Поднялись сразу несколько рыцарей, выражая свое возмущение подобными словами.
— Я понимаю ваше недовольство, но как королевский поверенный сообщаю вам, что блуд резко осуждается при дворе короля, а у меня есть сведения, что бывшая без присмотра несколько лет... леди... вела себя недостойно... честной девушки.
Кинутый графом во время заминок взгляд на баронессу Сван, прикрывающую ладошками рот от услышанных неприличных новостей, показал всем, откуда сведения.
К своему сожалению, Элья вынуждена была признать, что возмутившиеся вначале несколько рыцарей быстро затихли, то ли от недостатка информации, ведь во время злоключений миледи действительно могло произойти все что угодно, то ли от доверия к милейшей баронессе, как к женщине более старшей, мудрой и лучше их разбирающейся в такого рода делах.
Элье хотелось убежать, не оправдываясь перед всеми сидящими, но она умела быстро учиться и, осознав, что сейчас баронесса сделала свой ход, собиралась нанести ответный удар. Набрав воздуха в грудь и как будто нырнув в омут с головой, спросила:
— Среди нас есть маги, которые могут определить, была ли у меня связь с мужчиной?
Поднялось двое рыцарей-магов. Водник и огневик, сэр Эливар.
— Как вы можете подтвердить или опровергнуть слова графини? — сварливо поинтересовался поверенный.
— Сэр Эливар, — ответил водник, — слышит, когда человек говорит неправду, я же могу видеть, была связь или нет.
— Хм, я думал, только маги Жизни могут видеть такие вещи? — скептически возразил граф.
— Водная стихия очень близка человеку. Опытный водник может даже лечить немного. Я с полной ответственностью заявляю, что графиня является девицей.
— Подтверждаю, что наш уважаемый маг произнес правду обо всем, — сердито глядя на баронессу, произнес Эливар.
— Так что же это получается? Ритуал брака с графом Таури не был доведен до конца? — недоуменно спросил Спино, мгновенно отступив от прошлого обвинения и перейдя к новой зацепке.
Тишина была ему ответом, и лишь сверкнувшее во взгляде леди Сван торжество отличалось от обуревающих всех эмоций.
Элья не могла не признать, насколько ловко женщина напакостила ей. Поскольку все взоры обратились снова на нее, то она вынуждена была оправдываться.
— Мы с его сиятельством прошли все необходимые ритуалы, после которых он всем объявил о моем статусе его жены.
— Но... в постели он не утвердил свои права супруга? — настаивал на уточнении королевский поверенный.
— Граф считал меня слишком маленькой, он ждал, когда я подрасту.
К своему слабому утешению, девушка услышала подтверждающий гул. Все знали, что Таури предпочитал женщин лет за двадцать и даже значительно старше, что уж говорить о совсем сопливой девчонке. Но ныне покойный милорд тогда торжественно и во всеуслышание объявил юную баронессу графиней Таури, и об этом напомнили поверенному.
Граф Спино задумался. Посмотрел на баронессу и снова взял речь.
— Видите ли, в свете того, что у его сиятельства будет наследник, то нет смысла привязывать баронессу Шантрэ к графству, — посчитал он нужным пояснить другим свою позицию.
'Ну что ж, леди Сван, хитрость не заменила вам ум. Затеяла скорпионью возню, получи отдачу', — зло подумала Элья, уже не ожидавшая, что придется отстаивать титул после своего удачного въезда в город. Непризнание графского имени грозило возвращением к родителям и утверждением ими ее титула баронессы. Все же ее считали погибшей, и требовалось слово отца, чтобы не стать побродяжкой. В принципе, ее это не пугало, но раз уж начала, то отступать поздно.
— Прошу прощения, милорд, о каком наследнике вы говорите? — с вежливым интересом задала она вопрос.
— Баронесса Сван полтора года являлась дамой сердца графа Таури. Этому есть многочисленные подтверждения, и она ждет его ребенка. По-моему, об этом тоже все в курсе.
