Беглецы - 2

— Нас сразу насторожило, что гарахи так хотели попасть на Новую Русь. Ну и стали присматривать за ними. И тут случайно узнали, что те, кто ещё не пил клубничный сок, или не ел ягоду, их слушаются. Думаешь, почему здесь, на океанском материке, даже упоминание о гигантской ягоде категорически запрещено?

— Не понял... Они же нам даже помогали...

— Ага. И одновременно хотели всех прихлопнуть. Стремились уничтожить ягоду.

— И?!

— Что — и? Или ты нас за полных дураков считаешь?

Владимир замотал головой:

— А как же Совет? Ваша передача мыслей?

— Это Самый Старый. Остальные гарахи против. Он помог со всем разобраться. Но СС ушёл. И мы не знаем куда. Может, они его уже сожрали. Ну а тут, две недели назад, короче, мы всех и прихлопнули. Те попытались наши плантации ягоды уничтожить. Вот и... Поплатились, короче. С чего, по-твоему, прогресс застыл на месте? Научно-технический? Везде откровенно тупиковые вещи.

— Получается, что переход девчонок, это ловушка?

Отец кивнул.

— Наверняка. Хотя насчёт Иланы я не уверен. Мы с ней хорошо пообщались. И она... Короче, Пятый — она и есть.

Щёлкнул сына по носу, чтобы вывести того из ступора.

— Ты чего?

— Малышка — Пятый?!

— Угу. Так что думай. А заодно и челюсть с палубы подбери.

Щёлкнули зубы.

— Мы ей дали ягоду. Так что она больше внушению не поддаётся. А вот остальные...

Владимир похолодел:

— Гера с Аорой...

Батя махнул рукой:

— Не дёргайся. Всё в порядке. Мою жену твоя подружка не возьмёт.

— А слуги?!

— Те давно дегарахизированы. Только сами об этом не знают.

— Как-как ты сказал? Дегарахизированы?! Ну и придумали... Словечко!!!

— Потом смеяться будешь. Этих тварей тут штуки четыре, минимум. Поэтому повозиться придётся.

Владимир мгновенно стал серьёзным:

— Как их только найти? Сам знаешь, на что они способны...

Отец усмехнулся:

— На хитрую... Заднюю часть с закоулками, всегда найдётся открывашка с резьбой.

— Гм... Гера бы сказала — пошляк!

— Аора, кстати, тоже.

Оба рассмеялись.

— Ладно. Пошли.

Развернулись, двинулись обратно к мосту. Там, где океанцы пытались навести переправу, постреливали. Но этак, лениво. На оставленном же посту вообще помалкивали. Сын снова обратился к отцу:

— Почему то затихло.

— Похоже, что у Марка одну из тварей прищучили. А у остальных сил на всех не хватает.

Владимир тряхнул головой:

— Всё-таки я немного не могу сообразить — к чему им это?

— Гарахам то? Всё просто — они энергетические вампиры. Им просто необходима эманация боли, страха, смерти. Думаешь, почему Самый Старый скрывался от всех своих соплеменников и жил один? Потому что он Самый Старый. Настоящий. А прочие — мутанты...

— Тогда чего он молчал?

Отец вздохнул:

— Думаешь, так легко убивать собственных детей, даже если они тебя ненавидят? Все прочие его соплеменники — его потомки. И если гарахи умеют читать чужие мысли, то разум других его сородичей закрыт наглухо. Они испугались, когда я смог спокойно проехать по Степи почти четыре сотни километров, не обращая внимания на все их потуги. Кто же знал, что я и прочих пассажиров соком напоил? Вот и обеспокоились. Посчитали, что наше воздействие гасит их пси-волны. Заволновались. И решили ликвидировать. Но тут СС встал на нашу сторону. Ты знаешь, чем он Геру напугал?

Отец рассмеялся, потом с трудом произнёс:

— Он ей кино показал! Без титров, разумеется. Два фильма взял и скомбинировал. Один про гибель Земли, а второй про войну в Галактике. Или даже два. Старые, правда, но зато спецэффекты там классные. Вообще СС жалко. Ну, может и всплывёт когда. Хотя — вряд ли. Порядки у гарахов ещё те. Проигравшего съедают. Так что помянем Самого Старого. Не такой смерти он заслуживал...

