— Да, непростая схема с множеством рычагов, — заключил Мэтью. — Но расскажи мне вот, что: если Лэш действительно просто жаждал получить чертежи воздушного корабля, зачем он включил остальных в этот аукцион?
— Он не был уверен, что пруссакам удастся раздобыть планы. Они могли потерпеть неудачу, их могли поймать. Много чего могло случиться. Поэтому мы с ним приняли решение, что будет лучше включить в борьбу и других. И снова — об этом позаботился Филин через свои контакты. Можешь быть уверен, этот человек — столь же амбициозен и влиятелен, каким когда-то был Профессор Фэлл. Но его настоящий талант — дипломатия. Он умеет договариваться. Есть еще деталь: когда Самсон достроит корабль, он хочет быть уверен, что, если Королевский флот откажется покупать его, то для него можно будет найти другой рынок сбыта. Так что этим аукционом он заявляет о себе гильдиям, чьи представители сейчас собрались наверху.
— Не думаю, что гильдия Виктора выкажет много радости, — скривился Мэтью.
Элизабет пожала плечами.
— Все здесь понимают, что это суровый бизнес. И все же Самсон четко проводит черту под личными угрозами. Я считаю, было мудро показать всем им, чем чревато пересечение этой черты.
Мэтью безучастно кивнул. Он решил, что пришла пора и ему пересечь некую черту.
— Кем ты приходишься Лэшу? Помимо его делового советника и источника довольно… жестоких развлечений?
Элизабет вздернула подбородок.
— Я его доверенное лицо, — ответила она. — Я живу в огромном богатстве и роскоши, чтобы быть…
— Его игрушкой? — перебил Мэтью. — И это все?
— Ему нравится моя компания, он ценит мои советы.
— Больше он в твоем обществе ничем не наслаждается?
— Ничем, — сказала она, прищурившись. Мэтью почувствовал, что в комнате начинает витать дух опасности. — Никому из мужчин не дозволено ко мне прикасаться. А я — отказываюсь касаться мужчин, за исключением… гм… того способа, который ты видел. Самсон никогда не видел мою метку, потому что я всегда ношу шелковые перчатки. Если, конечно, не надеваю другие. Если хочешь узнать больше, то предупреждаю: ты рискуешь пробудить мое особое состояние.
— Хорошо, тогда давай на этом остановимся, — быстро пошел на попятную Мэтью.
— Согласна. — Она протянула руку и забрала у него пустой бокал. — А теперь… раз уж ты настолько глуп, чтобы остаться здесь, когда я даю тебе шанс на спасение, больше мне нечего тебе предложить.
— Не совсем так, — возразил Мэтью, прежде чем она повернулась к двери. — Как ты сказала, Лэш уже заполучил свой объект желания, ему не нужна книга ядов. И Блэку она тоже не нужна — он жаждет обладать той, другой. Только Богу известно, что он намеревается сотворить с ее помощью. Поэтому я прошу тебя помочь мне. Как мою сестру.
— Ты уже отказался от моей помощи.
— Нет. Помоги мне заполучить книгу и Файрбоу, забрать Джулиана и сбежать отсюда, чтобы я мог добраться до деревни Фэлла.
Она недоверчиво улыбнулась.
— Но это невозможно. Как бы мне ни хотелось разорвать отношения между Самсоном и Блэком, я не могу действовать против Самсона. Он планирует до рассвета отправить тебя в экипаже…
Мэтью хмыкнул. Его разум работал настолько ясно и яростно, что ему казалось, будто от трения извилин сейчас воспламенятся волосы.
Туннели… она сказала, что через них они приводят мужчин, которых она убивает. Где тогда ближайший вход и выход?
У него возникла мысль наклониться и проверить разбросанную одежду. Он так и сделал, залез в карманы и обыскал все, не зная толком, что ищет. Искру идеи… клочок подсказки… все, что могло бы…
Он вдруг почувствовал что-то зернистое на пальцах. Дальнейшая проверка выявила, что этим веществом испачкано оба комплекта одежды. Он встал, подсветив руку фонарем.
— Угольная пыль, — констатировал он. — На одежде. Тебе доставляют жертв через угольный желоб?
— Самсон жжет в каминах дрова, а не уголь. Как я уже говорила, их приводят через туннели. И мои «жертвы», как ты их называешь, до этого были пьяницами или отбросами из самых низов Лондона. Мелкие людишки, как любит говорить Самсон. Их доставляют только ночью, и я уверена, что Самсон принимает все меры предосторожности, чтобы их никто не заметил.
— Не сомневаюсь, что он хороший поставщик, — скривился Мэтью и растер зернистую угольную пыль между пальцами. — Но эта пыль — на обоих комплектах одежды.
— Это тебе о чем-то говорит? — спросила Элизабет.
