Агентство "Другая Сторона"

Мы медленно шли по заставленному всяким мусором коридору. От рук Елизаветы исходило неяркое свечение, достаточное, впрочем, чтобы видеть дорогу. Но фонарь я все же держал под рукой — привычка надеяться на собственные силы меня еще не разу не подвела.

— Кажется, это здесь — я нашел показавшийся знакомым лестничный марш, ведший в нужный подвал.

Уже после первого пролета раздался шорох. Спустя несколько секунд, когда мы спустились, шорох повторился снова и снова.

— Что здесь? — напряглась Елизавета. — Неужели крысы?

И действительно, на нас из-за ближайшей кучи мешков рванулись сразу три очень крупных темно-серых грызуна.

— Не надо! Уйдите! — моя спутница явно потеряла над собой контроль.

Успокоить ее я не успел — Елизавета побелела, потом на ее лице возникло умиротворение, ноги подломились, и могущественная ведьма просто и без затей упала в обморок. И стоило погаснуть магическому свету, как вокруг зажглись четыре пары огоньков. "Красные глаза", — посетила меня пугающая ассоциация, и я судорожно стал пытаться нащупать провалившийся вглубь кармана фонарь.

Мои барахтанья успеха не принесли — руки мне довольно умело заломили за спину, а к горлу приставили лезвие ножа.

— И бабу, бабу тоже волоки! — крикнул кто-то противным высоким голосом. — От нее проку даже больше будет! И хватит уже этой темени!

В тусклом свете старой газоразрядной лампы, приделанной к автомобильному аккумулятору, я разглядел, что меня примотали скотчем к непонятной рогатой конструкции, похожей на старый турник. На соседней его ветви висела Елизавета. Она вроде бы дышала, и это хоть немного, но успокаивало.

Передо мной стояла четверка откровенно уголовного вида личностей, один из которых любовно поглаживал здоровенный тесак, а второй — задумчиво поигрывал маленькой черной пирамидкой.

— Думали, самые умные? — ухмыльнулся тот, что с пирамидкой, и я заметил, что одного уха у него не хватает. — Но есть у нас и на вас управа.

— А вы, собственно, кто? — чуть успокоив бешено бьющееся сердце, уточнил я. — И знаете ли вы, кто мы такие и на кого работаем?

— Отлично знаем, — фыркнул одноухий. — И даже знаем, что баба боится крыс. Не настолько, конечно, чтобы в обморок падать, но хозяева нам доверили один интересный артефакт, усиливающий негативные эмоции. Сейчас вот зарядится — и на тебе опробуем. А насчет нас ты еще не догадался?

Мысли медленно ворочались, а кровь билась в виски. Что-то мешало думать, а ведь ситуация была даже опаснее, чем когда мы с Мегуми попали в плен к псам. Догадка была простой и очень-очень нехорошей. Четверо, явные крысы-оборотни. И из банды Красного глаза от облавы ушли как раз четверо. И глаза — точнее, на свету-то они были обычными, но в темноте, похоже, они использовали частичную трансформацию. Оборотни такое, конечно, не любят, но если надо — используют.

— Вы разве не черепашками должны быть? -ощерился я. — И где же ваш учитель Сплинтер?

За что и получил по зубам. Но сейчас мне нужна была именно злость, причем как можно больше. И немного потянуть время, в надежде, что Елизавета все же придет в себя.

— Это из-за тебя наш отец погиб! — одноухий зашипел и недобро ощерился. — Тебя я принесу в жертву с особым удовольствием!

— Вы вообще в курсе, кому вы прокладываете дорогу?

— Ты всегда такой болтливый, или только перед смертью? — мой собеседник все так же играл пирамидкой, верхушка которой теперь недвусмысленно указывала на мою грудь. — Что ж, пока ребята чертят фигуру, можно и поговорить немного.

В самом деле, остальные крысы, периодически макая кисти в ведро с подозрительной бурой жидкостью, старательно вычерчивали хитрую многослойную конструкцию, в середине которой были привязаны мы с Елизаветой. Уже сейчас от их работы начинало фонить какой-то недоброй магией, из-за чего, похоже, ее и нельзя было провести заранее.

