Стадо бычков они заметили издалека. Делла сразу подправила курс, направляясь к вагончику на колёсах, рядом с которым был натянут брезентовый тент. Приземлились с таким видом, как будто тут их ждали. Пожилой мужчина посмотрел на прибывших равнодушным взглядом и вбросил в две глубоких миски какого-то варева.
— Здравствуй, Константин, — Делла устроилась за столом и взяла в одну руку ложку, а в другую вилку. — Дай, пожалуйста и Степану такое же оборудование, а то не справится он с твоим лагманом.
— Держи, — хозяин подал в руку юноши те же предметы, что и у его супруги. — А старуху мою внуки забрали с собой. Говорят — пусть за правнуками присматривает, — произнёс он таким тоном, как будто продолжал давно начатый разговор. — А я со старшими сыновьями и невестками теперь управляюсь со всем стадом. Кирюха на бойню Вязовникова погнал группу доростков, вернётся через неделю, тогда легче станет. Покатаетесь на лошадках?
Вот так подряд и без особого выражения он всё это и проговорил, нарисовав сразу всю картинку своего бытия и, заодно, попытавшись выяснить планы гостей.
— Сменим табунщиков на часок, пусть перекусят, — Делла прижала ложкой к боковине чашки длинную лапшину и перерезает её вилкой. — А потом дальше тронемся. Попытаемся засветло добраться до Ярна.
— Ветер попутный, — Константин наливает в другие, маленькие, чашки какой-то белый напиток.
— Кумыс, — Делла поглядывает на угощение с вожделением. — Если раньше не пробовал, то готовься получить новые ощущения.
* * *
Лошадок хозяин подвёл осёдланных, причём длина стремян сразу подошла идеально. Пока гости доедали, он как раз всё приготовил. Мужчину и женщину, что пасли гурт быков, разыскали без труда — тут на равнине всё видно издалека. А потом пустили коней вокруг стада, зорко поглядывая по сторонам. Плотно сбитые бычки, флегматично пережёвывая траву, провожали их взглядами, несколько диких животных паслись неподалеку, но рассмотреть их как следует не получалось — виднелись только спины, торчащие над высокими растениями, покрывающими окрестности.
Да уж, с кормами в этих местах никаких проблем нет. Тихая и мирная картина убаюкивала. Супруга держалась в полукилометре с другой стороны от охраняемых бычков, время от времени щёлкая бичом, не давая подопечным разбредаться. Степан тоже встряхнулся, но пускать в действие кнут не отважился — уж очень он длинный, не запутаться бы. В траве мелькнул мегакот. Поджарый и рослый, он с некоторым удивлением разглядывал незнакомого всадника, а потом повернулся к нему боком и вытянулся в струнку.
При взгляде в ту же сторону ничего обнаружить не удалось, так что просто перехватил поудобней ружьё, которое и до этого не выпускал из рук. И тут из травы показался полосатый амфицион, распластавшийся в быстром беге. Руки сработали без участия головы. Выстрелил, не медля ни секунды, и сразу попал — тут метров сорок была дистанция, а десятка хорошо пристреляна. Жакан отбросил хищника, который задергался в агонии, сминая траву и взрывая грунт.
Мегакот уже куда-то девался, а бычки запоздало сбились в кучу, перестав жевать. От недалёкого вагончика уже спешили в их сторону гуртовщики а Дела наводила порядок на противоположной стороне стада. Кому-то там от неё сейчас было несладко — удары бича звучали не так, как тогда, когда они приходятся в воздух.
* * *
Стадо сдвинулось на пару сотен метров от места происшествия и успокоилось. Мужчина и женщина, в годах уже, заметно за сорок, подоспевшие на звук выстрела, осмотрели тело напавшего хищника и вернулись к Степану.
— Как ты его засёк? Он, ведь, тварь полосатая, так подкрадывается, что ни одна травинка не шелохнётся, — пастушка выглядит озадаченно. Кстати и у неё и у её спутника помповка двенадцатого калибра выглядит как часть тела.
— Пятнистый подсказал.
