— Сейчас мне нужны будут объяснения... А ну, стой там, кто бы ты ни был, а не то здесь все отправятся к праотцам! — и, когда спешащий послушно застыл, продолжил: — И очень хорошие объяснения, Ружеро, почему ты решил, что имеешь право так обращаться и даже давать команды рыцарю. И клянусь всеми святыми и мучениками: если мне твои объяснения не покажутся убедительными, ни имя Господа, ни имя моего синьора не остановят мою руку, отрезающую твой язык!
Кто хочет, может думать, что это была просто фигура речи. Про язык. Или что это он просто сгоряча так. Ага.
— Разумеется, мессер рыцарь. Я приношу вам свои искренние извинения за то, что позволил себе лишнее. Но, видите ли, это именно те люди, которые нам нужны. Согласитесь — глупо было бы их убивать после всех этих поисков. Они наверняка знают, где находится то, что мы ищем.
— Черти тебя дери! О чём ты? Этот негодяй чуть не отправил меня на тот свет! Если б я не заметил движения в кустах и не отклонился, я бы был трупом! Да и ты тоже!
— Не буду спорить с очевидным, мессер Матиро, — я махнул рукой второму. — Эй, ты, там! Подойди сюда! Тебя как зовут?
— Ружеро, — пухлячок, подойдя, в изнеможении рухнул на колени. — Ты что же, не узнаёшь нас? Я Боско, а это Маджио!
— Не узнаю, — буркнул я ему, сам параллельно думая, что вот и нашлась, пропажа-то. — Я память потерял. Ну, вот видите, мессер Матиро, это было недоразумение.
— Хорошее недоразумение! — прорычал тот, всё ещё не успокаиваясь. — Не приколоть ли мне одно это недоразумение к земле, чтобы оно в следующий раз не хваталось за оружие, да не пускало его в ход против добрых людей?
— На вас, мессер рыцарь, божьей печати, что вы добрый человек, не стоит, — отозвался чернявый. — Тут не всякому ходить можно, а вас мы не знаем.
— А его вон, — рыцарь кивнул на меня. — Тоже не знаешь?
— Ну, Ружеро-то знаю... — нехотя признал Маджио. — Только кто ж его такого сразу признает?
Ну да, в принципе. Стрелял он слева, соответственно и лицо видел только с этого ракурса, а левой стороной мне лучше ни к кому не поворачиваться.
— А чего стрелял-то сразу, паскуда?
— А чего ещё делать? В разговоры вступать? Ага. Рыцарь конный да оружный... Тут только стрелой. Если из схрона стрелой не собью, так и всё... Да так оно ж и вышло: насмерть не сбил — и вот...
— Да ты, я смотрю, до сих пор, бестия, жалеешь, что не убил насмерть?
— Да Господь с вами, сударь! Что вы такое говорите? Что насмерть не убил — так рад-радёшенек... Жалко, что не попал.
— Ах ты червь!
— Вы, мессер добрый рыцарь, если уж всё так благополучно разъяснилось и убивать меня передумали, так и сошли бы с меня, сделали такое одолжение. А то, я смотрю, ранены вы, и кровь вон течёт, да прямо на меня. А кровь-то с сукна плохо отмывается. Да и вам уж прилечь лучше, вона сколько крови потеряли. А я бы за лопухами сбегал. Лопух — он хорошо кровь останавливает. Кипяточком бы его сперва ошпарить, конечно... Так у нас ведь и кипяточек найдётся, верно Боско?
Кровило с рыцаря действительно сильно. Не так, чтобы профузно, но, по меньшей мере, вена вскрыта. Минут за двадцать, если не остановить, больше литра выльется.
— Непременно, непременно! — судорожно закивал головой пухлячок.
— Повозку сюда приведи, — ещё чуток повращав для острастки глазами, ди Тавольи убрал ногу с его груди и засунул меч в ножны. — Потом за лопухами бегать будешь.
— Как прикажете, мессер.
— Теперь ты, — рыцарь развернулся к пухлому. — Как тебя там? Боско? Ну, пусть Боско. Рассказывай, что вы тут делаете. Да не вздумай врать мне!
— Как можно, мессер рыцарь! — испугался пухлячок самой такой мысли. — Что мастер Джованни велел делать, то и делаем.
