— Боги, где ты этого понабрался? — изумился Мальстен.
— Есть такое слово «фантазия», мой друг, — нарочито томно ответил аркал. — Это иногда бывает весело, если ты еще не забыл, что такое веселье.
Мальстен усмехнулся.
— Тебя послушать, так моя жизнь — сплошная серая безрадостность.
— Иногда это так и выглядит! — воскликнул Бэстифар. — Даже вот в этой истории.
Мальстен потупился.
— Ну… в тот момент я действительно думал, что она меня прикончит. Может, если б я не свалился перед ней в обморок, она бы так и сделала — хотя бы из суеверного страха перед данталли. А так у нее осталось время подумать.
Бэстифар призадумался.
— Удобный, кстати, способ уйти от разговора. Стоило и с Ийсарой его использовать.
Мальстен лениво ткнул кулаком ему в плечо.
— А что? — продолжил Бэстифар. — Если б ты хлопнулся в обморок, Аэлин и Ийсара бросились бы к тебе с двух сторон, и выяснять отношения им пришлось бы уже без твоего участия! Проклятье, это был отличный план!
Мальстен закатил глаза.
— Горазд же ты издеваться, — буркнул он.
— Да я же серьезно!
Мальстен тоскливо посмотрел на незаметно опустевший стакан.
— Вино еще осталось?
— Спрашиваешь! — самодовольно протянул Бэстифар и потянулся к стоящей неподалеку бутылке.
* * *
Грат, Малагория
Девятый день Паззона, год 1489 с.д.п.
Весь минувший день Аэлин избегала разговоров о том, что произошло на арене цирка. Она готова была следовать за Карой в любые уголки дворца и браться за любое занятие, лишь бы не касаться этой темы. Второй ее целью было ни в коем случае не встретиться с Мальстеном. Даже мельком. Поэтому Аэлин радовалась возможности покинуть дворец вместе с Карой, пройтись по Рыночной площади, изучить прилавки местных купцов и отведать еще горячего бобового напитка.
Кара водила ее по любимым кондитерским лавкам и знакомила с особенностями местной выпечки. И хотя она чувствовала, что все мысли спутницы сейчас заняты Мальстеном и Ийсарой, она делала вид, что не замечает этого. Каре быстро стало ясно, что Аэлин не из тех, кто прилюдно упивается своими переживаниями. Нет, охотница предпочитала справляться со своими чувствами молча. В этом они с нею были похожи.
Разговаривая на отвлеченные темы и проводя вместе довольно много времени, женщины изучающе поглядывали друг на друга, и в их взглядах сквозила одинаковая опаска. Кара замечала, что Аэлин всегда собрана и будто готова к внезапной атаке — даже во время простой прогулки по Грату. Сейчас оружия при ней не было, но Кара не сомневалась, что Аэлин запросто сможет соорудить его даже из подручных средств.
Аэлин изучала ее не с меньшим интересом. В отличие от многих, кто был знаком с Карой, она легко смогла разглядеть неявную, скрытую угрозу, таящуюся где-то в глубине ее глаз. Повадками она чем-то напоминала змею, пригревшуюся на солнце — расслабленная и спокойная на вид, она умела выгадать правильный момент, чтобы нанести решительный удар любому, кто посягнет на ее безопасность. Неясно было лишь то, насколько быстро она ориентируется в непредвиденной ситуации.
В какой-то момент, купив у торговца два яблока на деньги, возвращенные после освобождения Бэстифаром, Аэлин небрежно отерла одно о свои одежды и подкинула его своей спутнице.
— Лови! — за мгновение до этого крикнула она.
Кара вздрогнула, попыталась поймать яблоко, но не успела, и то с глухим стуком упало на дорогу. Кара замерла и с укоризной подняла взгляд.
— Хотела проверить мою реакцию — могла просто спросить о ней, незачем было переводить фрукты.
