— Не тяжело? Наверное, отсидела тебе ноги.
— Нет, — ухмыльнулся он. — Очень удобно. У футболки глубокий вырез.
— Ах ты! — шутливо стукнула его по руке. — Кстати, чья футболочка? Для кого берег?
— Для тебя, — попытался отвертеться Мэл.
— Так и поверила, — посмотрела я на него взглядом дознавателя.
— Кто-то подарил, уж не помню, когда, — начал оправдываться он. — Валялась в шкафу без дела.
— Правда? — прищурилась я. — Подарок одной из бывших?
— Не помню. Бросил и забыл. Честно.
— Ладно, — сказала грозно и тут же, не сдержавшись, поцеловала, хотя собиралась построжиться.
Где-то под боком заиграла модная песенка, и Мэл, чертыхнувшись, извернулся и достал из кармана брюк телефон. Я хотела подняться, чтобы не мешать разговору, но Мэл удержал меня, обхватив крепче. Посмотрев на экран, он ответил на вызов.
— Ну? — спросил в трубку. Прирожденный хам: ни здрасте, ни привета.
Телефон прокурлыкал.
— Я занят. Очень, — ответил Мэл и выслушал говорящего. — Не сейчас и не сегодня.
Опять помолчал, воспринимая поток речи.
— Не твое дело, с кем. Мне некогда, пока, — оборвал разговор, а потом, подумав, отключил телефон.
— Сестра, — пояснил, и мое напряжение спало. — Вечно лезет не вовремя. Уверяла, что забыла у меня записи любимой группы, хотя сто лет здесь не была.
— Если хочешь, не объясняй, — проявила я великодушие, хотя минуту назад сердце скручивалось от ревности к неизвестному звонку. Я ревную Мэла?!
— Объясняю, потому что хочу, — ответил он резковато. — Почему не ешь банан?
— Объелась, — сказала я и неожиданно почувствовала тяжесть в желудке. Так и есть, незаметно мы опорожнили треть холодильника.
Я сконфузилась. Вдруг Мэл подумает: с виду малявка, а затягивает в себя как пылесос. Но, несмотря на угрызения совести, всё же решила употребить банан. Не пропадать же ему, коли очищен, а выбрасывать добро не приучена.
— Пошли в душ, — предложил Мэл.
— В душ? — удивилась я. — Уже два раза ходила.
— Пошли в третий. Вместе.
— Вместе? — от осознания его предложения щеки заполыхали огнем, а кусочек банана встал в горле.
— Опять покраснела, — уел меня Мэл. — Пошли?
— Ну, пошли, — согласилась я нерешительно. — А когда будем убирать свинство? — показала на беспорядок, оставшийся на столе.
— Забудь. Скоро придет домработница, — потянул он за собой. На ходу доедая банан, я старательно делала вид, что меня не шокировать совместным мытьем с парнем. Но, видимо, потрясение было ясно нарисовано на лице, потому что Мэл хитро заулыбался.
Казалось бы, ничего страшного, ведь недавно мы видели друг друга без одежды, поэтому стеснение должно пропасть, но я испытывала страшное смущение, боясь полностью оголиться. Вдруг мое тело не понравится Мэлу? Вдруг грудь мала или талия широка, или кривые пальцы на ногах?
В ванной Мэл неторопливо разделся, и пока он разоблачался, мои глаза боялись опуститься ниже дефенсора на его спине и усиленно изучали кафельные стены помещения.
— Эвка, раздевайся, — протянул он руку.
— Ты, смотрю, любишь ублажать себя разной косметикой, — перевела я взгляд на полочку, заставленную флаконами и тюбиками, и начала расстегивать юбку
— Мне плевать, — отмахнулся Мэл. — Дарят без конца: на дни рождения, на Новый год и на День независимости. Никакой фантазии.
Неловко и неэротично я стянула одежду и все-таки прикрылась рукой. Мэл опалил меня взглядом:
— Не робей, Эва. Пошли.
Он вступил в кабину, потянув меня за собой. Включив и отрегулировав направление горячих струй, чтобы они не били в лицо, Мэл налил гель на пампушку-мочалку.
— Потрешь спину? — развернулся, подставив место для натирания.