— Хм! Мы тоже приметили, что зубастый частенько позволяет себя увидеть там, где готовится нападение. Ты что, встречался раньше с такими случаями?
— Похожими. Вы ему творожка по вечерам давайте, а то ведь не каждый день дикие звери на ваши стада нападают, — Мысль о налаживании взаимодействия с этими некрупными кошачьими кажется сейчас особенно привлекательной.
— Предлагаешь поставить на довольствие? — пастух всем своим видом выражает сомнение. — Не слыхал я о таком.
Что же, настаивать юноша не станет. Он уже достаточно сказал, и пастухи без него во всём разберутся, чай не маленькие. На самих-то мегакотиков аборигены боеприпасы никогда не тратят — берегут. Да и незачем, вреда от этих неприятных на вид тварей нет. Но принять мысль о том, чтобы завести дружбу с дикими зверями, так вот сразу они не готовы.
* * *
За три часа, что продолжался полёт, видели ещё один гурт бычков, а всё остальное время любовались красотами дикой природы. Солнышко уже примерялось к тому, чтобы спрятаться за горизонт, когда равнина под ними стала быстро приподниматься, разваливаться на холмы с крутыми склонами и плоскими вершинами, а потом широкие разветвленные каньоны с глубокими тенями на дне вообще стали господствующим ландшафтом, изредка разбавленным участками равнин на возвышенностях.
В одно из этих широких ущелий Делла направила полёт, когда далеко впереди замаячила зубчатая цепочка гор. Бытовка, похожая на место их первого свидания, десяток фигур рядом и мангал с шампурами. Тут и сели. Людно, однако, в обители старого отшельника. Детвора лет десяти-двеннадцати обоего пола накрывает стол для вечерней трапезы. Гостям помогли свернуть и уложить купола парапланов. Ярн появился со стороны ростовой.
— Привет, Делла! Здорово, Степаха! Чего так поздно? А дунуло бы с гор, вам бы пришлось на дереве ночевать. Нет, внученька, говорил я, что нет у тебя мозгов, и снова скажу. Или думаешь, если со своим защитником путешествуешь, так можешь ни о чём не думать? Он, мол позаботится! — дед ворчит на полном серьёзе, не шуточно отчитывая свою воспитанницу. — И тебе вьюнош, я бы не советовал полагаться на искушенность этой семисёлки. Что повезло ей несколько раз, так это знак, что больше везти не будет. Жену в строгости держать надо и спрашивать с неё хорошенько. Наливай. За встречу.
Стёпа послушно плеснул в две кружки по глотку кукурузной самогонки из запотевшего кувшинчика — умеют аборигены делать этот напиток, очищая его и выдерживая в деревянном бочонке. Остальным выпивка не было предложена. Чокнулись, опрокинули. Захрустели огурцами. Шашлык и помидоры, картошечка, запечённая в закрытой посуде — чего тут только не было! И хозяин, и гости и ещё десяток юных созданий молча перекладывали внутрь себя всё, до чего могли дотянуться и минут через двадцать ничего съестного на столе не осталось.
— Захарка — посуда. Таньша — оборудуй ночлег гостям, Димон — осмотреть территорию и прибраться. Остальным мыться, стираться, зашивать прорехи и, по-готовности, отбой.
— Дед, что это за детский сад у тебя? — Делла судорожно высматривает, нет ли где ещё чего-то съестного, но надеждам её не суждено сбыться.
— Из городских молодёжных банд собрали, — Ярн с сожалением проводил взглядом убираемый со стола кувшинчик. — А чего им беспризорничать, когда там не пойми чего творится. А я им хоть про химию чуток расскажу, да гайки крутить научу. Хотя они уже принялись эльфийские луки выстругивать. Шантрапа! Кстати, тапира, из которого нынче шашлык ели, Таньша на копьё взяла, когда тот обиделся, что она в него всё время острыми палочками пуляет. Глядишь, выживет девчонка, если башку себе не отломает.
