Влияние современных магов сильно ограничивалось и диктовалось сугубо прагматическими соображениями.
Во-первых, разрушительная сила огненных заклинаний автоматически делала магов огня ядром любой армии, а прочих волшебников — незаменимой поддержкой. Поэтому в случае войны остальные жители вынужденно полагались на боевых магов, а глава факультета огня при Цитадели обычно (хотя и не всегда) становился главнокомандующим.
Во-вторых, судебная система была разделена: судьи и иерархи Цитадели, как правило, судили магов, живущих там же, а вне стен Цитадели — то есть, в городе, в пригородах и на окрестных фермах — действовали отряды стражи, расквартированные в казармах. Глава такого отряда — "генерал" — практически всегда был немагом.
Что касается смешанных случаев — например, когда какой-то маг жил не в Цитадели, а в городе, и преступление совершал тоже в городе — тогда возникала противоречивая ситуация, которая вела к конфликтам между Цитаделью и генералами: иногда каждый стремился решить дело по-своему, а иногда наоборот — никто не желал брать на себя ответственность. Эта проблема в законодательстве так и осталась нерешенной за тысячи лет — до сих пор не удалось найти компромисс. В книге эта ситуация рассматривалась как пример вроде бы нужного, но все-таки лишнего закона, который не будет понятен и приемлем для подавляющего большинства, а значит окажется более вредным, чем его отсутствие.
Третим пунктом влияния Цитадели было то самое, что упоминалось выше — служить гарантом исполнения "Постулатов Стабильного Хаоса". На практике это означало, что служба безопасности Цитадели, возглавляемая обычно иерархом факультета снов, вела слежку за судьями и генералами. В случае, если обнаруживалась коррупция, генерала отдавали под суд, состоящий из пяти других генералов. Обычно для надежного доказательства вины требовался допрос с участием мага снов.
Из-за малочисленности магов снов тотальный контроль был невозможен, но хотя бы самые влиятельные и широко известные судьи оставались "чистыми" практически со стопроцентной гарантией, и к ним рекомендовалось апеллировать в сомнительных случаях.
Как другой пример отсутствия лишних законов,— разделение функций судебной системы между кастой магов и остальными кастами не было прописано ни в одном из "постулатов". Предполагалось, что раз оно так само складывается, значит всем выгодно. Также считалось, что единый свод базовых законов выгоден разным городам, даже несмотря на то, что города независимы друг от друга и периодически воюют между собой.
Вот почему "Постулаты" действовали не только в Столице, но во всем регионе, во всех городах — огромных и крошечных, поэтому их еще иногда называли городами Стабильного Хаоса в том смысле, что в них действовал единый свод законов.
Но были, конечно и местные особенности. Они определялись вторым "слоем" законов, которые назывались Законами Города. Здесь допускались отличия от "Постулатов", но "Постулаты" вводили на местные законы серьезные ограничения. Например, говорилось, что Законы Города со всеми необходимыми толкованиями должны умещаться на одном листе пергамента, и такой лист должен вывешиваться у каждых ворот. Алексей вспомнил, что, когда они проезжали мимо ворот какой-то городка, на стене действительно висел листок, и около него стояли люди. Он думал, что это какое-нибудь объявление, а оказалось — Законы Города.
Законы Города тоже совершенствовались на протяжении веков и менялись очень редко. Обычно они создавали городу определенную репутацию, которая влияла на предпочтения переселенцев и местный, так сказать, "менталитет". Что касается Столицы (а эта книга, похоже, была куплена именно в Столице), то там своеобразной "изюминкой" был крайний консерватизм: за последнюю тысячу лет в Законах Города изменилось ровно одно слово "харрам", да и то случилось только потому, что слово полностью вышло из употребления, и надо было вписать более современный эквивалент — "дайкан", чтобы текст оставался понятным читающим без дополнительных разъяснений.
Наконец, третий слой законов составляли Законы Генералов. Уже по названию можно было догадаться, что речь шла о законах, установленных конкретным отрядом стражи. Законы Генералов были ограничены еще сильнее, они не могли противоречить "Постулатам" и Законам Города, а главное, для них не действовало правило "незнание не освобождает от ответственности". Если гражданин нарушал Закон Генерала, то в первый раз ему делали простое внушение и объясняли, что так поступать нельзя, и только если тот же нарушитель попадался во второй раз, могло последовать наказание не страшнее штрафа.
Также в книге содержалось краткое предупреждение о существовании совершенно иных законов в племенах горцев и у совсем диких "болотных людей".
Разумеется, так было до того, как объявился хан Джаггаран — немаг, который каким-то образом сумел подчинить себе сначала целый город, а потом стал распространять свою диктатуру все дальше и дальше... Похоже, что впервые за много веков система Цитаделей и Постулатов дала серьезный сбой.