Водя мочалкой, я вдруг обнаружила, что любуюсь Мэлом. Он был сухощав телосложением, не перегруженным мышечной массой, и со стройными длинными ногами, а упругие ягодицы вообще вызвали новую волну удушья и пустили сердце вскачь.
Я старательно терла его поясницу, боясь опустить руку ниже.
— Интересно, — пробормотала, пытаясь справиться с неловкостью.
— Что? — поддержал разговор Мэл.
— Интересно устроила природа, — прочистила горло и сказала громче: — У мужчин широкие плечи и узкие... бедра.
Он неожиданно развернулся.
— Могу показать, чем еще одарила мужчин природа, — бросил красноречивый взгляд вниз. Потупившись с воспламенившимися щеками, признала, что отличие существенное, и подойди я на полшага, оно упрется в бедро.
— Для тех, кто не понял, могу показать, чем природа одарила женщин, — ухмыльнулся Мэл, и, положив руку мне на грудь, легонько сжал ее, потирая темный камушек.
Я покачнулась, и он поддержал меня, обняв.
— Но при всех различиях между нами есть кое-что общее, — выдохнул в губы и поцеловал. Крепко, не давая возможности оттолкнуть и улизнуть.
Сама не поняла, как оказалась прижата к стенке душевой.
— Сюда... ножку, — прохрипел Мэл, поставив мою ногу на узкий выступ кабины, и приподнял меня на руки.
Он отдавался процессу самозабвенно, опьяняя смесью агрессивной страстности и безудержного напора, и я с восторгом отвечала на резкие ритмичные движения, чувствуя, как перекатываются мышцы под руками, скользящими по мокрой спине Мэла, как жжет его прерывистое частое дыхание, как убыстряется ритм.
Мэл простонал глухо, и, содрогнувшись, обмяк.
— Эва, прости, не сдержался, — сказал сдавленно, когда уравновесил дыхание. — Очень хотел с тобой в душе.
Вместо ответа я поцеловала его. Мне тоже понравилось, до дрожи в коленях и руках.
— Что это? — неожиданно спросил Мэл и поднес к глазам брошку из перевитых прутиков. — Только сейчас заметил.
Он не обратил бы внимания вовсе, но безделушка сама показалась на глаза. Значит, мое доверие к Мэлу достигло нужного предела, чтобы он разглядел неприметное украшение.
— Обычный медальончик, — не стала вдаваться в подробности. — Я тоже мало что заметила, потому что обалденный парень не давал продохнуть.
Мэл ухмыльнулся. Ему польстил комплимент, а мне не жалко, потому что сказала то, что думала.
Мы целовались, пока одевались. И у лифта целовались, дважды пропустив. Раскрытые двери постояли и, закрывшись, уехали развозить других жильцов. Наконец-то зайдя в кабину, опять целовались, и Мэл, бросив сумку в сторону, прижал меня к стене, ища на ощупь кнопку "стоп" на панели. Шарил-шарил, притянув к себе за талию свободной рукой, а я обвила его шею и целовала.
Двери лифта распахнулись, а мы не заметили. Лишь вежливое покашливание за спиной Мэла заставило меня испуганно отшатнуться, но он не позволил отодвинуться, продолжая обнимать.
— Кто там? — спросил зловеще.
Я осторожно выглянула из-за его спины. Лифт открылся в знакомом фойе. Перед кабиной стояла невысокая темноволосая девушка, щедро замотанная в шарф лимонного цвета с большими помпонами и, посмеиваясь, наблюдала за нами.
— Какая-то девушка, — сообщила я Мэлу.
— Как выглядит?
— В желтом шарфе, и волосы короткие, — поведала я, недоумевая, почему он интересуется ее внешностью. Наверное, потому что не хочет встречаться с одной из своих бывших! — осенило меня.
Мэл медленно развернулся к невольной свидетельнице наших жарких объятий.
— А я думаю, почему лифт спустился на два этажа вниз, а потом сразу на три этажа вверх, — ослепительно улыбаясь, поделилась девушка наблюдением. — Так и катался целый час. Осторожно, Гошик, не раскачивай кабину, а то оборвется.
