Эх, что-то меня на отвлечённые философствования понесло. Видимо то, что Шерон утром даже «спасибо» не сказала при встрече… задело. Нет, я работал не ради чьей-то благодарности, я работал для самого себя, для собственного душевного комфорта, ради самоуважения… но простое «Сенк ю, Том»…
— Сенк ю, Том, — сказал голос рядом. Я непонимающе вскинулся, видимо слишком ушёл в свои мысли. И нет, это не Шерон подкралась и прочитала их, это просто Роджерс проявил вежливость и сказал «Спасибо». Вот ведь… х-х-харизма! Я даже засмущался немного от такого простого слова-действия. Проняло, да…
— Не за что, — буркнул я, затем заставил себя встрепенуться. Даже потряс головой, дабы вытрясти из неё остатки заморочек.
— А Тони Старк — это кто? — уточнил Роджерс.
— Энтони Старк, сын Говарда Старка, глава Старк-Индастрис — многомиллиардной компании.
— Сын Говарда? — улыбнулся Кэп.
— Вы были знакомы?
— Да, он… мы начинали воевать вместе. И потом, он…
— Короче: секретная информация, я понял тебя Стив, можешь не напрягаться так.
— Извини, Том, но я действительно не знаю пока границ твоего доступа к некоторым сведеньям. Меня… забыли проинструктировать по этому поводу. Семьдесят лет прошло — может быть уже все мои «Страшные Тайны» ни для кого секретом не являются и о них пишут в учебниках истории, а может быть и наоборот? А от некоторых лишних знаний, от их обладания, могут быть большие неприятности.
— Не парься, всё норм.
— Чего? — не понял меня Роджерс.
— Эм, извини, забыл, что молодёжные словечки этого времени тебе не знакомы. Я сказал: не переживай об этом, я прекрасно тебя понимаю, не буду настаивать и обижаться, это нормально — проявлять некоторую осторожность, — Стивен выслушав всё это на несколько секунд замер, словно что-то в своей голове укладывал.
— Какой занятный язык… — выдал он спустя какое-то время. — Четыре слова, а сколько у них смысловой нагрузки…
— Эм… пожалуй, — подумав, решил, что проще будет согласиться, чем пытаться что-то объяснять. — «Крысбургер» хочешь?
— «Крысбургер»? — удивился Кэп. — Это такое забавное название, вроде как у «Хот дога»? На самом деле просто сосиска в булке, но «Горячая собака» звучит веселее?
— Эм… Вообще-то не совсем, — почесал в затылке я. — Вот это «Крысбургер», — перенёс я с рабочего кухонного стола на обеденный тарелку с бургерами. — Обычный бутерброд из мягкой булки с салатом и сыром, просто вместо котлеты я использовал обжаренное на сковородке с луком и специями крысиное мясо. Вкус несколько другой, чем у шаурмы, хоть ингредиенты и почти те же самые.
— С удовольствием попробую, — улыбнулся Роджерс, беря с тарелки один из бургеров. — Но я заметил, что в это название ты вкладываешь какие-то особенные интонации, словно имеешь в виду что-то ещё, кроме происхождения основного ингредиента, словно бы намёк на что-то, что должно быть понятно человеку, которому ты это название говоришь, я прав?
— Эм, вообще-то название — это отсылка к одному старому, но классному фильму…
— Фильму? Я люблю… любил раньше ходить в кино, — мечтательно поднял глаза к потолку Роджерс.
— Та-а-ак! — вдруг азартно заблестели мои глаза, направленные на Кэпа. В общении с ним и ранее с Фьюри, я тёмными очками не пользовался. Но запредельный показатель Воли отмороженного суперсолдата напрочь сшибал все эффекты моего взгляда, словно их и не было вовсе, но вот сейчас он несколько напрягся и уже в его взгляде появилось подозрение. — Я вот только сейчас подумал: ты же отсутствовал целых семьдесят лет! Это же значит, что все старые суперские фильмы и сериалы для тебя будут самыми, что ни на есть новыми!!! Это же мечта гика: забыть все фильмы, что уже посмотрел и посмотреть их заново, как будто впервые!!!
— Воу-воу, парень, потише, твой энтузиазм меня немного пугает, — рассмеялся впервые за это утро размороженный Капитан Америка. — Но сама идея мне нравится!
— Точно! Я буду твоим гидом в развлечениях и чудесах этого нового и во многих отношениях прекрасного мира! — вскочил я, приложил сжатый кулак к сердцу, а «одухотворённое» лицо к потолку. — Со всякой грязью и несовершенством ты и сам познакомишься, — усаживаясь назад, уже обычным голосом добавил ему. Он немного нахмурился.
— И много сейчас «грязи»? — уточнил он.
— Хватает, — пожал плечами я. — Но, думаю, что не больше, чем в твоё время… или в любое другое время. Меняются декорации, технологии, средства связи и коммуникации, но сами люди-то во все времена одинаковы. Есть хорошие, есть добрые, сострадательные, смелые, есть злые, жадные, завистливые, жестокие, а есть те в ком это намешено всё и сразу. К сожалению, или к счастью, но таких как раз подавляющее количество. Полностью святых или полностью злодеев единицы.