— Если я правильно понял, ваши хозяева — с Другой Стороны, — начал я, но одноухий крыс искренне рассмеялся.

— Твари-то? Да они не умнее березового полена! Зато отличный инструмент, чтобы сеять хаос, и запутывать отдельных умников. И если бы кто-то нам не помешал в прошлый раз, то сейчас бы уже все закончилось!

— Ну так и зачем все это нужно? — как можно более испуганным голосом поинтересовался я.

Крыс одобрительно сверкнул глазами и сжал обеими руками свой артефакт, явно делясь с ним силой. И начал, вместо ответа, бормотать:

— Ваша смерть будет мучительной. Ты же видел наши материалы? Поверь, мы умеем работать.

Запугивал он как-то по-колхозному. Пожалуй, в иных условиях мне действительно было бы страшно — воображение справилось бы само. Но сейчас я злился. И на себя, и на крыс, и на заигравшуюся во что-то непонятное ведьму.

— Я не хочу умирать! — почти взвизгнул я. — Мы можем договориться? Я дам артефакты, приведу других оборотней и магов, если хотите. Все, что угодно!

— Слишком поздно, — покачал головой одноухий. — Все самое интересное случится сейчас! Андрей, подойди, ведьма приходит в себя. С нее и начнем!

Самый здоровый из оборотней отвлекся от своей работы. Какая же мерзкая у него рожа! И какие же отвратительные глазенки у одноухого. Особенно левый!

Крыс взвизгнул, выронил артефакт и схватился за лицо. А мои путы, повинуясь волевому усилию, вспыхнули, и я ссыпался вниз со своего турника. Пока крысы не опомнились, я точно так же, взявшись руками, сжег и скотч, удерживающий уже начавшую хлопать глазами Елизавету.

— Бей их! — рявкнул я, разворачиваясь так, чтобы видеть всех.

— Не могу, — отчаянно прошептала Елизавета. — Они что-то сделали.

Постаравшись удержать всех крыс, включая все так же скорчившегося от боли одноухого, в поле зрения, я повернулся к ведьме и увидел на ней металлический ошейник с приделанным к нему маленьким кристаллом.

— Осколок сферы отрицания, — прошипела Елизавета. — Задержи их ненадолго!

Легко сказать — крысы уже опомнились. По счастью, их вид в человеческой форме размерами не отличается — самый крупный был на голову ниже меня. Но они моложе, да и тесак в руках крайнего из бойцов был хорошим аргументом.

— Постарайтесь не убить, — все так же держась руками за лицо, вытянувшееся и ставшее похожим на морду, приказал одноухий. — Такое удачное время еще нескоро будет.

Это немного облегчило ситуацию. А удачно попавшаяся под руку отлетевшая от той же шведской стенки палка давала шанс, что сомнут меня не сразу.

Бойцы из крыс довольно поганые. Но один из них довольно неприятно достал меня пинком в колено, а владелец тесака, которого я старался держать на расстоянии, сумел в этот момент зацепить меня по ребрам. Пока ничего смертельного, но потеря крови уже скоро могла меня ослабить.

— Не получается, застежка прочная, — тем временем не обрадовала меня Елизавета.

— Ты драться-то умеешь? — буркнул я, и, дождавшись подтверждающего кивка, поставил задачу. — Отвлеки тогда мелкого.

Насчет умения драться Елизавета погорячилась. Но кинулась на своего противника со всем пылом, и тот сбился с шага. А я ткнул под дых своей палкой второму из крысюков, выпустил свое оружие из рук, отбив удар тесака, и перехватил рабочую руку меченосца.

Вспышка, ожог, крик — и выпавшее оружие оказывается у меня в руках. Краем глаза я успел отметить, что оставшийся в стороне от схватки одноухий, и, видимо, теперь уже одноглазый крыс потащил из-под одежды пистолет. Адреналин добавляет сил — я успел первым, изо всех сил нанеся удар тесаком по петле удерживавшего силы Елизаветы ошейника.

