— Blya! Obozhayu etu stranu s yeye normal'nymi khuyami! — Тихо, перемежая причмокиванием, пробормотали снизу, оторвав Току-сана от подсчета нарисованных чаек на нарисованном синем небе. — Капитан... вы уже готовы... к абордажу...
— К штурвалу! — Прохрипел Току-сан.
Глаза клиента метали молнии. Если бы Тамара не видела ниже пояса его реакцию, то подумала бы, что клиент чем-то разгневан... "Бля, опять переборщила! Ща этот урод в раж войдет... Ну, зато мамО ругаться не будет..."
— Рё-кай, Току-тайтё! — Крикнула Тамара, вылетая из ботфортов и запрыгивая на кровать, крепко схватившись за ручки "штурвала", широко расставив ноги и сильно прогнувшись в пояснице... под сверхкороткой юбкой, разумеется, никаких трусов не было.
"Только бы не бил, сука! Если хоть раз ударит — уебу так, что мало не покажется!"
Постель чуть прогнулась — Току-сан тоже залез на кровать и подходил сзади. ("Так! Стоп! А я ему туфли-то сняла?! Хотя, это ж япошка — у них это на подкорке — снять обувь")
— Вперед смотри, сука! — Рыкнули сзади и грубо схватили за волосы.
"Бля! Будет бить! Ну, пиздец тебе, морда узкоглазая! Я тебя..."
В следующую секунду Тамара закатила глаза и рухнула на подушки, потеряв сознание.
Току-сан, с распахнутыми глазами, в которых радужка сейчас была почти не видна из-за расширившегося зрачка, деревянной походкой подошел к краю огромной кровати, сел, свесив ноги на пол, и обхватил голову руками, тихонько поскуливая.
+++
"Ну, прости, Малыш! Прости старого дурака! Кто ж знал, что наша способность чувствовать чужие эмоции выйдет ТАКИМ боком!"
Такого количества концентрированной ненависти, презрения и брезгливости, как в этой проститутке, по отношению к себе я еще ни у кого не встречал! Ну, разве что Кин Охаяси выдал процентов семьдесят, пока его сестра чем-то не успокоила... и Рююто иногда выдает по сорок-пятьдесят... Даже Мисаки до того разговора не выдавала больше сорока!
Я ж чуть не убил эту Тамару! На чистом автомате! При этом процесс убийства хотелось совместить с изнасилованием. Воткнуться в нее, сжать горло и наблюдать, как стекленеют глаза... Еще и отпускать время от времени, чтобы подольше дергалась... Дергаться будет, руками махать... ну, руки можно коленями прижать... или парализовать... точки на плечах — вот тут... и тут... И грудь эту силиконовую раскурочить, прямо пальцами ... чтобы кровь и обрывки кожи застревали под ногтями...
Опять темная волна... Я даже зарычал, пытаясь сдержать ее. Помотал головой, надеясь успокоиться. Тщетно... Хотелось порвать тут все... Начиная с той, что лежала сейчас на кровати и сладко посапывала...
Я быстро прошел к своим вещам, горкой сваленным прямо на полу ("Гайдзинка — что с нее взять! Никакой аккуратности!") и нашарил свой мобильный...
"Сейчас посмотрим, какой я счастливчик"
— Здравствуйте! — Веселый женский голос... неживой. — Вы позвонили на радио "Счастливчик"! Рады слышать вас, Шкет-сан! После звукового сигнала вы — в эфире. У вас есть возможность выйти в прямой эфир! Если вы согласны, нажмите на своем телефоне цифру ноль или внятно скажите "Да, я хочу попасть в прямой эфир!"
Глаза вновь застилал черный туман, руки хотели отбросить телефон, а ноги — вернуть тело на кровать... не знаю, насколько я сейчас смогу говорить внятно и так, чтобы программа распознавания голоса смогла это расшифровать, но:
— Да, я хочу попасть в прямой эфир!
— Принято! Внимание! Через пять секунд. Пять! Четыре! Три! Два! Один! Вы — в эфире!
Я прокашлялся. Но голос все равно был... будто ножом по стеклу:
— Добрый день! Или вечер уже? Ну, не важно. Композиция "шесть единиц". Поставьте. Только побыстрее, пожалуйста!
И дал отбой. Наушники... наушники... где, бля, наушники?! Ага, вот они!
