Димка спросил:
— А восстание среди рабов реально?
Эномай ответил, после короткой паузы:
— Желание есть, но вот реализация... Все мятежи кончались как правило плохо. И тысячи распятых рабов этому свидетельство!
Димка философски изрек:
— Мятеж не может кончиться удачей — в противном случае, его зовут иначе! Свинья с клыками носит имя вепрь, король разбитый стал по сути чернь!
Эномай усмехнулся:
— Да это верно подмечено! Римляне тоже были сверх наглые и надмедные. Хлюст убит, армия разбита и мы получили определенную свободу действий. Мы захватили дюжину городов. Разбили два легиона, пополнили свои ряды. Рим в этот был скована мятежом в Испании, и войной в Азии. Честолюбивый Помпей даже предпринял поход на Парфянское царство. Там кстати тоже сильные воины, плюс еще заволновались иудеи.
Димка тихо хихикнул:
— Этот народ не может без смуты.
Эномай продолжил:
— Посылать большие силы против каких невольников, было Риму в падлу, но когда мы захватили второй город в Италии Неаполь эту оплеуху уже нельзя было стерпеть.
Мальчишка поинтересовался:
— А как вы овладели Неаполем.
Эномай ответил нехотя:
— Нападение произошло во время римского праздника Солнцеворота. Когда дни снова начинают удлинятся, а ночь сокращаться. Стены высокие, стражи много, но воины напились, а я с другими мальчишками сумел проникнуть в город и подговорить местных рабов. Штурм закончился быстро и богатейший город оказался в наших руках!
Дима улыбнулся:
— Знаешь это не слишком благородно!
Эномай поморщился:
— А так издеваться над рабами — это что.
Димка хотел ответить, но его голос застрял в глотке, когда плеть огрела голые плечи пацана. Эномай также получил и свирепо огрызнулся.
Начался подъем и мальчишки замолчали. Немного утихшая в тебе боль стала усиливаться. Дима стиснул зубы, упираясь сбитыми, кровоточащими ногами в безжалостно острые камни горной дороги.
Эномай, который за всю жизнь одевал сандалии, всего пару раз казалось не испытывал дискомфорта, его могучие уже вполне взрослые мышцы бугрились, как у Геракла держащего небесный свод. Тащить приходилось всем, причем Дима не допускал и мыслей, чтобы филонить. Он напрягался как все, постепенно привыкая к крепкому мальчишечьем поту, и не вскрикивать при каждом ударе плетью.
Вообще рабовладельческий строй, хотя и считался наиболее отсталым, даже в классификации Энгельса хуже первобытнообщинного, но показал свою эффективность. В частности в Египте такие пирамиды построили... Грандиозные сооружения, которые и при нынешней технике не удалось превзойти. Более высокое сооружение, чем пирамида Хеопса, появилось лишь в девятнадцатом веке — знаменитая Эйфелева башня. Но по массивности её никак не сравнить с пирамидами. Пожалуй лишь Великая Китайская стена не уступает в своей грандиозности, цепи пирамид, но строили её тоже рабы. Существует впрочем версия, что Великую Китайскую стену и Египетские пирамиды, построила Древнейшая Гигантская Российская империя! И именно русские изобрели: колесо, порох, письменность, первые пушки, фармакологию, законы и гражданское право! Что же вполне разумная версия. А Древний Рим это лишь осколок бескрайней Российской империи. Подобное звучит вполне логично, тем более, что Раша — как называют за рубежом Россию, созвучно с Рома, или другое название Рима — Росса, вообще почти дубляж. Ну и будет римлянам потеха когда он Дима станет цезарем. Если конечно не сдохнет от побоев.
Они вошли в горное селение, с традиционной вышкой и двумя солдатами. У входа висел крест с распятым мужчиной. Похоже он уже умер, грифы клевали упавшую голову.
Управляющий показал на труп рабам:
— Вот и вам тоже самое будет, если не проявите должного усердия!
Невольники крикнули:
— Рады стараться!