Я замерла. Незнакомка, по-свойски обращавшаяся с Мэлом, пронзила сердце острой иглой. А ведь он ведь обещал, что мух больше не будет.
— Не твое дело, как люблю кататься, — отрезал Мэл и, подхватив сумку, вывел меня за руку из лифта.
Зачем этот фарс? Опять кому-то что-то доказывает? — подумала я с неожиданной болью.
— Может, познакомишь? — предложила девица с улыбкой в тридцать два зуба.
Не хочу знакомиться. Уйти хочу.
— Это моя сестра, — пояснил кисло Мэл и обратился к девушке: — Говорил же, нет у меня твоих записей, и не стоило приезжать ради них.
— Баста, — представилась девица и по-мужски протянула мне ладонь, на которую я взирала, опешив. Передо мной стояла сестра Мэла и его ближайшая родственница. Ближе не бывает.
— На самом деле Маруська, — пояснил он раздраженно.
— Как хочу, так и зовусь. Погодите, еще и фамилию поменяю, — сказала с вызовом девушка.
— Сначала дорасти.
Из слов Мэла выходило, что его сестра младше, и ей не минуло двадцать лет. Совершеннолетие начиналось после достижения данного возраста.
— И года не пройдет, как назло вам стану Фросей Пупкиной! — огрызнулась девица.
— Пожалуйста, — пожал плечами Мэл. — Отец на радостях организует тебе двойное дворянство. Будешь Пупкиной-Обжоркевич. Каково? Или Пупкиной-Приставучко.
— Что захочу, то и выберу, — не обиделась девушка. — В общем, я пока Баста, а вообще Мари или Маришель, — и снова протянула мне руку. — А ты?
Я вежливо пожала ее, и за меня ответил Мэл:
— Это моя Эва. И не лезь к ней, мы торопимся.
__________________________________________
defensor * , дефенсор (перевод с новолат.) — защитник
10.2
— Эва? — воскликнула девушка. — Приятно познакомиться.
— И мне, — ответила я вежливо.
— Значит, вместе с Гошиком учитесь?
— Вместе, вместе, — пробурчал Мэл и потянул меня к стойке с квадратным, два на два, Архипом. — Нам машину к подъезду.
Немногословный Архип кивнув, вынул из недр рабочего места небольшую досочку с темным экраном, и Мэл приложил к ней ладонь.
— Обождите две сорок пять, — пробасил здоровяк.
— Потерпим, — согласился Мэл, делая вид, что кроме нас никого в фойе нет. Баста, она же Маришель, так не считала и последовала за братом по пятам. По-моему, она рассмотрела меня раз на двадцать со всех ракурсов, но по лицу девушки невозможно было понять, понравилось ей увиденное или нет.
— Здорово, что вы в институте учитесь, — сказала Баста с завистью. — А меня затолкали в лицей для благовоспитанных девиц. Ненавижу произвол!
— Почему? — я искренне удивилась.
— Потому что там выращивают клушек! — поделилась она эмоционально и размотала шарф, отчего помпоны начали подметать пол. — Готовят безропотных бессловесных домохозяек. А мой рот не может молчать и говорит правду, обнажая лишаи обмана и вскрывая нарывы лицемерия!
— Твоему рту не помешает хорошее воспитание и культурность речи, — ответил раздраженно брат.
— К черту культурность! — вспылила девушка и взъерошила волосы знакомым жестом Мэла. — Хочу сама строить свою жизнь.
— Скажи об этом отцу, почему ко мне прицепилась? — продолжал тот раздражаться. — Архип, когда машина?
— Одна тридцать, — отозвался верзила.
— Тысячу раз говорила, что не бессловесная собачонка, которой можно помыкать! — отозвалась горячо Баста. — И еще скажу. Когда-нибудь он поймет.
Пока брат с сестрой препирались, я исподтишка разглядывала девушку. Очень хорошенькая, с живыми выразительными глазами, подвижной мимикой лица и практически одного роста со мной. Косая челка и необычная стрижка, являвшая очаровательный беспорядок на голове, дополняли картину, делая Басту похожей на проказливое существо из сказки. И, конечно же, с первого взгляда у брата и сестры подмечалось множество схожих черт, но у девушки брови были изящнее, точеный носик смотрелся аккуратнее, и ресницы загибались круто вверх.
