| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Один из расцарапанных об колючки мальчиков сказал:
-Это просто, им даже можно отдавать команды голосом.
Чернокожая, но с белыми волосами на голове и одной рваной тунике девочка удивилась:
— Да как интересно! Я хочу увидеть голубую фею!
В ответ голограмма заискрила, и появилось изображение прекрасной девушки с серебряными крыльями стрекозы.
— Я готова выполнить три ваших желания. — Прочирикала, сладкозвучным соловьем сказочная фея.
— Класс! — Произнесла девочка, тряхнув головкой увенчанной сверкающим на Солнце, словно самоцветами венком. — Хочу торт с мороженым и шоколадом в форме рыцарского замка.
— Как у древнего короля Артура. — Подсказал голопузый с рисунком лилового волка на груди мальчонка.
— Сию секунду! — Фея мелькнула, моргнув изображением, и тут же появилась, держа в руках гламурный и вместе с тем величественный замок.
— Передай его мне. — Попросила девочка. Голограмма сунула ей красочное в флагах сооружение. Девчурка схватила его руками, они прошли мимо. Девочка попробовала еще раз. Не получилось, словно воздух, только по пальчикам ребенка бьет легким электрическим разрядом. Она бурно разревелась, растирая кулачками горькие слезы:
— Опять обман. Лживые стэлзаны! У них только жестокость настоящая, а все хорошая сплошная подделка!
Нежно гладя по кудрявой головке, Лев ее успокоил:
— Это иллюзии! Их называют голограммами. Они могут показать все что угодно, словно в сказке. Не надо из-за них плакать. Может, лучше посмотрим братва фильм?
— Да покажи на кино! — Хором закричали дети.
Голограмма в виде феи, стала еще больше и красочнее, а голосок гремел как перезвон серебрых колокольчиков:
— Какие вам нужны? Ведь у меня миллион двести пятьдесят тысяч колониальных фильмов, для различных рас.
— Какие-нибудь покруче и посмешнее! — Попросили, энергично подтопывая босенькими ножками ребята.
— Тут и игры должны быть! — Сказал, приняв суровый, совсем уже взрослый вид Эраскандэр.— Я хочу хоть немного развлечься и вам показать, насколько привлекательным может быть прогресс!
— А какую игру! — Спросила другая голограмма принявшая облик украшенной розочками лягушки с золотой стрелой.
— Такую чтобы подраться и пострелять! — Громко воскликнул Лев, а прочая ребятня энергично зааплодировала в знак поддержки!
— Тогда предлагаю звездный патруль. — Обе голограммы неестественно широко растянули лица в улыбках.
. ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ЭПИЛОГ.
Колю и группу мальчишек везли в Германию. Специальный арестантский вагон. Мальчик спали на плохо обструганных досках. Уже довольно прохладно и мальчишки лишенные одеял и почти голые жались друг к другу. Кормили очень скудно: только хлеб и вода. Впрочем, и под оккупацией пацаны не жировали. Жутко худые... Перед погрузкой их вымыли забрали одежду по большей части рваную, и выдали лишь черные трусы при чем с номерами. Так практично: не убежит невольник.
Впереди, пацанов ожидала продажа в рабство. Просто выставят на аукцион, и будут под бой молотка продавать.
Мальчиков продают в неволю часто. Обычно они более послушные и выносливые чем взрослые. Их набирают методом облав. Выглядят, правда, мальчишки неважно: стриженные наголо — кожа и кости.
По прибытию мальчиков снова хорошенько вымыли и обсыпали хлоркой. Женщины в резиновых перчатках дотошно и унизительно обыскали, заглянув во все дырки, и ощупав интимные места. После чего мальчишек загнали в бараки с чуть более комфортными условиями. С одеялами и матрасами, и приличной кормежкой, было даже мясо.
Мальчиков-рабов погнали в тренажерный зал, и кормили по четыре раза в день. Это чтобы они выглядели не слишком худыми, и заморенными.