— Ну? Чего замолчал? Говори давай, что он там вам велел делать.
— Так ить, велел не пускать сюда никого, и никому ничего не сказывать.
— Ишь ты! А почему не пускать?
— И об этом велел не сказывать.
— Ну, мне можешь говорить, не бойся.
— Воля ваша, мессер. Прикажете не бояться — так и не будем.
— Ну?
— Чего ваша милость изволит?
— Говори давай!
— С удовольствием исполню, ваша милость. Я хоть и не очень учён речи говорить... да что там учён — я, по правде-то и грамоте не разумею, у нас падре-то, знаете, сам в грамоте не так, чтобы силён был. Он-то больше другим интересовался. И ведь какой отважный наш падре человек был, а? Так не каждый своим увлечениям отдаваться может. Ведь буквально под смертушкой ходил и я вам так скажу, что если бы не духовный сан его, так прибил бы его наш мельник, вот прям там и прибил бы! Но особу духовного сану, конечно, совесть прибить не позволила. Только что оглоблей ноги ему переломал да череп пробил. Так ноги-то у нашего падре за лето зажили, а череп-то для него и вовсе пустяк.
— Ты что несёшь, прощелыга? А? Я тебе что сказал?
— Так это... Говорить мне велели. Так я и говорю. Я только лишь для пояснения, чтоб ваша милость не оказалась не к месту разочарованной... Не учён я этой... риторике, не силён говорить, вот. Да и рассказывать мне особенно нечего. Но ежели ваша милость желает послушать, как у моей жены три года назад в родах горячка случилась...
Бац! Рыцарь поставил жирную точку в действии пьесы, одним ударом правой нокаутировав Боско и вернув жанр от фарса поближе к трагедии. Нет, всё-таки местные рыцари — они какие-то не киношные. Раздражительные какие-то. Говорят мало, без пафоса. И шуток не понимают. Особенно над собой.
Боско провалялся без памяти несколько минут, и злой ди Тавольи наверняка продолжил бы неодобренные министерством образования методы воспитания, но ему самому поплохело. Не удивительно. Удивительно другое: как с такой кровопотерей он так долго умудрился оставаться на ногах, таская в плече десятисантиметровый ствол в палец толщиной и размахивая руками. Я уж не говорю о боли. Из всех, кого я знаю, на такое был способен лишь Шварценеггер, но он, как известно, вымышленный персонаж. Гомункулус.
Маджио вернулся с повозкой и кучером аккурат когда Боско очнулся, а ди Тавольи поплыл. Смирро не было — видать инстинкт победил любопытство и он уже на вилле. С горки-то. Кучер, увидев окровавленного рыцаря, сжался в телеге в сверхмалое и сверхплотное тело, в какое и ёж не сворачивается.
— Эк как вы меня, — потирая челюсть заметил Боско рыцарю.
— Это ещё мало тебе, — заметил тот, почти теряя сознание. — Бестия. Врать мне... Вот я... сейчас...
— Э, да ладно уж, — Боско помог ему улечься. — Вам сперва оклематься надо, потом уж кулаками махать. — он опять потрогал место удара и недовольно посмотрел на смежившего веки и временно уволившегося с действительной службы рыцаря. — Однако, надо бы чего холодного приложить. Хорошо — не сломал. А мог. Экая орясина.
— Челюсть — ладно, заживёт. Он мне лук разрубил, — пожаловался Маджио, держа в руках два обломка, соединённые тетивой. — Хороший был лук. Мастер делал, не самоделка. Всё-таки жалко, что не попал я. Лук бы цел был, и вообще. Да вот вёрткий он, как все рыцари. Хрен попадёшь. Они, кто до таких лет дожил, смерть издаля чуют.
— Надо бы его перевязать, — сказал я.
— Ага, — равнодушно кивнул Боско.
— Угу, — буркнул Маджио, глядя на обломки лука.
— Давайте его в телегу, что-ли.
— Ага.
— Угу.
— Слушайте, а что вы тут всё-таки делаете?
— Что, совсем ничего не помнишь? — Маджио со вздохом сложил обломки в котомку, пробурчав "может, починить как-то можно будет". Боско внимательно косился на меня. То ли мне показалось, то ли у него действительно под накидкой что-то есть. Как бы не ножик.
