сп 1

Улегся на живот, сквозь щели в лесах разглядывая обстановку внизу.

На последнем из готовых этажей пол был положен только на половине площади, а внешняя стена и вовсе только начата. Зато на предыдущем расположилось что-то вроде штаба — широкие верстаки, ящики с инструментами. Почти сразу же я увидел в центре зала ярко освещенный свечами стол с развернутыми листами чертежей.

Есть!

Вот только радость от находки длилась недолго — какой-то приземистый пузатый непись как раз принялся деловито сворачивать чертежи, пряча их в потертый кожаный тубус.

— Всё, заканчиваем на сегодня, мастер Кассиус? — чуть шепелявя, спросил один из рабочих — здоровенный детина в простых холщовых штанах и в рубахе без рукавов.

— Да, всем отдыхать. Продолжим на рассвете! Охрана!

Послышался тяжелый металлический лязг, доски пола заскрипели под тяжеленными сапогами. Двое неписей-латников. Чистые терминаторы, ей-богу. Сколько в них росту-то? Под два метра каждый, не меньше.

— Сопроводите меня в покои визиря, капитан. Нужно отнести туда чертежи.

— Конечно, мастер Кассиус, — прогудел мощный голос из-под закрытого забрала. — Кого-нибудь оставляете?

— Нет, ночных работ сегодня не будет. Убедитесь, что все рабочие покинули объект. Охрану на ночь можно оставить только у входа.

— Слышал, сержант? Выполнять! Я лично сопровожу мастера.

Стиснув зубы и затаив дыхание, я приподнялся на кончиках пальцев и отполз назад, к стене. Может, это и к лучшему, что чертежи уносят. Здесь, прямо из-под носа у архитектора, кучи рабочих и этих железных дровосеков, их точно не умыкнуть. Но кто знает, что там в покоях у Турка? Джонс говорил, что гильдейских хранилищ, таких же неприступных, как имперские банки, пока никто не построил. А в любые другие помещения теоретически можно проникнуть.

Я не стал дожидаться, пока латники начнут снизу доверху обходить стройплощадку, проверяя, не остался ли на ней кто. Пригибаясь, а временами и на четвереньках, по кромке недостроенной стены перебрался на ту сторону башни, что ближе всего к донжону. Расстояние до стены главной башни — метров пять-шесть. Нужен хороший разбег. Либо короткий разбег и "Прыжок Лягушки". Главное — допрыгнуть, зацепиться-то есть за что. Вон на высоте пятого этажа на башне — кольцевой открытый балкон с квадратными зубцами по краю. Окна на этом этаже широкие, большие, изнутри пробивается свет. Наверное, это...

Боль была такой неожиданной и резкой, что мне показалось, будто она пронзила меня насквозь, от макушки до самых пяток. Что-то отбросило меня назад, и я брякнулся спиной на леса — плашмя, не успев сгруппироваться. Приложился бритым затылком о доски, но боли и головокружения не почувствовал — перед глазами и так всё плыло, заволакивалось багровым туманом. Боль пульсировала в груди — такая, что трудно было дышать.

Я, хрипя, приподнялся, ухватился за торчащую из грудины стрелу — крепкую, с длинным оперением, белеющим в темноте, как зависший надо мной мотылек. Впилась в правую нижнюю четверть груди, над самой печенью. Новый пояс погасил часть удара, но всё равно наконечник засел глубоко.

Вот ведь паскудство! Так глупо прокололся! Где-то засел дозорный-лучник, и я его не заметил. Зато он меня — очень даже. Скорее всего, гад гнездится как раз где-то на главной башне — раз меня стрелой отшвырнуло назад, а не сбросило во двор.

Со двора донесся тревожный перезвон колокола, какие-то выкрики. По деревянным настилам на нижних этажах загрохотали сапоги.

— Тревога! Тревога!

— Лазутчик в крепости!

Боль пульсировала в груди, но не нарастала — в игре все-таки есть болевой порог, и совсем уж невыносимым страданиям игроки не подвергаются. Терпеть можно. Так что соберись, Мангуст! Вытаскивай стрелу, жри лечебные зелья и драпай отсюда!

Я, собравшись с духом, резко дернул стрелу и взвыл. А, нет, ошибся — вот он, настоящий болевой максимум.

