— Жизнь — это очередь за смертью, но эти,— махнул рукой в сторону, откуда они только что прибежали,— лезут без очереди.— Очередной глоток из фляги.— За себя же и за всех подлинных национал-социалистов я скажу — для нас существует только одна доктрина — народ и отечество.— Театральная пауза, во время которой, быстрым взглядом "обвёл" собравшихся.— К оружию! — Не утихал оберштурмбанфюрер Бёллер.— Наш величайший дар непобедимости будет с нами! Мы им не простим смерть наших камрадов! Мы вернёмся сейчас!
Но, спасшиеся имели иную точку зрения и не спешили выполнять безумный приказ, к тому же не их прямого начальника. Солдаты и офицеры, продолжали уныло стоять на месте, иногда переминаясь с ноги на ногу и когда на кого-то из них, своим взглядом, полным фанатизма "зыркал" оберштурмбанфюрер — отворачивали голову в сторону. Бёллеру это не понравилось, глянув на своих ССманов, кивком головы, он указал на "нерешительных" армейцев. ССовцы, перехватив поудобней автоматы, не сильными толчками погнали, уже спасшихся, выполнять безумный, во всех смыслах, приказ.
Не у всех было оружие, но они пошли. Вернее сказать — их погнали, потому как сзади, "автоматы на изготовь", брели ССманы. Сам же, оберштурмбанфюрер СС Бёллер, предпочёл за этим наблюдать из безопасного расстояния. Впереди, чуть с боку, от "уцелевшей" части колонны, где уже хозяйничали русские, был удобный бугорок, из которого предполагалось быстро пострелять и ещё быстрее убежать. Вот к нему, по неглубокой балке-оврагу и пробирались. Оберлейтенант Хорст Зайдер, как и все, стараясь не споткнуться, бежал "в наклон", чуть не до земли. Но, не дошли. Череда взрывов отсекая "первую волну" — накрыв "вторую", которая как раз и состояла из ССовцев-погонщиков. После, казалось над самой головой, чудом не попадая в живую плоть — засвистели пули.
Оберлейтенант Зайдер, по инерции сделав два-три шага — упал, прикрыв голову руками — вовремя. Неподалёку ухнул очередной взрыв, его обдало мелкими земляными комочками. Он еще сильнее вжался в землю, ловя себя на мысли: "Боже мой, зачем я такой большой, лучше быть маленьким и незаметным". Казалось душа, покинув тело, на секунду взвилась ввысь. Он увидел себя, как бы с высоты. Фигурка перепуганного, сжавшегося в комочек человека, среди смертельных разрывов и зловеще свистящих пуль.
На секунду все стихло — взрывы и стрельба, и он, а за ним все уцелевшие из "первой волны", стреляя на ходу, со скоростью спринтера бросились вперёд, но несколько автоматных очередей, "в упор" охладили их пыл, причем многих — окончательно.
Бежавшему впереди солдату — не повезло. А вот ему, оберлейтенанту Зайдеру — до стрелявшего, у которого тоже закончились патроны, оставалось метров пять. Хорст трижды нажал на курок, пока сообразил, что "пистолет пуст", патронов нет. Пока он доставал запасную обойму, что-то больно ударило в левую сторону, чуть ниже рёбер. Сознание замутилось. Сделав еще шаг, он пошатнувшись упал назад, на спину. Уже, будучи в предсмертном бреду, на краю агонизирующего, но еще жившего сознания, увидел, как к нему подошли русские, разжав руку, забрали пистолет и мощным ударом штык ножа, прервали жизненный путь.
* * *
111
Демид Ксенафонтович Шинкевич был старшим сыном, всего же детей в семье было пятеро у лесника или как отец сам себя называл егеря. С малых лет, с отцом пеши или конно объезжали лес, собирали грибы-ягоды, вместе ходили на охоту. Отец умело бросал ножи, этому же научил и Демида. Метров с шести-семи брошенный им нож уверено попадал куда нужно. Потом Демид, уже сам, начал отрабатывать броски, не только стоя, но и передвигаясь, приседая или перекатываясь. Еще Демид от отца научился "читать следы", умело обращаться с оружием и точно стрелять.