Детвора, пока старый ворчун жаловался на неорганизованность и беспробудную лень опекаемого контингента, разобралась с делами и попряталась. Гроздь гамаков с мальчиками угадывалась под навесом, а девочки, как создания нежные и чувствительные, на ночлег были устроены в балке, видимо, бывшие Деллкины нары для них расширили и надстроили.
Ярн ещё некоторое время жаловался на беспросветную тупость и хулиганистость доставшихся ему воспитанников, но тьма быстро сгустилась, угольки в мангале покрылись пеплом настолько, что ни единого проблеска оттуда уже не удавалось уловить, и он отправил гостей ночевать в ростовую, сетуя, что всё вокруг превращается в проходной двор, маразм крепчает, а его плешивой бестолковке ни за что не совладать с бардаком, царящем в месте, где намеревался тихо провести старость.
Глава 29 В трёх соснах.
Надувной матрас, поставленный в просторной подземной пустоте позади шатра с оборудованием (если смотреть от входа), немного травил, отчего Делла скатилась в Стёпкины объятия, пригрелась и заснула, словно в гнёздышке. Они сегодня весь день, исключая два часовых перерыва на перекусь, просидели в парапланных стропах. Километров шестьсот покрыли за светлое время — чудовищное расстояние для этого вида транспорта.
Разбудили их голоса Ярновых воспитанников. Ссорясь и переругиваясь, эти бандиты спорили о подобии треугольников где-то словно над самым ухом. Бледный свет пробивался сквозь ткань занавеси, за которой, когда заглянули, обнаружили рядок парт, доску и группу подростков с мелом и тряпкой разбирающих пример из потрёпанного учебника, водруженного на учительский стол.
— Ярн не допускает к завтраку, если не ответишь задание, — объяснила Татьянка, знакомая Степану по острову Полигон. — А объяснять отказывается, говорит, что элементарные вещи мы и сами способны понять.
— Так он что, сразу, как вы умоетесь, опрашивает всех? — Степа чувствует себя озадаченным.
— Да. И только потом разрешает начинать готовить кашу. Сегодня — рисовая, — шумно вздыхает Димон, тоже раньше встречавшийся на том же острове. Он, кстати, один из младших.
Пока муж разговаривал с воспитанниками, жена его нырнула в просторный балаган, где установлено оборудование. Вот не представляла она себе, что может так соскучиться по этим бакам, подёрнутым радужной плёнкой плесени. По тонкому пению индукционки, по шелесту воздуха, уходящего от электроэрозионной установки в короб вентсистемы. Мельтешению цифр на терминалах и ровному горению контрольных светодиодов.
Однако пора выбираться наверх. Взяла мужа под руку и... а денёк-то нынче пасмурный. Нижняя кромка облачности, кажется, на расстоянии вытянутой руки. Над каньоном можно в туман угодить. Не стоит торопиться.
* * *
Воспоминания о волшебных грушах наполнили сердце Степана невосполнимой грустью, когда он понял, что ферма Краснова осталась слева в полусотне километров. Они сегодня припозднились с вылетом, а потом ещё диспетчерская попросила уменьшить скорость перед входом в седловину Плесецкого перевала. Одним словом, на то, чтобы добраться от жилища Ярна до Ново-Плесецка светлого времени им еле-еле хватало. Тем более что опять же диспетчерская попросила отклониться к югу от кратчайшего маршрута, что в сумме "съело" ещё около получаса.
То, что Делла направилась к домику Саньков, торчавшему в одиночестве южнее промышленного района посреди ровного незастроенного места, Стёпу не удивило. Ему тоже не хотелось сразу "врываться" в городские кварталы, о которых все, кого он пытался расспросить, отзывались неопределённо. А тут как-то спокойнее, что ли.