Ксилайские снадобья, в отличие от лечебных зелий, которые я пробовал до этого, оказались жгучими, как перец чили, но зато эффект от них был практически мгновенным. Боль и жжение в груди исчезли, никаких дебаффов, судя по сообщениям в статусе, не было — я снова в строю.

Вот только бежать некуда. Прыгать на главную башню — самоубийство. Лучник наверняка еще там, только и ждёт, когда я покажусь. На таверну прыгать не получится — высоковато. Спускаться по внешней стороне стены — тоже хреновая затея. Во-первых, спускаться — в разы сложнее, чем карабкаться вверх. Во-вторых, если заметят — я превращусь в идеальную мишень.

Ей-богу, лучше бы этот лучник пристрелил меня насмерть — я бы уже возродился у менгира и вышел из игры.

— Он где-то наверху!

— Окружайте!

— Брать живьём!

— Свету, свету побольше! Где еще факелы?

Через какие-то пару минут вся крепость была на ушах. Видно, у непися-стражника имелась функция поднимать общую тревогу. С нижних этажей стройки, быстро приближаясь, доносился топот множества ног. Я навстречу преследователям выдвигаться не торопился. Распластался на лесах, всматриваясь в щели между досками за маячащими внизу огнями факелов.

Поднимаются по лестницам. Кое-где лестницы между этажами уже нормальные, с перилами и полноценными ступеньками, а на последних двух этажах — обычные приставные.

Страха не было, разве что новых вспышек боли не хотелось — я ж не мазохист. Но я начинал понимать Берса. Боль здесь, в игре — всего лишь ощущения. Выдернул стрелу — и побежал дальше. Убили? Воскрес у менгира, делов-то. В реале же на боль наслаивается ужас от того, что тело твое повреждено и заживать будет явно не пару минут, если вообще заживет. А когда раны серьезны — подступает паника от приближающейся смерти.

Здесь же боль — лишь катализатор выработки адреналина. Причем такой, какого в реале нет и быть не может. Просто рай для адреналиновых наркоманов.

— Да где он?! Куда он мог деться?

— Обыщите тут всё!

Облава приближалась — они уже были прямо подо мной. Человек восемь-десять, не меньше, и снизу подтягиваются ещё.

Я, наконец, сорвался с места — резко, как распрямившаяся пружина.

В реале паркур — обычно все-таки постановочные трюки. Долгие часы тренировок, изученная до сантиметра локация, десятки запоротых дублей и набитых синяков. Но мне всегда больше нравился фристайл. И здесь, в полутьме, разрываемой неверным светом факелов, среди зияющих в недостроенных перекрытиях провалов и торчащих из стен балок было где разгуляться. А погоня только усиливала азарт.

— Вон он!

— Держи!

— Стреляйте!

Короткий разбег, прыжок, перекат, нырок в проём в полу. Раскачиваюсь на балке, отпихивая ногами зазевавшегося преследователя. Снова прыжок, перекат, разбег, пробежка по стене... Никаких мыслей — одни рефлексы и послушное, гибкое, сильное тело, не знающее усталости.

— Да хватайте его!

— Стан! Стан нужен! Иблис, перехвати его!

Я, выскальзывая буквально из-под носа у преследователей, спустился на два этажа, прорываясь к окну, через которое можно было перепрыгнуть на крышу таверны. Дорогу мне преградил черноволосый верзила в балахоне с вычурными жесткими наплечниками, загибающимися кверху. Ладони его засветились ярко-зеленым светом, и я едва успел каким-то шальным кульбитом увернуться от заклинания. Выхватил из слота быстрого доступа шакрам и метнул его в мага — наотмашь, особо не целясь. Впрочем, с расстояния в три метра сложно промахнуться.

Отточенный диск, коротко прошипев в воздухе, по касательной чиркнул мага по шее. Кровь щедро брызнула на стену, сам чародей с выпученными от ужаса глазами отшатнулся, зажимая глотку обеими руками.

Вот это да! Если бы удачнее попал — отсек бы ему голову напрочь!

Откуда-то сверху в меня прилетела стрела, но лишь чиркнула по бицепсу — боль мелькнула короткой вспышкой.