Шло время и вот весной 41-го его призвали в армию, а уже летом началась война.
Воевал Демид, с его точки зрения — "как все", не лучше и не хуже. Когда немец, летом 41 наступал, командиры у них менялись настолько часто, что кого-то выделять было просто некому.
Зимой уже наступали они.
В плен попал по недоразумению. В этот день, со старшиной на машине отправились за боеприпасами, а возвращаясь то ли не туда свернули, то ли еще чего, а только в деревне, куда заехали, были немцы. В лагере для военнопленных кормить их никто даже не думал, но и долго они там и не задержались. Уже на третью ночь освободили. Перевели в какой-то лесной лагерь, накормили. Потом же, Демид увидел, что два бойца, из освобождавших их сопровождавших, пятнистая форма, сверху — белый маскхалат, стоят у дерева и метают ножи. Получалось так себе, скверненько.
— Позволите и мне ножичек метнуть? — Поинтересовался у них Демид.
— Умеешь?
— Чуть-чуть.
— Ну, продемонстрируй.
Взяв нож, Демид взвесил его, "в поисках центра".
— Куда попасть нужно?
Один, из "бело-пятнистых" махнул рукой на дерево, шагах в пяти от них.
Демид, слегка прищурив правый глаз, резким взмахом отправил нож в цель, тот же, уверенно вошёл в середину ствола.
— Ух ты, а ещё? — Изумился второй бело-пятнистый, протягивал свой нож.
Его Демид воткнул рядышком с первым. Посмотреть на "цирк" подошли еще бойцы и их ножи Демид воткнул в дерево, а потом пришёл командир и уже ему Демид продемонстрировал всё своё умение "просто" и в движении. Сначала стоя, потом с приседанием, с разворотом, в падении с нижнего и верхнего хвата.
Его заметили, по достоинству оценили умения. Потом провели несколько бесед, он подписал бумаги о неразглашении и был зачислен в конный казачий отряд. Ну как зачислен, сначала был на так называемом "карантине" — утром подъем, пробежка-зарядка. Потом изучение рукопашного боя, всевозможных образцов оружия, включая артиллерийские системы и стрельба. Вечерами "карантинцы" смотрели кино. Именно здесь, на базе осназа Демид в полной мере осознал, что ни чтение самых умных книг, наставление родителей и опытных, поживших и хлебнувших "знаний" людей, ничто так не ценно, как личный опыт с синяками, шишками и стёртыми ногами. Лишь собственная шкура оставит в памяти зарубки, что плохо, на скорую замотанная портянка или вовремя не выброшенная с сапога песчинка, во время пробежки или марша, превращают жизнь в ад. Вовремя пришедший на помощь товарищ воспринимается как близкий и самый родной человек, дружбу которого нужно ценить по самым жёстким требованиям.
В общем, учили воевать "по настоящему" и скучать не пришлось.
Боевой выход "на корректировку". Шесть человек, старший — Семён Авдеев. Полная экипировка и броня. Автоматы "Калаши"— четыре с подствольниками.
В километре от дороги, на бугорке, недалеко с тыла — небольшая, неглубокая балочка-овражек. место облюбовали "безопасное и что-бы с хорошим обзором". Вырыли "щели", все тщательно замаскировали. Проверили маскировку. Явно ничего, ни спереди, ни сзади не видно, только если подойти уж совсем близко. Несколько раз провели "артиллерийские пристрелочные стрельбы". Получалось, что большой участок дороги — накрывали уверенно.
— А остальное? — наивно поинтересовался Демид.
— Не волнуйся, танкисты зачистят. Там,— махнул рукой в сторону, объяснял сослуживец,— они засаду готовят. Как только у нас отгремит — появятся.
Выставленные наблюдательные посты, по рации сообщили:
— Едут.
— Всем приготовиться.— Прозвучала команда.
Армейская колонна 1-й танковой армии Клейста. Разномастные танки, броневики, автобусы, автомобили просто и с прицепами, пушками, будками, а так же всевозможные мотоциклы, вереницей пылила в "два ряда", по всей ширине дороги.
За ней, с достаточно большого расстояния, наблюдала группа "корректировщиков" — шесть человек.
