Во времена жизни Ланселот был идеальным рыцарем. По технике фехтования он превосходил саму Артурию — нет, не было бы глупым сказать, что он превосходил любого рыцаря Круглого Стола в сражении. Артурия могла сражаться с ним, используя грубую физическую силу и манавзрыв, однако если бы она решила сразиться с Ланселотом в честной дуэли, не пользуясь своими преимуществами — то она мгновенно бы оказалась на земле, потирая все места, который Ланселот счел бы нужным ранить в дуэли. Иными словами — единственной надеждой в этом случае для Артурии оставался манавзрыв и превосходство в чистой силе.

Однако став Берсерком Ланселот принес в жертву свой разум, обменяв его на силу. Иными словами — сейчас он был более, чем сравним с Королем Рыцарей. Даже ее манавзрыв давал ей лишь секундное преимущество, прежде чем Ланселот вновь настигал ее в сражении.

Конечно, если Ланселот действительно полностью потерял разум, то его техника фехтования должна была также кануть в Лету, превратив его из благородного рыцаря в безумного зверя, размахивающего клинком как дубиной. Однако этого не произошло. Каждый финт и выпад Ланселота был идеален, как будто бы она вновь сражалась с ним во дворе Камелота, ожидая терпеливо, как он, победив в их сражении, научит ее новому приему. Нет, возможно, его техника даже стала лучше — к идеальному фехтованию Ланселота добавилась его безумная ярость, направленная на Артурию, из-за чего все его безупречные финты приобретали внутреннюю искру, становились злее и сильнее каждый раз, стоило ему только размахнуться его неповоротливым оружием. Артурии приходилось уходить из-под его атак, лавируя между одним взмахом и вторым, без возможности даже лишний раз взмахнуть Экскалибуром. Девушка была загнана в глухую оборону.

"Это..." — спокойно анализировала она свою ситуацию — "Плохо."

Ланселот не был непобедимым противником. Если бы Артурия смогла ударить его своим Благородным Фантазмом, то он погиб бы мгновенно, ей требовалось всего-лишь несколько секунд на активацию.

Но Ланселот не давал ей этих нескольких секунд.

Уйдя от следующего удара, девушка увернулась от новой атаки, после чего совершила прыжок назад, разрывая дистанцию.

В текущий момент она получала от Аинза пятьдесят процентов от всей его максимальной силы, от всей его маны. Если бы Аинз открыл ей полный доступ, то он стала бы в два раза сильнее — она бы превзошла Ланселота по всем параметрам, после чего, с помощью манавзрыва смогла бы уничтожить его за несколько ударов.

В любом другом случае она именно это и сделала бы. Сражаясь с Драконьей Ведьмой, или с Сейбером, или с девушкой с католическим крестом — она бы мгновенно использовала все свои резервы, после чего уничтожила бы своего противника за несколько мгновений, не оставляя ему шанса.

Но не сейчас.

Уклонившись от очередной серии ударов, Артурия сделала шаг назад. Ланселот медленно, но верно теснил ее.

Ланселот. Имя ее позора. Человек, что стал причиной ее поражения. Ланселот-безумец, Ланселот-предатель, Ланселот-бунтарь. Имя ее главного противника и имя ее дорогого друга.

Уходя раз за разом от ударов, Артурия пыталась разглядеть в каждом последующем ударе что-то от настоящего Ланселота, того, которого она знала когда-то. От ее друга, учителя, последователя. Но не видела ничего.

Этот Ланселот дышал яростью. Ненависть, гнев и безумие правили его разумом — и с каждым ударом это становилось все отчетливее и отчетливее. В нем не было ничего, только слепая ярость и безумие.

Этот Ланселот был закован в латы из боли и гнева и не видел иного выхода, кроме как продолжать врастать в них все сильнее и сильнее, сходя с ума все больше и больше.