— Это как это — показал? За секунды?

Отец сбавил голос ещё больше:

— Давно бы понял, что мыслеобмен происходит почти мгновенно. Я даже жалею, что мы без него такое уже не можем. Куда как проще бы было...

— Ага. И стали бы такими же монстрами, как гарахи-мутанты?

Батя замолчал. Потом нехотя произнёс:

— Ты, пожалуй, прав. Нам, людям, такой дар иметь рановато. Может быть, когда-нибудь... Ладно. Всё.

Пригнулся, прикрываясь шахматной стенкой. Аккуратно занял прежнее место.

— Товарищ Член Совета...

— Чего?

Появился давешний ефрейтор.

— Я это... Сухой паёк принёс... Вы приказали...

— Вообще-то, попросил. Спасибо. И давай сюда.

— Остальным — двоим наблюдать. Прочим тоже перекусить. Смены сегодня не будет. Так что после еды на первый-второй рассчитайся. Вторым номерам идти спать в бункер караулки. Первым номерам быть наготове. Всё понятно?

Нестройный хор голосов прогудел:

— Так точно, товарищ...

— Тогда рассчитывайтесь, и приступайте к исполнению приказаний.

— Первый, Второй, Первый...

Глава 23.

...Когда бойцы разделились и отдыхающая смена ушла спать, Владимир вновь перебрался к отцу. Ему не терпелось узнать новости. Естественно, что всё ему батя не расскажет, но хотя бы часть... Тем более, что просто разглядывать погрузившийся во тьму противоположный берег было довольно скучным занятием.

— А когда вы впервые заподозрили неладное?

Отец усмехнулся немного кривоватой улыбкой, потом сплюнул в сторону:

— Когда Марк сделал свою машинку. Впрочем, ты же не в курсе... Если кратко — представь что неандерталец собрал ЭВМ. Ни с того, ни с сего.

— Ясно...

— Ну а потом просто сопоставили факты. Нам очень повезло, кстати, что гарахи поздно спохватились. И только СС имел способности к перемещению.

— Не пойму... Как же они размножаются, что все вдруг стали мутантами?

Отец сплюнул:

— Начнём с того, что Самый Старый, вообще то, самка.

— Офигеть — не встать! Не может того быть!

Перебил он от неожиданности батю. Тот хмыкнул, но всё же продолжил:

— Пришла она сюда беременная. Ну и родила. А поскольку больше гарахов, кроме них двоих не было, пришлось им... Ну, ты короче, понял.

— Мерзко... Мать с сыном...

— Угу. Только вот в человеческой истории таких примеров до х и б. Одна Иокаста чего стоит. А уж если братьев Гримм почитать в оригинале, без детской адаптации... Короче, сынок у СС оказался поражённым радиацией. Как я понимаю, она бежала откуда с очень радиоактивной планеты. И получился такой выверт. Дальше — больше. Самой Старой пришлось рожать до тех пор, пока не получилась самка. Ещё одна. Тогда она ушла в тень, так сказать. Ну а потом... Близкородственные браки, как правило, ведут к вырождению. Этот закон никто не отменял.

— Ясно...

— Про Храм я тебе говорил. Насчёт статуи.

Молодой человек кивнул в знак согласия.

— Ну а остальное узнаешь, когда закончим тут. Могу только сказать одно, точнее, спросить...

Отец сделал паузу, и Владимир не выдержал повисшей тишины:

— Чего, пап?

Батя ещё чуть-чуть помолчал, потом зада вопрос, привычно прямо:

— Долго холостяковать собираешься? Мы уже внуков заждались...

— Мы? Или ты?

— Скажем так, я. Светка, она, конечно, постаралась. Но ты... Статья особая. Когда жениться то думаешь?

Молодой человек пожал плечами:

— Да как тебе сказать, пап... Не попадалось пока той, единственной. Нравятся многие, отрицать не стану. Да ты наверное, в курсе.

— В курсе. Даже то, что ты себе содержанку заводил.

Владимир неприятно удивился:

— И что?

