может ничего сказать, по этому она молчала, задумчиво глядя на языки пламени.

— Значит Дэн сейчас в раю? — спросила она наконец.

— В раю? — Иван непонимающе посмотрел на Сару. Но вот он похоже вспомнил о чем беседовал с ней перед этим и возбужденно заговорил. — Да, конечно, я верю что Дэниэлу сейчас лучше чем нам. Ведь даже если все наши священные писания безбожно врут и никакого рая никогда не было и это не более чем человеческие фантазии, то уж существование Высшего разума лично у меня не вызывает никаких сомнений. И вот представь что этот самый Разум, всемогущий и вездесущий, смотрит на нас со своих заоблачных высот и видит, как на маленькой голубой планетке копошатся какие-то странные, смешные существа с двумя ручками и ножками, эти существа обладают какими-то зачатками разума, а еще они создали такую забавную штуку как религия, они верят в некоего Бога, доброго и всемогущего, который их опекает и оберегает, а после смерти переселяет их бессмертные души в какой-то там рай. Высший разум смотрит на весь этот спектакль и вдруг понимает что он сам и является тем самым Богом, потому что кроме него больше нет других богов, что это именно ему, Высшему разуму поклоняются все эти миллионы странных существ, именно в него они свято верят потому что больше им верить не во что. Пусть даже все так, но что сделает Высший разум в такой ситуации? Мне кажется что он просто вынужден будет сделать все то, что мы сами за него напридумывали, и создать для нас Эдем, эту нашу извечную мечту. Ведь даже человек, наделенный хоть крохой жалости и милосердия , не сможет грубо оттолкнуть от себя ластящуюся к нему голодную и замерзшую собаку, неужели ж Высший разум, это сосредоточение мудрости, доброты, любви и милосердия, сможет равнодушно отвернуться от миллионов свято верящих в него живых существ? Нет, он никогда не сможет сделать этого и исполнит все о чем мы мечтаем, тем более что для него это не составит никакого труда. В противном же случае он бы просто предал нашу святую веру в него, а вероломство — ужаснейший грех, это понимают даже столь несовершенные создания как люди, и Высший разум, кем бы он не был и откуда бы не произошел, на такое грехопадение просто не способен, потому что он — Высший Разум.

Иван замолчал, устало прикрыв ладонью глаза, Сара задумчиво смотрела на него.

— А вообще-то, мы сейчас зря теряем время, — наконец произнес Иван. — Если Бог в самом деле существует, то у нас в любом случае будет еще много возможностей поговорить о нем, ну а если его все-таки нет, то тогда и вовсе не стоит тратить на пустую болтовню наши, может быть, последние часы. — Иван сам испугался вырвавшегося у него откровения но Сара сделала вид что ничего не заметила. — Тебе надо отдыхать, дорогая, — сказал Иван улыбнувшись, погладив Сару по руке. — Я совсем тебя заболтал. Ладно сам не сплю, так и тебе не даю, а завтра у нас будет нелегкий день, нам потребуется много сил.

— Я лягу рядом с тобой, — заявила Сара.

— Ну конечно, куда же я без тебя.

Сара притащила спальный мешок и устроилась рядом с Иваном, положив голову ему на колени. Она задумчиво погладила Ивана по щеке и вдруг сказала:

— Вань, а я тебя оказывается совсем не знала. . . Ты мне всегда казался этаким холодным равнодушным суперменом, целиком погруженным в свою науку и лишь иногда великодушно снисходящим ко мне. . . А ты оказывается совсем не такой. Ты гораздо лучше! Добрее и нежнее...

— Значит я холодный равнодушный супермен? — весело рассмеялся Иван. — Забавно! Но ты не переживай, я тоже называл тебя моей снежной королевой. А в про чем, когда мы могли друг друга узнать? Мы ведь встречались только на работе, на разных пьянках-гулянках, да в постели! Работа и веселье являются далеко не идеальным местом для раскрытия человека как личности, ну а о сексе и вовсе не стоит говорить, там царят в основном первобытные инстинкты. Это раньше постель была высшей стадией общения, а теперь очень часто новоявленные влюбленные сначала вдоволь порезвятся, а потом только спрашивают: "Слушай, любимый-любимая, а как тебя звать-то?"

