Ночь в тоскливом октябре

— Боюсь, что тебе придется, старина. Ты не форме для долгих прогулок куда бы то ни было, не говоря уж о какой-то закусочной у черта на рогах.

Я выдернул руку из его хватки.

— Эдвард!

Я уклонился от него и пошел на север. Разумеется, он увязался за мной. Не оглядываясь, я поднял руки и сказал:

— Не трожь меня.

— Пожалуйста. Сейчас не время для глупостей.

Он потянулся к моей руке, но я отбил его ладонь.

— Не лезь ко мне!

Я шел так быстро, как мог, и каждый шаг отдавался разрядами боли в моей шее и голове. Киркус не отставал, держась в паре шагов позади. Мы миновали мост, но я не замедлил шага.

— Это безумие, — сказал он, — Ты не можешь просто идти себе дальше как ни в чем не бывало. Ты ранен!

— Благодаря тебе, — напомнил я.

— Ты сам виноват. Надо было дать мне прыгнуть.

— Ты не прыгал, ты падал. И эти ребята внизу, развлеклись бы с тобой на славу.

Какое-то время мы молчали. Киркус просто молча шел за мной на север. Через пару кварталов, он подал голос:

— Полагаю, я должен тебя поблагодарить.

— Не заморачивайся.

Ускорив шаг, он появился сбоку от меня и положил руку мне на спину.

— Ты спас мне жизнь, Эдди.

— Вполне вероятно.

— И теперь ты поранился, и все из-за меня.

— Похоже на то.

— Прости пожалуйста.

— Да ладно, — сказал я, — Все в порядке, да?

— Я обязан тебе жизнью.

— Ничем ты мне не обязан.

— Обязан. Еще как. Не только потому, что ты спас меня, но и потому, что тебе было не все равно. Иначе ты бы этого не сделал. Я был тебе не безразличен. Никто еще так ко мне не относился раньше.

— Не преувеличивай.

Тихо рассмеявшись, он похлопал меня по спине:

— Достаточно не все равно, чтобы оттащить меня от края адских врат.

— Забудь об этом, ладно?

— Я никогда об этом не забуду.

— Тогда окажи мне одну услугу, раз уж ты в долгу, — сказал я.

— Все, что угодно.

— Не выкидывай больше таких фокусов. Никогда. В следующий раз, я позволю тебе упасть.

Он снова похлопал меня по спине.

— Ох, Эдуардо, ты такой крутой.

— Руки убери, а?

Его ладонь перестала хлопать меня, но осталась на спине.

— А голова у тебя как?

— Не шикарно.

— Давай, я ее поцелую, и все пройдет?

— Нет.

Он хихикнул.

— Я так и думал.

— У меня нет сейчас настроения для этого, Киркус.

— Настроения для чего, старина?

— Отбиваться от твоих приставаний.

— Ну так не отбивайся.

Резко развернувшись, я сбил его руку со своей спины.

— Да прекрати уже! Прекрати меня трогать! Прекрати со мной заигрывать, или что ты там делаешь, черт тебя дери. Мне это не нравится. Отъебись уже от меня!

— Охохо...

— Знаешь что? — спросил я.

— Не знаю, но предчувствую, что ты сейчас мне поведаешь.

— У нас, возможно, были бы некоторые шансы стать друзьями, если бы ты прекратил все время вести себя как педрила.

— Ох. Батюшки. Что-то мы не в духе сегодня.

— Просто отстань от меня. Иди домой, — я повернулся и пошел прочь от него.

Он помчался вприпрыжку за мной.

Через плечо я сказал:

— Вали отсюда. Ты меня задолбал. Иди кому-нибудь еще капай на мозги.

— Что ж, так тому и быть, — сказал он.

— Хорошо.

Он остановился.

— Возможно, я разбужу Айлин и буду ей капать на мозги.

Я затормозил и повернулся к нему лицом.

— Даже не вздумай впутывать сюда Айлин!