И чего дальше делать? А чего тут думать... сидим полчаса, цепляем на морду довольно-расслабленное выражение и топаем отсюда на хер! И больше — ни ногой! Можно даже этой русской дуре "на чай" оставить. Дескать, понравилось — я аж улетел! И еще много-много раз приду!
Только бы высидеть эти полчаса... да коннекться же ты, сука! Пи-и-ик... Ну, где музыка?! Музыку, бля, давайте, пиздоболы!
— Ого! — Послышался голос радиоведущего. — Нет, вы это слышали?! Вы слышали?! Впервые! Впервые за четыре года наш слушатель воспользовался правом "сжечь" свои пять баллов, но — попасть в прямой эфир! Впервые! Ну, неудивительно: это же Шкет! И он любит нас удивлять! И у него это получается! Правда, общение было коротким, хотя счастливчик имеет право на пять, подчеркиваю — пять! — минут прямого эфира! Впрочем, я догадываюсь...
Уёбок! Когда ж ты заткнешься?! Музыку давай! Музыку! В кровати что-то хрустнуло, когда я вцепился пальцами в матрац... так захотелось дотянуться до жиденькой шеи этого мудака! А что она жиденькая — я не сомневался... с таким-то голосом шея должна быть просто цыплячьей:
— ... впрочем, я догадываюсь, в чем причина! Он еще и голос изменил, наверно, что б его Ренка-сама не узнала! Ведь велика вероятность, что с ним заговорит наша неприступная принцесса, и тогда ему придется отвечать за все те, неприличности, что он ей отправ...
Словесный понос был прерван глухим звуком подзатыльника и спокойным голосом Ренки:
— Напоминаю, что наш слушатель Шкет-сан попросил, и ПОБЫСТРЕЕ (еще один звук подзатыльника), мелодию "шесть единиц". Ставим. Приятного прослушивания, Шкет!
Так его, Реночка! Так, моя сладенькая! И мордой... мордой — в стол! Чтобы до крови! Я тебя обожаю! Чтоб зубы у него из "вонючки" посыпались! Нажимай на "Плей", моя хорошая!
— О! Кстати, — Вмешался голос ведущего-мужчины... и до следующего звука подзатыльника успел проговорить. — А название песни отобразилось! Это "Онли ю" (Бздыщ!)... какое оригинальное название (Бздыщ! Бздыщь! Бздыщ!)
— Онли юююю... — послышался глубокий мощный мужской голос после гитарно-клавишного перебора-вступления.
Я торопливо вывернул громкость на максимум и рухнул спиной на кровать.
Темнота, прикрыв глаза, с зачарованной легкой улыбкой вслушивалась в музыкальное признание в любви.
+++
— Ага... так... так... И? И как называется? "Сикстин тонс"? По-английски? Хм... не слышал. А эксперты... Ага...
Ма Рё аккуратно закрыл мобильный-раскладушку и с довольнейшей улыбкой посмотрел на сотрапезников.
— Балалайка-сан! Наша теория может считаться доказанной! Только что прошел звонок от Шкета... Парень позвонил прямо в прямой эфир!
Ма Кэнсэй обеспокоенно посмотрел в сторону входа с яркой вывеской "Тортуга: пираты и пиратки" и анимешным изображением пиратки из какого-то мультика.
— ... на этот раз "Счастливчик" показал название песни — "Онли ю"... "Только ты" на языке этих презренных гайдзинов, как вы знаете.
— Запись? — Уточнила Балалайка.
— По-прежнему заблокирована...
— Отображения названия недостаточно для того, чтобы считать теорию доказанной, Хакуби-доно! — Разочарованно протянула женщина.
Хакуби поторпился добавить:
— На электронную почту главного бухгалтера пришла ссылка на архив с высококачественной записью песни "Онли ю" в архиве...
— Хм... действительно. Судя по блеску вашей... вашего чела, даже это — не все?
— Не все. — Ма Рё мечтательно смотрел в потолок... на его очках Кояме-Балалайке почему-то захотелось нарисовать зеленый значок доллара... настолько СЕЙЧАС это показалось уместным. — Не все, Балалайка-сан. В архиве лежала еще одна песня — "Сикстин тонс". "Шестнадцать тон", если на нормальном языке. Эксперты утверждают, что голос, исполняющий эти две песни — тот же...