Сара засмеялась, представив подобную ситуацию.

— Ну ладно, спи — познавательница душ, — улыбнулся Иван, поцеловав Сару на сон грядущий, — Завтра у нас будет очень трудный день. . .

Вскоре Сара уснула, а Иван сидел, перебирая пышные пряди ее волос о чем-то задумавшись. Через некоторое время и он начал подремывать и клевать носом точно так же как Ян незадолго перед ним, только иногда вскидываясь и насторожено оглядываясь по сторонам. Так вот Иван и "бдил", совмещая приятное с полезным, и два часа дежурства пролетели для него почти незаметно.

Следующая смена досталась Саре, но у Ивана не было ни малейшего желания будить ее. Сара проснулась сама, она всегда очень гордилась своей способностью просыпаться когда нужно как по будильнику, Иван сопротивлялся. что-то лепетал, но Сара почти насильно загнала его в спальный мешок и приказала спать. Пристроив лохматую Иванову голову у себя на коленях, Сара стала его баюкать, и Иван сразу уснул сладко посапывая во сне.

Сары тоже хватило ненадолго: незаметно для себя она склонилась Ивану на грудь и пригревшись очень скоро уже видела радостные, цветные сны. Оставшийся без присмотра костер постепенно угас, и тьма египетская опустилась на лагерь, поглотив все вокруг. . .

Ивану приснились какие-то военные действия, яркие вспышки и взрывы, человеческие крики и непонятный грохот. С трудом разлепив глаза он понял что это был не совсем сон: и наяву тоже голубые вспышки прорезали темноту, что-то взрывалось и грохотало невдалеке, смутные тени с криками метались по поляне. Иван вскочил на ноги, растеряно озираясь и пытаясь сообразить какие изменения произошли в окружающей обстановке. Что-то изменилось, но что? И тут до него дошло что терраса на которой был разбит лагерь стала чуть ли не на треть уже. Теперь она обрывалась в каких-нибудь пяти метрах от Ивана, там где еще час назад спали Эдвард с Маргарет. Похолодев, Иван кинулся к обрыву: черная непроглядная бездна без единого огонька разверзлась перед ним и Иван невольно отшатнулся. Тут на небе услужливо засияла луна, заливая все вокруг серебристым светом. Иван вновь осторожно приблизился к краю про пасти. Уходящая вниз отвесная стена была вся в длинных, дугообразных параллельных бороздках, словно здесь прошла гигантская фреза, снявшая на меньше десяти метров толщи гранитного массива. Тут же Иван увидел и инструмент, проделавший эту колоссальную работу — это был огненный тороид. Огромный и величественный он выплыл справа из-за гранитной скалы в которой он оставил глубокую выемку. Пылающий бублик имел уже метров сто в высоту и около трехсот в диаметре. Мириады рубиновых шариков непрерывно скользили по замкнутым силовым линиям магнитных полей, образуя стенки тороидальной камеры, внутри которой сияло толстое голубое колечко плазмы, вершину тороида, словно императорская корона увенчивало большое облако тумана, фосфоресцирующего изумрудным светом. Все это сооружение, сияющее рубиновым пламенем и отбрасывающее под собой на местности большое световое пятно, плавно, покачиваясь, скользило над верхушками деревьев, описывая вокруг Ивана широкую дугу, словно демонстрируя ему всю свою красоту. Следуя законам пилотажа огненный тороид слегка наклонился к центру поворота, и его опустившийся край цеплял за верхушки деревьев, срезая их словно бритвой, оставляя в лесном массиве широкую просеку, усеянную голыми обгоревшими древесными стволами и пеньками.

