Цена власти

В лесу возле стойбища люди никогда не валят большие деревья. Если такая надобность всё же возникает, то их рубят здесь, ниже по течению Акфара, прямо на берегу. Пусть каждый раз приходится буксировать массивный ствол вверх по реке, зато, как искренне надеются сородичи, стойбище рода враг будет искать ниже по течению.

Так вдоль берега появилась прямоугольная полянка метров двадцать на пятьдесят. Каждый год бойкий подлесок затягивает искусственную плешь. Но люди каждый раз прорубают в зарослях широкие просеки. Кто бы мог подумать, что именно здесь менги остановятся на ночлег.

Хотя если подумать, Саян скосил глаза на землю, то место для отдыха в самый раз. Пусть простора для полусотни людей маловато будет, зато не сыро. Сухие ветки, поломанные деревца и пни в изобилие валяются прямо под ногами. Отпадает малоприятная обязанность собирать хворост и рубить дрова. А ведь даже самый маленький костерок требует уйму топлива.

Ближайший огонь буквально в десяти метрах. Так называемый часовой сидит возле костра. Спина согнута, голова опущена, лоб упирается в воткнутое в землю копьё. За две минуты менг ни разу не пошевелился.

Дальше разбросано ещё несколько костров. Два самых больших горят почти посередине делянки. На берегу видна большая лодка. Грозный контур словно выдвинулся из речных глубин на берег.

Пора.

Двумя пальцами Саян показал на часового. Вперёд выдвинулся Лютик. С тихим шелестом воин вытащил медный нож. Лютик словно грозная лесная кошка ускользнул в высокую траву.

Первобытные правила доблести и чести требуют самому вытащить острый нож, пробраться сквозь скрипучий подлесок и снять дремлющего часового. Но, Саян криво улыбнулся, не стоит переоценивать собственные возможности. В первую очередь нужно думать о деле, а доблесть и слава как-нибудь приложатся. Пусть Лютик обладает весьма внушительными габаритами, зато крадётся к часовому без малейшего шороха и треска, словно лиса к шуршащей под снегом мышке. Лучше пожертвовать частью доблести, чем провалить всю операцию. К тому же медные пластины, будь они неладны, брякают на всю округу. В лесной тиши металлических звук разлетается на десятки метров. Не учёл в своё время.

Секунды тянутся словно час. Саян до рези в глазах всматривается в сгорбленную фигуру возле костра. Наконец, среди спящих промелькнул тёмный силуэт. Лютик на полусогнутых надвигается на часового. Правая рука отведена в сторону, левая готова схватить беспечную жертву.

Дурень часовой даже не шелохнулся. Вот левая рука Лютика заткнула менгу рот, воин всем телом навалился на часового, правая рука воткнула нож в подреберье. Менг слабо дёрнулся и быстро затих. Вот как плохо спать на посту. Лютик прислонил бездыханное тело обратно к копью и махнул рукой.

Саян двумя пальцами показал в сторону костра. Вперёд ушла ударная группа из десяти самых умелых воинов. Спустя полминуты возле огня появились новые тени. Словно на тренировке, без спешки и суеты, бойцы взялись за спящих. Лежащему мягко затыкают рот, нож вонзают прямо в сердце. Слабое шевеление и быстрая смерть. Ещё живые вовремя не проснутся.

Наблюдать за подчинёнными одно сплошное удовольствие, Саян высунул голову из-за куста. Как хорошо постоянно думать о будущем. Да, в самую первую очередь он обучал охотников воевать строем, но всё же не забыл и о рукопашном бое, и о приёмах владения ножом. Пригодились даже навыки снимать часовых и резать спящих. Последнее куда уж грязнее, зато как ко двору. Ударная группа быстро покончила с менгами возле костра, зачёт сдан на пять.

Внешне ничего не изменилось: всё так же вяло мерцает огонь, часовой всё так же дремлет на посту, остальные менги всё так же спят на расстеленных шкурах. У соседнего костра в метрах пяти от первого никто ничего не заметил. Пока всё по плану. Всех бы так перерезать. Саян махнул рукой, и сам пошёл вперёд. Настала очередь выдвигать основные силы первого взвода.