— Отправитель?
— Один из ботов автоматической рассылки "Счастливчика". Но и это еще не все.
— Ну-ка, ну-ка... — Заинтересованно подалась вперед женщина.
— В архиве был текстовый файл с текстом и переводом песни. И, вы не поверите, специальный файл с нотной записью для электронного синтезатора... "миди" или как он там — я в этом не разбираюсь...
— Судя по всему, Хакуби-сан, мы за копейки получили даже больше, чем рассчитывали? — Хищно улыбнулась Балалайка.
— Истинно так, Балалайка-сан! Я бы даже заказал кое-чего особенного! В конце концов, сегодня — можно! Не так ли?
Неожиданно телефон Балалайки "поехал" по белоснежной скатерти, включив виброзвонок и песню на русском, кажется, языке:
"Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза..."
— Что-то серьезное... Я приказала меня не беспокоить. — Удивилась Балалайка и посмотрела на экран. — Главбух? Ай-яй-яй... — Она поднесла трубку к уху. — Да... так... так... Платежка? Вот так, да? А сумма в договоре? А что на скане? Но ведь там же было еще и прописью... А оригинал нашли? И? М-да... Фотошоп? Электронная подпись? Мистика! Нет... — Балалайка внимательно посмотрела на Хакуби и приказала. — Нет. Платежку не отзывать. Завтра решим.
— Действительно, мистика, Хакуби-сан! — С задумчивым видом положила мобильный на стол Балалайка. — Такая мистика, что даже жуть берет...
— Вот, Балалайка-сан. — Ма Кэнсэй осторожно придвинул рюмку к женщине. — И вещи сразу станут проще.
— Хм... благодарю, Ма-сан! — Благодарно улыбнулась Балалайка и лихо опрокинула стопку.
Чуть подождала, прислушиваясь. Улыбнулась шире:
— Вы такой заботливый, Ма-сан... жаль, что вхождение в чужие гаремы претит моей натуре собственницы!
— О! Все можно устроить, Балалайка-сан! — Засуетился покрасневший Ма Кэнсэй. — Еще одна рюмочка и мы таки найдем решение этого маленького затруднения... Тем более, в таком замечательном районе! Все под рукой, так сказать!
Балалайка чуть пьяно помотала головой:
— Хакуби-сан... ваша теория ПОЛНОСТЬЮ подтвердилась.
— Подробности?
— Бухгалтерия обнаружила, что сумма перевода по договору с Сирахамой на его счет увеличен в двадцать раз!
— Ой!
— Проверили договор в базе данных — сумма отчислений по договору увеличена за каждую песню в десять раз!
— Что? Неужели Ренка вписала...?
— Ну-ну-ну... зачем же сразу подозревать невинную девушку?! — Возмутилась Балалайка. — На бумажке все правильно — семь с половиной за одну песню... Слушайте дальше! На скане документа приписан ноль. То есть семьдесят пять тысяч за одну песню.
— А прописью...
— Японским по белому написано "Семьдесят пять тысяч иен"! При этом следов правки файла скана не обнаружено, электронная подпись файла — хэш-сумма, кажется? — не изменена!
— Мистика!
— А я что говорю! — Довольно улыбнулась Балалайка. — Согласитесь, Хакуби-сан, даже семьдесят пять тысяч иен за одну песню высочайшего класса — ерунда!
— Одну? — Вычленил главное Хакуби.
— Ну, да... платежка была на две песни — "Только ты" и "Шестнадцать тонн"! Итого — сто пятьдесят тысяч иен. Вы же не думали "нагреть" искусственный интеллект таким простеньким разводом, Хакуби-сан?
— Ой, горе мне, горе! — Картинно схватился за голову Ма Рё и обратил внимание на брата. — Братец? Почему ты таким тоскливым взором смотришь на вход в "Тортугу"? Наверно, тоже хочешь попиратствовать, как твой ученик, а? — Ма Рё шутливо пихнул брата локтем. — Или намек Балалайки-сан произвел на тебя такое неизгладимое впечатление?
— Жду, когда подъедет полиция и скорая. — Абсолютно серьезно объяснил Ма Кэнсэй. — И начнут выносить трупы. — Кэнсэй поднялся из-за стола и положил несколько банкнот на стол. — Простите мою неучтивость, прекрасная Балалайка-сан, но я должен откланяться!