Прыжок, перекат. В доски пола рядом со мной что-то стукнуло — кажется, еще одна стрела. Разглядывать было некогда.

Окно. "Прыжок Лягушки". Короткое ощущение полета — и деревянная черепица крыши ударяет по ступням. Перекат, пробежка по скату — еще один "Прыжок Лягушки".

К внешним стенам лучше не приближаться — там наверняка еще лучники-неписи. И они не мазилы — в этом я уже успел убедиться.

Менгир!

Каменная стела возвышается прямо посреди двора, освещенная четырьмя факелами, установленными квадратом в железных подставках. Рядом с ней — пара бойцов. Кажется, стражники. Плевать! Мне бы пробиться в безопасную зону, а там — просто выйду из игры. Двор кишит Дервишами, но бегают они бестолково — толком не знают, где я, так что шанс есть.

Везение кончилось буквально в десятке шагов от менгира. Я уже прорвался в освещенную факелами область и готовился к решающему прыжку, когда стрела впилась мне в бедро, буквально сшибая с ног. Я покатился по земле, попытался ползком добраться до защитной зоны менгира, но мои плечи вдруг охватила какая-то зеленая призрачная петля — стянула, словно удав, мешая дышать. Я, хрипя и пытаясь отодрать от себя эту дрянь, перевернулся на спину.

Зеленое призрачное лассо тянулось от меня метров на пять, не меньше. Другой его конец скрывался в ладони того самого мага, которого я едва не обезглавил на стройке. Бедолага до сих пор не полностью пришел в себя — медленно шагал ко мне, пошатываясь и свободной рукой держась за шею.

— Держите... его! — прорычал он, отплевываясь красным. — Берите живым! Оттащите от менгира!

На меня навалились двое бойцов, потом подбежал еще кто-то. От мощного удара по голове перед глазами всё поплыло.

— Да не добейте его случайно, придурки! Хила сюда, не дайте ему сдохнуть!

Меня растянули, как на дыбе, усевшись на руки и на ноги. Я тщетно пытался вырваться, но не срабатывал даже "Хвост Ящерицы" — попусту потратил три заряда Ци, но каждый раз удавалось максимум выдернуть одну ногу или руку. В отместку еще и по морде надавали, причем основательно — кулаки у всех в толстых кожаных перчатках, у кого-то еще и укрепленные на костяшках железными бляхами. Скулы и разбитую губу засаднило, по щекам потекли теплые струйки крови.

— Да что ж за гадина такая! — с долей ужаса прорычал один из держащих меня бойцов. — Скользкий, как змея!

— Я узнал его! — вдруг донесся справа знакомый голос.

Повернувшись, я разглядел того самого стражника с обрыва у рудника, которого в прошлый раз отправил полетать.

— Это из той банды, что разрушила рудник! Я рассказывал — он первым по обрыву поднялся, с юга!

Маг, подойдя вплотную, с ненавистью уставился на меня. Тот еще красавец — густые брови вразлет, мощный горбатый носяра, похожий на ястребиный клюв, узкая бородка без усов, обрамляющая нижнюю часть лица.

— Точно? — переспросил он, буравя меня взглядом.

— Да, я его рожу на всю жизнь запомнил! Это моя первая смерть в Артаре.

— И не последняя! — выплюнул я.

Еще раз получил по физиономии, но в ответ лишь расхохотался, отплевываясь кровью. Выглядел я сейчас, наверное, жутковато — лицо как демоническая красная маска, зубы скалю, глаза бешеные. Вон собравшиеся вокруг смотрят с опаской, словно на зверя. А внутри, на волне боли и зашкаливающего адреналина, поднимается волна какого-то безумного веселья. Страха — не осталось вовсе.

— Да он долбанутый какой-то! — донесся до меня чей-то шёпот.

— Да точно клоун...

— Ага, клоун! Он Иблиса с одного удара чуть не завалил...

— А по стенам видали, как скачет?

Я зарычал, еще больше себя раззадоривая, и держащие меня бойцы еще сильнее вцепились мне в руки и ноги. А ведь это приятно, чёрт возьми! Когда тебя побаиваются даже такого — беззащитного, пойманного, избитого — это дорогого стоит.

