Там тебя никто не ждёт

— Яблочко от яблоньки недалеко падает, — фыркнула леди. — Слыхала?

Я, хмурясь, уставилась на неё.

Адриана выдрала очередную заросль кувшинок и тряхнула ей, обдав меня брызгами.

— Что, неужели не знаешь, как Дерик к власти пришёл?

Я помотала головой и леди фыркнула. Отбросила истерзанное растение и потянулась за новым.

— Родители хотели отослать его к патриарху — очистить от скверны, — леди покосилась на меня и вздохнула. — Ты вообще что-нибудь знаешь, девочка? Сожгли бы принца. Король с королевой считали, что дар наследника не даёт им иметь детей: все младшие братья и сёстры Дерика рождались мёртвыми. Думали, отдадут сына церкви и будут жить долго, — ведьма с силой оторвала очередной лист, — и счастливо. Вместо этого сплясали танец смерти по столице: новому королю показалось, что это будет смешно. Вот только кроме него никто не смеялся.

— И причём тут Эдвард? — не выдержала я. — Он вообще-то спас, а не убил.

— Пока, — фыркнула Адриана. — Хороший способ втереться в доверие. Вот увидишь: сработает. Или я ничего не понимаю в человеческих душах. Хотя зачем я тебе-то объясняю! Скажи-ка, милочка, тебе де Лашете сколько платит? И чем?

— Что? — только и выдохнула я. — О чём вы?

— Просто интересно, что он тебе такое предложил, что ты никак его предать не можешь. А я-то думала, почему ты так сопротивляешься — не желаешь на мою сторону переходить. Думала, влюбилась, голову потеряла. А у тебя, оказывается, уже есть господин.

— Леди Адриана..!

— Оставь, девочка, — махнула рукой ведьма. — Я тебя насквозь вижу. Да и сама посуди: почему тебя выбросило из "перехода" отдельно от других? С метаморфом ты несколько месяцев общалась — и жива. Да, и ну-ка вспомним, кто тебя от костра спас?

Я резко встала.

— Леди... по-моему, вы не в себе.

— Просто будь осторожней, милочка! — засмеялась мне вслед ведьма. — Когда Дерик очнётся и сопоставит два и два... Он предательницу к сыну не подпустит.

Большего бреда я за всю жизнь не слышала!

* * *

Я проводила долгим взглядом очередную чопорную, поджимающую губы служанку и со вздохом опустилась в кресло. Если бы не приказ Эдварда, мне в этом дворце не нашлось бы места. И если бы не Проклятые, Эда самого бы никто не стал слушать...

Я смотрела на толпу за окном и вдруг поймала себя на мысли, что так же, как они, молитвенно сжимаю руки. И, когда на закате внизу радостно закричали, поднимаясь с колен, я не выдержала и, уткнувшись лбом в сцепленные руки, зарыдала. Горько, для себя, лишь бы выплакаться.

В Азвонии меня называли шлюхой, здесь в похожей комнате я ждала казни... Что-нибудь случится снова. Я не знала, что, но предчувствовала. И сможет ли Эдвард меня защитить?

И станет ли?

Я до крови прикусила губу.

Где он сейчас? Вместе с отцом, который его ни в грош не ставит?

А говорил, что любит меня... Любит... Ха!

Я так и заснула в кресле, дожидаясь, пока Эд придёт ко мне. Он всегда заглядывал, хотя бы спокойной ночи пожелать. А сейчас не пришёл...

Меня разбудила флейта. Снаружи шёл тихий дождик, и мелодия так гармонично в него вплеталась... Медленная, но радостная... Жизнеутверждающая, что ли?

Я подняла голову и, щурясь, огляделась.

Эдвард обнаружился у окна — бледный, усталый, но довольный. Ну конечно, вряд ли толпа внизу вопила бы так радостно, скончайся у них король. Даже некромант.

Ещё минуту мелодия лилась, успокаивая, расслабляя, унося все тревоги прочь... Потом Эдвард опустил флейту и, изучающе глядя на меня, подошёл ближе.

— Ты плакала, Катрин. Кто тебя обидел?

Хм. Ты. Твой отец. Адриана. Жизнь.

Я неопределённо пожала плечами, не отводя взгляд.