В книге говорилось даже об этом — но совсем немного и скупо. Если в городах Стабильного Хаоса право состояло из трех "слоев" — "Постулатов", Законов Города и Законов Генералов, то в городах орды появился еще один уровень, стоящий выше всех прочих — "Наставления Хана". В книге им было посвящено всего несколько фраз — о том, что Наставления очень сильно меняют образ жизни в таких городах в сторону гораздо меньшей свободы, в том числе накладывают ограничения на выезд, так что желающим переселиться в города орды стоит помнить о том, что вернуться обратно в города Стабильного Хаоса, скорее всего, не получится.
...
Книга, которую выбрала Мария, рассказывала об орде. Она охватывала довольно длительный период истории — сорок лет или около того, повествуя о событиях, происходивших далеко на востоке.
Все началось с войны между городами Этон и А'Рах-Мора. Силы были почти равны, но командующий армией Этона проявил редкую хитрость и изобретательность, сумев разбить противника малой кровью.
Тот командующий сам не был колдуном, но прекрасно ориентировался в магии — как в теории, так и в практическом применении. Имя ему было Джаггаран, но тогда никто не называл его Великим Ханом.
Обычно, захватив чужой город, армия предается грабежам и вскоре возвращается с добычей назад, получая дома почести, славу и все то, что можно получить в обмен на деньги. Таковы традиции. Как сказали бы земляне — таков местный менталитет.
Но в этот раз традиции не были соблюдены. Командующий сговорился с несколькими командирами и обратился к армии с пламенной речью:
Зачем возвращаться в Этон и отдавать только что обретенное богатство торговцам и шлюхам?— спрашивал хан своих воинов.— Можно взять все здесь, в А'Рах-Море бесплатно, включая и женщин. Можно поделить город между собой, а жителей сделать рабами!
Если бы это говорил кто-то другой, дело закончилось бы сменой руководства. Дисциплина армии имеет пределы, особенно, когда война уже закончилась, и командующий стал декоративным элементом вроде погон или лычек. Но, благодаря блистательной победе, Джаггаран заслужил огромное уважение в войсках. К его словам прислушивались больше, чем к словам любого командира.
Опьяненная победой, ослепленная харизмой и авторитетом вождя, армия согласилась с ним — по крайней мере большая ее часть. Некоторые посчитали, что хорошего понемножку, и стали собираться домой. Будущий хан не мешал им, напротив, проводил с почетом и славословиями, напоминая о том, что они могут вернуться, когда закончатся деньги.
Захватчики остались в побежденном городе и встали во главе всех местных гильдий, отрядов стражи, подмяли под себя все сколько-нибудь значительные организации. Сам Джаггаран единолично возглавил Цитадель А'Рах-Моры, казнив всех местных колдунов, которые проявили хотя бы намек на неповиновение.
Новоявленное начальство зачастую не разбиралось в том, чем командовало — все они были командирами больших и малых отрядов, а не купцами, не лекарями, не коневодами. Экономическая и социальная система города была почти парализована грубым и некомпетентным вмешательством.
Но захватчики неплохо разбирались в войне и в том, как добиваться своего силой. И они вошли во вкус. За несколько лет Джаггаран со своими приспешниками создал свою собственную систему управления, основанную на страхе и принуждении. И хотя по экономической эффективности она не могла сравниться с прежней, но захватчикам было на это наплевать. Каждый из них получил и власть, и богатство, и почитание лично для себя.
Сам Джаггаран преуспевал. Он продемонстрировал, что прекрасно умеет управлять не только войсками, но и людьми. Он сумел создать пирамидальную иерархию власти, утвердив на вершине самого себя. В такой системе не было ничего принципиально нового, она еще сохранялась в полудиких племенах и в мафии, но в большинстве случаев давным-давно себя изжила.
Вместо нее уже очень давно появилась система Стабильного Хаоса. При ней в городе возникало множество конкурирующих группировок, и ни одна из них не имела достаточно сил, чтобы подчинить себе все остальные. Цитадель обладала наибольшим влиянием и следила за тем, чтобы все так и оставалось. Рост силы самой Цитадели ограничивал непреодолимый природный фактор: магов рождалось слишком мало, чтобы сохранить власть путем грубого принуждения. Они могли лишь поддерживать равновесие системы, баланс интересов разных каст — такой, при котором самим магам жилось очень комфортно. Кроме того, как правило, существовали крупные магические гильдии и ордена, которые вполне способны породить новую Цитадель в пику старой.
Джаггаран показал, что есть возможность все это изменить, вернуть силовую, пирамидальную иерархию — достаточно разгромить Цитадель. Это случилось, когда была разбита армия противника, и потом надо было позаботиться, чтобы маги не получили власть обратно.
