Книга 4. Оборотни Его Величества. Полнокружье

А Веррея не знала, что случайно оставила зацепку.

— Славно, что старинная роспись интересует не только людей, — к Виллю подошёл жрец, чем-то неуловимо похожий на Эмиля. Быть может, проникновенной улыбкой?

— Мне рассказала о ней названная сестра. Быть может, вы вспомните Веррею, женщину с красными волосами?

— Конечно, помню! Очень умная начитанная дама, великолепно разбирающаяся в религии. Мы часто и подолгу с ней беседовали, даже спорили.

— Она умерла.

— Да вы что?! — ошеломлённый жрец машинально сложил руки в молитвенном жесте. — Но как?! Она недавно приходила, совершенно здоровая.

— Несчастный случай, произошедший по вине одного человека.

— Кого?

— Не знаю. Но он очень нехороший человек.

— Грешно так говорить, но я бы не пожелал ему мира, — покачал головой жрец. — Удивительная была прихожанка, таких очень мало. Я буду молиться о её душе.

— Веррея оценила бы это, — и посмеялась, мысленно закончил Вилль. — Отче, а кто освящал этот храм?

ГЛАВА 18

Решающий Совет в Ковене назначили на двадцать пятое вьюжня, и на него были приглашены Вилль, Алесса и Шантэль по решению Ревенгара Стайна, наконец, голосованием добившегося поста Главы.

Парой дней раньше состоялось ещё одно совещание в узком кругу. Причиной тому послужило завершение следствия по факту взрыва храма и ЭКЗО, подстрекательствам против иноверцев, покушения на Его Величества и организации заговора...

...Шантэль вернулся во дворец только утром, когда убедился, что ученица держит себя в руках. Общими усилиями они вытащили из подвала алхимика и засунули в наполненную Леем ванную. И совесть наконец-то отпустила л"лэрда отдыхать...

Винтрефелл был против. Он топтался под дверью спальни, как щенок, и, увидев л"лэрда, кинулся навстречу, разве что хвостом не виляя.

— Шантэль, можно взглянуть на ваши мемуары?

— Решили почитать о славных деяниях моей второй супруги?

— Нет! То есть, да, но позже. Сейчас мне нужно другое.

— А до вечера не может подождать? — прикрыв зевок ладонью, Шантэль нехотя впустил аватара в спальню.

— Никак! — Арвиэль горящим взглядом пожирал стеллаж. — Вы же занимаетесь картографией?

— Естественно, — кивнул эльф, зная, что лучший способ отвязаться от настырного мальчишки — дать то, чего он хочет. — А предварительно геологией, топонимикой, этнологией...

— У вас есть карта с расположением Колодцев Магии до времён Скадаро-Неверрийской войны?

— Раньше, Арвиэль, Природная Магия текла повсюду, в любой речушке, в крохотном ручейке. То, что сейчас называют Колодцами, на самом деле, скопление силы, такое, как здесь, в Равенне, или в берберианских курганах за Сумеречным лесом.

— Я знаю, — нетерпеливо отмахнулся мальчишка. — Так у вас есть карта?

— Есть, но она сделана за четыреста лет до войны со Скадаром...

— Да какая, к шушелю, разница?! Давайте сюда!.. То есть, разрешите взглянуть, л"лэрд, — поправился аватар.

Найдя нужный том, Шантэль развернул подшитую в него карту, сложенную таким образом, чтобы она размером была с лист. В своё время эльф отмечал скопления не только положительной энергии, но и отрицательной, так что красно-синие пятна, набирающие яркость по мере усиления мощности в источнике, мозаикой покрывали всю Неверру.

— Так и знал, что его не на пустом месте построили! — обрадовался Арвиэль.

— Что построили?

— Не так давно я видел заброшенную божницу старообрядцев и вспомнил, что прежде храмы да часовни где попало не ставили. А вот и она, — гвардеец указал на маленькое ярко-розовое пятнышко возле реки Вилейки.

— Верно, их строили на месте захоронения тех, кого называли святыми, там, где верующим показывался Иллиатар...