Эд улыбнулся — гораздо радостнее, чем сегодня днём — и, обойдя кресло, прислонился к его спинке, обнимая меня.

— Ты не должна плакать, Катрин, моя леди. Ведь я люблю тебя, — шепнул он, волнующе касаясь губами мочки уха.

Я фыркнула.

— Катрин? — его дыхание ласкало мне шею. — О чём ты думаешь?

— О щенке, — откликнулась я. — У меня был в детстве.

Лёгкий поцелуй в щёку...

— Расскажи.

Я вздохнула.

— Я его тоже любила, пока он не превратился в здоровенную овчарку и не стал кидаться на соседей. Серьёзно любила. Знаешь: бантик на ушко, лучший ошейник, прогулка три раза в день, лакомства-подарки, — я невольно покрутила кольцо-венок. — Эдвард, почему мне кажется, что я для тебя такой же щенок?

Поцелуи прекратились. Вместо этого Эд снова обошёл кресло и встал передо мной на колени, держа мои руки в своих.

— Катрин, милая, что заставляет тебя так думать?

Я закрыла глаза. А внутренний голос шептал: "Ничего...". Наверное, если бы я ответила так, он бы продолжил... Продолжил меня целовать?..

— Сегодня Адриана сказала, что я предательница и служу лорду де Лашете. Ты в это веришь?

Зелёные глаза изумлённо распахнулись.

— Конечно, нет! — выдохнул Эд, целуя мне пальцы. — Ты невинна, как утренняя роса, Катрин. Кто думает иначе, тебя просто не знает.

— А ты знаешь? — усмехнулась я.

Вместо ответа Эд подался вперёд и легко, очень осторожно коснулся моих губ своими.

— Конечно. Ты же моя леди, — и, помолчав, добавил. — Всё изменилось, Катрин. Когда-то ты действительно была для меня забавным Котёнком. Сейчас, — он снова коснулся моих губ, — я люблю тебя.

Но поцелуи всё равно после этого закончились. Эд, правда, ещё долго играл на флейте: якобы, колыбельные. Но я чувствовала: он просто радовался. И отнюдь не мне.

* * *

А на следующий день, точнее утро, на нас напали. Наверное, глупо было бы ждать, что маги де Лашете, да и лорды дадут своему королю отлежаться и потом благородно станут сражаться.

А началось всё со снега — для меня первого в этом году.

Похолодало ещё с ночи: я, проснувшись, поняла, что укрыта аж тремя одеялами. Эд, как обычно, исчез — наверняка снова ушёл на рассвете и, конечно, не выспался...

Первый снег всегда событие. Само по себе волшебство, чудо... по крайней мере, для меня, причём с детства.

Так что первым делом я, закутавшись в одно из одеял, подбежала к окну.

Снежинки ложились на крыши, маленькими звёздочками сверкали в воздухе — пушистые льдинки, алмазины, искорки...

Я приникла к окну, с изумлением вглядываясь в падающий снег.

Крупные "звёздочки" сверкали зелёным, голубым и даже фиолетовым, а, падая, тихонько звенели — мелодично, точно натянутая струна. Дзынь... Дзынь...

Что это?

Зачарованная, я схватилась за оконную решётку, просунула руку между прутьями, ловя странную снежинку. Крошечная звёздочка легко легла на ладонь. Я смотрела, как она сияет, и всё ждала, когда же превратится в бесформенную каплю. Но снежинка мерцала у меня на ладони и исчезать не собиралась.

Зачарованная, я сжала руку и тут же охнула: по пальцам потекла тоненькая струйка крови.

Да что происходит?!

Тряхнув ладонью, я отпрянула от окна. И в этот же момент где-то вдалеке, за крышами сверкнуло. Ярко высветились кресты ближайшей церкви, флюгер, флаги...

Громко, отчаянно зазвонили колокола.

Я бросилась к двери, но на страже, как обычно стояли Проклятые.

— Вам не велено выходить, госпожа, — объявил один из "истуканов".

Кричать было бы бесполезно.

Я метнулась к окну и ещё увидела, как маршируют внизу, по неправильному разноцветному снегу мертвецы.

И всё это при утреннем солнечном свете под вспышки, отдалённый грохот и колокольный звон.

Декорации для триллера.