Ударная группа, первое отделение первого взвода — элита отряда, первый ряд фаланги, уже шурует возле второго костра. Второй часовой ещё беспечней первого. Менг соорудил из веток и крупных поленьев низенькое кресло и откровенно сопит в обе дырки. Запрокинутая голова покоится на высоком пеньке. В таком положение Лютик и оставил его, только с перерезанным горлом. Ударная группа быстро и слаженно разбирается с противником возле второго костра.

Но, увы, халява не может длиться вечно. Смертоносным призраком Лютик подкрадывался к третьему часовому, когда с противоположного конца делянки раздался истошный вопль. У второго взвода дела пошли не так гладко. Спящие менги тут же зашевелились. То тут, то там от земли оторвались головы и зазвучали недоумённые возгласы. Тихая часть атаки закончилась.

Лютик тут же встал в полный рост и набрал в грудь побольше воздуха. Над делянкой разразился знаменитый боевой клич утуса Гобана, по прозвищу Лютый. Ошалевший часовой аж подпрыгнул на месте. Менг спросонья выпучил глаза. Лютик тут же шагнул ему навстречу, медный нож вошёл часовому точно в глаз. От сильного удара менг рухнул в огонь. В небо взметнулась туча красных искр. Лютик сорвал с пояса топор. Массивное лезвие с размаху снесло ближайшую золотоволосую голову.

С первобытным воодушевлением бойцы заорали. Делянка до краёв наполнилась истошными воплями. Вспыхнул привычный первобытный бой.

Вот теперь повоюем! Саян встал в полный рост. Дар Создателя сам прыгнул в руку, ладонь сжала смертоносную катану. В левой руке небольшой круглый щит.

— За мно-о-ойй!!! — Саян взмахнул катаной.

Ноги сами отталкиваются от поваленных стволов и пней, Саян изо всех сил несётся в сторону ладьи. Первый взвод с воем топает за спиной. Широкий трап манит полированными досками. Острая катана на ходу чиркает хищным лезвием по золотистым головам.

Под ногами пронзительно взвизгнули доски. На том конце трапа вооружённый менг в полной растерянности. Золотистые волосы взлохмачены, куртка настежь, левая рука держит за ремень портки. Менг машинально поднял топор. Катана синей молнией рухнула на золотистые волосы. Срубленное топорище отлетело в сторону. Круглым щитом Саян сшиб менга с ног и выскочил на палубу.

Большая лодка заставлена скомканными лежанками. Менги бойко поднимаются на ноги, золотистые руки хватаются за топоры, щиты, поспешно натягивают куртки и сапоги. Круглый щит словно таран, Саян ринулся сквозь толпу.

Палуба окрасилась красным. Катана словно адская мельница прорубает проход вперёд и только вперёд. Руки, ноги, головы только так отлетают от тёмно-синего лезвия. Но... медленно, чёрт побери, медленно.

На корме растянута шикарная палатка. Полог отлетел в сторону, наружу выскочил менг. На голове медный шлем, тело аж блестит от медных пластин, изящный медный топор поднялся над головой. Сквозь гам и вопли прорвались чёткие команды. Менги стадом баранов потянулись к своему атаману. Несколько полураздетых воинов встали вокруг главного менга. Саян шагнул навстречу предводителю.

Тычок щитом. Очередной менг шлёпнулся мордой о скамейку для гребцов. Чужой топор чиркнул по броне, медные пластины дружно брякнули. Прямо перед носом полуголый менг, круглый щит очень вовремя прижал его руки к телу. Саян ткнул катаной через плечи воинов. Острый тёмно-синий клинок вошёл в холёное золотистое лицо предводителя. Мёртвый атаман рухнул прямо на палатку. Очаг сопротивления подавлен в зародыше.

Но это ещё не конец.

Прижатый щитом менг распрямился словно мощная пружина. Саян отлетел назад. Смятое одеяло подло вытолкнуло палубу из-под ног. Руки в стороны, Саян гулко шлёпнулся на палубу.

Неужели это конец? Панические мысли заметались в голове. Убьют! Затопчут!

Не-е-ет... Бойцы первого взвода пробились на выручку. Сильные руки товарищей подхватил под руки, Саян рывком оказался на ногах. О-о-о! Повоюем!! Благодарить некогда. Саян кинулся на крайнего слева менга. Но золотолицый швырнул топор и с разбегу сиганул за борт.