Я уже в который раз поймал себя на мысли, что начинаю понимать Берса.

— Кто ты такой, тварь? — Маг навис надо мной, вглядываясь в мое лицо. В руке его появился небольшой кинжал с волнистым темным лезвием. — Учти — отвечать лучше правдиво.

— Да пошел ты! — Я попытался плюнуть ему в рожу, но промахнулся.

Маг провел острием кинжала мне по шее. Разрез получился неглубоким и, судя по всему, не особо опасным. Но крайне болезненным.

— Мангуст... — Он наконец разглядел мой ник. — Кто послал тебя? На кого работает ваша мерзкая шайка?

Он снова медленно резанул меня кинжалом. Я широко улыбнулся, стискивая зубы, чтобы не застонать от боли.

— Иблис, взгляни-ка!

Один из бойцов сорвал с моего плеча шеврон с перекрещенными саблями. Проклятье, как я мог забыть про эту штуковину?

Маг при виде этого куска расшитой кожи пришел в ярость.

— Корсары?!

— Ну это просто шеврон. Возле ника же у него название гильдии не отображается. Он, похоже, вообще ни в какой гильдии не состоит...

— Да плевать! Такие шевроны Джонс просто так не раздает. Не верю я в совпадения! Где Турок?

— Уже в оффлайне.

— Ладно, свяжусь с ним в реале. Я ведь говорил ему, что Джонсу нельзя доверять! Это его перемирие — ловушка. Явно готовит еще какую-то пакость. И рудник — его рук дело!

Он снова развернулся ко мне.

— Так ведь? Вы работаете на Корсаров? Что вы еще готовите? Зачем ты пробрался сюда? Отвечай!

Я снова плюнул в него, и на этот раз удачнее. Маг бешено взревел и взмахнул кинжалом. Я зажмурился в ожидании удара, но клинок уткнулся в землю над моим плечом — в последний момент Иблис совладал с собой.

— Думаешь так легко отделаться? — прошипел он.

Он приставил острие кинжала к моему горлу, царапая кадык. Свободной рукой прижал мою голову к земле. Почти уселся на меня, надавил на грудь коленом.

— Ты всё равно мне всё расскажешь. Поверь, — я умею заставить человека говорить. И не надейся быстро сдохнуть — я буду работать в паре с хилом. Через час ты будешь умолять меня о смерти...

Он, похоже, собирался долго еще продолжать в таком духе, но его прервал мой издевательский смех.

— Ничтожество! — презрительно скривился я, продолжая хихикать. Потом резко сменил выражение лица и прорычал угрожающе: — Да что ты можешь против Стального пса?!

У меня оставалось всего два заряда Ци, и я активировал "Хвост Ящерицы" два раза подряд, чтобы хотя бы частично вырваться из захватов. Этого хватало, чтобы рванутся вверх, прямо на кинжал Иблиса. Боль была резкой, но мгновенно отступила — вокруг меня, под отчаянный вопль мага, сгустилась тьма. Когда она рассеялась, первое, что я увидел — знакомые угловатые руны на менгире "Возврата". Тут же шагнул вперёд, обеими ладонями касаясь прохладного камня.

Выход.

Глава 20

"Жемчужный павлин"

Главная зала "Жемчужного павлина", самой дорогой таверны в Гавани, была высотой в два этажа. Вдоль всей дальней стены в ней тянулась резная балюстрада — что-то вроде балкона, за которым виднелись прикрытые бархатными занавесами входы в VIP-залы. В них можно было подняться по лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. У нижнего края лестницы дежурили два внушительных непися-вышибалы. Что уж там такого особенного в этих отдельных кабинетах — представить сложно, потому что и в общем зале глаза разбегались от роскоши.

Тончайшие белые скатерти на столах. Стулья, больше напоминающие резные троны. Серебряные вилки, тарелки, кубки. Хрустальные бокалы для вина. Неписи-официантки пленительной красоты. Похожая на белокурого ангела арфистка, перебирающая серебристые струны тонкими невесомыми пальчиками. На стенах — картины в золочёных резных рамах, а в специальных нишах, подсвеченные цветными светильниками, — статуи каких-то богов и богинь. Боги, как полагается, мускулисты и внушительны, а богини так и притягивают взгляд.