Подвинув кресло к окну и закутавшись в тёплую шаль, я пыталась высмотреть золотую макушку. Но Эдварда внизу не было.

Странно, но паникующей толпы тоже не было. Пустой двор, хвост мертвой армии, — и всё. Чинно, возвышенно... страшно.

Руки привычно сложились в молитвенном жесте, пока я смотрела на зеленовато-голубое зарево за крышами. Чем-то оно напоминало феерверк — когда сами "цветы" скрыты за домами. Но вряд ли там что-то праздновали.

Колокол спустя какое-то время умолк.

А зарево исчезло только к полудню, когда тёмно-серое покрывало облаков прорезал яркий солнечный луч.

Я выдохнула, опустила руки и принялась вышагивать по комнате. Пока не заметила марширующих внизу мертвецов. Они спокойненько шли обратно во дворец — значит, колдун жив. Среди магов де Лашете вроде бы некромантов нет.

Наверное, мы победили.

* * *

Дворец очнулся только к вечеру: ко мне заглянули служанки, наконец-то принесли ужин, новую одежду и горячую воду.

А Эдвард явился, как обычно, за полночь. Довольный и с перевязанным запястьем.

О политике мы обычно не говорили. Ещё с Азвонии, наверное. Да и раньше Эд не стремился посвящать меня в тайны дворов, а я не настаивала. Так что и сейчас он говорил о чём угодно, но не о том, что хотелось бы услышать мне.

— Какой сегодня снег был интересный, — закинула первую удочку я.

Эд блаженно кивнул, с какой-то болезненной сосредоточенностью глядя на меня. Да, кажется, теперь я точно знаю значение "раздевать взглядом". И почему бы по-настоящему не раздеть? Я не против.

— Разноцветный, — начиная злиться, продолжила я.

— Излишки магической энергии, — откликнулся Эд, моргая, но взгляд не отводя. — Обычно влияют на погоду. Котёнок, иди ко мне...

Я мысленно зарычала, но к кровати подошла.

— Это тебе отец рассказал?

— Угу, — промурчал Эд, притягивая меня к себе и заставляя сесть. — Мне так жаль, что я не знал его раньше. Мы могли бы договориться... У меня могла бы быть семья...

Он, что, выпил? Что он несёт?

— А сейчас вы договорились? — не удержавшись, я положила руку на мягкие золотистые кудри. Какие же красивые...

— Да, — жмурясь, отозвался Эд.

— И он больше не грозится тебя убить?

— Нет, — Эд ткнулся лбом мне в ладонь и тут же, извернувшись, поцеловал запястье.

— То есть он теперь хороший? — медленно закипая, уточнила я.

— Он всегда был хороший, — огорошил меня Эд. — Только я его не знал. Катрин, продолжай, пожалуйста, — простонал он, когда я машинально стала массировать его макушку. — Голова с утра болит...

Хороший. Значит, хороший? Этот маньяк меня чуть не сжёг — и хороший?!

— Странно, — задумчиво произнесла я. — Ещё несколько дней назад мне казалось, ему просто нужна твоя кровь.

Эд улыбнулся, и я впервые стала сомневаться в его адекватности — потому что он тут же произнёс:

— Он мой отец, Катрин. Нам просто нужно было поговорить, чтобы мы поняли друг друга. Раньше... раньше это было невозможно.

Во как! Раньше, когда один удирал, а другой хотел его убить — они поговорить, оказывается, не могли!

— Катрин, ты ведь не понимаешь, — вздохнул Эд, снова целуя мне руку. — Давай не будем...

— А давай будем! — перебила я. — Он тебе не сказал, кого в жертву принёс, чтобы Проклятых вызвать? Или чью душу предложил? Нет?

— Катрин! — простонал Эдвард, хватая меня за руку. — Ну, прошу тебя! Ты просто не понимаешь: когда можно спасти народ, жертва нескольких людей...

Я отпрянула.

— И это ты мне говоришь?! Ещё несколько дней назад ты мог оказаться среди этих нескольких!

— И с радостью бы оказался, — голос юноши резко посерьёзнел. — Если бы знал, что это во благо, я бы...

— На меч насадился? В петлю полез? — прошипела я. — Когда ты так говоришь, мне кажется, что ты такой же сумасшедший, как твой папочка.