— Ты большой. Голова на плечах есть... Постой ка! Слева от фонаря, сто метров.

— Вижу!

В темноте переулка мелькнул фонарь. Описал один круг. Второй.

— Приготовились...

Батя приник к прицелу бандуры, Владимир крепче сжал рукоятку пулемёта, прижавшись щекой к прикладу. Спустя мгновение вдруг вспыхнула заполошная стрельба из местных револьверов, время от времени перекрываемая гулкими звуками пальбы из винтовок. Грохнула снайперка. Ещё раз. Ещё. Только лязгал затвор. Снова выстрел из снайперской винтовки. Из темноты вывернулись пять фигурок в платьях, спотыкаясь в длинных юбках, изо всех сил устремились по мосту. Стрельба позади них всё нарастала. Одна из женщин вскрикнула, но товарки подхватили её за руки, потащили. Солдаты прикрытия задёргались, и отец скомандовал:

— Огонь! Отсекайте погоню!

Распорядился он вовремя — в свете фонарей было видно, как откуда то сверху показался большой отряд синемундирников, не меньше полусотни человек. Ребята открыли огонь, потом кто-то перебежал к Звонарёвым:

— Товарищ Член Совета, может, отдыхающих поднять?

— Не надо. Нам ещё долго тут стоять. На позицию!

Солдат укатился обратно, а отец вновь приник к прицелу. Толстый ствол с набалдашником дёрнулся, бегущие женщины были уже совсем близко, внезапно Владимир ощутил неприятную боль в висках, становящуюся тем сильнее, чем ближе были беглецы с той стороны. Бросил взгляд на отца. Тот неприятно осклабился. Почувствовав взгляд сына, кивнул в знак понимания. Снова приник к прицелу... Океанки, между тем, были уже практически рядом. Сверлящая боль стала уже практически невыносимой. Охнул и опустил оружие один из молодых бойцов охраны. схватился за голову... Девушки скользнули за плиты, без сил рухнули на асфальт, Аора с трудом подняла руки, сбрасывая с плеч вещевой мешок армейского образца, непонятно каким образом оказавшийся у неё... Внезапно отец, не отрывавшийся от прицела, вдруг резко присел и... Его любимый нож пронзил ношу океанки. Послышался дикий, сверлящий уши визг на грани ультразвука, и давление на виски сразу ослабло. Беглянки недоумевая стали оглядываться по сторонам, но тут к ним подскочили солдаты, потащили раненую и их самих в глубину укрытия.

— Давай, Володя!

И он нажал на кружок. Вывалившийся на мост отряд солдат словно смело. Вопли, проклятия, выстрелы, всё словно слилось в одной дьявольской симфонии. Длинная, почти на расплав ствола очередь до железки сделала своё дело. Но как оказалось, это только первая волна. Тут же противников стало ещё больше — не меньше сотни человек выбежали из близлежащих переулков, устремились к мосту. Молодой человек завозился, меняя ленту и со злостью глядя на струящееся над раскалённым стволом марево горячего воздуха, но тут треснули очереди бойцов охраны.

— Автомат дай!

Рявкнул отец, вскидывая трубу РПО на плечо. В следующее мгновение длинный заряд выскользнул из ствола и устремился в размахивающую оружием, дико вопящую толпу, заполнившую собой мост и, казалось, не обращающую внимания на то, что по ним стреляют из десятка автоматов практически в упор, со ста метров. И тут ахнуло... А в следующее мгновение дикий вой ужаса, в котором не было ничего человеческого донёсся из сплошной стены ревущего пламени. Отшвырнув использованное оружие, батя высадил весь магазин по шевелящемуся огню, мгновенно сменил магазин, но дальше стрелять не стал. Этого выстрела оказалось достаточно, чтобы океанцы откатились. Воцарилась звенящая после стрельбы тишина. Отец повернул голову к сыну, осклабился в довольной ухмылке:

— Ничего не чувствуешь?

— Что?

Не понял Владимир.

— Голова не болит?

С удивлением тот понял, что боль в висках ушла. Отец подтащил к себе вещмешок, брошенный океанками, вытащил окровавленный нож, разрезал им завязки, затем вытряхнул оттуда залитую густой вишнёвой кровью ушастую тушку.