— Видите ли, никто не будет опровергать, что мой муж пользовался услугами, — послышалось 'ах!', и слезы потекли ручьем у впечатлительной баронессы, а на юную леди устремились осуждающие взгляды, — этой... подзадержавшейся в нашем замке гостьи. Но если бы его сиятельство услышал, что она от него понесла, то он выгнал бы ее с позором как мошенницу и блудницу. Он не терпел обмана.
— Ваша обида застит вам глаза, — неприязненно, будто какая-то старуха, Спино поджал губы. — Вы ведете себя крайне неприлично, — отчитал он девушку. — Я был о вас лучшего мнения.
'Какое лицемерие!' — кипело у Эльи все внутри. Ее только что измазали в грязи, и никто даже не удосужился извиниться за поклеп, зато нашелся способ наказать ее за то, что оправдалась. А баронесску ни у кого рука не поднимается, точнее язык не поворачивается, заклеймить позором, поскольку она особа трепетная и впечатлительная.
— Да, ваше сиятельство, пока вы доверяли своим глазам и разуму, то оценивали меня верно, но после беседы с женщиной, пользующейся моим гостеприимством и имеющей наглость вводить всех в порочащее меня заблуждение, вы не желаете слышать, что граф не мог иметь детей.
— Если вы намекаете на возраст милорда, то спешу вас разочаровать: и постарше его мужчины обзаводились детьми.
— Да, возраст не располагает, и десятилетиями принимаемое зелье против случайных детей также не способствует. Граф презирал бастардов и жестко следил за тем, чтобы у него не было на стороне 'наследников'. Он признал только одного сына, который на момент признания был взрослым и, к величайшему сожалению его сиятельства, давно считался погибшим. Даже если баронесса будет утверждать, что с ней он не принимал зелье, то вам любой лекарь подтвердит, что после почти беспрерывного пятидесятилетнего приема лекарства потребуется не один год для восстановления способности зачать дитя. В свете этих знаний встает вопрос: а случайна ли смерть графа Таури?
— Что?! — раздался рев мужских голосов разной степени удивления.
— Ах! — Баронесса осела на стуле, изображая бесчувствие.
Демонстрируя волнение, Элья с удовольствием выплеснула кувшин красного морса на лицо обмякшей женщины и принялась рьяно обмахивать беременную салфеткой. В таком некомфортном состоянии баронессе изображать обморок стало затруднительно. Видя, что 'трепетная лань' пришла в себя, Элья снова обратилась к поверенному.
— Я требую дознания и наказания виновных в смерти милорда, — громко, даже грозно, прозвучал ее голос. — Наши земли — слишком сладкий кусок, чтобы верить такому счастливому совпадению. Граф, не узнав о беременности очередной подружки, умирает, его жену под надуманным предлогом убирают с дороги, и кто у нас остается? Никому не известная нищая приживалка?
— Я не приживалка...
— Еще неплохо бы проверить, как умер муж баронессы. Насколько я знаю, это был мужчина, полный сил и здоровья!
— Он упал с коня! — запальчиво крикнула женщина, слегка поплывшая от брошенных в нее наисерьезнейших подозрений.
— Как?! Не часто ли рядом с вами здоровые умелые мужчины падают с коня?!
Атмосфера в зале резко изменилась. Никому и в голову не приходило сопоставлять неприятные факты, задумываться о взаимоотношениях графа с его любовницей, тем более та казалась женщиной весьма приятной, мягкой, женственной.
Граф Спино углубился в размышления. Дав выговориться всем, он призвал общество к тишине.
— Миледи, ваш ребенок имеет отношение к графу Таури?
— Да, разве я стала бы врать?! — воскликнула баронесса, уставившись преданными несчастными глазами на поверенного.
— Сэр Эливар, эта женщина сказала правду? — обратился граф к магу.
— Я попросил бы более четко задать вопрос, — уклончиво ответил тот.