Вырвалось, да. Не надо было говорить. Не сдержалась — и тут же пожалела: лицо Эдварда стало пустым-пустым, ничего не выражающим, точно маска.

Юноша медленно встал и, не глядя на меня, прошёл к двери.

— Эдвард, — дрожащим голосом произнесла я. — Постой, я...

— Спокойной ночи, моя леди, — поклонившись, холодно произнёс... принц. И, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью.

Я упала на кровать и глухо застонала.

Что, Катя, хотела принца? Ну вот, получай.

* * *

Результат "разговора" колдуна и Эдварда я увидела буквально на следующее утро: Эда короновали как принца-наследника.

Красивая церемония при большом скоплении народа. У всех на виду, на площади перед дворцом. Потом пир закатили со столами "на весь мир". В смысле, на той же площади.

Я тоже присутствовала. Эд вёл себя как ни в чём ни бывало, но чувствовалось: он очень рад. И всё ещё злится — слишком был официальным. Да, мы танцевали после пира, но за столом я больше не сидела рядом с принцем. И ещё он больше не называл меня "Катрин", а только "моя леди".

И не пришёл ко мне вечером. И на следующий день тоже. И на следующий.

А на третий день я узнала, что принцу-наследнику подыскивают невесту.

* * *

Слуги, конечно, болтали. Но они постоянно болтают... и вообще, бубнят что-то под нос, потом смотрят, ждут реакцию и хихикают. А я, может, ни слова не поняла. Я вообще их язык слегка того... не знаю. Но это, конечно, даже в голову никому не пришло.

Так что чётко и внятно мне эту новость озвучил колдун. Проблем с женщинами для него не существовало, и Его Величество не стал ходить вокруг да около. И смягчать он тоже ничего не стал.

— Вот, что девочка, — заявил колдун, вломившись в мою спальню — естественно без спроса. — Мой сын женится. Не на тебе.

Я медленно опустилась в кресло, шёпотом повторяя эту фразу, надеясь, что просто напутала что-то с переводом, бывает же, ну не может ведь Эд меня бросить...

— Ты же прекрасно понимаешь, что принц не возьмёт в жёны простолюдинку, — добавил колдун, подходя к окну и останавливаясь в опасной близости от моего кресла. — И, хоть мы оба знаем, что он тебя любит... Правда, я абсолютно не понимаю, что он нашёл в такой вздорной идиотке, но Эдвард хочет, чтобы ты осталась во дворце как его мистрис.

Мистрис. Официальная любовница. Круто.

— К-к-когда я смогу его увидеть? — выдохнула я. В голове крутилось множество ругательств вроде "мерзавец", "изменник", "гад", но вырвалось почему-то именно это.

— Когда он захочет тебя увидеть, милочка, — бросил колдун. И вдруг шагнув к моему креслу, схватил меня за подбородок. — Ты ещё девственница, а девочка?

Я тупо уставилась на него, потеряв дар речи.

— Девственница, — кивнул колдун. — Отлично. Так вот, девочка, запомни: если ты доставишь Эдварду хоть какие-то неприятности... Ну, там, начнёшь ныть, рыдать, надоедать — я знаю сотни заклинаний, для которых нужна жизнь невинной девы. Так что не надейся: костром ты не отделаешься. Будешь умирать долго и мучительно, пока я не получу от тебя всё, что захочу. Ты поняла?

— Э-э-э, — пискнула я.

Колдун усмехнулся и наконец-то отпустил мой подбородок.

— Ты здесь никто без моего сына. Даже такая дура, как ты, должна это понимать, — заявил он напоследок. — А значит, он может делать с тобой, что ему в голову взбредёт. И мечтай, чтобы его интерес к тебе продлился подольше. Потому что когда он к тебе охладеет, — колдун оглядел меня с ног до головы и ласково закончил, — ты умрёшь. Слишком много слышала, девочка.

Король давно ушёл, когда я, наконец, отмерла и кинулась к двери.

Проклятых там уже не было. Вместо них стояли мертвецы. И они, естественно, не стали со мной даже разговаривать. Они вообще на меня внимания не обратили. Только, словно заводные куклы, швырнули обратно в комнату и закрыли дверь.