Третья ипостась. Часть 3

Не сговариваясь, мы назвали астероид Оазисом: именно так выглядело из космоса искрящееся зеленое пятно с голубым отливом на фоне голого серого камня остальной поверхности. И мы некоторое время очень хорошо жили вместе, пока не появился Влад и не сделал Таше предложение. Естественно, руки и сердца, не торговать же он с ней собрался!

Глеб, конечно, вертелся около брата, но я еще в Руре дала ему понять — у нас с ним не будет долго и счастливо. И дело даже не в том, что он оставил меня тогда. У него были причины, и довольно веские. Ведь Таша простила Влада, и я бы смогла понять, только вот... он опоздал. Опоздал ненадолго... всего-то на шесть тысяч лет. И теперь все мои мысли, все самое светлое и радостное будет связано с тихой скорбью по тому, с кем все равно никогда бы не смогла быть так, как я хочу. Я сама отказалась от него, и с этим мне тоже придется жить.

Выпроваживая Ташу замуж за любимого, я одновременно и радовалась и грустила. Радовалась ее счастью, ее окончившемуся одиночеству. Мое только начиналось. Конечно, мне было грустно. Но... да, было и но. Библиотека Резиденции содержала все книги, когда-либо созданные на Земле, с переводом проблем не было, я теперь понимала даже суахили. И время. Для бессмертного оно бесконечно. Мне на все его хватит.

А еще было нелишним разобраться в местных делах, разведать обстановку, ведь раньше я только слышала об этом Обетованном, а мне жить здесь. Стоило только пожелать... Когда я вошла в свой библиотечный зал в очередной раз и направилась к огромному, во всю стену, монитору, на котором просматривала электронные материалы, другая стена, пустовавшая до этого времени, оказалась полностью заставлена стеллажами, наполненными прозрачными коробочками с малюсенькими блестящими дисками, диаметром сантиметров пять каждый. Тысячи коробочек, а каждый диск вмещал десятки тысяч гигабайт информации. Даже это собрание едва втиснуло в себя наиболее полную историю Обетованного, и не хватило бы нескольких сотен человеческих жизней, чтобы изучить хоть половину содержимого полок. А значит, мне повезло — и времени до хрена, и заняться есть чем. Устроившись на огромном кожаном шезлонге, установленном напротив монитора, я обозрела поле предстоящей битвы. По левую руку на нескольких выдвинутых подставках расположились огромное бумажное ведро с попкорном (красовавшиеся на боках емкости трансформеры должны были изредка отвлекать от ожесточенных мозговых штурмов), полулитровый стакан пепси с кубиками льда и витиевато изогнутой кислотно-розовой трубочкой, "Ловец снов" Стивена Кинга, MP3 плеер... Да, упакована по полной и готова ко всему. Я вооружилась беспроводной мышью, напоминающей лазерную указку, и приступила к работе.

Сначала уделила внимание нынешнему состоянию дел, но очень поверхностно, после чего не удержалась и с головой залезла в сведения о бесчисленном множестве рас, территориальных образованиях и международных организациях. Да-а-а уж...

С каждым новым понятием все больше умиляло неистребимое человеческое желание кичливо объявить себя единственным вселенским разумом и наслаждаться этим спорным фактом до пенсии. Посмотрела бы я на этих земных умников, которые полностью отрицали наличие инопланетной жизни. Здесь ее было столько, что и сосчитать трудно. Вскоре в глазах рябило от странных названий, к каждому из которых прилагалась большая коллекция 3D-изображений чуть ли не всех анатомических подробностей, черт их всех подери!