— Почему это не помню? Помню. Просто не всё, — осторожней мне надо, аккуратней с этими селянами.
— Тогда скажи, чего ты сам-то тут делаешь?
— Так я полигон искал.
— Кого???
— Ну, где мы с мастером ракеты испытывали.
— Какие-такие ракеты?
— Обыкновенные, Маджио. Вот такой длины, примерно. На порохе летающие, который из китайской соли и угля делается. К Единорогу которые.
Пухлый Боско посмотрел на кучера и почему-то печально вздохнул.
— Не знаем мы такого слова — ракеты... А чего с этими припёрся? — вопросил Маджио и кивнул на повозку.
— Так не помнил я, где вас искать, — пояснил я.
— Подожди, — остановил Боско открывшего было рот Маджио. — Ракеты, полигоны какие-то... этого мы всего не разумеем. Ты скажи: знаешь, что делать, или нет? Состав помнишь?
— Состав помню, — твёрдо кивнул я головой. — Что делать — знаю. Для того и здесь. Но мне помощь нужна.
— Точно знаешь? Не врёшь?
— Не вру. Точно знаю.
— Смотри, пацан. Но коли так, то ладно. Давай твоего рыцаря в телегу, да поехали. Тут недалеко. Эй, ты, — окликнул он кучера. — Давай-ка, поможешь. Нечего сидеть.
— А вы-то тут как? — я помог поддержать бессознательного рыцаря за ноги.
— Так нам мастер наказал следить, чтобы посторонние не околачивались, да ты же сам тут был... Ах, да. Ну, вот, — Боско критически оглядел лежащего на спине рыцаря и подал сигнал кучеру: — Давай трогай. Да. Не помнишь ты... Надо же. Ну, да ладно. Наказать мастер наказал, а там и сгинул. И вот какое дело: наказа-то не отменил. И за себя никого не оставил. Так вот и сторожим. Я поначалу то одно, то другое придумывал, а два дня назад просто ушёл сюда, да и всё. Жду вот, пока кто вместо мастера не явится. А никто не появляется и не появляется. А ведь не самому мастеру это всё надо было. У него ж сам мессер Фарината синьором был. По его приказу работу делал. Неужто ж забыл мессер? Неужто уже не надо ему этого?
— Да что ты! — успокоил я его. — Не забыл он ничего. Ещё как надо! Да ведь он, мессер Фарината-то, только мастера Джованни да меня и знал из работников. Мастер погиб, а я пока оклемался, пока то да сё... да ещё с памятью этой... вот только сегодня сюда добрался, а тут вона как встретили.
— Ну, каков посол, таков и... — начал Маджио, но Боско прервал его.
— Тут так тогда получается, что если ты и состав знаешь, и что делать, так тебе, что ли, главным теперь быть? Мы-то даже неграмотные.
— Может, сначала рыцаря довезём, разберёмся со всем, а там и решим?
— Ну, давай, — хмыкнул Боско.
— Да, — вспомнил я. — Маджио, ты-то тут как? Ты ж за дровами отправиться должен был?
— Истинно так, и никак иначе. Так оно и есть. Там, дальше чуток, и телега моя. Вот только хозяйские сыновья мне помешали. Придётся до завтра ждать, а то и до послезавтра.
— Ничего не понимаю... Какие сыновья?
Маджио с откровенным удивлением повернулся ко мне.
— Сыновья мессера да Фосканья, какие ещё?
— А почему какие-то Фосканья могут тебе помешать?
— Совсем хреново у тебя с головой, Ружеро. Если б твои деревья на дрова кто-то рубить стал, нешто б ты не вмешался?
— А почему надо было их деревья рубить?
— А чьи ещё? У Фосканья на ровном склоне всё, удобно, и недалеко. А до остальных и не доберёшься за день. Ну, не покупать же?
— Ясно, — действительно ясно. Воруют пейзане Фаринаты дрова на соседских фазендах. То ли свои, то ли хозяйские деньги экономят. Фаринате, скорее всего, плевать, но только до тех пор, пока они не попадаются. Если сосед конкретно наедет, с именами и доказательствами, или, например, кто посторонний, типа меня вложит, виновным мало не покажется. Вот Джулитта и заикалась, проговорившись. — Да чёрт с ними, с дровами, дальше-то как было?