Дом оказался пуст, но не заброшен. Кое-какие следы говорили о том, что люди здесь бывают, но отстегнувшаяся с краю занавеска на окне, некоторое количество невымытой посуды в раковине и заметный слой пыли в местах не слишком часто посещаемых указывали на то, что хозяйка давненько не обращает внимания на атрибутику уюта. В холодильнике и кухонных шкафчиках тоже изобилия не наблюдалось — мороженая рыба, несколько пакетов круп. Ни молочного ни мясного Делла в съестных припасах не обнаружила, о чём и сообщила, заставив Стёпу очередной раз ощутить свою ущербность рядом с этой непостижимой юной женщиной. Он бы даже и не подумал о таких мелочах. А ведь они в разведке!
Нет, экскурсия по миру аборигенов определённо его несколько перегрузила — впечатления последних дней всё ещё не улеглись в голове. Пора переключаться на новую задачу, а не удивляться увиденному.
Когда каша сварилась, а рыба пожарилась, к крыльцу подкатили Саньки на самых простеньких скутерах, какие обычно покупают детишкам, чтобы могли гонять со сверстниками по своим делам, или пожилые люди ещё пользуются ими на городских улицах. Примитивные, как табуретки тихоходные и дешёвые, они обычно вызывали презрительное отношение к своим владельцам среди учеников их школы.
Шурочка обрадовалась, что всё уже состряпано и тут уж — не зевай. Усевшись кружком, молодёжь в два счёта отдала должное мастерству повара. Мыть посуду поручили тоже Степану, что он воспринял поистине с ангельским смирением.
— Где ты сейчас работаешь, Саня! — Делла зашла издалека, потому что знакомство у неё с этим ребятами самое краткое. Они тут всего-то разок переночевали ещё в самом начале лета.
— Ты знаешь, я этого и сам не понимаю. Что-то вроде торговли, только... нет, не знаю, как сказать. Давай, я лучше подряд расскажу, а то вы ничего не поймёте, — Шурочка, тем временем, достала пару бутылок вина, показала их Делле и, обменявшись с ней взглядами, подсунула одну мужу вместе со штопором.
— Так вот, — Санька посмотрел на просвет рубиновую жидкость в пузатом бокале, — когда вы смылись в ваше увеселительное турне, то вскоре местные законодатели ввели налог с продаж на продукты питания. Цены сразу подскочили и все потребовали увеличить им заработную плату. Кто-то немного бастовал, кто-то начал просто придерживать товары, журналисты шумели, но как-то ничего особенного некоторое время не происходило. Уж не знаю, как там что вышло, а только продукты с прилавков начали пропадать, когда рыбаки попытались торговать рыбой прямо с лодок у набережной, полиция их прогнала, рынки позакрывали, хотя и было-то их всего пара крошечных блошиных.
Говаривали, что открылся какой-то новый, Черный, но где он расположен, выяснить мне не удалось. Представитель Президента высказался в смысле необходимости наведения порядка и произвёл срочный набор в подразделения поддержания правопорядка, которые шерстили каждую лодку, приходящую в порт, каждый борт, садящийся на аэродроме или грузовик, прибывающий по суше. Съестное изымали и свозили на склады, сохранившиеся от военных, и ещё у каких-то фирм конфисковали помещения.
Что удивительно, цены от этого не падали, а с прилавков начали пропадать даже крупы и макаронные изделия. Лихие ребята устраивали натуральные налёты на провиантские склады — до перестрелок доходило. Кто и зачем такое безобразие учинил — ума не приложу, а только случаи, когда у женщин прямо на улице отбирали сумку с продуктами стали происходить всё чаще и чаще. И главное, что бы ни делала местная власть, или органы центральной — положение только усугублялось.
Я старался работать в порту на разгрузке. Сам видел десятки тонн жратвы, что привозили каботажные суда или сейнеры с промысла. Мы это затаскивали в склады и рефрижераторы. А потом оно нигде не появлялось. На улицах стало беспокойно, бывало, даже постреливали, поговаривали о введении комендантского часа, а потом я вдруг заметил, что работники с судоремонтного вроде как уменьшаться стали в числе. Ещё хотел подработать на погрузке оборудования, что из старых цехов начали куда-то вывозить, но меня не взяли — сказали — нет у тебя, парень нужной квалификации. И на очередь на отъезд записаться тоже не удалось — они и своих-то не успевали увозить.