— Ну, тебе-то очевидно не хотелось бы впутывать Айлин... в твое странненькое ночное приключение. Зачем же именно ты прокрался тайком из своей квартиры этим вечером? Только не говори, что отправился в одиссею за пончиками. Даже если бы мне хватило наивности поверить в такую гнилую отмазку, крайне сомневаюсь, что Айлин столь же доверчива. Могу смело предположить, что она скорее всего заподозрит самое худшее.

— Надо было дать тебе упасть с моста.

— Ну полно, не будь таким грубым. Айлин не обязана что-то узнавать, — улыбнувшись, он обошел меня по тротуару. Остановившись спереди, он протянул руку и потрепал мое плечо, — Твоя тайна со мной в полной безопасности. Ну что, пойдем?

— Должно быть, шантаж — твое любимое занятие.

— Я предпочитаю называть это умением убеждать.

Идя бок о бок, мы двинулись дальше на север.

— Разве не прекрасна эта осень? — спросил он через какое-то время, — Свежий прохладный ветер, шорох листьев? Едва уловимый аромат дымка в воздухе?

— Очаровательно, — буркнул я.

— Ох, божечки. Ты что-то раздражителен.

— Я просто хотел пойти погулять.

— Знаю, знаю. Но ведь ты и гуляешь прямо сейчас.

— Не то же самое.

— Не то же, а гораздо лучше, — сказал он, — Когда я составляю тебе компанию.

— Не спрашивая, хочу я твоей компании, или нет.

— Разумеется, ты меня хочешь. Лишь твои плебейские манеры не дают это признать.

— Ага, как же.

— Можешь отрицать сколько тебе угодно. Мы оба знаем, что ты меня вожделеешь. В глубине души, ты хочешь меня. От мыслей о поцелуе со мной, твое сердечко начинает стучать часто-часто.

— От мыслей о поцелуе с тобой, мне хочется сблевнуть.

— Давай проведем эксперимент?

Мое сердечко не забилось часто-часто, оно резко ударилось об грудную клетку.

— Даже не думай, — сказал я.

— Всего один поцелуйчик. Я же знаю, что ты хочешь.

— Нет.

Он столкнул меня с тротуара. Схватив за обе руки, он повернул меня и прижал спиной к дереву.

— Не вздумай.

— Тебе понравится. Я знаю, что понравится.

— Нет.

— Да, — его лицо приблизилось к моему, — Да. — снова произнес он.

Я отвернулся.

Скользнув губами по моей щеке, он сказал:

— Всего один поцелуй.

— Нет.

— Ты же хочешь, чтобы я ушел, не правда ли? — прошептал он, — Я уйду, если ты меня поцелуешь. Я уйду, и я не направлюсь к Айлин. Я пойду к себе домой, а ты получишь возможность спокойно встретиться с твоей тайной возлюбленной, к тому же никто никогда ни о чем не узнает.

— Нет у меня никакой тайной возлюбленной.

— На врунишке горят штанишки.

— И я не буду тебя целовать.

— Боишься, что понравится?

— Иди на хуй!

— Обязательно, если ты хочешь, — одна его рука повернула мое лицо, и он накрыл мой рот своим. Я плотно сжал губы. Простонав, он попытался засунуть мне в рот язык. А затем я ощутил, как его другая рука легла на ширинку моих джинсов и начала массирующие движения.

Мой кулак врезался в его солнечное сплетение. Он шумно выдохнул мне в лицо и согнулся пополам. Неуклюже попятившись, он пересек тротуар и плюхнулся на зад в чьем-то дворе. Какое-то время сидел там, согнувшись, обнимая свой живот и хрипло дыша.

— Ты получил свой поцелуй, — сказал я, — Теперь иди домой.

Он даже не поднял головы.

Я вытер губы тыльной стороной ладони, отвернулся от него и пустился бежать. В конце квартала я оглянулся. Он стоял на четвереньках посреди тротуара и смотрел на меня.

Глава 54

Я срезал угол через Фейрмонтскую улицу, пробежал через переулок и свернул налево на следующем перекрестке. От бега голова заболела еще сильнее, стала просто разрываться от боли. Кроме того, я знал, что выгляжу подозрительно. Когда люди бегают по улицам для спорта, они одеты соответственно: в шорты, футболки или тренировочные костюмы, но уж точно не в джинсы с рубашкой.