— Вот, значит как… — проговорил Роджерс.
— Знаешь… есть такая сказка, мне почему-то кажется, что слышал я её от отца, но не уверен.
— Сказка?
— Да. Очень короткая. Один человек выходит в поле и видит прекрасные вещи: цветы, тянущие свои лепестки к небу, зеленые стебли травы, которые волнами колышутся на легком ветерке, трудолюбивых пчёлок, собирающих нектар с жёлтеньких пестиков, тычинок и из глубоких цветочных чашечек, мохнатых шмелей, золотое ласковое солнышко в небе, что согревает всю эту красоту своими нежными и тёплыми лучами… И чем больше он всматривается в это поле, тем больше прекрасного видит, тем больше чудесных деталей ему открывается. Другой же, стоя рядом с ним, замечает, что по этому полю недавно прошло стадо коров, отметив свой путь множеством «лепёшек», замечает зелёных, неприятных мух, что вьются над этими «лепёшками», здоровенных оводов, что летают над коровами, пот, что от жарких лучей солнца, начинает струиться по его спине, гадких комаров, что жалят его в открытые участки кожи, пыль, что бросает ветер ему в лицо… и самое интересное, что чем больше он в это всматривается, тем больше отвратительного, неприятного, болезненного, уродливого он видит, но продолжает всматриваться…
— И? — поторопил меня с продолжением Роджерс, когда я замолчал.
— И всё, — улыбнулся я, поменяв тон с повествовательного на самый обычный. — Это вся сказка. Я же говорил, что она коротенькая.
— Интересный образ… многозначительный, — хмыкнул он.
— Наоборот: конкретный и простой, что дальше некуда. Хочешь смотреть на говно и грязь — смотри, и ты их увидишь. И будешь видеть только их. Во всём: в любом времени, в любой ситуации, в любом действии даже самого доброго и бескорыстного человека. А со временем — и в себе… А можешь смотреть на чудеса и радость, на благородство, самопожертвование и милосердие — и ты их тоже увидишь… возможно, что и в себе… со временем.
— Я… подумаю над этим, — серьёзно кивнул Роджерс.
— Странно, что мне приходится говорить такие вещи тебе, Стив.
— Почему? — удивился он.
— Ты же Икона! Ты же собирательный образ всего самого правильного и положительного, Символ Надежды, Справедливости (именно каждое слово с большой буквы). Идеальный непогрешимый Патриот.
— Ты уверен? — очень осторожно спросил он.
— Конечно! Об этом во всех учебниках написано, и не только в учебниках. Тебе стоят памятники, музеи, посвященные тебе и твоим Ревущим Коммандос. Сняты фильмы, написаны песни, названы улицы… Разве могут ошибаться ВСЕ? — постарался я посмотреть на него самым честным и фанатично верующим взглядом.
— Но…
— Что «но»? — чуть склонил свою голову на бок, сохраняя взгляд прежним, я.
— Но я-то не «Образ»… Я живой человек! Я — двадцатипятилетний парень, кроме войны и улиц Бруклина ничего толком не видевший! Как я могу быть Непогрешимым?! — чуть ли не взмолился он под этим моим взглядом.
Я улыбнулся и вернул своему взгляду нормальное выражение.
— Молодец. Не повёлся, — похлопал я его по плечу. — Только не забывай этого. Под таким вниманием, под каким придётся жить в будущем тебе, очень легко забыть, что ты человек, который может ошибаться и быть пристрастным. Трудно не «зазвездиться», когда в тебя верят, как в бога.
— И что… действительно… как в Бога? — с ужасом и надеждой, но также с осторожностью и неверием спросил Роджерс.
— Я даже преуменьшаю немного, — хмыкнул я. — Живой Герой Войны среди нас…
Роджерс вздохнул и задумался.
— Слушай, Стив, — вдруг пришла мне интересная мысль в голову. — А на что ты жить будешь? У тебя есть деньги? Работа?
— Эм, — замер Живой Герой Войны и Икона Патриотизма. По глазам и выражению лица было видно, что его эта мысль заставила отбросить все философские думы и конкретно так озаботиться вопросом хлеба насущного.
— Учти, жизнь сейчас очень дорогая, а деньги и цены к которым ты привык, остались в далёком прошлом. К примеру цена однушки в моём доме, прямо скажем, не в самом престижном районе и не самом фешенебельном, составляет тысяча — тысяча сто долларов в месяц. Это к примеру. Выгнать я тебя не выгоню, даже если эта «бла-бла-Служба» за тебя так и не заплатит, но что дальше? Ты молодой и сильный парень, тебе вообще-то семью заводить пора…
— Эм… о семье я как-то не думал… — смутился он.
— А чем ты раньше занимался? Нет, я понимаю, что воевал, но официально? За что получал деньги?
— Я был на военной службе в Армии США. В звании Капитана Сухопутных Войск, на должности Командира Взвода… это, если официально, — пожал плечами Роджерс.
