Собеседник понимающе кивнул.
— Теперь вы всё обо мне знаете, господа, — улыбнулась путешественница. — А сами остаётесь неизвестными.
Тит и Валер одновременно посмотрели на сотника, видимо, предоставляя ему, как самому главному, решать: представляться или послать наглую девчонку подальше?
Тот снял шлём, и передав его тому самому пухлощёкому легионеру, пригладил короткие, густо присыпанные сединой, волосы.
— Я Сентор Тарквиц Орус, сотник конницы. Мы вместе с Арсом Валером Кватором сопровождаем пополнение в Арадский лагерь.
Молодой человек, улыбнувшись, поклонился, а Ника вдруг поняла, что где-то слышала о роде Тарквицев. Причём не в Империи или городах Западного побережья, а ещё в Некуиме от Наставника.
Ответив на поклон Валера, она вопросительно взглянула на третьего мужчину, продолжая лихорадочно копаться в памяти. Нет, среди аристократических семей, список которых ей пришлось заучить, такая не значилась, нет Тарквицев и среди родственников Юлисов.
— Лавр Тит Ватер, — надменно представился мужчина. — Городской эдил Верхана.
— Очень приятно, что боги свели меня с такими значительными людьми, — девушка постаралась улыбнуться так, чтобы соблюсти необходимый баланс между любезностью и отстранённостью.
Не ощущая исходившей от них угрозы, путешественница слегка расслабилась, тем не менее чувствуя нарастающую уверенность в необходимости вспомнить, что же в её памяти связано с фамилией "Тарквиц"?
Стараясь потянуть время, она поинтересовалась:
— Что вы делаете так далеко от своего города, господин Тит?
— Ищу беглых рабов, госпожа Юлиса, — огорчённо вздохнул чиновник. — Мерзавцы убили своих хозяев. И теперь разбойничают на дорогах. До того обнаглели, что напали на брата нашего магистрата. Только милость богов уберегла его от расправы.
— Имея такие деньги, он мог бы взять с собой охрану и побольше, — проворчал сотник. — Теперь из-за его скупости нам придётся лазить по этим диким лесам.
Тит недовольно засопел, на щеках заходили желваки. Судя по всему, эти двое уже неоднократно дискутировали по данному вопросу, и эдил не собирался оставлять колкость кавалериста без ответа.
Не желая выслушивать их перебранку и по-прежнему пытаясь вспомнить, что ей известно о роде Тарквицев, Ника поспешно заявила:
— Позавчера мы встретили каких-то подозрительных вооружённых оборванцев. Возможно, это те, кого вы ищите, господин Тит?
— Где это случилось, госпожа Юлиса? — тут же насторожился мужчина. — Сколько их было? Как выглядели?
— Простите, господин Тит, — беспомощно развела руками девушка. — Я их почти не видела. Спросите у господина Гу Менсина. Он с ними разговаривал.
— Эй! — крикнул эдил, махнув рукой сгрудившимся у фургона артистам. — Кто из вас Гу Менсин?
— Я, господин, — почему-то испуганно отозвался глава урбы.
А их спутница наконец-то вспомнила рассказ Наставника, в котором упоминался какой-то Тарквиц. Удивительно, как только она смогла отыскать в памяти эти несколько слов!
Зная, как трепетно относятся радлане к своей родословной, путешественница предположила, что если даже сотник не имеет никакого отношения к тому историческому лицу, подобный вопрос должен ему понравиться.
— Господин Тарквиц, вы не родственник одному из тех воинов, кто вынес из шатра потерявшего способность двигаться Императора Курса перед решающей битвой с армией Сената?
Суровое лицо немолодого мужчины с брезгливо-надменными складками у тонких губ изменилось, словно по волшебству.
Густые брови поднялись, из глаз куда-то исчезла холодность начальника, привыкшего распоряжаться чужими жизнями.
— Да, — заявил он с какой-то почти детской гордостью. — Это мой прапрадед. Но откуда вы знаете, госпожа Юлиса?