— Мы договорились, брат? — Посерьезнел Хакуби.
— Да, брат! Заказ композиций будет настолько частым, насколько это возможно. Десять процентов от суммы отчислений — мои... Не беспокойся. — Ма Кэнсэй спохватился, нарисовал на лице благодушную улыбку и припал к запястью Балалайки. — Уверен, прекрасная Балалайка-сан, мы еще обязательно встретимся... и обсудим пути решения "гаремного вопроса"... Пока, брат! Звони, если что!
Когда Ма Кэнсэй вышел из здания и буквально растворился в воздухе, Балалайка отвернулась от огромного панорамного окна, рядом с которым они сидели, и задумчиво проговорила:
— У меня мурашки по коже от вашего брата, Хакуби-сан! Крайне опасный человек!
— Но ведь вас тянет именно к таким, "прекрасная Балалайка-сан"? — С коварной улыбкой спросил Хакуби.
— Увы...
Отойдя на приличное расстояние от входа в ресторан и спрятавшись в узкой подворотне, Ма Кэнсэй повторил:
— Не беспокойся, брат... Теперь заказ композиций будет весьма частым... увы.
Глава 17
— Хороший приятный вечер! — Послышалось вкрадчивое сзади. — Да, Кен-чан?
Ма Кэнсэй поблескивал глазами из подворотни между двумя "Отелями на час". Старые баки с отходами, неработающие лампочки, мусор... Классика жанра! Очень не хватает какого-нибудь инопланетного монстра, утаскивающего школьниц и школьников в темноту подворотни с целью противоестественного (для ОЯШей) спаривания или употребления в пищу. Впрочем, глава Ордена Феникса, мастер Редзинпаку Ма Кэнсэй вполне может этого монстра заменить... Думаю, он и двух таких монстров потянет. И даже трех!
Нужно ли вытаскивать руки из карманов? С одной стороны — это невежливо: взрослый человек, гораздо старше меня, первым заводит разговор, ведет себя вежливо, а с другой... холодно, сыро... и настроение — ни к черту.
— Холодный и промозглый, Ма-сан. — Руки из карманов я все-таки вытащил. — А в остальном — да — хороший, приятный... наверно...
— Зато елочки стоят, гирлянды на них висят, огоньками мигают... Снега тут, конечно, не дождешься, но это ерунда... Красота!
— Удивляюсь, как вам не холодно в одном шелковом пиджаке, Ма-сан...
— Владение Ци, Кенчи. И Дух Страждества! Хочешь, научу?
— Не сегодня... Поздно уже. В другой раз.
— Куда направляешь стопы свои, отрок? Если не секрет...
— Домой, Ма-сан.
— Разве у тебя сегодня нет тренировки по расписанию?
— Есть. Но я сегодня пропущу...
— Именно сегодня пропускать нежелательно, Кенчи.
— Жаль. Неотложные дела. Сожалею.
— Говорить начал, как одна наша знакомая. Тебя что-то расстраивает, Кенчи? Я же вижу...
— Меня расстраивают неоправданные хирургические вмешательства, мастер Ма.
— Не совсем понимаю...
— Скальпель и ножницы, мастер Ма.
— А-а-а... это было неправдой, Кенчи. Что, если я скажу, что это был фотоаппарат (для тебя) и чуть-чуть твоей крови (для нее)?
— Думаю, что хрен редьки не слаще. Даже если это правда... Что дальше в тренировочной программе? Мне покажут мертвую мать? Отца? Изнасилованную сестру? Миу? Ренку? Вот, кстати... видео с постановкой изнасилования вашей дочери, Ма-сан, уверен, наверняка, приведет к очередной активации. Видеокамера для меня и чуть-чуть артистизма для нее...
Ма Кэнсэй сжал скулы и нахмурился:
— Ты хотел победить Рююто...
— Я уже сейчас могу убить Рююто. Только не хочу — нормальный и адекватный парень. Хоть и выпендривается.
— Не "убить", Кенчи. "Победить". А убить ты сможешь, я уверен... грязно и некрасиво, с расслабившимся сфинктером и опорожненным мочевым пузырем... Да? — Ма Кэнсэй одобрительно покивал, увидев, как я не удержался и поморщился.