В мгновение Артурия оступилась, позволив Ланселоту занести свое оружие для последнего удара, однако в последнюю секунду, когда рыцарь в черном возник за ее спиной — первый манавзрыв, затем второй, третий и четвертый — позволили ей превзойти лимиты даже идеального рыцаря и нанести мгновенно удар Экскалибуром. Позволив Ланселоту контролировать бой, Артурия попыталась заманить его в ловушку — но даже обезумевший, Ланселот был более искусным рыцарем, чем Артурия когда-либо была. Столь очевидный финт не стал для Ланселота неожиданностью — и тот мгновенно постарался уклониться влево. Если бы не многократный манавзрыв — то он легко бы ушел от удара. Но Артурия не стала играть с судьбой — и потому Экскалибур вонзился в тело рыцаря, оставляя глубокую рану на его груди. Легкое было пробито, однако Ланселот, казалось, даже не отреагировал на это, лишь ответив на удар серией своих безумных атак.

Артурия ушла вновь обратно прыжком, остановившись на секунду.

-Ланселот...— впервые за весь бой произнесла она и Ланселот, пылающий ненавистью рыцарь, остановился, — Прости меня.

На секунду черный рыцарь остановился, прежде чем взорваться новым фонтаном ненависти.

-АРТУР! — казалось, сама земля начала трескаться под его ногами от его ненависти.

Артурия лишь обнажила клинок.

Произошедшего нельзя было изменить и Артурия собиралась убить Ланселота. Однако это не значило, что она перестала нести ответственность за него. Ланселот был ее ошибкой — и она должна была исправить свою ошибку лично.

* * *

Клинок сорвался с руки Серенити, заставив Ведьму отмахнуться от атаку одной рукой, легко отбив стальной перчаткой удар. Жанна воспользовалась секундным замешательством, направив свое копье в сторону Ведьмы, заставив ту отмахнуться от новой атаки, подставив под острие знамени Жанны черный клинок. Серенити, воспользовавшись секундной заминкой, бросила еще два клинка в сторону Ведьмы.

Та, чуть нахмурившись, резко изогнулась, пропуская две полоски стали над собой, после чего ударом клинка парировала последовавший удар Жанны, и, сделав половину шага назад, поднявшись, контратаковала. Черный клинок в руках Ведьмы словно бы поглощал свет, не оставляя на своей поверхности даже блика, будто бы он был полностью собран из тьмы — и сила рук, державших клинок, превосходила силу ослабшей Жанны, из-за чего та едва успела подставить свое знамя, чтобы отбить удар — но прежде, чем Ведьма смогла следующим ударом разрубить древко копья — резкое движение за спиной Ведьмы заставило ту бросить атаку и нанести еще один удар наотмашь. Серенити, воспользовавшись своей превосходящей Ловкостью, легко ушла с линии атаки, после чего в одно слитное движение отступила, бросив еще несколько ножей в сторону Ведьмы. Жанна, обнаружив отсутствие давления на себе — мгновенно сделала шаг назад, уходя от возможности атаки Ведьмы.

Сражение происходило в таком ключе уже десяток минут. Трое участников кружили вокруг друг друга, обмениваясь незначительными атаками, не переходящими в настоящий удар. Все атаки Серенити были слишком слабы, чтобы ранить Ведьму. Все атаки Жанны Ведьма легко блокировала. Но все попытки Ведьма атаковать в ответ легко прерывались атаками Жанны или Серенити. Ситуация напоминала пат.

Трое сражавшихся обменивались незначительными уколами, продолжая танцевать вокруг друг друга, но никто не мог нанести значительно раны. И все же...

Медленно, Ведьма сдавала свои позиции.

В сражении один на один Ведьма смогла бы убить любую из двух Слуг. Не смотря на то, что Серенити обладала огромной Ловкостью — в сражении один на один, где Ведьма смогла бы сконцентрироваться полностью на ее атаках — она вычислила бы ее стиль сражения, после чего всего одна атака мгновенно бы убила Серенити.