Но самое забавное оказалось впереди. Несмотря на резкие физиологические и психологические отличия большей части рас друг от друга, это было обычное общество со своими проблемами, своими дрязгами, своими увлечениями, и почти весь этот набор можно было наблюдать на доброй старой Земле за период существования на ней человечества. Вот это и обескуражило больше всего, ведь я ждала чего-то иного, нового, отличного от нас, а тут выходит, что люди везде люди, каким бы цветом кожи, формой тела и волосяным покровом они не обладали. Сколько бы у них не было конечностей и как бы ни располагались внутренние органы. Были, конечно, нюансы, то только очень специфического характера, и до них я еще не добралась. Меня порадовало, что многие являлись болельщиками какой-то очень популярной спортивной игры вселенского значения, и даже земным мировым звездам футбола, тенниса, баскетбола или любого иного вида спорта было далеко до того поклонения, я бы даже сказала, обожествления, которого удостаивались лучшие игроки гравитационного поло. И наличие структур, являющихся общими для всего Обетованного, разного рода советы, лиги, сообщества, культурного, спортивного, правоохранительного и даже милитаристического направления, все это тоже оказалось приятным сюрпризом, по крайней мере, мне будет, откуда начать. А еще, здесь постоянно что-то происходило, и, думаю, скучать мне все-таки не придется.

И только лишь я настроилась на долгое, абсолютное и такое желанное одиночество, посетитель повалил косяком.

Сначала появились Таша с Владом.

— Ну, как ты тут? — трагически кинулась ко мне подруга, а ее муж только глаза закатил.

— Вообще-то, с позавчерашнего дня ничего особенного не произошло, — осторожно ответила я.

— Не будь занудой! — отмахнулась Таша. — Тебе от Глеба привет!

Она танцующими шагами прошлась по гостиной, сменила цвет накидки одного кресла с синего на фиолетовый с бронзовым отливом, отошла подальше, прищурилась, потом со вздохом вернула прежний. Хрупкая, грациозная, одетая в облегающий темно-синий шелковый комбинезон и черные босоножки на пятнадцатисантиметровой шпильке. Белоснежные волосы волнистым каскадом ниспадают на плечи и спину. Господи, до сих пор не укладывается в голове, на что она способна.

— Спасибо, конечно! — так же осторожно ответила я. — А чего он сам не появляется?

— Он очень сильно грустит! — Таша уже вертелась перед зеркалом, прикопавшись теперь к цветовой гамме и покрою своего наряда. — Так расстроен твоей холодностью, того и гляди, в монастырь уйдет!

Ага, конечно, фигурные дырки в стратегических местах костюма, не спорю, придают ему некоторую пикантность, но, думаю, еще пара прорех, и Влада хватит апоплексический удар, причем как от желания немедленно продолжить медовый месяц, так и от неконтролируемого стремления уничтожить любое существо, носящее штаны или что-либо наподобие, в пределах ближайших десяти систем. У бедняги остекленел взгляд, а сам он неестественно замер и, кажется, уже несколько минут не дышал.

— У вас есть монастыри? — я обратилась к Владу, больше чтобы отвлечь парня от Ташкиных упражнений, хотя и наличие подобных заведений все же всколыхнуло социологический интерес.

— Ты больше ее слушай! — ответил тот, слегка приходя в себя. — Мне говорили, что девушки меняются, стоит на них жениться, и вот — убедился на собственном опыте!

— Я изменилась? — каким-то железным голосом спросила Таша.

— Только в лучшую сторону! — поспешно ответил любящий супруг.

— То-то же! — задрав вверх указательный палец, пригрозила Таша.

— Только, дорогая, не следует ли тебе зарастить пару вырезов? — опасливо предложил этот подкаблучник. — Ну, хотя бы вон тот, через который все видят твою...

Метко запущенная тонкой рукой диванная подушка непочтительно прервала осторожные рекомендации.

Они испарились вечером, когда в привычное для нас с подругой время сгустились сумерки, как обычно, в рамках установленных для Оазиса земных параметров. А я так и не поняла, зачем они вообще появлялись. Не для того же, чтобы привет от Глеба передать! Неужели Таша думает, что я уже заскучала и примчалась спасать от одиночества? Если так, надо ей сказать, чтобы не заморачивалась — после последних событий мне просто необходима добрая доза покоя.