Через десять дней, смазав маслом пацанов выводили на торг. Мальчики были только в черных с номерками трусах, и должны были показывать свои мышцы во время торга и желательно танцевать.
Колька в бараке отсыпался, и отъедался. Жаль только мальчишка в комнате много, но юный организм без труда засыпает, когда шумно. Колька успел уже в восемь лет стать связистом у подпольщиков и партизан. И некоторое время действовала весьма активно. Даже под эшелон успел подложить мину.
Но после того как Гитлер и Сталин договорись о перемирии и совместной войне против Японии, партизаны стали спящими ячейками. Коля работал на полях, у немецкого хозяина. Однако тот разорился, и решил поправить дела продажей в рабство работников.
Это дико, что в середине двадцатого века людей продают в рабство. Но подобное превратилось в обыденную практику в Третьем Рейхе. Людей продают по закону, платят деньги. С рабом можно делать все: бить, истязать, продать, пытать, мучить, издеваться, и даже убить. Правда, в последнем случае нужно указать причины крайней меры — например непослушание.
Кроме того не одобряется гомосексуализм, хотя секс гетеро не запрещен, и даже раб или рабыне не имеют права отказать господину или госпоже.
Третий Рейх узаконил и рабство и проституцию. Есть и жрицы любви и альфонсы.
Коля очень красивый мальчик, его даже подстригли не наголо, а полубокс. Видно оценив эстетично, и его может даже купить какая-нибудь, и из матрон. Во всяком случае, несколько самых смазливых мальчишек обучались еще и танцам. Ведь их можно продать подороже. Коле уже лет тринадцать, а скоро четырнадцать. Он, немного поправившись, не утратил рельефа мускулатуры. Танцуя перед зеркалом, мальчишка подмигнул сам себе — хорош.
Мысль что он может стать игрушкой у какой-нибудь развратной женщины не пугала. Коля знал немецкий язык хорошо и рассчитывал убежать. Другое дел, что был шанс попасть на рудники. Мальчишки не такие крупные, как взрослые, но уже достаточно сильные могли использоваться в шахтах в узких коридорах. А это действительно адская работа каменоломен.
И сбежать куда труднее...
Утром мальчишек снова вымыли. Смазали маслом, сделали клизмы и отправили в специально здание, в виде крытого стадиона, где проходили торги.
Коля и другие мальчишки были загнаны в зал с зеркалами и слегка поразмялись, чтобы лучше стали видны мышцы и каждая жилка.
А на торгу продавали невольниц. И это очень интересно. Девушек раздевала догола, чтобы была видна каждая часть тела, а затем продавали с молотка.
Многим рабыням было очень стыдно. Их подгоняли к креслам и щупали, заглядывали в рот. Мяли груди, просовывали руки к бедрам. И продолжали щупать девчонок.
Все это выглядело крайне унизительно. А на аукционе летели слова и цифры. Одну девушку-блондинку с фигурой Венеры продали, за полторы тысячи марок.
Остальные чуть дешевле...
Потом настала очередь и мальчишек. Они выходили парами на помост и танцевали. Потом пацанов заставляли подходить к клиентам. Тем щупали юных невольников. Женщины порой бесстыдно залезали в трусы. Отпускали шутки. Потом проходил торг. Мальчики ценились не слишком высоко, и вообще стоили десятки марок. Слишком много было рабов, со всего мира и цены на человеческое мясо упали. Можно было даже взять кредит, и купить раба в рассрочку. Вот одна вдова и простая крестьянка купила в кредит Петю. И увела, подталкивая кулаком мальчишку. Любой немец мог позволить иметь себе раба. Или немка. Петю теперь ожидала тяжелая работа и порка.
Вытолкнули на помост и Колю, и еще двух симпатичный и мускулистых мальчиков. Коля ощутил сильное смущение, и даже покраснел. Столько народу и многие пальцами показывают. А ты почти голый, лишь в черных плавках с номерком. И следует команда: танцевать.