Если бы Жанна обладала своей полной силой — возможно, она бы стала серьезным противником, но Ведьма считала, что она смогла бы одержать верх в сражении. Не беспочвенно.

Но сейчас, когда Жанна потеряла столько своих сил — победа над ней была бы ненамного сложнее победы над обычным зомби. Дольше, но не сложнее.

Но вместе с тем Ведьма сражалась с двумя Слугами уже десять минут и... Проигрывала.

Да, это было незаметно, но Ведьма медленно проигрывала это сражение. Атаки Жанны не достигали ее, а атаки Серенити оставляли лишь неглубокие царапины — но Ведьма действительно медленно отступала под натиском двух. Царапины значили едва ли нечто большее, чем просто царапины, но Ведьма понимала, что она проигрывает. Медленно и неотвратимо.

Если бы кто-нибудь пожелал сравнить ход сражения, то он бы выглядел как сорок девять процентов победы со стороны Ведьмы — и пятьдесят один со стороны ее противников. Не смотря на то, что этот перевес был ничтожен, всего в два процента — он все же был. Атаки Серенити, оставлявшие царапины на теле Ведьмы, были подобны признакам этого перевеса. Слишком незначительные, чтобы быть названными даже полноценными атаками — и все же реальные, существующие, доказывающие, что пусть и на жалкие проценты, но сама Драконья Ведьма была слабее.

Нет.

Мысль о ее слабости всколыхнулась в ее разуме, словно пламя свечи, поднявшееся из тлеющих углей.

Нет.

Бессилие мгновенно распространилось по ее разуму, словно бы сухая листва подхватила искру пожара от тлеющей свечи.

Нет. НЕТ. НЕТ!

Она не была слабой! Она была сильнейшей из всех! Она убьет их всех! Никто не предаст ее! Никто не сможет превзойти ее! Месть, хаос, боль!

Сжав зубы, словно бы стараясь раскрошить их друг об друга, Ведьма чуть слышно, зарычала.

Копье Жанны вновь было направлено в тело Ведьмы, но та знала, что продолжая отступать он лишь дала бы возможность Слугам продолжить свое медленное продвижение к победе. Никто не должен был победить ее!

Ненависть затопила разум Ведьмы, после чего рука, закованная в черные латы, перехватила копье, направленное в ее сердце, и резко дернула его на себя. Жанна, не выпустившая знамени из рук, оказалась мгновенно перед Ведьмой.

Боль пронзила сознание Ведьмы двумя клинками Серенити, вонзившимися в ее подставленную спину, однако никакая боль не значила для нее теперь. Черный клинок, не отражающий свет, вошел в живот Жанны, заставив ту замереть от боли на секунду — после чего вышел резким, разрывающим движением, заставляя Святую на мгновение потерять сознание, прежде чем Ведьма смогла отбросить ту от себя. Клинки Серенити вновь вонзились в тело Ведьмы, заставив ту зашипеть от боли, но когда меч в ее руках очертил дугу вокруг девушки — Серенити уже ушла от удара, оказавшись в стороне от Ведьмы.

Совершив двойной прыжок, Ассасин оказалась перед Ведьмой, после чего схватилась за два клинка в ее руках, что теперь оставляли на земле след из багровой крови Ведьмы.

Ведьма же, сама занеся клинок, указала его острием на Серенити.

-И что теперь? — кровь сочилась из ран на ее спине и легкий жар поднимался в ней от боя, но Ведьма держалась ровно и уверенно, — Ты одна. Если сдашься сейчас, то так и быть, я пощажу твою жизнь.

Жанна рядом была ранена — кровь текла из ее разорванного живота так, словно бы вся регенерация Слуг была не более, чем мифом — однако Серенити смотрела на Ведьму не отрывая глаз.

-Нуже, — на это Ведьма медленно повела своим клинком вокруг, — Твоя Святая вот-вот истечет кровью и умрет. Поторопись, или ты не успеешь ее спасти.

