Планета Богов

Мы сидим друг напротив друга. Взгляд глаза в глаза.

— Я верю в тебя, — медленно говорит Наира, — ладно, можешь идти.

Я встаю со стула, направляюсь к выходу.

— Анна, — окликает меня Наира, — я верю в тебя. Иди и помни, что в Храме Афины у тебя есть друг в моем лице. Что бы ни случилось, ты всегда можешь вернуться домой, в "Муравейник".

— Спасибо, Мадам Наира, спасибо вам...

ГЛАВА 36

Экзамены закончились. Мы с Соней приехали в поместье. Перед тем, как отпустить нас на каникулы, Дик решил организовать для практиканток небольшой праздник.

Сегодня в комнате отдыха собрались все охранники мистера Трояна. Ребята поздравляют нас с успешной сдачей экзаменов. Мы здесь все вместе. Едим, пьем, разговариваем, веселимся... В комнате приятная оживленная атмосфера.Можно танцевать, ходить, сидеть... Музыка, смех, легкий флирт... Просто чудесно! Меня, конечно, по понятным причинам никто танцевать не приглашает, но я хотя бы просто могу побыть вместе со всеми, ощутить себя с ними одним целым.

— Анна, можно тебя на минутку?

Интересно, кто это? Поворачиваюсь на звук... Ого! Передо мной стоит Том!

— Том! Привет! — я встаю со своего места и подхожу к приятелю, — как я рада тебя видеть! Как ты здесь оказался? Ты здесь надолго?

— Да вот, взял увольнительную на неделю и прилетел, прилетел к тебе.

Внимательно смотрю на Тома. Это он и в то же время нет. У него очень странные глаза. Как будто пустые, бездушные.

— На неделю? — переспрашиваю я, — но до границы только в один конец лететь неделю, как же ты назад доберешься? Неприятности же будут!

— А я назад не полечу! — Том сказал это довольно громко. Несколько человек посмотрело в нашу сторону.

— Как это не полетишь? Том, ты чего? И говори тише, на нас уже смотрят. У тебя вид какой-то болезненный. Что случилось?

— А случилось, дорогая моя Анна, то, что он забрал тебя у меня, — он говорит уже очень громко. В зале воцарилась невольная тишина, — Употребил всю свою власть, и забрал тебя! Но ты должна принадлежать мне! Мне! А не ему!

— Том, успокойся, — пытаюсь я его усмирить, — давай выйдем в сад и поговорим.

— Нет! Мы никуда не пойдем. То, что я хочу сделать, должны видеть все! Он отослал меня на границу всего лишь за намеренье. А тебя оставил себе всю. Но сегодня я заберу у него то, что по праву принадлежит мне!

— Эй, Том! А ну полегче! — я тоже повысила голос, — Я тебе не вещь и никто меня не забирал. Если я что-то решила, то решила сама, понял?

Но Том ничего не понял. Странно... Он говорит такие эмоциональные слова, но его глаза абсолютно беспристрастны. Как будто самого Тома здесь нет.

— Дамы и господа, минутку внимания! — объявил Том всему залу, — Сейчас я заберу то, что по праву мое. Сейчас я поцелую саму Анну Стик, жену Императора!

Что?! Откуда он знает про договор? Это же секретная информация!

Но толком подумать на эту тему не удалось. Том резко,с силой притянул меня к себе, обнял и поцеловал... О! Он делает это так нежно! Михаэль целуется грубо, а тут... На несколько секунд я погружаюсь в пучину блаженной неги... Но мысль о скорой расплате возвращает меня в реальность.

Вырываюсь из объятий Тома и залепляю ему пощечину. Гулкий звук эхом разлетелся по всему залу.

— Ты че, идиот, делаешь? — ору я. Эмоции бьют через край, — Он же тебя убьет за это! — эту фразу произношу тише.

— Конечно, убьет, Анна, — отвечает Том, — непременно убьет! И я на его месте поступил бы также. Но дорогая моя Анна, — Том касается рукой моего лица, — поверь, за эти восхитительные голубые глаза, за эти коралловые уста, за эту нежную бархатную кожу стоит убивать, и умирать тоже стоит!