Ушёл! Саян едва успел остановиться у борта. Пятки менга скрылись в речной воде.

Саян сплюнул с досады и обернулся. На ладье, да и на делянке в целом, творится нечто. Повсюду кипит сумасшедший бой. Люди и менги неистово рубят друг друга. Вопли. Крики. Гам.

Первобытная сущность подчинённых резвится на полную катушку. Это не фаланга, не холодная голова и чистый разум. Не-е-ет... Это первобытная дикость и боевое безумие.

Слева загнанный на пень менг отчаянно отмахивается топор. В другом месте четверо парней дружно подняли на копья ещё живого менга. Но ясно одно — бой перешёл в бойню, менги проиграли. Люди, словно мстя за века страха и унижения, уверенно давят последние очаги сопротивления.

Боевое опьянение накатило вновь, Саян тряхнул головой. На палубе группа менгов заскочила на деревянную клетку. На золотистых лицах застыл ужас. Ну что же, Саян крутанул катану, острое лезвие со свистом рассекло воздух, эта клетка станет для них эшафотом.

* * *

Дрир с лёгким хлопком раскатал спальный мешок. Какая удача!

Вечером ладья причалила к берегу недалеко от Великого столба. Как обычно, часа два ушло на разбивку лагеря, заготовку дров и прочую ежедневную рутину. С первыми сумерками витус Девиго назначил часовых для охраны лагеря и для поддержки костров. По давно заведённой традиции ночное дежурство разделено на три части. И вот она удача: витус Девиго назначил его дежурить в первую смену, с вечера и примерно до двух часов ночи.

Когда целый день толкаешь туда-сюда тяжёлое весло, ежевечерняя заготовка дров изматывает окончательно. Дежурить с вечера тяжело. Натруженные руки и приятная тяжесть в животе неумолимо тянут в сон. Храп товарищей бодрости не добавляет. Но дежурить посреди ночи, а тем более ближе к утру, ещё тяжелее.

Дрир прилежно отходил положенные часы вокруг костра. И вот теперь, когда сменщик отчаянно зевает и потирает глаза, настала его очередь отойти к блаженному сну.

Добротный спальный мешок подарил дядя Зепан. Каждый раз, когда Дрир забирается в его мягкое и тёплое нутро, слова благодарности сами просятся на язык. Просторный мешок сшит из козьих шкур мехом вовнутрь. Не нужно подгибать ноги сворачиваться в три погибели. Маленькая подушечка у изголовья набита птичьим пухом. Широкий капюшон прикрывает лицо, если вдруг станет холодно или заморосит противный дождик. Ну а в походном положении спальный мешок занимает мало места.

Дрир натянул на лицо широкий капюшон и вытянул руки вдоль тела. Блаженство! И пусть этот мир с его ненасытными благородными, тяжёлым веслом и ненастной погодой подождёт. Дрир в пару секунд уснул.

Истошный вопль грубым пинком вытолкнул из объятий сна. Дрир вытащил правую руку и приподнял капюшон. Показалось? Бывает, иногда. Но тут ещё один душераздирающий вопль резанул по ушам. Дрир забарахтался в спальном мешке. Душа в ужасе убежала в левую пятку, а руки лишь бесполезно скребут по тёплой шерсти. На лагерь напали. Дикари!!!

Крики, треск и дикий топот. Тяжёлая ступня упёрлась в живот, рёбра натужно треснули. Дикая боль ударила в голову. Дрир судорожно согнулся пополам. Сквозь щель из-под капюшона мелькнул костёр. Сильный удар по затылку выбил сознание. Дрир врастяжку рухнул обратно на землю.

Тупой удар в спину вывел из небытия. Дрир слабо зашевелился. Изо рта вырвался натужный хрип. Ушибленные рёбра отозвались болью. Над головой загремела чужая речь. Шустрые руки рывком перевернули на спину. Неизвестный сдёрнул капюшон. Дневной свет резанул по глазам. Дрир инстинктивно зажмурился и склонил голову. Крик повторился. Те же шустрые руки подхватили под мышки и грубо выдернули из спального мешка.

