Сенатор, а вернее поезд, на котором он прибыл в город, был точен, и в назначенное время к Капитоль Плаза подъехали две машины, при виде которых небольшая толпа встречающих заволновались. Мистер Кантоньи тоже слегка разволновался, сам не понимая, почему. Прицел уже давно установлен на место, три особых патрона, с надпиленными пулями, забиты в магазин, винтовка лежит на подставке. Руки уже привыкли к Маузеру и, хотя шейка приклада немного толстовата, но держать оружие в целом удобно. Что особенно радует, рукоятка затвора расположена прямо над правой рукой, так что перезаряжать оружие можно очень быстро. Высматривая Трумэна, диверсант с досадой подумал, что наверно забыл что-то важное, и в этом причина волнения. Но вот что именно? То, что у надпиленных пуль кучность снизиться, он вроде бы учел, так в чем же причина беспокойства?

Внимание, машины уже притормаживают и теперь все сомнения побоку. Так и есть, остановились. Это он! Хосе, а он уже привык думать о себе как о мистере Кантоньи, плавно повел указательным пальцем, выбрав свободный ход спускового крючка. Все-таки чем плоха Мосинка, у нее очень тугой спуск, из-за чего можно сбить прицел. На Маузере спусковой механизм гораздо удобнее, и теперь для выстрела достаточно легкого нажатия. Надо только вовремя заметить сенатора и не упустить походящий момент.

Трумэн наверняка сидит в передней машине, но вот справа или слева? Ага, справа, и уже открывает дверцу. Это точно он. Высокий, статный, несмотря на солидный возраст, с седыми волосами и главной приметой — огромными круглыми очками, каких никто кроме него не носит. Впрочем, даже повернись сенатор спиной, его можно легко опознать по вниманию, с которым все смотрят на него. Выйдя из машины, Трумэн нахлобучил на голову шляпу и остановился. Журналисты, или кто там его еще встречал, обступили местную знаменитость, но почтительно стояли на некотором отдалении, не загораживая цель от снайпера.

Обзор отличный, мишень неподвижно стоит вполоборота, ветра нет, освещение прекрасное, так что можно целить в голову. Громкий "Бум!", вместо обещанного рекламой глушителя "треска ломаемой ветки" ударил по ушам, заглушая звук включенного на полную громкость радио. Впрочем, на расстоянии двухсот ярдов шум действительно вряд ли услышат, об этом волноваться не стоит. Но вот результат выстрела был обескураживающим. Человек, стоявший сзади и немного правее Трумэна, резко дернул головой и рухнул на асфальт, забрызгав сенатора чем-то темным.

Только тут Григулевич сообразил, какую ошибку допустил по неопытности. Пока он несколько дней игрался с оптикой, настройки сбились, и винтовку следовало пристрелять заново. Однако, не все так плохо. По вертикали вроде бы отклонений нет, а по горизонтали нужно просто брать левее сантиметров на тридцать.

Мгновенная перезарядка, за время которой Григулевич все же успел мысленно выдать ругательство, составленное из славянских, тюркских, литовских и романских слов. Еще к ним была добавлена фраза, почерпнутая из великого и могучего американского языка, которую вряд ли поняли бы оксфордские знатоки английского.

Точность винтовки теперь под вопросом, да и мишень могла передвинуться, так что второй выстрел Иосиф нацелил в грудь. Есть, дернулся. Ждать, расплывется ли кровавое пятно, снайпер естественно не стал, и тут же послал третью пулю, на этот раз в живот. Вот, точно попал. Но что же делать дальше, вдруг раны не окажутся смертельными? Однако руки бывалого диверсанта уже сами схватили патрон, лежащий в коробке, и дослали его в магазин. Плевать, что он заранее решил ограничиться лишь тремя выстрелами, дело надо довести до конца. Цель уже закрыла чья то спина, ну да черт с ней, с такого расстояния остроконечная пуля прошивает человека насквозь и еще сохраняет убойную силу.