Глубокой ночью, моя одежда вряд ли имела бы особое значение — когда все равно меня практически некому увидеть. Но сейчас был лишь вечер: большинство взрослых горожан еще даже спать не ложились. А кроме того, вечер пятницы, так что многие наверняка направлялись в кино или в гости. Многие оставались и дома. Почти все дома были ярко освещены. Сквозь панорамные окна можно было различить силуэты людей в гостиных. Одни смотрели телевизор, другие читали, третьи веселились на каких-то вечеринках.

Думаю, мало кто из находящихся внутри мог видеть, как я пробегаю мимо. Но вот люди на улице меня определенно замечали. А люди были, такое ощущение, повсюду: шли к машинам и от машин, гуляли по тротуарам, поодиночке и парами, выгуливали собак, выполняли спортивные пробежки (в подобающей одежде, разумеется), стояли на верандах и во дворах, дымя сигаретами, проезжали по улице в своих машинах, фургонах, грузовиках и пикапах.

Мне пришло в голову, что Рэнди может проехать мимо и узнать меня, но эта мысль не вызвало особой тревоги. Во-первых, моя голова болела столь отчаянно, что бояться не было сил. Во-вторых, куда больше тревожила перспектива, что меня найдет Киркус.

Он наверняка уже преследовал меня. Может, мне и удалось уже надежно оторваться, но я не хотел слишком на это рассчитывать. Мне нужно было поскорее уйти из хорошо просматриваемой зоны. Найти какое-то место, где можно схорониться, отдохнуть, выждать. Чтобы Киркус успел устать, сдаться и вернуться домой.

Я прекратил бежать. Хотя я задыхался и обливался потом, голова уже гудела не так ужасно.

Если бы можно было прилечь ненадолго...

Но куда?

Через несколько часов большинство этих огней погаснет. Люди в основном будут спать. Вокруг меня появится масса хороших, темных местечек, где будет нетрудно затаиться и отдохнуть. Но сейчас, ночь казалась слишком оживленной и ужасно многолюдной.

Я должен был куда-то уйти отсюда.

Если б только я знал, как найти Кейси. В столь раннее время, она может быть где угодно.

Наверное, у себя дома. Если у нее есть дом.

Я понятия не имел, где ее дом может находиться, да и существует ли он в природе.

Но где-то же она должна жить!

"Не важно, — сказал я себе, — Найду ее позже. В обычное время. Если повезет. А пока, надо самому найти место для отдыха и укрытия".

Дом Мэриан?

Та лишняя кровать в ее комнате выглядела чудесно. Но в этот час ее родители наверняка еще не спят. Сама Мэриан, может, и была бы мне рада — но ее предки вряд ли.

А как насчет того парка, что через улицу от ее дома? Я мог бы пойти на детскую площадку и полежать там на траве какое-то время.

В голове всплыл образ Кейси, лежащей на траве после прыжка с качелей.

Было бы здорово оказаться в том месте, где я уже был с ней.

Но потом я вспомнил мужика, который спрыгнул с ограды и погнался за нами. От этих воспоминаний холодок пробежал по моей спине. Голова заболела сильнее.

Про парк можно забыть.

Я подумал про женщину с текилой, что на улице Франклина. Может, она меня пустит? Я мог бы позвонить в дверь, объяснить, что я друг Кейси, и мне нужно ненадолго передохнуть где-то.

Никогда.

Во-первых, у меня ни за что не хватит смелости. Во-вторых, к двери может подойти и не она. В-третьих, я понятия не имел, какие отношения (если вообще какие-либо) связывали ее с Кейси. Это казалось сейчас крайне маловероятным, но нельзя было исключать, что она вообще не знает о визитах Кейси в ее дом.

Она должна знать. Два раза я уже видел, как Кейси входила или выходила из ее дома.

Я начал идти в ту сторону.