Утренний холод окончательно привёл в сознание. Дрир открыл глаза. Ужас!!! Лица! Лица! Много, много незнакомых лиц. Это же... Люди!!! Дикари!!!

Звериные шкуры вместо рубах и юбок, бородатые морды и взлохмаченные волосы. Грязные пальцы щупают лицо, руки, грудь, дёргают за волосы, тянут за уши. Дрир ошалело задёргался. Господи! Сейчас разорвут на куски и съедят!

В памяти тут же всплыли страшные истории о дикарях с далёкого севера. Говорят, говорят, они пожирают друг друга заживо, а содранную кожу натягивают на огромные барабаны. А ещё... А ещё... От ужаса Дрир описался самым постыдным образом.

Дикари развеселились ещё больше. Грубые руки схватили его и поволокли бог знает куда. Дрир заскулил от боли, сучки и колючки безжалостно впились в босые ноги.

Лагерь не узнать. Все! Все! Все погибли!!! Кругом валяются мёртвые. Кровь! Кровь! Всюду кровь!!! Красные брызги на кустах, траве. Да и сами дикари с ног до головы забрызганы кровью.

Ужас! Желудок скрутило от судороги. Рядом дикарь большим топором отрубил кисти ещё живому харкающему кровью менгу. Другой дикарь вытряхнул содержимое мешка прямо на грудь убитого и принялся копаться в личных вещах уже мёртвого владельца. Раздетые и поруганные трупы поволокли с громким гоготом. Точно зажарят и съедят!

Дрира вытолкнул перед каким-то дикарём. Здоровенный такой. Лицо бритое, волосы коротко стрижены, на руке болтается тёмно-синий браслет. Наверно это главарь банды. На дикаре грязная куртка с медными бляхами, штаны и сапоги из шкуры оленя. Глаза пронзительные, безумные. Атаман дикарей с ног до головы забрызган кровью.

Вот один из людей вышел вперёд и пронзительно загоготал. Грязный палец больно ткнулся в грудь. Дрир замер на месте, ужас сковал сердце льдом. Из длинной тирады ничего не понять. Главарь дикарей нахмурился. Не обращая внимания на приспешников, вожак подошёл вплотную.

Атаман дикарей схватил руку и с интересом уставился на раскрытую ладонь. Дрир невольно подался назад, но в спину тут же ткнулись кулаки приспешников. Вдруг главарь нагнулся, схватил за голень и резко дёрнул на себя. Дрир спиной назад повалился прямо на дикарей.

Сейчас укусит! Стрельнула в голову паническая мысль. Вместе с ней улетело сознание.

Глава 15. Разбор трофеев

Ну вот и всё. Саян вдохнул полной грудью. Последний менг попытался было спастись бегством, только новобранцы из последнего призыва от души нашпиговали его стрелами. Окончательно рассвело. Ещё немного и на голубой небосклон поднимется прекрасная Гепола. На делянке неистово скачут победители, хохочут во всё горло и размахивают топорами. Саян подошёл к задранному носу ладьи. Ноги заплетаются, будто бухал дня три, не меньше.

— Соплеменники!!! — Саян гаркнул во всё горло.

Шум на делянке моментально стих. Десятки глаз уставились на него.

— Мы их... Сделали!!!

— Да-а-а!!!

Восторженный рёв взрывной волной прокатился по сонной реке.

— Мы их... Сделали!!!

— Да-а-а!!! Да-а-а!!! Да-а-а!!!

Сподвижники едва не взорвались от восторга и в ещё большем возбуждении запрыгали по делянке. В воздух взлетели топоры, ножи, щиты и даже отрубленные кисти менгов. Всё быстрей и быстрей, втягиваясь в единый ритм, воины загомонила:

— Са-ян!!! Са-ян!!! Са-ян!!!

— Да-а-а!!! — Саян крутанул над головой окровавленной катаной.

Впервые в истории, впервые на этой планете, вместо богатой добычи проклятые менги нашли в лесах людей собственную смерть. Мистический страх перед пришельцами с юга, что так долго сковывал сознание охотников, рухнул раз и навсегда. Отныне и во веки веков люди будут бить незваных гостей. Жестоко и беспощадно.