— Смотри Демидка,— говорил, по годам как бы равный, но более опытный вояка, Никита Латченков.— Вон те, низенькие мотоциклы — немецкие. БМВ там разные да "Цундапы". А вон, видишь, высокий, так это француз.
— Я, до войны себе моцык мечтал купить.
— Даром достанется. Товарищу командиру сказать нужно и выбирай любой. Вон их сколько.
— А вон тот, гусеничный?
http://www.opoccuu.com/sdkfz-2.htm
— Нет, его не дадут точно. Да и накладно с ним, хлопотно. Опять же, топлива много жрёт.
— Хватит болтать, всем в укрытие,— послышалась команда старшего группы.— Сейчас начнётся.
И началось. Рвалось недолго, но так, что земля дрожала как от землетрясения, воздух наполнился жаром и горелым смрадом. По окончании артналёта, Демид выглянул из укрытия — местность, где рвалось, стала неузнаваемой. Груды искорёженного металла и всепоглащающий огонь, дым-пиль. Дорога, по большей части, была "освобождена" от всего, что на ней было. Лишь чуть правее их "лёжки", там, куда не добралась взрывная волна, в явном замешательстве от случившегося, пребывали остатки колонны. Перепуганные оккупанты, испуганно смотрели вперёд, туда, где еще минуту назад, двигался несокрушимой поток людей и техники. Демид украдкой оглянулся на рядом находившихся бойцов, как бы проверяя их впечатление от произошедшего. Те, судя по вытянутым лицам, разинутым ртам и широко открытым глазам, изумлены не менее его.
Потом, со стороны, откуда прибыли немцы — показались танки с красными флагами и десантом на броне. Часть уцелевших нацистов, как зайцы, стали разбегаться. Немногие попытались отстреливаться, но большинство — высоко задрали руки вверх.
— Демид, твою налево! Не на колону смотри, никуда она не денется, за разбегающимися гляди. А то зайдут нам тыл.— Громким шёпотом, поучал его Никита.
Как в воду глядел. Так и получилось. Сначала Демид заметил движение в балочке-овражке.
— Немцы возвращаются.
— Где?— Обернувшись к нему, встревожено спросил Никита Латченков.
— По балочке идут.
Перво-наперво связались в нашими. "Прямой" связи с танкистами не было — через артиллеристов. Время, а враг не ждёт...
Встретить "дорогих гостей" решили:
— Вначале — четверо из подствольников, их поддерживают двое из автоматов.— Командовал Семён Авдеев.— Не геройствовать, помощь вот она, рядом.
Так и сделали. Как только враг проявил себя в полной красе — "забросили" им за спину подствольные гранаты и "причесали" из автоматов. Немец залёг. В момент, когда Демид уже собрался менять рожок, на него выскочил здоровенный, как ему показалось, немец-офицер. Несколько раз, гитлеровец, пытался стрелять из своего пистолета, но у него тоже закончились патроны. Немец полез за запасной обоймой. В этот-то момент Демид и метнул в него штык нож.
После боя Демид Шинкевич и Никита Латченков, подошли к немцу-офицеру. Он был еще жив. Смотрел глазами в небо, хрипло, предсмертно дышал, но уже не жилец.
— Все, хана тебе!— Глядя на подранка, вынес смертный вердикт Никита. Тут же начал оглядываться, заметил еще одного убитого немца-солдата. Возле которого валялась винтовка.
Пока Латченков занимался вторым немцем, Демид, из руки офицера, забрал пистолет. В это время Никита подошёл к трупу солдата, перевернул, отыскал штык нож, который тут же прицепил к винтовке. Вернулся и быстрым, мощным ударом добил немецкого офицера.
* * *
112
Очередная встреча Капитана ГБ Александра Григорьевича Бондаренко и товарища Пронина.
— Вот приказ,— начал Александр Григорьевич, передавая товарищу Пронину бумагу.— Вам присвоено воинское звание "полковник". Поздравляю.
— Как полковник? Я же майор. Очередное, как бы подполковник,— искренне удивился Валерий.