Без особого намерения позвонить в дверь или попытаться войти. Но именно в том районе я скорее всего начну искать Кейси позже ночью, так что почему бы не направиться туда заранее? Вероятность найти там подходящее укрытие — не больше и не меньше, чем где-либо еще. Может, на заднем дворе, или за соседним домом, или через дорогу.

Идея показалась мне недурной.

Но идти предстояло далеко. Смогу ли я столько пройти по улице, не попавшись Киркусу? Да еще и с затекшей шеей и раскалывающейся головой?

Если б я мог хотя бы принять что-нибудь от головы, да полежать немного!

Без сомнений, Кейси поможет мне достать аспирин.

Через несколько часов.

"Столь много часов, — вдруг дошло до меня, — Что я мог бы дойти пешком до своей квартиры, принять таблетку аспирина, полежать, а затем снова выйти на улицу и прийти сюда — и останется еще куча времени в запасе."

С этим планом были всего две проблемы: Киркус и Айлин. Киркус может перехватить меня по пути. А в квартире, Айлин могла уже проснуться. Или проснется до того, как я успею снова уйти.

Лучше потерпеть мигрень, чем рисковать пропустить ночь с Кейси.

Несколько минут спустя, кривясь от боли, потирая шею и крутя головой, я посмотрел на какой-то дом, и понял, что в нем не горит свет. Все окна были темными, как и крыльцо.

На подъездной дорожке никаких машин. Тротуар перед домом тоже пуст.

Все говорило о том, что дома никого.

У себя в голове, я вообразил аптечку, до краев нагруженную болеутоляющими всех видов. Увидел спальню с мягкой широкой кроватью...

Если там никого нет...

"Даже не думай!" — сказал я себе.

Кейси бы не испугалась.

К моменту, когда я достиг крыльца, мне было так страшно, что сердце бешено колотилось, а голова словно собиралась взорваться.

Возле коврика с надписью "Добро пожаловать" весь пол был усеян рекламными листовками и брошюрами. Такое ощущение, что они копились там неделю, а может и дольше.

Никого нет дома.

На всякий случай, я нажал кнопку звонка. Изнутри донесся еле слышный звон.

И ничего больше.

Я позвонил снова, подождал подольше, затем протянул руку и нащупал рукоятку сетчатой двери. Потянул, и дверь качнулась на меня. Прижав ее телом, я потянулся к ручке главной двери.

"Что если Кейси сейчас откроет дверь изнутри? — подумал я, — И выскочит со словами "Жилинспектор!"

Воспоминание заставило меня улыбнуться.

Естественно, Кейси не выскочила из этого дома. Дверь была заперта.

"Ну и хорошо, — подумал я, — Значит, и все на этом". Я хотел получить доступ к аспирину и кровати достаточно сильно, чтобы войти в незапертую дверь, но я определенно не стал бы вламываться куда-либо.

"Но мне не придется в полном смысле вламываться, если я открою дверь ключом".

Которого мне не найти, само собой.

Я не нашел ключа под ковриком.

Я нашел его на тонком карнизе над дверью.

Кому могло прийти в голову запереть дом, и оставить ключ прямо у двери? Я не мог представить. Но некоторые люди так делают. Возможно, у них некая фобия оказаться отрезанными от своего жилища без ключей. Как знать? Люди вообще способны на многие странные и глупые поступки.

Дрожащей рукой я вставил ключ в замок и повернул. Личинка замка щелкнула, очень громко. Я дернулся. Затем стал ждать и прислушиваться. Никаких звуков не доносилось изнутри дома, или откуда-либо поблизости. Я слышал только собственное быстрое дыхание, свое колотящееся сердце. Тогда я осторожно открыл дверь и заглянул.

Темнота.

"Никого нет дома, — который раз сказал я себе, — Я могу просто зайти, найти аптечку и взять пару таблеток аспирина".

Это не большое преступление.

Только немного аспирина. Не буду даже лежать нигде, просто возьму таблетки и быстренько удалюсь, пока никто домой не пришел. Туда-сюда, две или три минуты.

Но я не мог пошевелиться. Просто продолжал стоять там, вглядываясь в темноту.

"Давай же, — сказал я себе, — Не будь таким трусом. В доме нет никого".