— Том! — я хватаю его за плечи, трясу, пытаюсь привести в чувство, — беги отсюда! — говорю я приглушенно, — Беги, пока есть время! Я что-нибудь придумаю, отвлеку всех, а ты уходи, спасайся!

— Да куда я от него убегу? Он здесь хозяин. Мне не уйти.

Тем временем к нам вплотную подошли несколько охранников.

— Том, — обращается один из них к моему приятелю, — извини, но у меня приказ. Сдай оружие, — Том послушно следует указанию, — И ты, Анна, тоже.

Выполняю приказ. Я знаю, кто его отдал. Как же быстро разлетается информация по поместью!

Охранники заводят Тому руки за спину, надевают наручники и уводят. Я жду, что они проделают то же самое со мной, но нет. Меня никто не тронул. Я тупо стою посреди зала, пытаюсь хоть что-то сообразить.

— Слушай, это что сейчас было? — ко мне подошла Соня. У нее такое же недоумение на лице, как и у всех в зале.

— Не знаю, но он убьет его, — я поворачиваюсь к подруге и повторяю очень четко, — он убьет Тома!

— Анна, не неси чушь! -Соня пытается меня успокоить, — кому твой Том нужен? Ну, отдубасят его маленько, чтоб больше глупостей не творил, может, арестуют на пару месяцев, и все!

Вижу, как к выходу направляется Дик. Я подбегаю к нему, хватаю за рукав.

— Дик, спасите Тома! — прошу я начальника, — вас он послушает! Ну пожалуйста!

— Не впутывай меня в ваши разборки! — резко отвечает Хантер. Высвобождает рукав. Уходит.

Меня начинает бить мелкая дрожь. Михаэль убьет Тома за подобную наглость. Это точно. Я слишком хорошо изучила Императора. Возможно, он захочет убить и меня тоже, но это сейчас не важно.

— Сонь, куда повели Тома? — обращаюсь я к подруге.

— Точно не знаю, но, наверное, в бункер. Куда еще?

Бункер — это небольшое полуподвальное помещение в доме для охраны. Там отдельный вход. Бункер редко используют. Он бывает нужен как комната для допросов или камера.

— Пошли, — я хватаю подругу за руку и увожу за собой. Не хочу сейчас оставаться одна.

Мы подошли к бункеру. Похоже, Том действительно здесь, так как перед входом стоят двое охранников. Когда помещение свободно, его никто не охраняет. Я пытаюсь проникнуть внутрь.

— Туда нельзя, — останавливает меня один из стражей.

— Но почему? Я же из своих!

— Прости, Анна, но таков приказ, — отвечает тот же охранник.

Чувствую себя ужасно. Не знаю, что предпринять. Даже если попытаться применить силу, ничего не выйдет. Я буду одна против всех вооруженных охранников. Остается только одно: стоять и ждать.

Соня радом со мной. Она не верит, что сейчас случится непоправимое. Подруга пытается подбодрить меня, успокоить. Говорит, что я глупая психованная дурочка.

Вижу приближающегося Императора и еще несколько человек в военной форме. Михаэль весь в черном. Его вид внушает мне ужас. Лицо как каменное, ни один мускул не дрогнет. Достаточно бросить беглый взгляд на него, чтобы понять, он принял решение, жестокое решение.

Нет! Только не Том! Надо что-то сделать. Я бросаюсь к Михаэлю, пытаюсь схватить его за одежу, остановить...

— Оставь ему жизнь, пожалуйста! — умоляю я, — он же просто идиот! Том не опасен, прости его! — но Михаэль не собирается никого прощать. Он грубо отпихивает меня, я валюсь на землю, — Да ты в глаза к нему загляни! Том же невменяем! Он просто накурился чего-то!

Но Михаэль не обращает на меня внимания. Он и его спутники спускаются в бункер. Я так и остаюсь сидеть на земле. Хватаюсь за голову. Соня садится рядом, опять пытается меня утешить.

Минуты через две раздается выстрел. Мы с Соней вздрагиваем. Еще через минуту из бункера выносят тело, накрытое простыней. Из-под белой ткани выглядывают светлые локоны. Соня вскрикивает. Сомнений быть не может. Это Том.

