"Никуда не торопись." — Вспоминаю я напутствие Афифы. — "В толпу не лезь. В мужскую — галифаткам не пристало. В женскую — тем более, там не отмолчишься. Так что обходи. Если покажется что подозрительным — лучше перестрахуйся, назад вернись. Я по твоему маршруту настоящую Алиму пошлю."
Да. Есть настоящая Алима — старшая школьница. У неё есть такая же одежда и искусственный животик. И это она по официальной версии посещает жён уважаемого торговца, готовясь к женской стезе — замужеству и "перенимая опыт у опытных и добродетельных матрон, любезно согласившихся ..." Всё это обходится мне в копеечку, но все финансовые дела я веду с Афифой, так что сколько реально достанется Алиме я не знаю.
Я снова в медкапсуле обезопасился, в смысле детей. Конечно Афифа мне сказала, что в качестве мужа я им не подхожу, но так всё же надёжнее будет. По крайней мере без лишних неожиданностей.
Снарядился и напялил женские шмотки я у себя дома. Дроидом выглянул во двор-колодец — никого нет. И вышел из дверей. Камеры на мою дверь не смотрят, так что это нигде не отмечено. Затем прошёл по слепым зонам, коих вполне достаточно и отправился по заранее разведанному маршруту. Время от времени я ныряю в проходные дворы подходящих кварталов, чтобы у прохожих не вызвать когнитивного диссонанса от долго идущей девицы. Вот и нужный двор. Вот и нужный мне чёрный ход. Рядом — мусорный бачок. Он мне сигнализирует, что меня ждут. Стучусь женским молоточком и через долго тянущуюся минуту мне открывает рабыня-аварка. Не мудрствуя лукаво её так и называют — Абда. Вообще-то рабыней, то есть собственностью, она не считается, а считается наложницей хозяина. Но делать что хочет она не может, и желаний своих иметь не должна, а должна слушаться хозяевых жён, выполняя все их указания, и приходить к хозяину в постель, когда старшая жена ей велит.
Сейчас — последняя проверка. Дома не должно быть посторонних. Хозяин на работе, старшие дети у него уже сами выросли, младшие — подростки и учатся в интернате, старшая жена сопровождает младшую на учёбу. Если Абда сделает мне знак уходить, я повернусь и уйду. Мало ли как там дела сложились, вдруг что-то произошло, и бачок от входа она просто не успела убрать. Но нет, Абда приглашает меня в дом и ведёт внутрь.
Я попадаю на женскую половину — в гардеробную. Гардеробная — это комната примерно в половину от моей квартиры-офиса. По опыту работы знаю, что многие галифатцы держат в домах камеры, сбрасывающие картинку-движение на домашний сервер. Так, на всякий случай. Насколько я вижу, ставить камеры в ней не удобно. Потом я выяснил, что это гардеробная средней жены. Той, что старшая сестра.
Абда помогает мне раздеться, аккуратно складывая вещи в рюкзак. Мой технический комбез укладывает сверху. Это правильно.
Как-то один мой знакомый опытом делился. По бабам бегать он любил, так тоже вещи "к быстрой эвакуации" всегда готовил. Со смехом он мне рассказывал, как пришёл к одной женщине, у которой муж в командировку укатил, предался с ней плотским утехам, и в это время звонок в дверь. Схватил он, что успел в охапку — и в окно, благо первый этаж. Потом смотрит — женщина его обратно зовёт. В окно залез, а та подруге его своей представляет. Подруга их мгновенно спалила. Зашла и спрашивает — "Куда любовника дела?" И на рубашку мужскую в сторону отброшенную, да на носок валяющийся показывает. Так что эту укладку я с Абдой оговорил, когда Афифа нас друг-другу представила.
Абда ведёт меня прямо как есть голышом в душ — он рядом. Потом помогает вытереться, и мы возвращаемся. Пока я омывался, она успела постелить подстилку. Здесь, прямо на полу мне и предстоит согрешить. Неожиданных последствий я не опасаюсь — противозачаточные мероприятия у меня проведены.