— Так-то я дорогу тут сторожил, — пояснил Боско. — Но не спал почитай три дня уже, вот Маджио меня и подменил. А я с овцами. Прикорнул малость... Да там им деваться-то некуда, вполглаза можно поглядывать. И волков тут нет.
А я подумал: не вышло у меня шпиёна и мерзкого инсайдера выявить да споймать. Увы.
До одноэтажного каменного дома, прилепившегося к крутому склону, мы добрались за несколько минут. И как только повозка остановилась, так у меня мигнуло в левом углу. Не иначе, я опять что-то хорошее в жизни сделал, но мы как раз начали рыцаря внутрь заносить, и я не стал отвлекаться.
Внутренние помещения не производили впечатления сильно жилых. Впрочем, тут, в тринадцатом веке, всё такое, на мой вкус не сильно пригодное для жилья: полов нет, потолки низкие. Мебели почти нет, удобств нет вообще. Сидеть — не удобно, а чаще всего и не предусмотрено. Лежать — не на чем: ни кроватей тебе, ни диванов. Оправляться — не во что. Ищи укромное место на улице где-нибудь. Ни отопления, ни кондиционера. Крыши — текут. Вобщем, укрыться от непогоды как-то можно, а вот жить неприятно. Но они, местные, живут. Не удивительно, что недолго. И это ещё Италия. Посмотрел бы я, как они с таким подходом к жилью в наших широтах бы выжили.
Рыцаря устроили на лежаке у стены, где спал Боско, когда мог. Остальная территория была отдана под ещё одну мастерскую да под склад, столь вожделеемый мною. У меня уж и слюнки потекли, но... Увы, склад ныне почти пустой. Пока кучер, Боско и Маджио разгружали ди Тавольи, я быстро осмотрел помещение. Упаковок ракет с инструкциями и описанием техпроцесса к ним не было. Это из плохого. Но было и хорошее. Ответ, из чего корпуса ракет делать. Я-то всё думал, как способ изготовления жести изобрести. Или тонкостенных труб. Ага. Дюралевых, блин.
Рыцарь оставался в отключке, что удобряло нехороший пессимизм в моей душе, но с другой стороны — бессознательный пациент не нуждается в анестезии. А стрелу без неё извлекать наверняка то ещё удовольствие.
Боско, уложив ди Тавольи, глянул на его плечо с обеих сторон.
— На вылет прошло. Древко он обломал уже, а наконечник с той стороны торчит.
— Где это? — я ничего не увидел.
— Да под кольчугой. Отсюда-то пробила стрела кольчугу, а с той-то стороны — нет. Пощупай. Там он.
Мне с той стороны щупать не хотелось. В кровище всё. Из-под кольчуги, которую пробила стрела, до сих пор лило. И ещё от рыцаря пахло. Кровь в больших дозах сама по себе пахнет так, что непривычные люди могут в обморок уйти, так тут ещё и близость рыцарской, наверняка волосатой, три месяца не мытой подмышки. И кольчуга с пошива не стирана. Я вовсе не брезглив, но это когда руки можно быстро с мылом помыть. А вот если без мыла, да не помыть, то да, брезглив. Есть такое. Так что я Боско на слово поверил.
— Не, — почесал в бороде Маджио. — Не помогут тут лопухи. К Фурелле бы его, может она что сделает. А так... Ну, от заражения ему рано ещё помирать, тут только кровопотеря, а от неё так быстро не окочуришься. Даже если жилу порвало. Но рану чистить надо, это да. Я такого не умею.
— Я тоже. И чего мы его тогда сюда везли? — вопросил Боско.
— А я знаю? — отозвался Маджио, и оба тут же посмотрели на меня.
— Так кто ж знал? — немедленно заявил я. — Мы его тогда не осматривали, а сюда ближе было. Да и...
Что "да и" я договаривать не стал, махнул рукой. Моё желание добраться до полигона и склада тогда перевесило всё остальное, и теперь мне стало неловко. Немного. Получается, что это я им скомандовал, что делать, и облажался. Ладно, проехали. Какая там ещё Фурелла? Я медицинский заканчивал, или педигрипал ел?
— Воду вскипятить есть в чём? И вино мне ещё будет нужно. Побольше.