— Оторванный от Родины, отец никогда не забывал о ней, — прочувственным голосом проговорила Ника, с удовлетворением подумав: "Надо же, как удачно получилось. Мужик, кажется, в восторге". — И сделал всё, чтобы дочь помнила героев своего народа.
Она слегка поклонилась.
— Для меня честь встретиться с потомком столь славного воина.
— Сразу видно, что ваш отец — достойный человек, заслуживающий всяческого уважения, — благожелательно кивнул сотник, гордо расправив плечи. — Он может гордиться вашим воспитанием, госпожа Юлиса. Не каждый юноша знает такие подробности той великой войны.
— Благодарю за столь высокую оценку, господин Тарквиц, я стараюсь быть достойной своих предков, — скромно потупила взор девушка, опасаясь, как бы собеседник не уловил скрытой насмешки в её глазах.
Но того, что называется, "понесло".
— Если бы мы направлялись в Этригию, я бы с удовольствием пригласил вас присоединиться к нам и оставить не подходящих вашему происхождению попутчиков.
"Ого! — усмехнулась про себя путешественница. — Да он со мной заигрывает! Ответить? Только не переиграть..."
— Надеюсь, боги подарят нам ещё одну встречу, — застенчиво улыбнулась она, бросив на мужчину взгляд из-под полуприспущенных ресниц. — Пусть ваши поиски окажутся удачными и не затянутся надолго.
— Прощайте, госпожа Юлиса, — отозвался Тарквиц. — Уверен, небожители помогут вам встретиться с родственниками и обрести семью.
— До свидания, господин Валер, — обратилась Ника к молодому человеку, с удивлением наблюдавшему за их разговором.
Не забыла она и об эдиле.
— Прощайте, господин Тит. — Пусть боги помогут вам в трудном служении на благо города и Империи.
— Да не оставит вас в дороге Канни, богиня удачи, госпожа Юлиса, — понимающе улыбнулся тот, качая головой.
Казалось, неожиданная встреча заканчивается вполне благополучно. Представители военной и гражданской власти поговорили с ней очень даже благожелательно. Тем не менее, только взобравшись на повозку, девушка облегчённо перевела дух.
Сидевшая рядом на скамеечке рабыня то и дело косилась на хозяйку, многозначительно поджимая губы. Но лишь когда их маленький караван поднялся на холм, оставив родник и стоянку легионеров далеко позади, госпожа усмехнулась:
— Ну, говори. Я же вижу, как тебя распирает.
— Как на вас смотрел тот сотник! — Риата мечтательно закатила глаза. — Словно влюблённый юноша! Сразу видно, что вы ему очень понравились, госпожа.
— Если человек не смог ничего сделать сам, — наставительно проговорила путешественница, кстати вспомнив трактат какого-то местного философа. — Ему остаётся только гордиться славными деяниями своих предков. Вот я о них и напомнила, сразу выделив Тарквица из всей тройки. Пусть потешит своё самолюбие перед приятелями.
— Ловко у вас это получилось, госпожа, — уважительно хмыкнула собеседница.
Почувствовав в словах женщины искреннюю похвалу, Ника отвернулась, чтобы скрыть довольную улыбку.
Позволив себе недолго понежиться в лучах славы, она деловито поинтересовалась:
— Ну, услышала что-нибудь интересное?
— Нет, госпожа, — со вздохом ответила Риата, озабоченно добавив. — Только показалось, будто они как-то по-другому разговаривать стали...
— Что это значит? — нахмурилась хозяйка.
— Не могу толком объяснить, госпожа, — беспомощно развела руками невольница. — Словно лишнего боялись сболтнуть.
— Расскажи подробнее, — велела девушка.
Когда колёса фургона вновь попали в колею, разговор пришлось на время прекратить, чтобы ненароком не прикусить язык.
Только оказавшись на проезжей дороге, путешественница продолжила расспросы. Рабыня отвечала обстоятельно, подробно, часто повторяясь и перескакивая на темы, не имевшие никакого отношения к делу.