— А вы учитесь на одном факультете с Гошиком? — она опять обратила на меня внимание и хитренько улыбнулась. Мне не дали рта открыть.
— На одном, — оборвал Мелёшин. — Ты зачем приехала? За записями? Повторяю, мне некогда их искать.
— Я тебе звонила, звонила, а ты телефон отключил, — пожаловалась Баста и заканючила: — Мне очень нужно! Позарез. Гошик, ну, пожалуйста!
— Назад возвращаться не будем, — отрезал Мэл. — Архип, где машина?
— Двадцать семь.
— И не надо, — согласилась девушка. — Дай ключи, верну тебе вечером.
— Нет у меня твоих записей, — уперся Мэл. — Если и были, домработница давно выбросила на помойку.
— А она не знает, где они лежат, — вывернулась Баста.
— Ну и где?
— На... на полочке рядом со столиком! — выпалила девушка и, заметив скепсис на лице брата, выдвинула новую версию: — Вспомнила! Бросила их в тумбочку, а потом забыла. На всякий случай и в шкафу посмотрю.
— Машина у подъезда, — сообщил коротко Архип.
— Ну, Гошик! — заклянчила девушка. — Правда-правда, мне очень надо.
— Лови, — Мэл с недовольным видом бросил связку ключей. — Вернешь, как обещала, и не забудь закрыть дверь.
— Конечно, — отсалютовала Баста, ловко поймав. — До свидания, Эва.
— До свидания, — ответила я, и Мэл подтолкнул меня к выходу. Случайно повернув голову, я увидела в боковом зеркале фойе, что девушка строила рожицы брату, высунувшись из лифта, а он погрозил кулаком за моей спиной.
Стеклянные двери предупредительно разъехались, выпуская на широкое крыльцо, и глаза ослепли от яркого солнечного света, бликующего на мощеных каменных плитках. Вдохнув морозный ядреный воздух, я вспомнила, что на улице никто не отменял зиму, зато у меня получилось за какие-то полсуток потеряться во временах года.
Мэл потянул вперед по многочисленным ступеням, перед которыми стояла машина Севолода, и перед тем, как открыть дверцу, снова поцеловал, а я ответила, не в силах удержаться. На этот раз романтическую обстановку спугнул клаксон. Сзади подъехало такси, и водитель возмущенно засигналил, требуя освободить проезд.
Мэл неспешно усадил меня на сиденье, бросил сумку в багажник, игнорируя пронзительные призывы поторопиться. Без суеты уселся за руль, снова притянул к себе, и мы с чувством поцеловались, после чего медленно тронул машину по подъездной дороге.
— Пусть живет, — заметил благодушно, посмотрев в зеркало заднего вида, — сегодня я добрый.
Воображение мгновенно нарисовало, как Мэл в плохом настроении выскакивает и крушит битой по стеклу и капоту бедного такси за то, что водитель посмел спугнуть покой визгливой пищалкой.
Машина вывернула в переулок между небоскребами, похожими на тот, в котором жил Мэл. Здания напоминали вытянутые арбузы с полосами зеркальных окон.
— Как тебе Маська? — спросил он, имея в виду сестру.
— Боевая девушка, — ответила я осторожно, поскольку не успела понять, но первое впечатление показалось положительным. — Видно, что компанейская.
Мэл облегченно выдохнул:
— Я боялся, что после общения с дядей и Вадимом у тебя наотрез пропадет желание знакомиться с кем-либо из моей родни. Маська бывает резка и прямолинейна, но долго обижаться на нее невозможно.
— Почему ей не нравится в лицее? — спросила я, разглядывая улицу, на которую мы выехали. Район поменялся, и здания стали ниже и своеобразнее в облике.
— Потому что оттуда одна дорога — прямиком замуж за какого-нибудь политика или чиновника.
— Понятно. — Мне казалось, в нашем институте собрались элитные макушки, а оказывается, настоящая элита жила и училась в поднебесье. — Чем плоха перспектива замужества? Не нужно ломать голову, как устроиться в жизни, если содержит муж, — взглянула на Мэла искоса.