— Возможно, констеблей доставили сюда в угольной телеге. Сомневаюсь, что они пришли сюда по доброй воле: их, видимо, оглушили и спрятали. Потому что для Лэша это был риск. Стоило кому-то поднять тревогу, и этот тихий привилегированный район был бы наводнен законниками в мгновение ока. Спокойствие вице-адмирала было бы нарушено, а репутация бы пострадала. Если констеблей действительно привезли на угольной телеге, оглушили их где-то явно неподалеку — чтобы не пришлось везти их через весь город. — Мэтью осознал, что фактически думает вслух, строит догадки, подтвердить которые ему было нечем. — Я сомневаюсь, что Лэш хочет, чтобы его соседи узнали обо всем, что здесь творится, — заключил он. — Он же не может принимать эти… «посылки» через парк?
— Вполне может, — возразила Элизабет с надменным видом. — Этот парк — его собственность. Так что я не уверена, что смогу помочь тебе. То, о чем ты просишь, даже не обсуждается.
— Есть две вещи, с которыми ты можешь мне помочь, — качнул головой Мэтью. Его разум продолжал лихорадочно работать, выискивая решения проблем, что возникали по мере формирования в его голове плана. Казалось, Джулиан был прав, когда говорил о Судьбе и ее прихотях. — Во-первых, никому не рассказывай о нашем разговоре. Во-вторых, — и в этом он шел на настоящий риск, — убедись, что когда меня увезут на экипаже, дверь, которая открывается этим ключом, будет не заперта.
В задумчивости Элизабет нахмурилась и скривила губы. Что бы она ни собиралась сказать, ей пришлось оставить это при себе, потому что дверь в комнату резко открылась, и в проеме показались двое подручных Филина.
— Идем, — обратился один из них к Мэтью. — Он ждет тебя.
— А я достаточно презентабелен для встречи с вице-адмиралом? — усмехнулся Мэтью, глядя на Элизабет. Затем, улыбнувшись, он картинно отряхнулся, чтобы никто не заметил, как он стряхивает угольную пыль с пальцев.
— Тебя хочет видеть не Лэш, — сказал охранник. — Тебя ждет Кардинал Блэк. Идем.
Глава двадцать вторая
— Вы меня заинтересовали, — сказал Кардинал Блэк, когда охранники привели к нему Мэтью.
Помещение, в котором они находились, по-видимому, служило библиотекой и таилось в задней части дома. Впрочем, если это и была библиотека, то явно не самая обычная — все вокруг буквально кричало о роскоши. Вдоль стен на искусно выточенных дубовых полках стояло множество книг, но взгляд приковывали две большие деревянные модели морских фрегатов, установленные на пьедесталах. Дрова мерно потрескивали в грубоватом серокаменном камине. Пол покрывал темно-синий ковер с золотым узором по краям. Справа от Мэтью располагалось овальное окно, за которым можно было разглядеть уютно кружащие на ветру снежинки.
Блэк сидел в красном кожаном кресле, вытянув свои длинные ноги и положив их прямо в сапогах на оттоманку. Рядом с ним на небольшом низком столике стоял бокал красного вина. Над его головой в замысловатой медной люстре горело полдюжины свечей.
Как только охранники привели Мэтью, Блэк изрек свое замечание и небрежным жестом велел им выйти вон, и те молча удалились, закрыв за собой дверь.
Оставшись наедине с этим паукообразным злодеем, Мэтью напряженно застыл, ожидая, что же последует теперь, однако ничего не происходило, а молчание затягивалось.
Не говоря ни слова, Блэк неспешно набил табаком глиняную трубку, поджег трутницу, поднес ее пламя к углублению и начал выдувать сгустки голубоватого дыма, которые, медленно меняя форму, дрейфовали к лицу Мэтью.
Трудно было не отметить, что трубка Черного Кардинала носила название «церковный староста» — за ее длинный изогнутый мундштук. Мэтью нашел это особенно ироничным, однако предпочел не высказывать свои мысли вслух. Он вообще предпочитал не спешить с действиями: не двигался, не предпринимал попыток сесть… Впрочем, и Блэк ничего ему не предлагал, хотя пара свободных кресел призывно стояла неподалеку.
После единственного изречения длинное бледное лицо Черного Кардинала довольно долго оставалось непроницаемым. При этом его глаза, в глубине которых пылал адский огонь, буравили Мэтью, и, казалось, Блэк получал истинное удовольствие от одного лишь процесса созерцания. Все это время он не выпускал трубку изо рта.
Молчать больше не было сил, и Мэтью, вознамерившись разрушить эту тишину, сказал:
— Что ж, а меня интересует, почему вы решили сообщить мне об этом в библиотеке. Должно быть, вы думаете о кое-какой книге?
— Само собой, — обстоятельно протянул Блэк.
— Положим, я представляю, как ценны бывают книги. И что бы вы сделали с ней, если б она у вас была? — нахмурился Мэтью. — Она ведь нужна вам не для того, чтобы читать ее перед сном.
— Это вы так думаете, — ответил Блэк с легкой улыбкой.
— Я просмотрел один ее экземпляр. Точнее, несколько. Один в Нью-Йорке, еще один на острове Фэлла и последний в его деревне.
— Вы неплохо осведомлены, — кивнул Блэк. — Должно быть, вы знаете и то, что Фэлл скупил все существующие экземпляры. По крайней мере, я не смог найти ни одного… можете быть уверены, я буквально рыл носом землю.