Иван с трудом оторвался от этого величественного зрелища и огляделся, в душе все еще надеясь на чудо: Рядом с ним стояли Барбара, Ян и Элизабет, у самого края обрыва стояла на коленях Сара и тихо плакала, причитая: "Господи! Да что же это такое. . . "

Эдварда и Маргарет не было, чуда не произошло.

— Она проспала все на свете! — сказала Элизабет, глядя на Сару почти с ненавистью.

Иван тоже смотрел на Сару, но скорее с жалостью. Да и мог ли он ее в чем-нибудь обвинить? "Эх Сара, Сара... — только и подумал Иван. Потом у него мелькнула еще одна мысль от цинизма которой Ивану самому стало как-то не по себе: "По крайней мере, теперь у нас появился хоть какой-то шанс выбраться из этого ада... " Но с собой-то Иван мог быть откровенен до конца: с раненым Эдвардом их шансы преодолеть все препятствия в самом деле были близки к нулю. А препятствий этих ожидалось еще ох как много...

Иван подошел к Саре, взял ее за плечи, поднял с земли и прижал к груди. "Ну что ты, глупенькая, не плачь, слезами горю не поможешь, — шептал он ей на ухо, сам готовый разреветься от бессилия. — Не стоит жалеть о том чего все равно нельзя исправить, надо просто сделать выводы на будущее. . . "

Сара тихо всхлипывала, уткнувшись в Иваново плечо. "А как все чудесно начиналось." — с тоской подумал Иван.

— Похоже он собирается пройтись второй раз! — воскликнул Ян.

Огненный тороид, завершив выписывать дугу над лесом, опять подошел к скалистому обрыву далеко слева от лагеря. Вот его подвижные стенки коснулись гранита, замелькали вспышки, послышался гул взрывов, и огненная фреза начала снимать десятиметровую стружку постепенно приближаясь к лагерю, оставляя за собой широкий шлейф пыли и дыма.

— Надо быстро уходить! — крикнул Иван. — Сейчас он нас накроет!

Они похватали все что попалось под руки и бросились вверх по склону. Тороид все приближался, горы дрожали под ногами, огромные глыбы срывались со своих мест и громыхали вниз, грозя раздавить любого кто попадется на их пути. И вот бублик подошел вплотную: огненная Ниагара разверзлась перед путешественниками, мириады горящих шариков низвергались с вершины тороида образуя сплошную, широкую, непрерывно проваливающуюся куда-то вниз стену пламени, сквозь эту завесу просвечивал голубой пульсирующий плазменный шнур. Обрушиваясь на гранитный карниз на котором только что был лагерь экспедиции, огненный поток дробился на мириады брызг, несущих разрушение, вверх вздымались обломки скал и тучи пепла, все горело, дымилось и обращалось в прах. Мощный, непрерывный грохот взрывов поглотил все другие шумы, люди что-то беззвучно кричали, отчаянно цепляясь слабеющими руками за острые каменные выступы, стараясь не сорваться вниз, в раскаленную бездну, казалось что вот сейчас весь этот пылающий ад обрушится на их головы, раздавит, испепелит и все будет кончено, но в следующее мгновение огненный монстр уже прошел дальше только ослепив и оглушив своим великолепием, обдав дымом и жаром но не причинив никому особого вреда, его грохотанье стало затихать вдалеке, а на небе внезапно, словно включенная лампочка, вспыхнуло солнце.

Когда группа наконец-то добралась до вершины перевала, солнце погасло так же неожиданно как и загорелось. "Черт возьми, похоже скоро наступит полярная ночь, солнце совсем не хочет светить", — бормотал Ян, первым взбираясь на гребень водораздела. Только глянув по другую сторону перевала, он замер, пораженный открывшейся картиной. Вскоре к Яну подтянулись остальные члены экспедиции и тоже остановились в растерянности от удивительного, сказочного зрелища.

"Я подумал бы что попал в страну чудес, если бы не знал что попал в самый обыкновенный ад," — пробормотал Иван.