Но не тут-то было. На следующий день прилетели другие посетители. Именно прилетели, на какой-то космической колымаге неопределенной формы. Странно, весь Голливуд как один демонстрировал в фантастических фильмах очень красивые обтекаемые аппараты, смотреть было приятно, только вот как всегда с реальностью эта "красота" не имела ничего общего. По крайней мере, так можно было сказать о приближающемся к Оазису агрегате, целомудренно укрытом от моего недоброго взгляда плотными клубами черного, и — я чуяла это даже из комнат — тошнотворно смердящего дыма. Блин, я для чего тут озоновый слой создавала?

Конечно, так изящно и непринужденно возникать прямо из воздуха умеет только моя всемогущая подруга... ну, и еще некоторые. А для остальных пришлось спешно создавать за парком какую-никакую площадку для приземления, пока первый мой посетитель на собственном скрипящем и разваливающемся на глазах транспорте проходил слои атмосферы.

Это оказались посланцы какой-то организации, я не очень поняла, то ли за порядком они следят, то ли собирают средства на что-то. И не все они были людьми. Так я и встретилась с представителями населяющих Обетованный нечеловеческих существ, что называется, лицом к лиц... ну, по крайней мере, у большей части лица все же были.

Надо сказать, внешность визитеров впечатляла, но общий принцип, как я уже знала, почти у всех был гуманоидный — две руки, две ноги, одна голова. Некоторые черты походили на человеческие, отличаясь, однако кое-какими деталями, цвет и структура кожи аналогично напоминали о разнице. С пальцами тоже было не все одинаково, а конкретно, с их набором. У некоторых даже разнилось их количество на руках и ногах. И они явно не ожидали увидеть в роли такого могущественного существа семнадцатилетнюю на вид девицу в драных голубых джинсах и черной борцовской майке, со снопом тонких косичек, торчащих во все стороны. А что, ну настроение у меня такое! Так и хотелось справиться, не слишком ли громко я включаю музыку, не жалуются ли на меня соседи?

Я сдержалась. Только когда речь зашла о Земле, твердо заявила о полной блокаде планеты и самым недвусмысленным образом дала понять, что светит любому нарушителю. Судя по тому, как они прикрыли глаза, спасаясь от ослепительной вспышки, про "светит" стало понятно лучше всего. И засим поспешили откланяться, причем мне пришлось подлатать их посудину, потому как она ни в какую не хотела заводиться, а в ее страдальческих хрипах лично я слышала мольбы о вечном покое на свалке.

И только тогда я вдруг осознала, какой невероятный бонус полагался мне, сообразно скромно узурпированному великому званию: я поняла каждое слово, каждый звук из тех, что издавали мои гости, а ведь изъяснялись они совсем не по-русски. Я слышала и истинную их речь, так, ненавязчивым фоном, и, скажу по секрету, некоторые звуки отдавали подлинным непотребством. Что скрывать, обрадовало меня это открытие, обрадовало, я даже обижаться на них перестала за настырное вторжение.

Буквально через несколько дней появился еще один космический странник, на этот раз более приближенный к моим представлениям о такого рода транспорте. Ну, конечно, ведь это были люди! Официальная делегация империи Хонэй, количеством семь человек, с гербами, верительными грамотами и тому подобной хренью. Посол, разодетый в пух и прах дядечка в возрасте, лысоватый и приземистый, но величественный, как главный индюк на птичьем дворе, выразил удовольствие, что представитель именно нашей расы занял такое высокое положение в Обетованном, а так же робкую надежду на тесное и взаимовыгодное сотрудничество. Я пылко заверила его, что сотрудничество наверняка станет взаимовыгодным, если не будет слишком тесным. Дядя этот, граф Корстадт, сначала оторопел, а потом несколько минут не просыхая ржал, окончательно убив торжественность момента.