Мальчишка начинают плавно двигаться. Коля чувствует себя не совсем в тарелке, но перемещается. Его тело мускулистое, загорелое, блестит от масла. Ему нечего стыдиться.
Смущает только, что ты раб. И тебя словно животное продают с торгов.
Зазвучал на немецком языке голос аукциониста:
— Начальная цена, за троих мальчишек-блондинов в десять марок! Кто больше даст!
Послышался скрипучий голос:
— Двенадцать марок!
Женщина весьма дородная матрона, рыкнула:
— Четырнадцать марок!
Послышался голос:
— Пятнадцать марок!
Коля и двое мальчиков продолжали танцевать... Они были загорелые, жилистые, с короткими светлыми стрижками. Но в последнее время очень много мальчишек прибыло из Китая и прочих японских колоний. И цена на рабов упала. Посему несколько мальчиков перед ними ушло еще дешевле. Хорошо, что зацепилось за минимальную цену в десять марок.
Если бы не дали и ее, то тогда на шахту. А шестнадцать часов работы в сутки, побои, и вкалывай без свежего воздуха. Сколько мальчишек так умирает. И вообще рабов.
— Шестнадцать марок!
Произносит дородная женщина. И смотрит на Колю. Ей лет под сорок, совсем не красавица. Коля вдруг подумал, что если она захочет с ним как с мужчиной. Брр! Не слишком приятно ему будет! Но раб не имеет права отказывать госпоже. Так что если придется...
— Восемнадцать марок! — Вставляет мужчина.
Дородная женщина решительно произносит:
— Двадцать марок!
Наступила пауза. Слишком много давать за сопливых мальчишек не хотят — избыточное предложение.
Аукционист объявляет:
— Можете, пощупать товар!
Женщины просовываются к мальчишкам. Коля ощутил, как его хватают за грудь, царапают кожу. Дородная дама протискивается к нему, и тут же руки лезут в трусы. Коля заливается красок, и вскрикивает. Женщина его мнет и урчит. Как это бесстыдно и пошло. При народе, и когда столько людей.
Полицейский одергивает женщин:
— Осторожнее! И не так решительно!
Дамы начинают щупать аккуратнее. Множество женских рук бежит по телу Коли. Мальчишка краснее и трясется.
Ну да он прямо как животное, на продаже. Но вместе с тем ощущает и желание и возбуждение!
Потом мальчишек отводят, и снова звучит музыка и они танцует.
Женщины от смазливых юнцов возбудились, и уже куда активнее пошел торга. Такую кожу пощупаешь.
— Двадцать пять!
— Тридцать!
— Тридцать пять марок!
— Сорок!
— Пятьдесят!
Глаза у женщин загорелись. В них столько похоти и желания. А мальчишка в плавках танцуют, и чувствуют себе двояко. С возбуждение и отвращением одновременно.
— Шестьдесят марок!
— Семьдесят!
— Восемьдесят!
— Сто!
Последнюю цифру назвала симпатичная фигуристая женщина, на вид не старше тридцати. Коля посмотрел на нее и подумал, что как здорово было бы, если бы она его купила бы. Чем-то напоминает партизанскую учительницу, красивая, стройная.
Дородная, и малоприятная женщина решительно произнесла:
— Сто пятьдесят марок!
Женщина с улыбкой ответила, и сверкнула бриллиантом на указательном пальце:
— Двести марок!
Наступили пауза. Сумма для мальчишек, которых и так избыток большая. И видимо устроители торгов на большее и не рассчитывали. Аукционист поднял молоток, и принялся отсчитывать:
— Двести марок за каждого мальчика из триумвирата раз! Двести марок за каждого мальчика из триумвирата два, Двести марок за каждого мальчика из триумвирата — три...
Не успел молоточек опуститься, как дородная дама крикнула:
— Двести пятьдесят марок!
Аукционист напомнил:
— Это семьсот пятьдесят за троих! И кто не выплатит сумму, подлежит порке!
Женщина в ярости тряхнула кошельком:
— А меня есть, и я покупаю мальчишек!