— Та-а-ак! — даже потёр я руки в предвкушении пакости «любимому» государству. — А затем ты пропал на официальном боевом задании и семьдесят лет считался «пропавшим без вести». При этом официально уволен не был, так как кто же решится уволить Героя и Легенду… У тебя имеется великолепный шанс поправить своё финансовое благосостояние и одновременно качественно щёлкнуть по носу зажравшихся чиновников! Интересует?
— Очень, — появилась активная заинтересованность во взгляде будущего Супергероя.
— Америка — страна Судов и Судебных тяжб! Это самое любимое занятие местного населения за последние сорок лет. И неплохой способ заработка! И, если сейчас правильно оформить иск, то можно взыскать с Министерства Обороны твоё жалование за семьдесят лет безупречной службы! Ветеранские льготы и пенсионное обеспечение разом!!! Ты в деле?
— Ещё спрашиваешь!
— Ок! Звоню адвокату, — телефон, словно сам собой скользнул ко мне в руку, а пальцы уже выбрали нужный контакт. — Алло, Мэтт? Мэтт, это Томас. Ай нид хелп…
* * *
Примечание к части
꧁꧂
>
глава 37
Мёрдок приехал оперативно: всего тридцать минут прошло после звонка. Возможно, сыграло свою роль то, что я не стал раскрывать в телефонном разговоре суть дела, и он решил, что меня снова пытаются упечь за решётку?
Когда же я, наконец, за кружечкой хорошего кофе рассказал ему о настоящей причине вызова, предварительно познакомив со Стивом и объяснив ему, КТО это такой, Мэтт завис почти на целую минуту. Потом выругался. Эмоционально и безадресно. А потом честно сказал, что он нас обожает! Что любой адвокат за такого клиента и ТАКОЕ дело, не задумываясь душу продаст.
Потом ещё немного подумал, но уже спокойно, взяв новую кружку, и со вздохом человека, ради принципов отрубающего себе руку, сказал, что, наверное, именно с иском спешить не стоит.
— Понимаешь, Стив (тот сразу же, ещё при знакомстве, попросил его именно так называть), в твоём случае, процентов девяносто пять, что стоит тебе только прямо сказать начальству о желании получить честный расчёт за эти семьдесят лет, как тебе его дадут. Постараются, конечно, обжулить, обсчитать и недодать… но до иска доводить станет только самоубийца. Иск… я, как твой адвокат (надеюсь мы уже договорились по этому поводу, да?), — Стив кивком подтвердил, что да. — Могу заработать себе репутацию в профессиональной сфере, «сделать Имя», поднять, по моим меркам, состояние… Так что мне он выгоден. И именно сразу, безо всяких предупреждений и попыток договориться… но, как гражданин и как патриот… этот иск «Капитан Америка против Армии США»… мы же собственными руками зароем репутацию нашей страны! Над нами весь мир смеяться будет!.. хотя в финансовом плане, в случае иска, мы можем получить в два, а то и три раза больше… решать тебе, Стив, — закончил свою маленькую речь Мёрдок.
— Я не хочу, чтобы над моей страной смеялись, — нахмурился Роджерс. Первый запал уже у всех нас прошёл, теперь кроме «долларов в глазах», у каждого стали появляться и мысли о последствиях такого шага.
— Согласен, иск — это перебор, — вздохнул я. Пора привыкать, что я теперь американец. Свою прошлую жизнь я не помню. А в этой жизни Америка — моя родина. Я здесь родился, здесь вырос, хоть и не помню этого, здесь жили мои родители, здесь мой дом. И это уже именно мой Дом. Так что стоит, если уж по честному, бросать уже привычку «при любом удобном случае подосрать этой гребанной Пиндосии». Нет, привычку «подсерать этой варварской стране бандитов и пьяных медведей с балалайками» я заводить не буду — это ведь тоже будет нечестно. — Но, пожалуй, стоит назначить встречу кому-то из больших начальников Минобороны, но прийти туда не в одиночку, а в сопровождении адвоката, с подготовленным иском и всеми материалами. Ведь, как говорил какой-то умный человек «Добрым словом и пистолетом можно добиться куда больше, чем просто добрым словом». Возможно, цитата не до конца верная, но вы меня поняли.
— Думаю, это будет оптимальный вариант, — поддержал меня Мёрдок. — Я прямо сейчас позвоню Фогги… эм, это мой деловой партнёр и очень хороший юрист, попрошу его как следует покопаться в законах по интересующей нас теме. Да и сам, как только вернусь в офис, присоединюсь к нему. Думаю, что уже завтра с утра, буду знать точно: к какому именно чиновнику военного ведомства нам идти, на какие суммы и льготы рассчитывать, на что ссылаться и на чём настаивать. Прямо сейчас будут два основных вопроса, можно сказать, фундаментальных. Первый: какие документы тебе выдали после «разморозки». Второй: собираешься ли ты служить дальше? Вообще, чем собираешься заниматься дальше?