Сразу же появляется галифатка, как ждала. Хотя почему как? Точно ждала. Как я догадываюсь, это сосватанная мне Азхар. Она сбрасывает с себя домашний халат и остаётся в небольшой полупрозрачной вуали на лице. Прям как в том анекдоте по молодую жену, которой мама велела никогда не позволять мужу раздевать себя до конца, вот она перед ним в одной шляпке и щеголяла. Свет притушен и атмосфера интимна.
— Ух-ты! Какая у тебя отличная фигура! — Произношу я. Это вульгарновато, но меня сюда не цветочки собирать позвали. Протянув к ней руки, я делаю к ней три шага и обнимаю. Ростом она с меня, то есть порядка 180 сантиметров. Её крупная, не побоюсь сказать — спелая грудь возбуждающе прижимается ко мне. Я потом выяснил, что в сантиметрах грудь у неё 108, талия 67 и бёдра 109. Она не отстраняется, стоит замерев, потом руки её скользнули мне на спину и она меня тоже обняла.
— О, прекраснейшая из прекраснейших! О несравненный цветок моего сердца! — Произношу я дежурные комплименты. Хотя не таким уж и дежурным последний получился — всё же зовут её Азхар, то есть цветок. — Приоткрой мне тайну своей чувственности, чтобы мог я насладить твою страсть и сам ей насладиться!
Последнюю фразу мне пришлось расшифровать — уже более простым языком я попросил её приоткрыть нейросеть, чтоб я чувствовал, как отзывается её тело на мои действия. Мы перешли в горизонтальное положение на мягком коврике. Спокойная, неторопливая прелюдия под рассказ, что она как женщина похожа на великолепный и сложный музыкальный инструмент, её завела. Я её дразнил, дразнил и раздразнил — был завален и темпераментно оттрахан. Нейросеть помогла мне продержаться достаточное время, чтобы Азхар, говоря по-галифатски, "добралась до пика страсти и рухнула в долину покоя".
Угомонившись и отвалившись, Азхар умиротворённо посапывала. В гардеробную тихо вплыла Абда. Она знаками показала, что мне нужно подняться и сполоснуться. Когда мы вернулись, в гардеробной Азхар не было. Только коврик со складками напоминал мне о случившемся. Абда помогла мне облачиться в женскую сбрую, поправила накидку под рюкзачком, отряхнула невидимую пылинку и проводила на выход.
— Завтра в это же время. — Тихо проговорила она, убирая мусорку от входа.
— Конечно. — Также тихо ответил я.
До дома я добрался без приключений. Проскользнул через пустой двор в заднюю дверь, закрыл её за собой и меня подкосило. Я снимал с себя женские вещи и посмеивался. Наконец я их аккуратно уложил, упаковал. В приоткрытом заднем карманчике рюкзачка обнаружилась записка:
"Восхитительная газель! Ты своей лёгкой походкой вошла в моё сердце и завоевала его! Твой муж не ценит тебя, отпуская бродить одну. Позволь мне высказать тебе своё восхищение и утолить страсть обладания в любое удобное время!"
Там ещё были координаты для связи.
И вот здесь меня порвало. Я завалился на свой матрас и ржал в голос, подрыгивая ногами. Наконец более-менее успокоившись, организовал анонимный вход, проверил, кого же это я соблазнил. Это оказался крупный подросток, старательно пытающийся в своём профиле произвести взрослое впечатление.
"Странный, разве не видел ты, что я беременна?" — Написал я ему.
"Алима, ты ли это, прекраснейшая пери, укравшая мой сон?"
"Разве с того момента, как ты меня увидел прошло много времени?" — Продолжил я его дразнить.
"Нет, но спать мне сегодня не даст твой прекрасный образ!"
"Сожалею, но я точно не смогу быть твоей."
"Я понимаю и не претендую на твоё семейное счастье. Но плоть моя горит и жаждет прикоснуться к тебе! Назначь мне встречу, и ты сделаешь меня счастливым! Обещаю быть нежным и аккуратным! Я подарю тебе брошку!"