Аукционист снова принялся декламировать:
— Двести пятьдесят марок раз! Двести пятьдесят марок — два...
Красивая женщина хихикнула:
— Триста марок!
Дородная рявкнула:
— Четыреста!
Женщина блеснула зубами и прошипела:
— Пятьсот марок!
Наступила пауза, и аукционист поднял молот и, снова принялся считать. Пятьсот марок за одного мальчишку — неслыханная сумма. Особенно сейчас, когда рабов как никогда много. Столько выручить за троих — полторы тысячи марок большая удача.
Но все равно аукционист считал крайне медленно, а вдруг кто и эту сумму перебьет?
— Пятьсот мааров за каждого мальчика триумвирата — три! Не успел ударить молоток, как человек в черных очках и эсесовской форме неожиданно прервал торг:
— Эти мальчики снимаются с продажи!
Аукционист с досадой произнес:
— Но почему, они так хорошо котировались!
Эсесовец сообщил:
— Они оптимально подходят для одного из экспериментов в Освенциме.
Аукционист растеряно пробормотал:
— Возьмите других мальчишек! Не столь ценный и красивых!
Эсесовец холодно буркнул:
— Нам нужны именно смазливые мальчики, блондины, и русские по национальности. Так что я их забирают!
Аукционист пробулькал:
— А компенсация?
Эсесовец достал чековую книжку набросал что-то там, оторвал лист и бросил аукционисту:
— Хватит с тебя и трехсот марок за всех!
К мальчишкам подбежали солдаты. На запястьях защелкнули наручники, нацепили и ножные кандалы. После, чего триумвират повели по коридорам в воронок. Увы, стать игрушками красивой женщины было не суждено. Теперь их ожидали куда более суровые и бесчеловечные эксперименты СС.
Вот это Третий Рейх... Людей продают словно животных и относятся словно к скотам.
Да и сам Гитлер тот еще упырь и садист. Любит устраивать гладиаторские поединки. Или лично истязать мальчиков и девушек. А что фюрер и есть воплощение насилия и жестокости. Который любит поджаривать мальчикам и девушкам пяточки. А раскаленным железом прижигать красивым женщинам груди.
Такая вот фюрер дрянь. И убийца-завоеватель. И столько уже народу перемучил.
Аленка и ее команда тем временем сражались на Курильской гряде, оттесняя японцев к острову Хоккайдо. Девушки очень отважные, сильные и красивые.
Метают гранаты босыми ножками, и подскакивают запевая:
— Мы соколами смотрим, орлами парим! Мы в воде не тонем, в огне не горим! И над нами Сталин херувим!
Впрочем, и это еще не все... Аленка эта девушка и писанная красавица взяла и стала сочинять целую поэму. Получилось очень полнозвучно и красиво. Особенно когда она воспроизводила своим чудным голоском;
России солнцезарные поля,
Раскинулись от края и до края...
Да славится советская земля,
И Родина моя, вовек святая!
Просторы мирозданья покорим,
Дадим мы счастье море над вселенной...
Над нами златокрылый херувим,
Своею силой в битвах неизменной!
Мы девушки вступали в комсомол,
И по сугробам босые бежали...
Ждет вермахт, верю доблестный разгром,
А мы увидим коммунизма дали!
Взяла в ладоши девка автомат,
И их ствола свинцом шутя, пальнула...
Вот оказался четким результат,
И огрызнулось пламя ада дула!
Что могут сделать девушке, поверь,
Все эти толстомордые фашисты...
Хоть атакует нас кровавый зверь,
Мы будем, верю жить при коммунизме!
Босою ножкой я вступлю на снег,
Мне это даже попросту приятно...
Пускай придет и слава и успех,
И на мундире не засохнут пятна!
Во славу нашей Родины святой,
Привыкли храбро девушки сражаться...
Пусть комсомолка бегает босой,
Зато она умеет люто драться!
Воительница родом из Земли,
И очень любит возвышенье — космос...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