— Теперь понял?

Сын медленно кивнул. Этот гарах был другим, не таким, как СС. Более светлая окраска, уши узкие и прямые, хотя такие же длинные, как у прародителя. Оскаленная пасть показывала куда большее количество острых, почему то не белых, а чёрных клыков. И если СС выглядел добродушно, по крайней мере, пока не открывал пасть, то этот сразу внушал отвращение.

— Мерзость.

Молодого человека передёрнуло. Отец кивнул в знак согласия. Прислушался к воцарившейся тишине, нарушаемой рёвом горящего пламени, потом поднёс руки к вискам.

— Один ещё есть. Но мы его добьём. Не сегодня, так завтра...

Взглянул на сына, кивнул в сторону укрытия, куда утащили океанок:

— Нет желания пообщаться?

Тот сплюнул:

— Будет день — будет пища.

— Логично... Значит, говоришь, не встречал ту единственную ещё?

Хитро прищурился. Переход был настолько резким, что Владимир растерялся:

— Ты чего, пап?!

— Ну, я хочу дождаться внуков...

— Дождёшься. Не встречу до конца года — женюсь на первой попавшейся. Лишь бы не уродка была.

— Ой, смотри, не закаивайся. А то и пикнуть не успеешь, как раз, два и в дамках.

— Пап! Да что ты прицепился? Будут у тебя мои внуки! Будут! Слово даю!

— Надеюсь...

Отец перезарядил снайперскую винтовку, любовно погладил по крышке ствольной коробки:

— Хорошая машинка...

— Угу.

Сын кивнул, в знак согласия. Потом спросил:

— Долго нам тут сидеть? Или так и будем отбиваться против всей Океании одним составом посольства?

— С чего ты взял?

Батя удивился не на шутку.

— Два — шесть скоро будет. И наш 'Зубр' тоже. Хоть и пришлось помучаться, но мы смогли его перевести к берегам Океании. И сейчас он идёт на полной скорости к столице.

— Тогда я чего-то не понимаю...

— Остался последний гарах. Он где-то здесь. Рядом. Я его чувствую. Надо его прикончить, и тогда всё кончится...

Сын молча кивнул в знак согласия...

...— Я всё-таки не понимаю вашего... Не знаю, кем вам приходится Вовк...

Гера взглянула на соотечественницу, ставшую нуварркой. Та едва заметно улыбнулась:

— Пасынок. Так его называют у нас.

— У нас?

Девушка уцепилась за эту фразу.

— Разве вы не океанка?

Молодая женщина качнула красивой головкой с пшеничными волосами:

— По происхождению — да. Но я родилась и всю жизнь прожила в Русии.

— Вы... Аристократка?

— Баронесса. Впрочем, нуваррцам до этого нет дела. До того, кем ты была раньше. Среди нас есть и особы императорской крови, и бывшие нищенки. Все слои населения. Гонведки, океанки, русийки, пруски. Нуварцы не делают и не видят разницы ни по происхождению, ни по крови.

Гера задумалась, потом тихо произнесла:

— Я не понимаю Вовка. Он в одно и то же время и добр до невозможности, и жесток. Сплошная противоположность.

— С чьей точки зрения? С вашей?

Девушка кивнула. Аора вновь улыбнулась:

— Значит, вы ему не безразличны. Но... Не до такой степени, чтобы он решил на вас жениться.

— Жениться?!

Внезапно что-то словно лопнуло, где-то там, внутри. Ни одна, ни вторая не поняли, что произошло, но именно в это время умер один из двух последних гарахов. Гера тряхнула головой, с недоумением осмотрелась вокруг, потом медленно произнесла:

— Как я тут очутилась?

— Что?

Не поняла жена Звонарёва-старшего.

— Вы же сами пришли сюда. К нам, хотели предупредить о нападении, но опоздали.

— Я?!

Взвизгнула океанка. Потом вдруг бросилась на молодую женщину, вцепившись в её пышные волосы, но слуги были начеку, с трудом скрутили бьющуюся в истерике девушку, которая выкрикивала только одно слово:

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу вас всех!