Соня в ужасе. Не может поверить в то, что сейчас случилось. Потерять своего товарища, да еще так... Я же спокойна. Поднимаюсь с земли. Напоследок хочу кое-что сделать.

Появляется Император. Выражение его лица такое же, как и пять минут назад. Он идет. Я жду. Когда Михаэль поравнялся со мной, я резко нападаю на него, валю на землю, хочу ударить...

Но вдруг чувствую в своей шее иглу. Это шприц с какой-то гадостью. Жидкость растекается по моему телу, парализуя мышцы. Прежде чем отключиться, успеваю поймать одну мысль. Насколько же хорошо просчитал мое поведение Михаэль! Ведь шприц наверняка был подготовлен заранее.

Вокруг все белое. Постепенно начинают вырисовываться линии и перспектива. Я в какой-то комнате. В белой комнате. Но это не больница. Это спальня Императора.

Пытаюсь приподняться. Получается с трудом. Но чья-то рука придавливает меня обратно к кровати.

— Тебе пока нельзя вставать, — о! этот голос! Его голос.

Я поворачиваю голову. Вижу его. В памяти всплывают недавние события. Он убил Тома! Возникает непреодолимое желание разорвать его на куски!

Собираю в кулак все силы, резко встаю и пытаюсь напасть. Но из-за впрыснутого лекарства мышцы почти меня не слушают. Я валюсь на пол раньше, чем успеваю нанести хот один удар. Однако попыток навредить все равно не оставляю. Опять хочу встать.

В это время в комнату заходят какие-то люди с чемоданчиками. Наверно, их вызвал Михаэль. Эти люди поднимают меня с пола, кладут обратно на кровать. При этом не отпускают. Держат крепко. Не дают пошевелиться. Мои ослабленные мышцы не позволяют дать им отпор.

— Ваше Величество, усыпить ее? — спрашивает один из пришедших людей.

— Нет, — отвечает Михаэль, — пусть будет в сознании. Только чтоб глупостей делать не могла.

Один из людей открывает чемоданчик. Достает оттуда шприц и какое-то лекарство. Снова чувствую иглу в своей шее. На этот раз укол болезненный. Все тело парализует. Не ощущаю ничего, что ниже шеи. Только немного могу двигать головой.

Убедившись, что укол подействовал, люди с чемоданчиками ушли. Мы остались вдвоем. Михаэль садится рядом со мной на край кровати. Хочет погладить мои волосы. Я отстраняюсь, насколько это вообще возможно в моем положении. Он убирает руку.

— Зачем? — шепчу я, — зачем его?

— Он оскорбил меня прилюдно. Это нельзя было так оставлять.

— Но зачем убивать? Есть и другие виды наказаний.

— Потому что за подобные действия наказание одно. Это знают все. Прояви я слабость, это бросило бы пятно на мою власть. А этого нельзя допускать.

— А разве нельзя было сделать исключение? Ради меня, например? Неужели все твоя власть рухнула бы от маленькой поблажки?

— Я сделал исключение. По-хорошему, вас обоих надо было казнить. И не дай ты ему пощечину...мы бы сейчас с тобой не разговаривали!

— Даже так? Только ты зря меня помиловал. Том обалденно целуется! Так нежно и ласково... Не то, что ты! — я хочу причинить боль Михаэлю, хоть как-нибудь отомстить, — Том лучше тебя! Это ты его тогда прогнал! Ненавижу!!!

— Любви от тебя я никогда и не требовал, — говорит он как-то тихо, смиренно.

— Конечно, не требовал! Да кто тебя вообще может полюбить? Ты же чудовище!

От этих моих слов по лицу Михаэля пробежала судорога. На секунду в его глазах появилась бездонная грусть. На секунду. В следующее мгновение взгляд звереет.

— Слушай меня внимательно, девочка, — говорит он медленно ледяным тоном, — можешь любить кого хочешь, но телом ты будешь чиста, понятно? Если нарушишь это правило — я не позволю тебе жить. Со временем мне понадобится наследник, и ты мне его подаришь! Родишь ли его сама или придется прибегнуть к искусственному вынашиванию из-за постоянных травм — не важно. Но тело твое должно быть чистым, каждый сантиметр, каждая клеточка... Ты принадлежишь мне и только мне!