Однако римский купец был недоволен:
— Не то вы ревете! Надо кричать Слава Великому Риму!
Рабы гаркнули в ответ, но видимо недостаточно дружно и на них обрушились плети.
Димка выругался по-русски, от чего стало легче. Только кожу мучительно саднило. Несколько мальчишек в рваных туниках, показывали на рабов пальцами и посвистывали.
Управляющий пригрозил:
— Ничего скоро и вас запрягут, станете рабами. Отвали от каравана.
Угроза не была пустой двое мальчишек из селения присоединилось к ним. Загорелые и худющие пацаны, шагали хмуро наклонив головы. Их матери тощие в рваных туниках женщины выли и заламывали руки. С пацанов сорвали ветхие туники оставив в одних набедренных повязках, после чего запрягли в рабское "стойло".
Димка шепнул Эномаю:
— Пополнение прибыло.
Юноша ответил:
— Сегодня как-то мало! Обычно они набирают куда большее количество невольников. Может у них выходной! — Эномай проявил остроумие.
Димка едва удержался от того, чтобы не хихикнуть:
— А что? Выходные бывают и у палачей!
Идти в гору тяжело, лямка натирает грудь, под босыми ногами мальчика каменная крошка, но человек внутри Димки, еще не согнулся. И он движется, шаг за шагом, поднимаясь все выше и выше. Живот у мальчишки постепенно проседает, а силы словно тают.
Еще часа четыре мальчишки шли не разговаривая, и Димка пережил настоящий ад. Его мышцы выкручивало и рвало на части, икры словно онемели. Мальчик подумал, о том что сейчас бы ему мог бы здорово помочь укол с надралоном. Или даже с более совершенным анаболиком фузупаном. Димка буквально задыхался, во время подъема дорогу пару раз перебегала лисица, а один раз горный козел, его ловко сняли стрелой охранники..
Лишь во время полудня рабов остановили и разрешили на полчаса прилечь, несколько мальчишек к этому времени потеряли сознание. Ну, а купец захотел перекусить свежей козлятиной. Причем пока козел жарился, несколько мальчиков-крестьян развлекали легионеров за медный асс, сражаясь на палка. Димка уже не смотрел на это, а упал и моментально забылся.
Свежеиспеченному рабу снилось, что он юный, но очень сильный воин, и сидит в засаде вместе с красивой, белокурой подругой. Девчонка была мускулистой, её грудь прикрыта пластиной, но плечи, спина, руки, ноги голые, хотя это и не легко рассмотреть в темноте. Воительница на мгновение вынырнула и шепнула юному бойцу:
— Думаю, нам не понадобиться больше трех выстрелов. Я если промахнусь и понадобиться больше, то можешь подвесить меня за волосы.
Димка шепнул:
— Чудные, как первосортный хлопок волосы! Хотя нет это океанская волна, что плещется извергая жемчужную пену.
Девчонка кивнула, она была быстрой как хищная ласка, и сверкнув голыми пятками растворилась в листве. Даже острый взгляд дикаря не мог разглядеть воительницу.
Димка рассмотрел свое оружие, гибрид бумеранга и арбалета, он отдал подруге, топорики и меч. У него был выбор! Враги появились почти сразу. Послышались горластые звуки разговора, грубая речь смеси воя шакала, кваканья лягушек, шипения гадюки. Похоже, они возвращались после неудачных поисков беглецов и явно считали себя в безопасности. Когда показались фигуры, Димочка-боец ощутил невольное содрогание: это были просто демоны. Черные как уголь, и рыла, вроде как у тираннозавров. Десять уродцев, странно, но в голове всплыло, что должно быть еще два. Это скверно, как карты спрятанный у мошенника в рукаве.