Ну все, после четвертого выстрела уже пора уходить. Сняв перчатки и накинув на ходу плащ, Хосе Кантоньи торопливо выскочил на улицу, лишь на секунду задержавшись у гостиничной стойки:

— Там какой-то шум, пойду посмотрю.

Портье меланхолично кивнул ему, не отрываясь от газеты. Похоже, ничего не заподозрил.

На выезде из города разведчик пересел в небольшой фургончик, перевозящий радиоприемники, сразу же тронувшийся с места. Через несколько минут Хосе уже был одет в рабочий комбинезон и джинсовую куртку. Роскошные усы значительно уменьшились в размерах, прическа кардинально изменилась, и бывший мафиози превратился в обычного работягу-мексиканца Самуэля. Его легковушкой тоже уже занялись. Самым коротким путем к границе штата была дорога на Сент-Луис, и именно туда отправился в последний путь его новенький Форд. Вскоре полиция найдет машину брошенной на обочине, в нескольких милях от Джефферсон-Сити, и это даст неопровержимые свидетельства о том, куда направился преступник. Автомобиль в качестве вещдока заберет полиция, а позже фирма по прокату машин, которому он принадлежал, передаст его музею.

Грузовичок же поехал на юг через Спригфилд. Несколько раз его обгоняли машины с включенными сиренами, набитые людьми в черных плащах. То ли агенты, то ли бандиты, а может и те и другие. Некоторые из них, не скрывая, держали в руках автоматы, готовясь пустить их в ход. Попадались на дороге и полицейские посты, где всех останавливали и внимательно осматривали. На двух улыбчивых обаятельных мексиканцев, ну совершенно не походивших на триггерменов, стражи порядка внимания не обратили, лишь махнув рукой, чтобы не загораживали проезд. Уже давно стало аксиомой, что киллеры спасаются от погони на самых быстроходных машинах, и уезжать с места преступления на медлительном грузовичке ни один гангстер, если он не выжил из ума, не станет.

Прежде чем покинуть Миссури, Григулевич вновь совершил пересадку, на этот раз в легковушку. Для разнообразия, его спутником теперь стала симпатичная молодая особа противоположного пола. В дешевом пальтишке, простенькой шляпке и с волосами, сожженными перекисью водорода, девушка ничем не отличалась от миллионов других американок. Семейная пара тут же без проволочек отправилась в путь, стараясь ехать как можно быстрее. Чтобы пореже заезжать на заправки, Иосиф даже выкинул допотопные круглые канистры, занимавшие слишком много места в багажнике, и вместо них купил современные, прямоугольной формы. Но в сумерках им все же пришлось остановиться в мотеле, чтобы не вызвать закономерных вопросов у полиции, куда это они так спешат ночью. В стареньком "семейном" авто радио не было, и первое, что Иосиф сделал, это купил вечернюю газету. Там уже сообщалось о происшествии в соседнем штате, где ранили сенатора, но без каких-либо подробностей.

С утра пораньше, прослушав свежие новости, разведчик задумался о том, куда ехать дальше. Запасным вариантом являлся городок Санта-Фе, где он чувствовал себя как рыба в воде среди испаноговорящего населения, и где можно надолго залечь на дно. Там у Григулевича даже имелась своя аптека. (* В нашей истории она потом очень пригодилась советской разведке. Именно через нее шла связь с американскими учеными-ядерщиками).

Однако власти страны не придали особого значения инциденту, и ни о каких особых мерах безопасности в портовых и приграничных городах не сообщалось. Лишь в Сент-Луисе объявили особое положение. И в самом деле, не перекрывать же совсем границу из-за раненого сенатора. Поэтому диверсант решил придерживаться прежнего плана и продолжать путь в Луизиану.