Михаэль замолчал. В комнате воцарилась напряженная тишина.

— А ведь ты обещал уважать мои чувства, — говорю я тихо, — а сам убил дорогого мне человека.

— Я обещал убить каждого, кто приблизится к тебе, — отвечает он очень спокойно, — а ты, моя милая, подписала контракт. Не забывай об этом.

С этими словами он встает с кровати и уходит из спальни. Я остаюсь наедине со своими мыслями.

После трагических событий прошла неделя. Я веду себя спокойно. Поначалу пробовала бунтовать, но от этого становилось только хуже. Меня сразу же накачивали лекарствами, а это весьма неприятно. Мало того, что сам укол болезненный, так еще и отходишь от него сутки.

Я ни с кем не разговариваю. Собственно, мне и не с кем этим заниматься. Соня уехала из поместья на каникулы, Дик меня избегает, а на Михаэля даже смотреть не хочу, не то, что общаться. Император поселил меня в своих покоях. Естественно, не спрашивая моего мнения. Просто отдал приказ и все. Я теперь обязана находиться на втором этаже виллы всегда, даже когда Император покидает поместье. За четким исполнением данного правила следят охранники. Это довольно неприятно. Мои коллеги в одночасье превратились в надзирателей. Им, охранникам, тоже неуютно. Ребята постоянно извиняются передо мной и просят не нарываться на неприятности. Ведь в противном случае они обязаны будут применить силу. Таков приказ.

Вот я и стала послушной девочкой. Когда действие лекарств немного ослабло, я попросила разрешение снова тренироваться. Михаэль любезно это позволил. Теперь часами занимаюсь в спортзале, пытаюсь хоть как-то восстановить форму. Лекарства заметно ухудшили мое физическое состояние. Мышцы ослабли, реакция замедлилась, устаю намного быстрее.

У меня постоянно вертится в голове случившаяся трагедия. Ну не складывается картинка в единое целое и все! Слишком много противоречий.

Во-первых. Не любил меня Том. Не любил и все! Да, я ему нравилась, сильно нравилась. Да, нам было хорошо вместе. Но той всепоглощающей страсти, ради которой готов на безумства, между нами не было. Это абсолютно точно. По крайней мере, до своего отъезда на границу Том меня не любил в полном смысле этого слова.

Во-вторых. Даже если предположить, что за дни разлуки Том вдруг воспылал-таки ко мне страстью, он никогда не стал бы целовать меня при всех. Это не в его стиле. Совсем. Мой приятель был романтик. Если бы я ему была нужна, он бы подкараулил меня в саду или еще где-нибудь, подальше от посторонних глаз. Забросал бы комплиментами, вручил коробку элитного сорта шоколада. Он умолял бы подарить ему поцелуй и никогда не прибегнул бы даже к небольшому насилию, которое случилось в комнате отдыха.

В-третьих. Вся эта пафосная речь. Том никогда не стремился к тщеславию. Мстить Императору, что-то ему доказывать, да еще и устроить настоящий скандал — это все совсем не вяжется с образом Тома. Плюс мой приятель ценил жизнь. И он не мог не знать, что подобное публичное оскорбление Императора влечет за собой весьма плачевные последствия. Учитывая все вышеперечисленное, мотивов подписывать себе приговор у него не было. Однако он его себе подписал.

В-четвертых. Его пустые глаза и информация, что я жена императора. Узнать это сам Том никак не мог. Информация под грифом "секретно".

Невольно напрашивается мысль, что Том действовал не один. Мало того, у меня есть подозрение, что кто-то им управлял, иначе откуда пустые глаза? Впечатление, как будто этот кто-то покопался у моего приятеля в голове, написал плохонький сценарий действий якобы влюбленного безумца и использовал Тома как ходячую марионетку. Но зачем?

Кому могла понадобиться смерть Тома? Или цель вовсе не Том? Михаэль ведь говорил что-то о казни обоих провинившихся. Что, если подставить под удар хотели меня?