— Ты живешь во дворце, но жалеешь одно упавшее яблоко? — хмыкнула Аэлин. — Как по мне, достойная плата за интересующий меня ответ.
Кара вздохнула, нагнулась и подняла упавший фрукт.
— Ты же не есть его собралась? — Аэлин удивленно приподняла бровь.
— Нет, — буркнула Кара. Она направилась к участку улицы, где росла аккуратно скошенная трава и небольшое деревце. Почти с любовью положив яблоко на траву, Кара несколько мгновений посмотрела на него и кивнула. — На дороге это просто мусор. На траве оно сгниет и станет благодатной пищей для земли, и твой перевод продуктов хотя бы не будет таким бесполезным.
Аэлин нервно усмехнулась, ощутив мимолетный укол стыда.
— Если б я спросила о твоей реакции, я бы получила только слова, а не прямое подтверждение.
— Считаешь, мне был резон об этом врать? — хмыкнула Кара.
— Считаю, что тяжеловато оценить себя со стороны, — пожала плечами Аэлин, протягивая Каре яблоко. — Держи. Больше кидать не буду, обещаю.
— У меня достаточно фруктов во дворце.
— Но не каждый из них протянут охотницей с материка в знак примирения, — улыбнулась Аэлин. — Не злись. Веришь или нет, но для меня ты — загадка не проще Мальстена. Ему я тоже не с первого дня начала верить на слово.
Обыкновенно Кара терпеть не могла, когда ее сравнивают с Мальстеном, но на этот раз почему-то не разозлилась. Вместо того она отметила, что это был первый раз, как Аэлин упомянула имя данталли после инцидента на арене.
Не став развивать эту тему, она, наконец, приняла яблоко из рук Аэлин и с аппетитом вгрызлась в него, вызвав у спутницы дружественную улыбку.
— Что ты так смотришь? — проглотив кусок, спросила она.
— Пытаюсь понять, с чего Мальстен взял, что у тебя нет сердца.
Кара нервно усмехнулась.
— Он так сказал? Что ж, я почти польщена.
— Нет, он так не говорил, но я прекрасно слышала, что он имел это в виду.
— Что ж, как бы то ни было, не понимаю, как ты установила его неправоту по откушенному куску яблока, — усмехнулась Кара.
— Между прочим, о человеке можно много чего сказать, глядя на то, как он ест. Сердце у тебя есть. Больше тебе скажу: ты даже не жестокая. Ты становишься такой, только если вынудят. Не скажу, что ты этим гордишься, хотя иногда ты позволяешь себе насладиться местью. Я угадала?
Кара уставилась на Аэлин, широко распахнув глаза.
— У тебя среди предков агррефьеров не водится?
Услышав этот вопрос, Аэлин заливисто расхохоталась.
— Не поверишь, но Мальстен задавал мне тот же вопрос, — сквозь смех объяснила она. Кара прищурилась.
— Раз уж тема Мальстена перестала быть для нас запретной, и ты уже несколько раз сама упомянула его имя, может, скажешь, что думаешь о той сцене в цирке?
Смех Аэлин оборвался так же быстро, как начался. Она заметно помрачнела.
— По-моему, лучше задать этот вопрос тебе, — ответила она. — Ты наблюдала отношения Мальстена и Ийсары в прошлом. Что ты о них скажешь?
Кара пожала плечами.
— Я не особенно следила за тем, с кем Мальстен спит. Но знаю точно, что Ийсара не была единственной. — Аэлин поморщилась, и Кара укоризненно посмотрела на нее. — Смягчать ничего не собираюсь, учти. Не хотела слышать неприятного, не надо было задавать этот вопрос.
Аэлин невесело усмехнулась.
— Вот, что значит, женщина аркала. Ничего, выдержу. Пусть мое выражение лица тебя не заботит, — ответила она.