Ника ни в коем случае не хотела, чтобы их разговор ненароком услышали в переднем фургоне. Поэтому Риате приходилось то и дело сдерживать и без того неторопливо бредущего ослика. Время от времени до невольницы и госпожи доносились яростные крики Анния Мара, обзывавшего мулов то старыми черепахами, то беременными улитками, и громкие удары кнута. Похоже, тягловые животные урбы почему-то тормозили и не желали двигаться дальше.
Когда рабыня в очередной раз путано и подробно изложила свои впечатления от последней стоянки, путешественница начала подозревать, что хитрая Риата просто подстраивается под её настроение.
Не выдержав, хозяйка спросила напрямик:
— А ты не врёшь? Может, специально говоришь то, что я хочу слышать? Ты это брось. Дело важное. Если со мной что-то случится, то и тебя не пощадят.
Женщина бурно запротестовала, уверяя, что сказала только правду, одну правду и ничего кроме правды. Даже слезу пустила от обиды за недоверие.
В этот момент повозка урбы окончательно встала. Ника привстала со скамеечки, чтобы получше рассмотреть, что там происходит?
Из фургона торопливо выбрался Гу Менсин с артистами.
Подъехав почти вплотную, Риата остановила ослика.
— Пойду, узнаю, что там, — пробормотала девушка с самыми неприятными предчувствиями.
Увидев её, Дипта Золт, выглядывавшая из повозки вместе с Принией, торопливо спряталась, а супруга старшего урбы улыбнулась попутчице одними губами. Глаза почему-то оставались холодными и злыми.
Возможно, в обычном состоянии она просто не придала бы значения подобным мелочам. Но сейчас взвинченное сознание словно стоп-кадр фиксировало любые настораживающие признаки.
— Не идут! — в который раз развёл руками Анний Мар Прест.
Гу Менсин с озабоченным видом ходил вокруг флегматичных мулов. Толстяк похлопывал их по шеям, смотрел в глаза и даже зачем-то заглянул одному из них в рот.
Прочие артисты с почтением наблюдали за манипуляциями своего предводителя.
— Идти не хотят, госпожа Юлиса, — со вздохом объяснил Анний Мар. — Видите, какие понурые?
На взгляд Ники животные выглядели нисколько не хуже, чем обычно.
Гу Менсин, наклонившись, пощупал брюхо одного из них. Мул раздражённо фыркнул, попытавшись ударить старого артиста копытом.
— Ну вот! — досадливо поморщился тот. — Живот вздулся. Может, овёс сырой попался?
— Хороший овёс! — запротестовал Анний Мар. — Сухой, я проверял.
— Тогда, может, лютиков наелись? — хмуро продолжил толстяк. — Теперь им выстояться надо. Будем гнать — сдохнут.
— На новых мулов у нас денег не хватит, — громко проворчал Корин Палл.
— Только зарабатывать начали и опять живи впроголодь, — добавил Балк Круна.
— Надо место для ночлега искать, — решительно объявил Гу Менсин. — До города они не дотянут.
Артисты дружно закивали, а девушка внезапно почувствовала во всём происходящим налёт фальши.
— Далеко до Этригии? — спросила она, бросив беглый взгляд на небо.
— Два с половиной арсанга, — не задумываясь, ответил Анний Мар.
"Неужели двадцать четыре километра?" — недоверчиво хмыкнула про себя путешественница, со вздохом предложив:
— Тогда оставайтесь здесь, а я поеду.
— До заката не успеете, госпожа Юлиса, — авторитетно заявил старший урбы. — Когда закроют ворота, ночевать придётся за городскими стенами, а там, сами знаете, разные люди встречаются.
— Нет, нет, — госпожа Юлиса, — энергично затряс головой Анний Мар. — Сейчас отыщем подходящее местечко. За ночь из мулов всё вылетит, а завтра с утра поедем в Этригию.
Стоявшие за ним мужчины дружно закивали. Превий Стрех прятал глаза, а Корин Палл, наоборот, ехидно ухмылялся.
Внезапно Ника поняла, что её просто не отпустят, если она попробует уехать. По спине пробежал холодок, а ноги предательски ослабели.