Я связь разорвал. Отсмеявшись, я валялся и думал, можно ли назвать меня извращенцем. Поспав я встал в прекрасном настроении. Крупного заказа не было, и я поработал на полицию, меняя камеры.
В качестве запасного варианта я наметил себе переодевание на лестнице. Лестницы есть в каждом секторе, они открыты, доступны, но галифатцы ими не пользуются, предпочитая лифты. У себя на нейросети я отмечал, у каких лестниц камеры не работают. Чинить я их не спешил. Чинил, но после выхода из строя камеры у какой-нибудь другой подходящей лестницы. Если попасть домой в женском мне будет затруднительно, то заскочу в подходящую слепую зону, переоденусь, запихну женское в рюкзачок, благо его легко увеличить и по стилю он унисекс, и войду в мастерскую прямо через главную дверь в витрине.
* * *
На следующий день поход прошёл по тому же сценарию. Я уже меньше волновался, женская походка далась мне спокойнее. По моему возвращению из душа Азхар меня уже ждала, лёжа на спине и раздвинув ноги. Она была уже без своей вуальки. Крепко меня обняв и от души поцеловав, она задала быстрый ритм. Вот и верь после этого утверждениям о подчинении галифаток в постели. Хотя, может быть здесь играет роль то, что я не муж, а любовник? И то, что с мужем для неё считалось бы не допустимым, с любовником, да ещё и аратанцем нормально? Возможно, что со мной она раскрывается, не боясь обвинений в развратности... Я держался и отвлекался как мог, но чуда не произошло — кончил я раньше. Азхар, не насытившись, сначала расстроилась, но я её не выпустил из объятий, поласкал, отдыхая и восстанавливаясь, и у нас всё получилось.
Очередной день выдался у меня рабочим. Я отпахал двенадцать часов, но работу закончил, получив премию. Устал так, что перед сном даже почитать не получилось. За пропущенный визит от Азхар получил расстроенный выговор и мы договорились, что в следующий раз буду передавать ей сообщение.
С сообщением организовалось достаточно запутано. У Алимы нашёлся брат, тоже старший школьник. С братом я начал переписываться в какой-то игрушке, сообщать ему ключевую фразу: "Скажи сестре, чтоб сегодня навестила тётушку." Алима зайдёт к Азхар, ну и той ясно будет, что я в этот день не приду. Ну или сама напишет. Зачем нужны визиты Алимы я так до конца и не понял. Но с другой стороны, если они все не против, так чего же спорить-то?
Связь пришлось проверить через три дня — мне опять досталась срочная работа на полный день. Азхар мне рассказала, что заходила Алима и они с сестрой вспомнили молодость и развлеклись, вспоминая как готовятся пончики с какой-то очень галифатской начинкой.
Через десяток дней Азхар изменилась. Нет, снаружи она осталась прежней, она изменилась внутренне — её сексуальные реакции стали другими. Ещё через пять встреч она снова стала прежней. И потом начала меняться через день...
— Мы поняли, что ты догадался. — Услышал я от Азхар и её сестры Армин после своего визита в комплекс Древних.
— Вы удивительно похожи. — Ответил я, делая умный вид.
— Понимаешь, муж взял в дом третью жену и его мужское внимание достаётся только ей. — Рассказывала мне Армин. — Старшую жену это не волнует, ей 120, как и супругу. Так что секса ей, наверно, и не хочется, а, на правах старшей жены, получает она внимания больше, чем я. Мне же — хоть на стенку лезь. Как у сестры начались неприятные дни, мы с ней и поменялись. Это было так приятно, так чудно, что отказаться от продолжения оказалось выше моих сил...
Теперь у нас секс на троих. Многие, наверно, посчитают что это классно. Да, классно, но есть и подводные камни. Всё-таки это разные вещи, когда две женщины хотят удовлетворить одного мужчину, то от этого мужчины им что-то нужно. А вот когда они хотят удовлетвориться, то для мужчины получается секс-марафон. И я после такого ежедневного марафона начал выдыхаться. Даже стал иногда просто отговариваться работой. Вспомнилась мне картинка из Камасутры — та, где раджа сразу шесть женщин удовлетворяет. У меня всего две, и, как я догадываюсь, это гораздо проще, но я подумал, что моногамия не так уж и плоха.