— ...Или Мать-Природа являла свою силу, — довольно закивал аватар. Чувствуя, что в нём самом просыпается охотничий азарт, Шантэль выгнул бровь:

— Арвиэль, что вы нашли?

— Ключ!

И неугомонный мальчишка сбежал, оставив л"лэрда бессильно плеваться.

Потому что сон тоже ушёл.

* * *

— Его Архисвятейшество Лаврентий Равеннский приносит вам свои глубочайшие соболезнования по поводу безвременной кончины вашего брата, — с выражением выдала Алесса и скорбно опустила голову. Очки от сего действа сползли на кончик носа.

— Да неужели! — язвительно хмыкнула женщина. — За год ни слова, ни весточки от него не дождалась, а тут вдруг вспомнил!

Оборотни с трудом удержали ликующий вопль. Наконец они получили ответ, что был им нужен.

Но для этого пришлось, ой, как побегать.

С того момента, как Вилль понял, кто стоит во главе заговора, доморощенные сыскари потеряли покой, а вместе с ними лишились отдыха и те, кого друзья осчастливили вакансиями своих подручных. Во время гражданской войны раскол случился и в армии, и в Ковене, и в Церкви: примерно треть храмовников стали штатными лицами в войске принца Аристана. Друзья остереглись расспрашивать о Лаврентии священнослужителей, ведь сведения об интересе главных конкурентов Верховного Жреца за народную веру непременно дошли бы до него. Пришлось снова зарыться в архивы, где выяснилось, что Лаврентий, тогда ещё просто жрец-святитель, состоял экзорцистом при девятой тысяче. Берен служил в седьмой, то есть оба числились в одной звезде — отряде из пяти тысяч человек. К той же звезде было приписано чуть больше трёх сотен магов. Из списка друзья вычеркнули женщин, затем — погибших или пропавших без вести в Алую Волну и первые годы после неё. Чтобы стать Цирюльником, маг инсценировал собственную смерть, но вряд ли выжидал в тени целых двадцать лет. Веррея говорила, что человек, вместивший в себя демоническую сущность, должен занимать не менее, чем седьмую ступень мастера, и все негодящие также были отсеяны.

Остался список в тридцать пять мужчин, один из которых — маньяк, психопат и демон-убийца. Служитель веры и обладатель колдовской силы не могли дружить открыто, но наверняка некогда состояли в неплохих отношениях.

По просьбе оборотней, магистр Инэй аккуратно, не привлекая лишнего внимания, нашёл адреса родственников покойных. Друзьям оставалось обойти всех и дождаться правильной реакции. Пока не примелькавшийся в Равенне Володя навещал столичных жителей, Вилль и Алесса мотались по всей Неверре, не щадя ни себя, ни придворного мага.

На второй день повезло. Не пришлось в ответ на недоумение снова оправдываться, дескать, адрес перепутали.

Сестра Варуша Тэнна, скончавшегося от банального инфаркта в возрасте пятидесяти лет, жила в провинциальном городе Веснинске на юго-западе Империи.

— Его Архисвятейшество слишком поздно узнал скорбную весть, — нашёлся Вилль. Госпожа Кружаника оказалась женщиной негостеприимной: даже во двор не пустила, беседовала у калитки с красноречивой надписью "Осторожно, злая собака!" Ещё сильнее аватара смутили имена: городские Варуш и фамилия Тэнн, а Кружаника — чисто селянское по названию целебной ягоды.

— А-а, ну да. С тех пор, как Верховным Жрецом стал, совсем зазнался. Небось, ни разу старого друга и не вспомнил.

"Ошибаетесь, — подумал аватар, — просто им не с руки было афишировать старую дружбу... Или как это ещё у преступников называется."

— Но Ковен никогда не забудет своих героев! — радостно объявила Алесса. — Первого славицы, помимо Нового Года, вся страна отмечает юбилей — двадцать лет со дня окончания Алой Волны и воцарения Его Величества Аристана Эскабиан!

— Ну, и?

— Мы — волонтёры от Ковена, одни из многих сотен добровольцев, кто сейчас жив благодаря нашим незабвенным ветеранам!