Чужая речь, становилась все противнее, громоздкие фигуры покачивались. Банда шла как-то скученно, хотя их речь все больше и больше смахивала на щелканье затвора автомата, Дима кое-что уловил. Ну-да они ищут, беглую рабыню, диковинной красоты, для царя Люцифера, перед которым их раса, лишь пыль под ногами. Вот они выходят на линию, где их ожидает девчонка, воин и творящая чудеса в любви. Шагают, громили с хрустом, таких не берут в разведку. Шаг, еще один шаг, вот уже все десятеро на оговоренной дистанции. Кажется, что воительница уснула. Дима невольно поднял голову стараясь разобрать, чем занята эта девчонка. И в этом момент произошло непонятное.
Чернокожие монстры разом замерли, словно услышав окрик командира. Затем одновременно повернулись в сторону воительницы.
— Я слышу отбив зубов демона! — Вскричал один из них, хватаясь за кривой меч.
Дима в досаде стиснул зубы: Неужели девчонка выдала себя?
Серебристая свастика мелькнула в воздухе, и послышался дикий вопль, и вслед за ним другой еще более пронзительный. А третий в сверхтонком диапазоне. Арбалетные бумеранги, рубанули по горлу и надплечьям, где кожные пластины, были тоньше и мягче. Хлестнула ядовито-желтая кровь, монстры стали оседать. Удары оказались смертельны, подтвердив: смерть не всегда красива, но красота всегда смертельна! Уцелевшие твари бросились в сторону воительницы. Выхватывая мечи, согласованность их действий оказалась неожиданной для юного воина.
Топочущие, потерявшие бдительность, они были как на ладони, крупные, притягивающие ненависть мишени. Дима не стал медлить. Подставлять воительницу, было бы верхом цинизма. Свирепая злость вдруг вспыхнула в груди, рука сама схватила топор, метнув с неистовой яростью. А ярость прибавляет силы, и топор, словно таран, рассекая воздух, пробил боковые пластины ближайшего монстра, раздробив сразу две печенки. Тварь отлетела, глупо дергая ногами. Ей агония была омерзительной, так обычно сдыхают бешенные псы. Юный боец метнул три дротика, в стиле римского пращника, отпустив резюме:
— Самый лучший подарок жизнь, самый неизбежный смерть, а самый сказочный бессмертие!
Две фигуры притормозили схватившись за живот, и присели подвывая. Но монстр не даром тварь, тут же вскочив они бросилась на Диму. Над головой юного вождя( да Дима какой-то вождь, при этом он едва успел нагнуться), пролетели кинжалы. Противники двигаясь по инерции схлестнулись в звоне стали. Бой на мечах только в кино бывает длинным, на самом деле этим оружием легче ударить, чем парировать. Ну, а у кого меньше мастерства, тот в проигрыше. Дима действовал молниеносно, с первого удара раскроив набежавшему пришельцу шлем и шею ниже уха, успел парировать наручнем удар второго гада и пнуть ногой третьего. Мечи при встрече хищно клацали — лоснящиеся плоские куски металла. Грубая рукоять сильно отдавала в ладонь при ударе, норовя выскочить. Дика чувствовал себя молодым жеребцом, поражаясь собственному мастерству. Впрочем и противник не был слаб. Двое черных громил, противостоящих ему, теперь сражались слажено, будто части одного тела. Казалось что это пловчихи в синхроне, насколько согласованы удары и блоки. Поражаясь их тренированности, Дима был вынужден перейти к обороне. Только высочайшая техника позволяла ему оставаться пока невредимым, ускользая от парных, разящих ударов. Враги наседали, уверенно перехватывая инициативу.
Послышался звон стали на стороне, там уже рубилась воительница. Юному бойцу повезло, или сказалась хитрость, поймав легкий промах одного из противников, он нанес неожиданный сокрушающий удар. Вырывая дымящееся лезвие из его груди, Дима бессознательно подхватил, из ослабевший руки врага второй кладенец. И вдруг почувствовал кайф, будто всю жизнь провел с клинками в обеих ладонях. Блеск вращающего металла в его руках, напоминал разряды молний тропической грозы. Это было удивительно состояние, когда ты чувствуешь себя намного сильнее любого из соперников, вроде золотого чемпионского пояса, не отяжеляя, а окрыляя! Когда еще один враг рухнул на колючки, Дима только усмехнулся и поспешил на выручку к девушке. Но чувство опасности не подводило вождя не только во сне. Перехватив меч лезвием к себе, без замаха, резко ударил назад. Хищная сталь тяжело вошла в тело врага, останавливая на месте и заставляя болезненно кривляться. Развернувшись, Дима с размаху обрушил второй меч, обрубая по локоть дрогнувшую руку с уже поднятым клинком.