Потом сумел взять себя в руки и продолжил официальную церемонию, вручив мне рулончик плотной гербовой бумаги со свисающей массивной печатью. Судя по веселым искрам, то и дело проскальзывающим по зеленой радужке, мы сработаемся. Документ гласил, что данный космический объект (они его как-то назвали, нескончаемая череда букв, знаков и символов, в которую я поленилась вникать), находящийся под юрисдикцией империи Хонэй, переходит в мою полную и безраздельную собственность и приобретает дипломатический статус. Я была поименована полностью по ФИО, а термин "Всемогущая", обычно звучавший прозвищем, причем частенько весьма саркастического характера, употреблялся в качестве титула и обозначения сущности одновременно. И Император нижайше просил, даже умолял меня принять это подношение. Короче, Оазис стал настоящим Ватиканом, государством в государстве. Упс! Мы ведь даже не сподобились узнать, кому принадлежит этот камень, когда занимали его. Но теперь, слава Богу, вопрос исчерпан, более того, граф заверил меня, что такой же статус приобретет любое место, на которое я обращу свой благосклонный взгляд, а если мир будет населен, жителей его в разумные, но как можно более короткие сроки, переселят за счет имперской казны. Причем, во всяком мире, и кроме самой империи. Во дают! Несмотря на комичность, эти обещания насторожили. Интересно, они боятся меня, уважают, или же хотят чего-то настолько ужасающего, что даже переселение целой системы на новое место выглядит мелкой услугой?

Я убедила посла, что до такого не дойдет, что к выбору места жительства подошла со всей серьезностью, и пригласила делегацию в Резиденцию, где мы очень приятно отужинали, сдобрив еду некоторым количеством алкоголя. Скажем так, неслабо сдобрили.

Когда они откланивались, суток через трое, опухшие, мощно разящие перегаром и невероятно благостные, взяв с меня твердокаменное обещание как можно скорее наведаться в столицу империи с не очень официальным визитом, я спросила, как мне избежать частых посещений.

— Избежать? — удивился граф, с которым мы перешли на "ты", обладатель чудесного имени Лавериус (я звала его дядей Лавром, а в состоянии "ты меня уважаешь?" Лаврушей). — Нет, если ты правда не хочешь никого видеть, просто повесь на посадочной полосе табличку "ПРИЕМА НЕТ!".

— Это поможет? — с надеждой спросила я.

— Вряд ли! — улыбнулся он. — Но посетители почувствуют себя виноватыми!

Только когда в небе растаял белый след выхлопа имперского корабля, и челюсть моя приняла обычное положение, отравленный алкогольными парами разум осознал, что это была шутка. Смешно!

* * *

Табличку я повесила — чем черт не шутит? И помогло ведь — особо робкие улетали сразу, но более настырные не верили написанному слову. Таким приходилось говорить словами. Через полгода я отболтала себе язык.

Я пила чай в малой гостиной, когда почувствовала приближение очередного транспорта. Тонко и жалобно задребезжал сервиз китайского фарфора. Нет, они что, издеваются?!

Вскочив из-за стола как фурия, через мгновение материализовалась на полосе. И замерла... Более красивого средства передвижения я еще не видела, ни здесь, ни в голливудских шедеврах.

Стального цвета, вытянутый по горизонтали, очень сложной формы и очень большой, длиной более ста метров, высотой, наверное, с пятиэтажку, самого агрессивного дизайна. В тех же фантастических блокбастерах посудины с подобного рода тюнингом обычно составляли армаду самой недружественной цивилизации. Особо бросилась в глаза задняя часть, выглядевшая вертикальным хвостовым плавником, похожим на акулий, только низ его хищно загибался крючком. Странно изогнутые крылья, напоминающие перепонки летучей мыши, являлись самой колоритной деталью, а по поверхности постоянно пробегала какая-то маслянистая радужная рябь. Приземляясь, эта махина эффектно двигалась боком, словно вошла в дрифт, потом выровнялась и зависла в метре над поверхностью без какой-либо опоры, по корпусу прошла вибрация, будто он был живой и встряхивался, довольный окончанием долгого и трудного пути, потом затих, а сбоку открылся люк. Часть обшивки, прикрывавшая его, преобразовалась в удобную лестницу. Изнутри вырвался пар, в клубах которого замаячила единственная фигура.