Один раз случалась накладка — заявился муж со строительной бригадой, пожелавший что-то в доме подправить. Сёстры упорхнули, Абда запихнула меня в гардероб с моим рюкзаком, я там сначала сидел тихо, пока лишняя суета не кончилась, затем сумел одеться в техничку и, подхватив какую-то фигню на выброс, покинул-таки ставший неожиданно опасным дом. Всё прошло гладко — местные приняли меня за одного из рабочих бригады, а настоящие рабочие не заметили.
Ещё как-то раз на обратном пути прицепилась ко мне пара придурков. Они начали зажимать меня в безлюдном переходе. Один сразу облапил сзади и начал хватать меня за мою фальшивую грудь. Второй напирал спереди, пытался залезть мне между ног. Хорошо, что у меня там всё прибрано-убрано, он повёлся на вкладку с половыми губами, пальцами её прихватывает.
— Алима! Красавица! Ты меня с ума сводишь! — Бормочет и глаза закатывает, а мне смешно и противно. — Мы не сделаем ничего плохого. Тебе хорошо будет...
Нужно их вывести из строя... Мягко но настойчиво полез я пальцами к мальчикам в ширинки. Они доверчиво позволили мне добраться до своих стоячих членов.
— Да! Алима! Да! — Брызгал слюной тот, что передо мной. Задний наверняка тоже слюни ронял, но мне этого не видно.
Я молча ухватил обоих за члены, прихватив и яйца и крепко сдавил. Их "Да!" перешло в что-то среднее между "Сука!", "Нет!" и "Отпусти!" Они хватили меня за руки, надеясь разжать мои пальцы, я сдавил сильнее. Их вопли перешли в хрипы с выпученными глазами. Выдержав паузу я оттолкнул того, что был спереди. Не просто оттолкнул, а толкая тянул руку вверх, так что он немного подлетел. Когда я его отпустил, он запнулся и покатился. Также дёрнул и второго — покатился и он. Интерес ко мне, да и ко всему остальному они утратили, и я пошёл. Сразу пошёл правильной уверенной женской походкой на ходу одёрнув накидку. Какие наглецы! Здесь ведь слепое пятно всего десяток шагов!
Перестроил на будущее свои маршруты, чтоб в такие "опасные" места в женском обличье больше не попадать. В мужском же наоборот начал по-возможности их посещать.
* * *
Жизнь моя вошла в новую колею. Я работал, читал и ходил к любовницам. К женской одежде и женскому стилю привык, перевоплощался, испытывая определённое удовольствие от риска запретных действий.
Очередной визит к любовницам преподнёс мне сюрприз. Меня как обычно встретила Абда, помогла разоблачиться, отвела в душ, обмыла и обтёрла. И подстилка в гардеробной была на своём месте. Но ни Азхар, ни Армин не показались.
— Ли! — Начала аварка. — Хозяин, да будет он благословен, повёз своих жён на Алатез-главный. Младшей нужна консультация в медцентре...
Итак. Консультация нужна младшей жене. Поэтому её нужно отвезти на Алатез-главный. Но муж должен всем своим жёнам оказывать одинаковое уважение и делить свою заботу среди них поровну. Консультация нужна одной, а в поездку он взял всех. А вот Абда — она рабыня, она наложница, а не жена. Так что на неё это правило не распространяется. И её оставили караулить дом.
Не прерываясь, Абда распахнула свой комбез и лёгким ловким движением отбросила его в сторону и осталась в чём мать родила. Чёрненькая, с подкрашенными розовым сосками и белыми зубами, она была ниже меня и мне не приходится задирать голову. Крепкая и плотная, но не толстая, она была гораздо более земной, гораздо более привычной, чем галифатки. И даже до земного идеала 90-60-90 формами она не дотягивала.
— ...Ну не могу же я оставить мальчика неудовлетворённым. — Закончила говорить Абда.