Добравшись к вечеру следующего дня до Нью-Орлеана, "супруги" расстались и разошлись по разным гостиницам, чтобы никогда больше не встретиться. Всю ночь Мигель, так теперь звали Григулевича, провел за чтением газет и прослушиванием радио. Новости были отличными. Хотя врачи отчаянно боролись за жизнь сенатора, от полученных ран он все-таки скончался. Версий происшедшего выдвигалось много, но сводились они, в общем-то, к двум вариантам: То ли Трумэн не угодил своим покровителям, то ли различные кланы мафии начали междоусобную войну. Большинство журналистов обоснованно считало, что преступление совершили боевики из Сент-Луиса, чьи отношения с семьей Канзас-Сити всегда были напряженными. Впрочем, губернатор Миссури полагал, что местные здесь не причем, и настаивал, что киллеров прислали из Чикаго. В этом тоже имелся свой резон. Изначально местная организация мафии была филиалом чикагского синдиката, созданного Аль-Капоне, но она давно уже отделилась в самостоятельную семью. Между головным и дочернем предприятиями, принадлежащими разным владельцам, уже не раз происходили конфликты, сопровождаемые стрельбой и убийствами.

Надо заметить, что возможность причастности фашистских спецслужб тоже рассматривалась, но в печать подобное предположение цензура не пропустила. Допустить, что немцы или итальянцы провели дерзкую операцию в самом центре страны, означало признать неэффективность ФБР и военной разведки. В итоге, чтобы поддержать реноме своей партии, Рузвельт сделал официальное заявление. По его словам, прозвучавшим по радио, выходило, что доблестный сенатор не поддался нажиму мафии и не захотел идти на поводу у преступников, за что те его и убили.

В Нью-Орлеане почтенный и богатый аргентинец Мигель Морано пересел на пароход, который увез его к новым берегам. На этот раз НКВД послал своего лучшего агента на Канарские острова. В Аргентину его пока возвращать не стали. Рузвельт собирался взяться за "нейтралов" всерьез, чтобы прекратить подпитку Германии сырьем. Вполне возможно, что американские власти скоро сами начнут пресекать поставки своим врагам, и вмешательство энтузиастов больше не потребуется. (* Во время одной из операций группа Григулевича сожгла склад с сорока тысячами тонн натриевой селитры, предназначенной для отправки в Германию. Из нее могли бы изготовить огромное количество взрывчатки, эквивалентное нескольким атомным бомбам.)

Рассматривая в своей каюте карты и технические справочники, Иосиф иногда мысленно возвращался к проделанным им операциям, чтобы еще раз все проанализировать и найти недочеты. Впрочем, это было напрасной тратой времени. Хотя коллеги его не раз подводили, но свою часть работы он всегда выполнял безупречно. В будущем Григулевичу предстоит достигнуть еще больших высот в его труднейшей и опаснейшей профессии. Например, он станет единственным разведчиком в мире, которого враждебная страна назначит своим послом и уполномочит участвовать в ассамблее ООН. При этом советский министр иностранных дел так отозвался о его речи, полной зажигательного юмора: "Пришлось мне выслушать выступление одного латиноамериканского делегата. Не скрою, по части красноречия он достиг больших высот. Но как политик он — пустышка. Это просто болтун, и место ему не здесь, на этом представительном форуме, а в цирке." Впрочем, это произошло в нашей истории, а что случится с Григулевичем в новом мире, никто не знает. Доживет ли Иосиф Ромуальдович до глубокой старости и встретит двадцать первый век, или же через неделю его корабль торпедирует неизвестная подводная лодка, предсказать невозможно.

Глава 7

Отрывок из книги Грабина "Как мы ковали оружие Победы".

Вернусь к сорок первому году, точнее, к декабрю, когда меня вызвали в Москву на заседание ГКО. Речь на совещании шла о модернизации танков и, в первую очередь, Т-34. Его однозначно требовалось перевооружить на новое, более мощное орудие, так как прежнее уже не отвечало современным требованиям. На войне моральное устаревание любого оружия происходит очень быстро, и наша Ф-34 не исключение. Немцы уже проектировали сверхтяжелые танки с толстой броней, непробиваемой для снарядов трехдюймовки. К тому же нашей армии еще предстояло совершить прорыв мощных укреплений в Германии. Отсюда и повышенные требования для танковых орудий.