— Баронесса, вы понесли от графа Таури? Это его ребенок?
— Да, да, на все да! — воскликнула леди Сван, многозначительно глядя на Спино, что не укрылось от сидящих рядом, на что они отреагировали презрительным хмыком.
Граф заметно посуровел. Дело было королевской важности, обвинение прозвучало серьезное, и терять на старости лет доверие Фердинанда не хотелось, даже ради такой милой штучки, как Сван.
— Ни слова правды, разве что последнее да, относящееся к вам, правда.
В зале раздался гогот. Мужчины не стеснялись выразить свое отношение к происходящему, даже несмотря на то, что минуту назад придерживались другого мнения.
— Как насчет разбирательства неожиданной смерти графа? — возвращая всех к делам, громко спросила воинственная графиня Таури, не желая заминать возникшие подозрения.
— Ну, так уж и неожиданной? — попытался сбавить накал поверенный.
— Милорд, только что вы доказывали, что покойный Таури был мужчина самого что ни на есть детородного возраста, а теперь пытаетесь сравнить его умение ездить на коне с детским.
Элья, не сумев отстоять себя по-хорошему, надеясь на разумность, некую справедливость, теперь решила переть как танк. Ей нужно добиться, чтобы Спино опасался ее, знал: если что, она раздует грандиозный скандал, и никакие интимные услуги приятной женщины не сравнятся с неприятностями, которых можно ожидать от упертой графини.
— Баронесса, вы обманули меня. Я буду вынужден доложить королю о вашей попытке ввести королевского поверенного в заблуждение. Более того, вы обвинили графиню в том, в чем грешны сами. Кто отец вашего ребенка?
Леди Сван разрыдалась, жалостливо всхлипывая и время от времени бросая щенячьи взгляды на Спино. Тот только морщился, жалея, что дело чрезвычайно усложнилось, и, стукнув ладонью по столу, повторил вопрос:
— Кто отец вашего ребенка? Либо вы отвечаете сейчас, либо в королевской тюрьме дознавателям. Вы слышали, что вас обвиняют в убийстве графа Таури?
Баронесса вытаращилась, потеряв всякую привлекательность, и забыла, как дышать.
— Последний раз спрашиваю: кто?!
Женщина сжалась и затихла.
— Все из-за тебя! — раздался гневный рев, и ничего не понимающая Элья, повернув голову, увидела, как сэр Катонис одним махом преодолел стол и через полмгновения снесет ей голову. Она ничего не успевала сделать, даже отскочить не могла, слишком тяжелый стул преграждал ей отступление. Для начальника гарнизона это был жест отчаяния, он понял, что до него непременно докопаются, но виновницу своего краха хотел убрать прежде всего. К счастью девушки, рыцари-маги отреагировали быстрее ее. После ей долго снилось, как они смотрят с Катонисом глаза в глаза — и он осыпается прахом у ее ног.
Глава 13. Решение дознавателя
Лорд Спино свое решение озвучил только на следующий день, собрав всех снова тем же составом. Баронесса Сван отправлялась к себе в имение и не имела права оттуда выезжать до своей смерти. Баронессу Шантрэ поверенный официально признал графиней Таури и назначил ей содержание в тысячу золотых в год. Однако не забыл он и о том, что девушка является незарегистрированным магом, поэтому в кратчайшие сроки ей надлежало выехать в одну из пограничных крепостей герцога Мирроу и прослужить там год, доказывая, что она умело владеет даром.
Как только будут подготовлены документы, она должна будет отправиться в путь, под полную герцогскую ответственность. После получения метки ей предписывалось вернуться либо в замок Таури, под опеку наместника, либо в столицу, где она будет представлена королевскому двору.