Кажется, при этом я ее немного порезал. А может быть, судя по возмущенному воплю, и довольно сильно. Главное, что ведьма наконец смогла действовать. Лица крыс посерели, но первым сориентировался одноухий, попавший лишь под самый край магического удара. Он пнул аккумулятор, и без того неверный свет погас, оставив нас во тьме.

— Додавлю! — взревела Елизавета, а я, наконец, смог вытащить фонарик.

Вокруг нас лежало три трупа, застрявших в переходной, крысочеловечьей форме. Четвёртого же не было — вожак, воспользовавшись паузой, сумел-таки обратиться и сбежать.

— Прости, — Елизавета всхлипнула и повисла на мне. — Надо было оставить кого-то в живых.

— Да чего уж там, — я рассеянно взлохматил ее шевелюру и еще раз провел вокруг фонариком. — Мы целы — и то славно.

Договорив фразу, я скривился — пропущенный удар тесаком дал о себе знать. Немного пришедшая в себя Елизавета охнула, увидев мою рану, и стала водить над ней руками. Постепенно кровь остановилась, а болевые ощущения ушли.

— Из меня медик-то неважный, — сконфуженно призналась ведьма. — Тебе б в нашу больницу надо, там тебя нормально починят.

— Заедем. А пока давай выбираться отсюда. Но сперва ответь, почему мы оказались здесь именно сейчас? Неспроста же это все.

Место и время показались мне самыми подходящими для неприятного вопроса. Как бы ни была Елизавета опытна и умела — врать в таком состоянии сложно. Ну а что она надумает причинить мне вред, я все же здорово сомневался. Князь может здорово ошибаться в людях, но не настолько, чтобы поставить рядом с собой явного врага.

— Расслабилась потому что, и заигралась, — тихо призналась ведьма. — Проверять давние следы черных ритуалов действительно лучше ночью, и в окрестностях одной из точек годового колеса. Равноденствие же уже совсем скоро. А крыс этих не то чтобы ждала, но подозревала, что кто-то может за нами прийти. Где-то у нас в организации крепко течет, вот и выставила себя живцом. Решила, что сильной ведьме нетрудно будет справиться с чем угодно. Хорошо хоть оборотни еще не в курсе, что у тебя кой-какие магические способности есть. Прости, Миша.

Она рассеянно посмотрела мне в глаза, и я наконец вспомнил о ее сильной близорукости. Очки ее нашей схватки не пережили и валялись разбитые где-то у нас под ногами.

— Больше никогда не смей играть мной без моего ведома, — негромко произнес я прямо ей в ухо. — У каждого есть право на ошибку, и ты свое уже потратила.

Может, и слишком смело, учитывая, с кем я имею дело. Но мне было плевать — в некоторых вещах я от своих принципов не отступаю. Ведьма негромко вздохнула.

— Обязательно, — прошептала она. — Отвыкла я, что рядом не слуги, а соратники.

И мы медленно, опираясь друг на друга, побрели в сторону выхода. Наконец дверь захлопнулась за нашими спинами, и я понял, что увидеть машину Елизаветы, да и просто уличные фонари, было до крайности приятно. Нервное напряжение наконец отпустило, и слабость навалилась на меня, стоило лишь упасть в кресло.

— Так, понятно, — краешком губ улыбнулась ведьма. — Сейчас я вызову службу очистки, и отвезу тебя в госпиталь.

Чистильщики появились довольно быстро, кивнули, получив инструкции, и приступили к работе. А я погрузился в блаженную дрему, из которой выбрался уже когда Елизавета парковалась у госпиталя.

— Ну что, идти-то можешь? — на всякий случай уточнила она.

— Кажется, да, — прислушался я к своим ощущениям.

— И то славно, — Елизавета подала мне руку, помогая выбраться из машины.

Я было хотел пробурчать что-то на тему "могу и сам", но запоздало оценил риск в своем текущем состоянии просто свалиться с немалой высоты. И предложенную руку благодарно принял.

В приемном покое все прошло довольно быстро. Налетел дежурный врач, мазнул по нам сканирующим заклинанием, что-то пробормотал в микрофон висевшей на груди гарнитуры и вызвал мне санитара с креслом-каталкой.