— Как скажешь, — серьезно согласилась Кара. — Их было несколько. Четыре точно, может, больше. Все циркачки, но проводил он с ними не больше одной-двух ночей. После как-то мирно расходились. Подробностей не знаю, я в них не вдавалась. — Она вздохнула и нехотя продолжила: — Ийсара почему-то задержалась дольше. Похоже, она положила на него глаз с самого начала его работы в цирке. Надо признать, он долго сторонился ее внимания, но потом…
Она замолчала, и Аэлин кивнула, прекрасно понимая, что было потом.
— Как думаешь, он… ее любил? — выдавила охотница.
Кара крепко задумалась, а затем медленно покачала головой.
— Не думаю. То есть… он был с ней галантен и вежлив, всегда выражал уважение, никогда не относился к ней свысока. Но любви я в его глазах не видела.
Аэлин хмыкнула.
— В глазах Мальстена нужно приноровиться что-то рассмотреть.
— Тем не менее, то, что он любит тебя, у меня сомнений не вызывает, — ухмыльнулась Кара. — Причем, похоже, настолько самоотверженно, что готов будет спасать тебя любой ценой. Это ведь тоже видно. Не говори, что не видишь этого сама.
Аэлин нечего было на это возразить.
— Даже если после этого я его возненавижу…
— Даже если так, — кивнула Кара. — Бэстифар говорил, что Мальстен хотел всеми силами оградить тебя от Колера… — Она вдруг запнулась. Несколько мгновений она молчала, лицо ее подернулось тенью. Затем она решительно взглянула на Аэлин. — Кстати, об этом, — Кара кивнула. — Грядет война, ты ведь понимаешь? Колер вряд ли отступится от своей цели. Он любой ценой хочет убить Мальстена, и Бэстифара его намерения стороной не обойдут.
Аэлин заметила этот воинственный блеск в глазах Кары и изучающе склонила голову.
— Я это знаю. И я сказала Мальстену, что никуда не побегу, когда это случится.
— Да. Я понимаю. Я тоже. — Кара многозначительно кивнула. — Я прекрасно вижу, что ты всегда начеку, всегда готова отражать атаку, откуда бы она ни пришла. Ты выжила, сражаясь с иными на материке, а значит, ты опытный боец.
Аэлин понимала, куда она клонит.
— Хочешь, чтобы я тренировала тебя? — прищурилась она.
— Я вовсе не новичок, как может показаться! — воинственно воскликнула Кара. — Мне доводилось… держать в руках оружие и применять его, чтобы защищать себя. Но я прекрасно понимаю, что впереди нас ждут не простые уличные стычки. Для военных сражений я не подготовлена.
Аэлин передернула плечами.
— На Войне Королевств я тоже не сражалась, — напомнила она.
— Твои навыки отмечали даже кхалагари, которых Бэстифар отправлял на материк. — Кара буравила ее взглядом. — Аэлин, я не стану прибегать ни к угрозам, ни к мольбам. Ты знаешь, почему я об этом прошу. Спрашиваю один раз и без подвоха: ты поможешь, или нет?
Несколько мгновений охотница молчала, пораженная решимостью царской любовницы. А затем:
— Да, — кивнула она. — Да, помогу.
— Прекрасно! — встрепенулась Кара. — Когда начнем?
— Хоть бы и прямо сейчас, — улыбнулась Аэлин.
Кара напряглась, оглядевшись по сторонам, и когда она вновь перевела на охотницу глаза, в горло ей смотрело острие искусно спрятанного стилета, который Аэлин каким-то образом умудрялась не демонстрировать все это время, храня его в правом рукаве и маскируя одеждой.
— Урок первый, — кивнула она, — никогда не отворачивайся от потенциального противника. Тренируй боковое зрение и учись реагировать на опасность всем телом.
— Ты все это время была при оружии? — изумилась Кара.
— Урок второй: всегда рассчитывай на то, что противник вооружен. В случае с иными это почти всегда так.
Кара вздохнула, и Аэлин ловким движением убрала стилет обратно в рукав.
— Как его не обнаружили при обыске?