Желтая кровь на листьях, крики боли, перекошенные лица, звон стали, стоны умирающих. Смерть была художником с фантазией. В этот короткий эскиз были наброшено так много — до отказа наполнив его ненавистью и отчаянием, агрессией и азартом, извечным соревнованием мускулов и навыков, соревнованием жизни и смерти...
Каждая клетка тела у Димы хрипела от напряжения. Вокруг девушки уже слажено орудовала пара, тоже натренированная неумолимая, как автоматы. Воительницу пытались прижать к дереву, под босыми ножками девчонки извивалась крапива и кривые колючки. Оба монстра гораздо крупнее девушки и казалось исход, битвы для нее предрешен. Дима мчался как ураган, но не успел поразить тварь, она развернулась. На голове пышный шлем, сверкающие наклепки. В глаза столько злобы, что хватило выжечь пол Москвы. Юный воин иронично заметил:
— Если бы глаза могли убивать, я бы сравнил тебя и реактивной установкой "Смерч".
Противник вместо ответа, всадил клинком, мальчик парировал, ощутил невероятную силу, боль отдалась в предплечье. Дима округлил глаза — на лезвии возникла огромная зазубрина, едва ли не четверть ширины. Клином словно заколдован и режет сталь как дерево. Противник издевательски усмехнулся, замахал вишнево-розовым клинком еще быстрее. Продолжать фехтование, сталь против стали глупо. Дима стал, отклонятся в стороны, уходя от разящих ударов. Противник не смотря на массу были быстр, не даром видимо стал вождем. Его мастерство велико, но все же тварь есть тварь. Дима отбивал розовый металл лишь по касательной, а сам пользовался тем, что его тело куда меньше и легче, уворачивался и отходил. Все же огромная гора, мамонтовые мышцы замедляла реакцию и скорость, а Дима был в худющем, но жилистом теле юноши. Прыткий воин решил воспользоваться преимуществом в мобильности и провел серию отвлекающих уколов, затем обрушил всей силой двойной удар. Чудовище успело отбить только один выпад, правда срубив меч, как топор еловую ветвь. Обломок отлетел шагов на двадцать, но зато второй клинок обрушился на лобную кость. Удар был хорош, череп треснул, да так что вылетели мозги, а ноги подкосились, словно из них выпустили воздух. Дима ударил еще раз по голове, а в этом момент белокурая воительница прикончила последнего противника. Мальчишка воскликнул и запел:
Об этом даже Пушкин не писал,
Вокруг меня мир злобный и иной!
В него попал ища свой идеал,
Скорбя в конец израненной душой!
Творец тела ваяет как стихи,
За монстром монстр, клыки во тьме сверкают!
У человека лишь в одном грехи,
Уж слишком много люди враз мечтают!
Охота и покруче ввысь взлететь,
Расправить крылья, крепко оттолкнуться!
Сильнее стать чем сто один медведь,
Лепить планеты, как из глины блюдца!
Ведь знания ярчайший людям свет,
Они ведут к бессмертию не в рае!
Икар в поэмах доблестный воспет,
В сердцах томленье — медленно сгорают!
Служить науке — гордый мой обет,
Мечом коль надо защитить Отчизну!
Тогда Россия в марше — гимн Побед,
Такая цель у юных в этой жизни!
Ученый и солдату верный друг,
Изобрести, чтоб разом стать сильнее!
Огонь сраженья верю не потух,
Зоря над полем стала розовее!
Вот солнце купол дома золотит,
Рассыпались рубины по холмам!
Поднял боец упавший из рук щит,