"Вот батман! Чего это они задумали? Ограбить? Убить? Изнасиловать? Да с чего вдруг? — растерялась девушка. — Столько вместе проехали... и на тебе".
Выигрывая время, она поправила край переброшенной через плечо накидки.
"Силой пробиваться? Нет, не выйдет. С одним исподтишка я ещё справлюсь. А их здесь вон сколько. Забьют. И как на зло на дороге никого. Ну, и что делать? Разве попробовать подыграть? Пусть думают, что я ничего не понимаю. А там видно будет".
Девушка ещё раз посмотрела на клонившееся к закату солнце.
— Да, вы правы, далеко. Могу не успеть, — хорошо ещё озабоченность изображать не пришлось, она и в самом деле испугалась. — Вдруг и мой осёл наелся тех самых лютиков?
Под прицелом недобрых глаз путешественница поспешила к своему фургону.
"Бежать надо! — твёрдо решила Ника. — Только как?"
Забираясь на повозку она огляделась.
По обеим сторонам дороги за поросшими редким кустарником холмами призывно чернел лес. Только справа до него было не менее пары километров, да и выглядел он скорее редкой рощей, а с левой — метров восемьсот, и там в глубине возвышалась одинокая серая скала, чем-то похожая на неправильную пирамиду.
Девушка понимала, что не успеет добежать до туда даже в кожаном костюме аратачей. Привстав, она взглянула назад, надеясь увидеть догоняющий их караван. Далеко у самого горизонта, кажется, что-то темнело. Хорошо, если бы это оказался большой обоз. Путешественница прерывисто вздохнула. Тогда она бы тут же распрощалась с артистами. Вряд ли те осмелятся удержать её силой в присутствии большого числа свидетелей.
Фургон урбы тянулся со скоростью больной радикулитом черепахи. Время от времени из него высовывалась чья-нибудь голова. Не то любуясь пейзажем, не то проверяя, на месте ли попутчица.
— Чего это они, госпожа? — растерянно спросила Риата.
Выслушав рассказ хозяйки об отравлении лютиками, невольница презрительно фыркнула.
— Они давным-давно завяли. Там одна осока зеленела.
— Я тоже думаю, что врут, — не столько ей, сколько самой себе сказала Ника. — Вот только не пойму зачем? Ограбить хотят? Убить? Тогда, чего ждут? Набросились бы с копьями, и всё...
— Не знаю, госпожа, — подумав, покачала головой собеседница. — Только бежать вам надо.
— Куда? — горько усмехнулась девушка, оглядываясь. — В чистое поле? Анний Мар с Корином Паллом догонят, у них ноги длинные.
— Лучше было бы в Кинтаре остаться, — пробормотала рабыня.
— Кто же мог знать, что всё так получится? — скривилась путешественница, в душе понимая, что тревожные изменения в поведении артистов появились уже вчера, вот только она не придала этому значения.
— Умней буду, если выживу, — раздражённо буркнула себе под нос девушка, забираясь в фургон.
Там Ника быстро отыскала "сидор" и, время от времени выглядывая наружу, чтобы не насторожить спутников, стала собирать "тревожный чемоданчик". В первую очередь письма, потом оружие, кремень с кресалом, кожаную рубаху, шерстяные носки и меховой плащ. Подумав, натянула под платье кожаные брюки, подогнув штанины так, чтобы те ненароком не высунулись из-под подола.
Вскоре выяснилось, что надежда на большой караван не оправдалась. Их нагоняла, всё ещё оставаясь довольно далеко, запряжённая то ли мулом, то ли лошадью повозка в сопровождении трёх всадников.
Судя по всему, они торопятся попасть в Этригию до заката и примерно через полчаса или минут через сорок окажутся в пределах прямой видимости и возможной слышимости. Вот тогда и можно будет попробовать бросить урбу и напросится ехать вместе с ними. Сомнительно, чтобы трое верховых и их хозяева в повозке вступятся за неё, но возможно, артисты не захотят при них устраивать скандал и отпустят попутчицу? Во всяком случае, никаких других планов спасения девушка придумать не смогла.