— Товарищ Сталин лично внёс правку. Это не очередное звание, а признание заслуг перед Родиной. Кстати, в приказе не только Вас отметили, но и всех известных нам товарищей из Вашей группы.
— Даже не знаю, что и говорить.— Просматривая приказ, улыбаясь, произнёс товарищ Пронин.— Андрюша Клебанюк — капитан.
Пользуясь хорошим настроением Пронина, Бондаренко передал ему ещё один листок:
— Это пожелания, что бы руководство хотело получить.
Пронин, мельком взглянув на бумажку, отложил её в сторону:
— Потом ознакомлюсь. Нынче есть более насущные вопросы.— Пристально взглянул на Бондаренко.— На северном и центральном направлении фронт стабилизировался. Там достаточно сил и резервов для пресечения "немецкой инициативы". В Берлине это знают, потому весной 1942 года, хотят начать широкомасштабное наступление на юге.— Карандашом, на карте, указал где.— Наступление они планируют: Первый удар из района Андреевки на Барвенково. Второй из района Славянска на Долгенькую с последующим выходом обеих группировок на Изюм.— Еще раз посмотрел на капитана ГБ, криво улыбнулся, продолжил.— Данный удар наносится с целью разорвать оборону и частично окружить в районе Барвенково части 9-й армии. Потом рывок к речке Северский Донец, форсировать на участке Изюм-Петровское и дальше на Балаклею. Там планируется соединиться с частями 6-й армии Паулюса. Это позволит им окружить всю Барвенковскую группу войск Юго-Западного направления.— Валерий в очередной раз посмотрел на представителя ГБ, указывая подбородком на стол.— В этой папке, находится документация по операции "Фредерикус". Таково кодовое название немцы присвоили данному плану.
— Вы уже что-то придумали?
— Да. Но без Вашей помощи, осуществить задуманное, не в силах.
— Товарищ Пронин, в общих чертах о Вашей задумке.
— 6-я армия РККА, которой командует генерал-лейтенант Городнянский и 57-я армия РККА — генерал-лейтенанта Подлас — оборона против 6-й немецкой армии, которой командует генерал танковых войск Фри́дрих Вильгельм Эрнст Па́улюс. Пусть Вас не смущает, что две армии РККА будут сдерживать одну армию вермахта. По количеству личного состава и вооружения, незначительное преимущество остаётся у Паулюса.— Капитан ГБ Бондаренко, понимающе кивнул.— Девятой армии РККА, которой командует генерал-майор Харитонов, занять оборону.— Валерий указал на карте где конкретно.— Его задача — сдержать наступательный порыв 1-й танковой армии Клейста.
Бондаренко, открытой ладонью, несколько раз провел по лбу, помассировал "третий глаз", "поднял и опустил" брови, несколько раз, из стороны в сторону, коротко мотнул головой:
— Какая помощь будет от Вас?
— На первом этапе предполагается артиллерийским огнём и фугасными засадами, проредить ударные, танковые и мотопехотные корпуса группы Клейста. В прочем, всё подробно описано в папке,— при этом Валерий, по ней, постучал пальцем, как бы говоря "здесь".— Но кроме этого есть то, чего в этой папке не отображено.
— Слушаю.
— Имеется возможность, из освобожденных военнопленных, создать полноценную танковую дивизию. До уровня командира батальона, командный состав мы отыщем, а вот выше. Пристальный взгляд на ГБиста.— Желательно не из бывших пленных.— Небольшая пауза.— В этом мы рассчитываем на Ваше содействие.
— Нужно штатное расписание.
Товарищ Пронин молча, выложил на стол еще одну папку. Посмотрел на Бондаренко:
— Здесь.
В ответ тот кивнул и тут же:
— Где и как планируется её использовать?
— В момент, когда основные немецкие силы будут заняты "операцией Фредерикус", нанесём удар в тыл румыно-венгро-итальянцам, блокирующим выходы из Крыма.— Подошёл к карте.— После, усилившись "крымчаками", наносим удар.— Стал показывать.— Вспомогательный — на Херсон и два основных.— Хитро улыбнулся.— Один на Запорожье-Днепропетровск, отсекая немца по Днепру, второй на Мелитополь-Мариуполь, сужая кольцо.