Охотница пожала плечами.
— Паранг отвлекал на себя внимание. Урок третий: женщин всегда досматривают менее тщательно. Более… гм… развязно, и от этого всегда гадко, но внимание досмотрщиков часто смещается. И в этом — большая ошибка.
— Всегда иметь при себе спрятанное оружие, которым можно легко воспользоваться, — хищно улыбнулась Кара.
— И которое будет максимально незаметно. Идеально, если это будет украшение, которое привлечет немного внимания своей ценностью. — Взгляд охотницы сделался холодным и серьезным. — Должна тебя предупредить: обучиться сражаться, как я, можно, только постоянно оставаясь бдительной. Если ты действительно хочешь учиться, с этой минуты нападения нужно будет ждать, откуда угодно, а реагировать на него придется тем, что окажется под рукой. Теперь скажи честно: ты готова променять спокойную дворцовую жизнь на такое обучение?
Кара опустила голову, но, вопреки ожиданиям Аэлин, на лице ее отразился не смиренный отказ от своей затеи, а печальная усмешка.
— Знаешь, моя жизнь во дворце никогда не была спокойной.
* * *
Грат, Малагория
Двенадцатый день Паззона, год 1489 с.д.п.
Хорошо. Тогда скоро приступим к твоему обучению. — Эти слова Мальстена Ормонта вот уже восемь дней не выходили у Дезмонда из головы. Спокойное, холодное обещание, от которого веяло чем-то недобрым. Похожие чувства у Дезмонда вызывали угрожающе хищные улыбки Бэстифара — за ними буквально читался какой-то план. Однако на недобром предчувствии сходство заканчивалось. За время короткого знакомства на арене цирка Дезмонд успел понять, что Мальстен Ормонт сделан из совершенно другого теста. Он не пытался специально устрашить или запутать противника, не строил многоступенчатых планов, не просчитывал на несколько шагов вперед те действия, которые его оппонент должен был совершить, но при этом от одной лишь мысли о будущем обучении у Дезмонда дрожали колени. Эта удивительная сдержанность, казавшаяся такой естественной, будто Мальстен вел себя так с детства… этот холодный колкий взгляд, пронизывающий до костей… этот спокойный голос, который делал любую угрозу в разы страшнее — все эти детали выдавали в Мальстене Ормонте существо жестокое и хладнокровное, и лишь отсутствие крутого нрава могло защитить тех, кто угодил к нему в немилость, от его гнева.
Каким может быть Мальстен Ормонт в гневе, Дезмонд боялся даже представить.
А ведь мне, скорее всего, придется это узнать, — сокрушенно думал он, вспоминая случай, когда Мальстен оборвал нити прямо на представлении. Дезмонд тогда едва не ускользнул в забвение от боли расплаты. Насильственный обрыв связи с марионетками, по его мнению, должен был быть запрещен на какой-нибудь тайной конвенции всех данталли Арреды.
Впрочем, Дезмонд не был уверен, что многим данталли под силу такой фокус.
Проклятье, кто же обучал его самого и как долго муштровал его, раз сейчас он проделывает это с такой легкостью? — скрипя зубами от злости, думал он уже после того, как явился Бэстифар и избавил его от мук расплаты.
По правде говоря, Дезмонд думал, что день того представления и станет первым днем муштры, и вместо Бэстифара к нему придет Мальстен и спокойно прикажет: «терпи». Однако этого не произошло в тот день. И даже на следующий. Хотя, казалось, это был самый благоприятный момент для начала обучения…
С первой встречи на арене Дезмонд проводил все время в напряженном ожидании, хотя каждый удар сердец подсказывал ему избегать встречи с Мальстеном. Первое время он даже радовался, что его не вызывают для обучения, но когда миновало четыре дня, тягучее ожидание начало становиться невыносимо тяжелым. После обрыва нитей во время представления Дезмонд решил, что еще немного, и у него не останется сил бояться.