— Нам выпала великая честь поздравить их семьи с грядущим праздником и вручить памятные подарки! — подхватил аватар. К "волонтёрству" готовились тщательно. Оделись просто, но прилично, нацепили повязки со знаком Союза Четырёх Рас, Алесса даже раздобыла очки. Молодой эльф и миловидная девушка, сплочённые общей благой целью, — чем не признак единства Империи?

Женщина с сомнением оценила широченные улыбки.

— Надеюсь, конфеты будут не просроченные, как в прошлом году.

— Не будут, — чистосердечно заверил Вилль, отдавая женщине бордовую коробку с бантиками.

— Столовые приборы? Надо же! — несколько оттаяла Кружаника, и парень понадеялся, что их позовут в гости, но напрасно. Женщина потянула дверь на себя. — Спасибо и до свидания.

— Он не мучился, правда? — Алесса сориентировалась раньше напарника: обоим нравилось друг друга так называть в полевых условиях.

— Нет, наверное, — сестра убийцы пожала плечами, но неестественно. Она точно боролась с собой, выбирая между вынужденной чёрствостью и семейными узами. — С тех пор, как Варушка осел в Равенне, он нечасто ко мне наведывался. В тот раз приехал с подарками, как обычно, баньку вечером истопили, посидели вдвоём... А утром я нашла его в постели мёртвым. Сердце ночью остановилось, от этого даже маги не застрахованы.

А этот Варуш-Варушка был нечистокровным колдуном, раз сестра лишена дара. Варушка... так в просторечье иногда называют грибы опята. Похоже, предположения Вилля оправдывались.

— То есть, вы видели труп? — забывшись, спросил аватар. Женщина уставилась на него как на умалишённого.

— Ну конечно! Сама обмывала, сама хоронила! Что за дурацкие вопросы?!

— Просто нам очень горько, что с каждым годом остаётся всё меньше ветеранов, — спохватился Вилль. — Да и фамилия показалась нам знакомой. Кажется, у господина Тэнна приятель был — Береник Славий Грайт. Он тоже умер.

— Ах, приятель? — ласково переспросила Кружаника. Однако напарникам стало резко не по себе. — Прия-а-атель?! — взревела женщина. — Я знаю, кто вы такие! Борзописцы, которые роются в грязном белье, а потом листовки с мерзостями под двери подбрасывают! Убирайтесь отсюда, покуда собаку не спустила!

— Но мы...

— Вон!!!

Услышав басовитый лай, оборотни ретировались, причём, кошка выразительно поглядывала на деревья. Подарок, несмотря на возмущение, Кружаника вслед им не швырнула.

Магистр Инэй ждал в трактире, и ничего плохого не будет, если он пропустит лишнюю кружечку горячего сбитня. Разница между западной и восточной границами Империи составляет около шести часов, телепортировались и тогда, когда в Равенне стояла глухая ночь, и бедному магу приходилось подстраиваться под более выносливых оборотней.

— Теперь мы знаем, что он похоронен здесь, — рассудила Алесса. — Пойдём на кладбище, вдруг на плите его портрет выгравирован? Врагов надо знать в лицо!

— Давно об этом мечтал.

Увы, вот тут Бог Удачи выбросил "нечет". На плите значилось только имя и даты. Зато оставался список сослуживцев Берена, способных пролить свет. Хотя... зачем рассеивать силы? Наставник ни разу не упомянул имя Варуша Тэнна, оно вообще только что всплыло. Значит, ту историю, в чём бы она ни заключалась, замяли наглухо. И ещё об одном человеке господин Грайт предпочёл забыть — о своём тысячнике, графе Иборском. Почему? Конфликтовал с ним? Презирал? Или же, напротив, сам чего-то стыдился?

Ночью Вилль планировал снова посетить кладбище, но до этого с лихвой хватало времени, чтобы расставить все точки над "е". В трактир возвращались той же дорогой. Виллю стало интересно, что за псина живёт у Кружаники, но, подпрыгнув, он увидел только массивную цепь, тянущуюся в конуру, где при желании можно было разместить годовалого телка. Парень махнул рукой, совершенно разочаровавшись в жителях Веснинска, когда за него зацепился забор.

— А вы и правда писаки? — вкрадчиво спросил он.