Этим будущий хан и занялся. Он обратил в рабство самих волшебников — сначала местных, а потом в какой-то мере и своих. Не будучи магом сам, он легко находил отклик в сердцах честолюбивых немагов. Его проповедь была проста и понятна каждому обывателю: с какой стати колдуны должны командовать нами, ведь нас больше, мы сами можем решать, как нам жить, и, более того, мы можем потребовать у магов все, что нам нужно. Ведь, как известно, никакое заклинание не защитит спящего колдуна.
Он, конечно, наполовину лукавил: Цитадель вовсе не "командовала всем", она мало вмешивалась в то, что не касалось магии, и лишь во время войны колдуны вели войско просто потому, что сами же волшебники составляли основную ударную силу армии. И даже это не было твердым правилом: как видно, в случае Этона войско возглавил немаг — на беду магам.
И снова харизма и умение убеждать помогли Джаггарану добиться своих целей. К каждому волшебнику был приставлен солдат, чтобы следить за ним и заставлять работать в пользу города с максимальной отдачей. Сначала приходилось держать множество "надсмотрщиков", чтобы добиться повиновения самолюбивых колдунов, привыкших к легкой жизни и уважению. Но потом, по мере того, как слабые смирялись, а упрямые уничтожались, сопротивление этой гордой касты иссякало.
Исключение делалось только для боевых магов. Джаггаран понимал, что они ему необходимы как сила, и позволял им командовать на своих вотчинах, не позволяя объединиться между собой, разбавляя их ряды честолюбивыми и пробивными немагами. Из самых лучших боевых колдунов возрастом помоложе он воспитывал верных инквизиторов, которые упивались властью в полной мере и держали в повиновении всех прочих.
Зато мирные маги (а таковых повсюду большинство) стали кем-то вроде уродцев, которые существовали только с разрешения "нормального" населения. Маги, не состоящие на службе в армии Джаггарана, не имели права получать деньги и ценности от кого-либо, кроме специально приставленных инспекторов из администрации хана. Надсмотрщики диктовали, чем должен заниматься волшебник в течение суток и изымали всю выручку. Львиная доля денег передавалась выше по иерархии, и шла в числе прочего на финансирование военных кампаний и огромной армии. Оставшиеся деньги инспектор мог распределять между собой и подчиненными магами без каких-либо ограничений и, естественно, инспектора орды брали себе максимум, а "подшефным" выплачивали крохотные пособия, на которое можно было жить только впроголодь, зато требовали полной отдачи, работы без выходных, с минимальным временем на сон. Они ослабляли нажим только тогда, когда видели, что волшебник может превратиться в инвалида (и, соответственно, перестанет приносить прибыль). А некоторые ордынские инспектора не останавливались даже и тогда.
Положение, при котором одни волшебники были низшей кастой и практически рабами, а другие (военные) входили в элиту, могло показаться странным, но на практике этот механизм работал.
Однако, как известно, рабство экономически неэффективно, тем более в таких "интеллектуальных" видах деятельности, как колдовство. Система Джаггарана представляла собой наполовину рабство, и по этой причине тоже могла проиграть конкурентам.
К северо-востоку от А'Рах-Моры был город немного крупнее, немного сильнее — Егелан. Наблюдая за своими соседями, егеланцы подумывали о вторжении, ожидая, когда экономика придет в упадок настолько, что город можно будет легко захватить, но для разграбления еще что-то останется.
Лет через двадцать такое время неизбежно настало бы, но...
Джаггаран не стал ждать.
Те воины, которым он когда-то разрешил вернуться домой, быстро растратили полученное богатство. Не все, конечно, но многие. Особенно это касалось огненных магов, услуги которых в мирное время мало востребованы. А жить-то хочется с шиком!
Снова оказавшись на мели, они вынуждены были наниматься в охрану к купцам и с ностальгией вспоминали те веселые деньки, когда грабили таких же купцов. Но то было в другом городе. Они вспоминали и напутствие Джаггарана и предложение вернуться, когда кончатся деньги. Некоторые из них возвращались. И что же они видели, оказавшись в А'Рах-Море? Они видели, что грабеж продолжается, и ему не видно конца!
Они были бы не прочь присоединиться к процессу, однако все вотчины оказались уже поделены. Обещание Джаггарана как бы оставалось в силе, но другие делиться не хотели — мол, надо было раньше приходить, а кто не успел, тот опоздал. Лишь немногим удалось найти для себя теплое место. Остальные, несолоно хлебавши, возвращались домой, рассказывая знакомым о том, как занимательно обстоят дела в соседнем городе.
Когда в Этоне грянул военный переворот, это стало неожиданностью для многих, но только не для Джаггарана.
Значительная часть армии Этона так и осталась в А'Рах-Море. Многие из тех, что вернулись, только и мечтали о том, чтобы в своем родном городе установить такие же порядки. А дальше сработала грубая сила.
Цитадель Этона пала без сопротивления, а Джаггаран стал властелином двух городов. Поскольку о подобной должности не помнили даже старики, он сам себе придумал титул хана.