Жители замка по-разному относились к решению королевского поверенного. Некоторые продолжали обсуждать, как им жилось бы под рукой разумненькой юной графини или обаятельной милой баронессы, все меньше слышалось критики в адрес обеих леди. Большинство же задумывались о вскоре прибывающем наместнике, совершенно чужом человеке, и рождались страхи, захочет ли он поддерживать все, что налаживал граф, или будет вводить свои порядки.
— Горен, мне выдали направление в самую южную крепость нашего королевства, где наиболее часты стычки с темными эльфами. Видно, что граф Спино расстарался не только организовать мне ссылку, опираясь на законы, но и место подобрал от души. Пишите мне, как тут у вас идут дела, каков новый наместник, стоит ли мне возвращаться сюда или лучше поберечься.
— Да, миледи. Я буду писать вам.
— Вот, держите, Горен. Пятьдесят золотых. Вы ведь более сорока лет на службе, так что можно сказать, что по золотому за год, ну и на расходы за доставку почты.
— Миледи, я... — старик растрогался, — не ожидал. Но имею ли я право брать, ведь вам самой нужны деньги, а мне граф платил жалованье, которое я почти не тратил.
— Спасибо за беспокойство обо мне, но, если нужно, я сумею заработать, а это... Я хочу, чтобы вы при любом раскладе не нуждались. Думаю, если что, то вам хватит этих денег на покупку приличного жилья и его обустройство, может, еще наймете себе личного домоправителя, — улыбнулась леди. — И еще, у меня просьба к вам: последите за моим садовником, за Патриком. Хороший парень, поддержите его и присмотрите за развитием моего сада. Вдруг все-таки я вернусь. Не хочу начинать все сначала. Вот десять золотых на закупку саженцев и зарплату ему, чтобы он не зависел от наместника. Могу я на вас положиться?
— Все сделаю, миледи.
— Спасибо.
Графиня Таури попрощалась с кухмистерами кухни, поскольку близко общалась с ними, когда училась мастерству готовки и закупок, зашла в женское крыло, выразила надежду на благополучное будущее, посетила мужское крыло, рассказала, куда ее отправляют, и пообещала не уронить честь Таури в бою. Элья надеялась, что мужчины, не оказавшие ей серьезной поддержки, пожалеют об этом, особенно те, кто соловьем разливался о возможном главенстве опытной и мудрой баронессы.
Она понимала, что мысли ее мелки и мстительны, что, скорее всего, ожидаемая ею поддержка мало на что повлияла бы, но, прояви обитатели замка больше тепла и дружелюбия, она стремилась бы сюда вернуться, а так... осадок оставался неприятный.
Столкнулась она и с баронессой. Утомленное лицо, тени под глазами, поникшая фигура и никакой наигранности. Они стояли вдвоем в коридоре друг против друга и молчали. Обе проигравшие. Элья много размышляла о сложившейся ситуации, разбирала ее, думала, могло ли все сложиться иначе. Могло. Очень даже могло.
— Уезжаете? — нарушив молчание, спросила она.
Леди Сван кивнула.
— А вы?
— В горячую точку. — Баронесса непонимающе подняла глаза. — Самая южная крепость, где чаще всего происходят стычки, — пояснила девушка. — Зачем вы затеяли битву со мной? — Женщина неловко пожала плечами, разве так просто объяснишь зачем? Элья поняла, усмехнулась. — Мы с вами обе самые слабые в этой истории, к тому же, к радости других, потопили друг дружку. Глупо.
Баронесса, кусая губы, с полными слез глазами резко спросила:
— А что надо было делать, по-вашему?
Девушка пожала плечами, подразумевая, что очевидно же.
— Объединиться.
— И что, не прислали бы наместника?
— Так вы понимали, что его в любом случае прислали бы?! — Элья недоумевала. — Мы могли бы совместно организовать себе бо́льшую поддержку, в результате которой имели бы приличное содержание.
— Вас, кажется, и так не обидели, — резко заметила баронесса.
— Вы смеетесь? При годовом доходе графства в пятьдесят тысяч мне пообещали тысячу, если останусь жива.