-Она не моя Святая, — Серенити даже не заметила издевки в словах Ведьмы, — И ценность ее жизни незначительна в данный момент. Возможно, если она умрет — это станет даже положительным вариантом развития событий.

-Хм? — чуть удивившись такому ответу, Ведьма взглянула на Серенити немного иным взглядом, — Столь необычный взгляд на вещи. Обычные люди всегда легко очаровывались ее добротой, красотой, скромностью и наивностью. Ее христианскими добродетелями.

-Моя мораль не основана на этих качествах, — в этот момент Серенити бросила взгляд на Жанну, — К тому же, она уже выполнила свою часть работы, поэтому ее дальнейшее существование не является обязательным.

-Хм? — еще больше удивилась Ведьма от этих слов, после чего даже чуть наклонила свой клинок, — Признаться, я поражена. Возможно, встреться мы при других условиях — мы смогли бы наладить плодотворное сотрудничество.

-Это маловероятно, — спокойно возразила на это Серенити, — Ты — юная и красивая девушка, что оказалась бы рядом с Мастером. Мы не наладили бы с тобой сотрудничества.

-Хм? — на это Ведьма остановилась на секунду, не до конца понимая, стоило ей быть больше польщенной комплиментом или разгневанной отказом, но, в итоге, не придя к определенному выводу, просто перешла к иному вопросу, — И что же, теперь, когда твоя союзница почти мертва, когда ты осталась один на один со мной — скажи мне, что ты собираешься делать?

Жанна чуть застонала, однако кровь все же почти остановилась. Ее жизнь была вне опасности, однако в бою она не могла участвовать ни в каком виде.

Но вместо паники на лице Серенити появилась маленькая, уверенная улыбка.

-То же, что я и планировала делать до этого, — Серенити поправила два клинка в своих руках, — Заставлю тебя замолчать.

* * *

Медуза потянула свой клинок на себя, после чего резким движением руки бросила его вперед. Сейбер без секунды промедления ушел в сторону, однако подчиняясь движениям Райдер, острый железный шип, связанный с ней стальной цепью, бросился вслед за мечником словно живой, на что сам Сейбер легко уклонился, сделал шаг назад, после чего, когда второй клинок ударил в место, где он находился сейчас — отпрыгнул в сторону, отбив походя еще одну атаку мелькнувшим в его руках клинком.

-Благородная леди, вы сражаетесь с грацией лани и свирепством тигра, — похвалил он Медузу, что продолжила атаковать его, — Я поражен, что моя судьба свела меня с вами — но я прошу вас — сдавайтесь. У вас нет шанса.

-Я сомневаюсь в этом, — спокойно ответила Медуза, после чего отправила еще один клинок, который Сейбер легко отбил, словно бы вовсе не обратив внимания.

Ситуация выглядела плохо.

Райдер закусила губу.

Сейбер был ненормально силен — уклоняясь от атак Райдер и иногда отбивая их своим клинком, он до сих пор не был даже поцарапан и в самом худшем случае все, что удалось сделать Медузе — это замарать его одежду. В то же время сама Медуза поплатилась за каждую свою попытку перейти в атаку — несколько неглубоких, но длинных и неприятных разрезов на ее теле продолжали медленно капать кровью, пропитывая землю под ней.

А ведь она была Медузой, легендарной героиней Греции — она находилась наверху уровня сил Слуг. Но в этом сражении все, что удавалось ей — это держать Сейбера на дистанции, не давая ему приблизиться к ней.

Пат.

Медуза и Сейбер были в абсолютно равных условиях. Конечно, Медуза была ранена — но эти раны не могли повлиять на ее действия. Она нашла идеальную стратегию для того, чтобы держать Сейбера на дистанции — но это привело лишь к одному.

Абсолютный пат.

-Благородная леди, — проявив свою галантность, в символическом жесте Сейбер опустил свой клинок к земле и улыбнулся, — Я вижу, вы также поняли, в какой ситуации мы оба оказались. Прошу вас — в этом сражении нет нужды.