— В принципе, ничего страшного, сейчас вас быстро подлатают и через час, если захотите, уже можете быть свободны, — успокоил он прежде, чем меня увезли.

По завершении не очень понятных мне процедур, сделанных на стыке магии, технологии и биологии, меня вернули недовольно хмурящейся Елизавете.

— Ты представляешь, я, оказывается, не только легкое сотрясение мозга заработала, но и слабое проклятие где-то подцепила.

— До наших приключений, или в процессе? — уточнил я. — А то ты еще когда мы только встретились сама не своя была.

Вопрос странноватого состояния ведьмы не давал мне покоя.

— Знаешь, а не исключено, что и до, — она потерла лоб. — Подумать надо. Не нравится мне все это, но надо учитывать все варианты. Ладно, поехали, тебе еще машину забирать.

— Дежурный чтоль завтра не справится? — я пожал плечами. — Что-то мне за руль ну совсем неохота.

— Лучше забери, — попросила Елизавета. — И еще лучше, чтобы никто непосвященный не знал, где мы сегодня были, и что вообще сегодня были вместе. Тебе же лучше — дочь волноваться не будет. Да и ко мне не будет лишних вопросов. Женя, знаешь, может и выговор сделать.

Тут я с ней был согласен. Не знаю тонкостей их нынешних взаимоотношений с князем, но вот выговор от Алисы, если она узнает, что я опять попал в переделку, был мне обеспечен.

— А врачи? — уточнил я.

— Не расскажут. Особенности приносимой клятвы.

— Тогда ладно. Вези меня дальше. А там уж соберусь как-нибудь и доеду.

Самому сидеть за рулем не пришлось. Скептически оценив мою слабость и сонливость, Елизавета решила довезти меня до дома и вернуться к себе на такси.

— Переодеться только надо, — констатировала она, печально оглядев свой костюм. — А то эдак в такси меня не пустят.

— Восстановлению магией не подлежит? — на всякий случай уточнил я. — А как же секретные техники ведьм?

— Чтобы потом фонило? — скривилась Елизавета. — Это как комариный писк. Мешает. Кажется, стоило все же одеться более практично, взяв пример с тебя. Подожди минут десять, я быстро.

— Редкий случай — женщина признает мужскую правоту, — бросил я ей в спину, устраиваясь на лавочке у подъезда элитных апартаментов.

В квартиру меня, что характерно, не позвали. Оно и к лучшему — у меня появилось время сделать звонок.

Вернувшаяся Елизавета довольно оперативно освоилась с управлением моей машиной, и уже скоро мы добрались до моего дома. Ведьма вызвала такси, а я подобрал со ступеней перевязанный упаковочной бумагой сверток.

— Ну что, поеду я, — отчего-то тяжело вздохнула Елизавета, когда такси остановилось рядом с нами.

— Секунду, — жестом фокусника я вытащил из-за спины и развернул букет темно-бордовых роз. — Спасибо за самое романтическое свидание в моей жизни.

— А ты ничего, не совсем безнадежен, — расхохоталась Елизавета, принимая цветы. — В знак признательности разрешаю и дальше обращаться ко мне на "ты".

И уехала, оставив меня чесать в затылке. Умеют же некоторые в любой ситуации оставлять за собой последнее слово. Но теперь надо аккуратно поставить машину в гараж и постараться получше выспаться, не вызвав у дочери лишних подозрений.

Волевым решением я объявил себе с утра очередной выходной. Организм в целом пришел в норму, ничего не болело, и я просто решил посвятить день себе. Прогулялся под теплым весенним солнцем по окрестностям, сделал десяток подтягиваний на ближайшем турнике под недоумевающими взглядами местных мускулистых подростков. Они-то явно перевалили за третий десяток подтягиваний, да еще и в лесенку играли, так что на меня смотрели, как на невесть зачем бодрящегося пенсионера. Ну да и черт с ними — настроение все равно было хорошим. Здесь и сейчас все живы, а о грядущих проблемах можно подумать и завтра.