Оборотни изумлённо вытаращились на говорящую ограду, но тут заметили, что из одной дырки торчит сухонькая рука, вцепившаяся в пояс Вилля, а в другой щурится голубой глаз.

— Э-э-э... Ну-у-у...

— Ага, — подытожила личность, коих пора уже отдельной спецслужбой выносить — КэГэБэ, Комитет Глазастых Бабок. Из калитки вышла типичная представительница одной из древнейших профессий: востроносая, маленькая, закутанная в пуховую шаль поверх тулупа старушка самого благообразного вида. — Бабу Глашу не омманешь. Не могут такие милые детки добровольно на клятых магиков работать! О соседушке моей пишете?

— В общем, да, — признался Вилль, сражённый прозорливостью бабуси. — А вы можете что-то рассказать?

— А то как же!..

Сперва Алесса честно пробовала записывать, потом плюнула. Потому что информации вылилось больше, чем позволял вместить дорожный альбом для зарисовок. Госпожа Кружаника, несмотря на отсутствие дара, оказалась сущей ведьмой, летающей на помеле, обращающейся двухголовой козой, травящей колодцы и так далее. А братец её того хуже был. Летал безо всякого инвентаря, правда, невысоко, мог внезапно исчезнуть, а из-за уха бабы Глаши вытащил дохлую крысу после того, как старушка укорила его в бесовском ремесле. Бесей, кстати, тоже в дом сапожника напустил, зелёных.

Всё это легко объяснялось суевериями и магией, но один случай действительно насторожил.

— Самая ужасть была, когда моя собака кость у ней во дворе выкопала, да не звериную — человеческую, — страшно шептала бабка. — Младенчика оне с братом сварили да съели, а косточки во дворе прикопали, чтоб молодильная яблонька там выросла. Мы-то, понятно, сразу к градоначальнику пошли, мол, разберись, с убивцем, да Варуш деньжищами своими глаза ему отвёл. Так и ушли оне безнаказанными, ещё и на нас грозились порчу навести, коль в их двор лезть будем. А Кружаника волкодава завела бешеного.

— У кого-то пропал младенец?

— Не-а, оно-то и самое странное. Небось, далеко отсюда украл.

— Вы можете описать Варуша? — попросила Алесса. — Нам для вестовой тумбы портрет нужен, чтобы люди знали негодяев в лицо!

Бабка могла. Со зрением у неё был полный порядок, память тоже не подводила, и очень скоро в альбоме появился портрет.

— Во-во, оно самое, — подтвердила старушенция, довольная коллективной работой.

Лицо человека, добровольно превратившегося в существо — "оно". Ничего в нём не было страшного или отталкивающего. Обыкновенный мужчина, выглядевший моложе своих пятидесяти. Гладковыбритый, модно подстриженный. Глаза светлые, скулы высокие, нос с аристократичной горбинкой наверняка достался от дедушки или бабушки, как и способность колдовать. Человек как человек. Но именно эти глаза заставляли видеть то, чего быть не может, и из-под этих тонких губ прорезались острые клыки и рвали шею...

Распрощавшись с местным КГБ, друзья вернулись в столицу.

Вилль поехал в имение графа один. Вряд ли отставной тысячник захочет откровенничать о бывшем подчинённом при посторонних, даже если это будет Алесса. Воспитанник Берена — совсем другое дело.

Граф Иборский из окна увидел, как аватар спешивается с Филина, и вышел встречать его на крыльцо.

— Давненько ты к нам не заходил. Никак зазнался, а, Хранитель?

Эта фраза неприятно напомнила Кружанику, сетующую на позабывшего друзей Лаврентия.

— Извините, просто дел было много.

— Знаю я, Даздрасочер мне рассказал, — граф утешительно положил руки на плечи аватара. — Прими мои соболезнования, парень.

— Да. Спасибо. А где сам Даз?

— Даз... — передразнил старик, жестом приглашая Вилля в дом. — Таким именем гордиться надо, а не обрубком каким-то обзываться. Шатун у нас в имении завёлся, селянскую скотину рвёт, лесника чуть не до смерти заломал. Вот они с Вистасом и поехали разбираться.