Вместе с новой пушкой требовалось создать и более совершенные боеприпасы — подкалиберные и кумулятивные. Еще одним новшеством было решение начинать массовый выпуск безбашенных штурмовых танков. Эти самоходные артиллерийские установки, как их назвали, не только проще и дешевле в производстве, но и давали больше возможностей конструкторам, благодаря сравнительно просторной рубке. Уже прошли боевые испытания первые грозные машины, вооруженные 122-мм гаубицей М-30 и 122-мм корпусной пушкой А-19.

От нашего коллектива требовалось разработать танковое 85мм орудие. Сроки поставили жесткие. Через четыре месяца конструкторам надо передать в танковые КБ полноразмерные макеты своих орудий, а уже с 1 августа следующего года должно начаться валовое производства пушек. Устанавливать их решили сначала только на самоходки, так как не было уверенности в том, что Т-34 успеют модернизировать вовремя. Слишком большой объем работ нужно выполнить, чтобы усовершенствовать машину. Прежде всего, следовало уменьшить высоту двигателя, установить его поперек и изменить всю трансмиссию. Требовалось также увеличить башню, чтобы в ней могли размещаться три человека и 85мм орудие. Усложняло увязки габаритов то, что размеры новой башни были еще неизвестны, и даже саму форму пока не определили. Вариантов предлагалось немало, и конца жарким спорам не было видно. Неясным оставался и вопрос по бронированию модифицированного танка. Поэтому стало очевидным, что в 42-м году мы можем и не дождаться большебашенного Т-34у, как его пока условно называли.

Но ведь скоро нашим войскам придется наступать в условиях плотной городской застройки на территории Германии и ее союзников. Понятно, что крупный калибр совершенно необходим. Поэтому меня нисколько не устраивало то обстоятельство, что танкистам придется довольствоваться трехдюймовой пушкой, дожидаясь, пока конструкторы не расширят башню. У меня уже имелся большой опыт создания Ф-32 и Ф-34 для тридцатьчетверки и, прикинув габариты нового орудия, я объявил, что смогу спроектировать 85мм пушку без изменения размеров башни.

Я был глубоко убежден, что мы уложимся в сроки, и оказался абсолютно прав. С-53 создали вовремя. Хотя ее еще пришлось дорабатывать, но особых претензий к ней не было и, самое главное, она легко размещалась в боевом отделении танка. А вот канитель с трехместной башней затянулась надолго. Хотя еще весной на полигонные испытания передали несколько десятков машин разных моделей, но на выбор наилучшего варианта и отработку технологий ушли долгие месяцы. К этому же времени, в конце апреля, начались испытания С-53, выявившие некоторые недостатки, впрочем, легко устранимые.

Тем временем в танковых КБ не прекращались споры о форме новой башни для Т-34. Заказчики настаивали, чтобы высоту танка уменьшили насколько это возможно, а броневые листы устанавливали с максимально большими углами наклона. Однако, никто еще подобных башен не делал. Неясно было и то, отдавать ли предпочтение сварке или отливке. Оба способа имели свои преимущества и недостатки, да и оборудование на разных заводах значительно отличалось. Поэтому лишь через год после упомянутого совещания все танковые заводы, производившие Т-34, перешли на новую модель с большой башней, в которую помещалось орудие наших конкурентов. К этому времени уже были выпущены тысячи ЗИС-С-53, по праву заслужившие теплые отзывы наших танкистов. Этими пушками оснащались не только новые машины, но и уже имеющиеся, которые можно было переоборудовать в ремонтных мастерских прямо на фронте. Могу сказать с гордостью, что успехи советских войск в августе и осенью сорок второго в значительной степени являлись и заслугой нашего завода, поставлявшего фронту новые орудия.