— Жаль, что попутно не вырыли себе могилу, — буркнул Мэтью и направился мимо Блэка к очагу, желая согреться. Попутно он подумал, не соблаговолит ли судьба вовремя вложить ему в руки какое-нибудь оружие. Сошли бы и каминные принадлежности, кочерга или щипцы. Нет, судьба осталась глуха… вероятно, все опасные предметы предусмотрительно убрали перед этой встречей.
Разочарованно вздохнув, Мэтью протянул руки к огню. Он продолжать делать вид, что совершенно не боится Блэка. Может, от этой бравады и не было толку, но сейчас она служила ему одновременно и щитом, и выпускным клапаном, помогающим ослаблять давление. Он не мог не думать о том, что в любой момент может присоединиться к своим братьям и сестрам по «Черноглазому Семейству» на том свете, и услужливая память настойчиво подсовывала ему картины той бойни. Обезображенные лица людей, глаза которых были вырваны из глазниц и помещены в пустую бутылку из-под «Белого Бархата» в подвале склада… перерезанные глотки… кровавые дьявольские кресты на лбу… А ведь эти кресты вырезало то самое чудовище, что сидело сейчас рядом с Мэтью, курило трубку под названием «церковный староста» и выдавало короткие восклицания, чем-то напоминавшие проклятья на древнем тайном языке.
— Причина, по которой вы меня интересуете, — продолжил Блэк после короткой паузы, во время которой Мэтью слушал, как за стеклом бьется и завывает ветер, — заключается в самом факте вашего появления здесь. Я могу понять, почему Фэлл послал за книгой Девейна… но почему он послал вас? О чем он только думал?
— О том, что я обладаю способностями вернуть книгу назад, я полагаю.
— О, нет-нет! — Блэк выпустил еще одно голубоватое облачко дыма и погрозил Мэтью тонким пальцем. — Дело не только в этом. Ведь так? Знаете, Матушка Диар доверила мне то, что вам, возможно, будет интересно услышать: вы нравитесь Профессору, несмотря на все проблемы, что вы ему доставили. Кажется… как же она выразилась? Хм… Ах да! Кажется, вы напоминаете ему его покойного сына. Или… того, кем бы он мог стать, если б его не забили до смерти в юном возрасте. — Он небрежно махнул рукой. — Но, Мэтью, будем честны, вы нравитесь ему не настолько, чтобы выпустить вас из своей деревни — даже с Девейном в качестве сопровождающего. Так, в чем же правда?
Мэтью продолжал греть руки, по которым никак не желало разливаться тепло. Ему невольно казалось, что само присутствие Блэка распространяет по этой комнате замогильный холод.
— О, если вы не в настроении говорить, мы можем расположить к разговору Девейна, — буднично обронил Черный Кардинал. — Полагаю, несколько порезов будет ему к лицу.
Они собрались пытать Джулиана?
Мэтью невольно обернулся и увидел, как Блэк откладывает трубку на низкий столик, а затем достает из кармана пиджака кривой кинжал со странными отметинами на лезвии. Оставаясь невозмутимым, он принялся методично вычищать грязь из-под своих заостренных ногтей с помощью этого ритуального оружия.
— Ну же, — удивительно мягко подтолкнул он. — Признавайтесь.
Мэтью по-прежнему молчал.
— Позвольте мне поиграть в решателя проблем, — не унимался Блэк, продолжая расспрос. — Так ведь звучит ваша профессия, верно? Матушка Диар рассказала мне о том эпизоде на острове Фэлла. Он же нанимал вас играть роль, так? А теперь вы здесь… снова играете роль, но я подозреваю, что на этот раз это не было запланировано. — Он прервал чистку ногтей, чтобы еще раз затянуться трубкой. — Ваше агентство преуспевает в работе такого рода. Я имею в виду работу по решению проблем ваших клиентов. Например… хм… поиск вещей, которые были потеряны. Или… поиск людей, которые по той или иной причине исчезли. — Он нехорошо ухмыльнулся. — Я ведь много размышлял об этом, Мэтью. И, похоже, я понял, почему Фэлл отправил за книгой именно вас. Эта версия звучит ошеломляюще, но я считаю, что вы согласились на это добровольно. — Он выждал несколько секунд, наблюдая за реакцией Мэтью. — Не могу сказать того же насчет Девейна: думаю, он не был в восторге от этой затеи, но, будучи верным псом Фэлла, все же отправился с вами.
Мэтью молчал. Блэк чуть подался вперед, изучающе уставившись на него своими паучьими глазами.
— У вас очень красноречивое молчание, Мэтью. Судя по всему, я прав, — заключил он. — Теперь я хочу знать, почему вы вызвались добровольцем. Неужели для того, чтобы выторговать свободу для двух ваших друзей — мужчины и девушки — которых привезла в деревню Матушка Диар? Она упоминала о них. — Блэк изучающе посмотрел на него, затем едва заметно качнул головой. — Нет, — протянул он, — на кону явно что-то другое. Этот вопрос жизненно важен для вас, но не важен для Фэлла, ведь так?
