Братишка алдуин школа демонов

— Ня! — вскрикнув, подпрыгнула Курока, не ожидавшая от парня под ней удара молнией.

Поймав некомату в воздухе, Алдуин бросил ее на кровать лицом в подушку и пятой точкой кверху, придавив её голову для верности пяткой. Быстро прокрутив в памяти странички тех манг, на которых показывалось, что надо делать, он погрузил пальцы во влажное лоно.

А вот Реивель Фенекс, которой не посчастливилось именно в этот момент выйти из своей комнаты, так и застыла в дверях, услышав похотливые женские стоны, доносившиеся из комнаты хозяина дома, к которым иногда добавлялись звуки какой-то возни и скрипы кровати. Одна частичка демонической сущности требовала от нее ворваться в комнату к парню и дальше действовать по обстоятельствам. Эта частичка была затоптана голосом разума. Другая же частичка ее сущности предлагала ей подойти к двери и попытаться подслушать, что там происходит, но и эта частичка была растоптана её рационализмом.

— Ня! Это было так грубо... но так приятно-ня! — послышался из комнаты Татсуми уставший женский голос, и Реивель почувствовала, как ее лицо приобретает новый оттенок красного.

— Блин, и почему это случается по утрам? — выругался Алдуин, выходя из комнаты, и стряхивая с руки соки Куроки.

— Кья! — пискнула Реивель, увидев полуобнаженного парня, одетого в просторные шаровары, которые не скрывали его утренних проблем. Стальная стена её разума, удерживающая ее подростковые позывы, при виде этого дала трещину.

— А? А, Реивель, доброе утро. Я не слишком громко телевизор смотрел? — спросил Алдуин, вытирая руку об штанину.

— Используй салфетки! — выкрикнула Реивель, лицо которой было уже темно-красного оттенка, и скрылась в комнате, захлопнув за собой дверь.

— Точно. Спасибо за совет, Реивель, — крикнул Алдуин, направляясь в ванную.

После того, как одна беспокойная некомата была заткнута обратно в облик черной кошки, а Татсуми и Реивель привели себя в порядок, вся дружная компания оказалась на кухне. Порывшись в кармане брюк, в которые он переоделся, Татсуми извлек связку ключей и кинул их Реивель.

— Держи. В следующий раз лучше используй магический круг, если задерживаешься допоздна.

— С-спасибо, — промямлила девушка, стараясь не смотреть на парня.

— И давай забудем утреннее происшествие, — предложил Алдуин, бросив в кошку, которая угощалась молоком из миски в углу кухни, куском колбасы. Та, однако, грациозно увернулась и лапкой подвинула кусок ближе к миске, прежде чем возобновить трапезу.

— Хорошо, — закивала головой Реивель.

— Вот и отлично. Какие планы на сегодня?

— Риас-сама и Сона-сама хотели приступить к устранению последствий ночной атаки...

— Понятно. Я буду вне зоны доступа, вернусь к вечеру, наверное. Кошку покормить не забудь, когда вернешься, хорошо?

— Ня! — протестующе мяукнула некомата.

— Молчи! — прикрикнул на животное Алдуин.

— А-но, Татсуми, эта кошка...

— Да знаю я, что это не простая кошка. Но, она у меня дома, а значит, я в ней уверен. Так что тема закрыта.

— Х-хай.

Совнгард.

— Блин, знай бы я, что разнос спортзала обернётся отменой занятий на две недели, я бы сделал это гораздо раньше, — мечтательно вздохнул Алдуин, внимательно рассматривая лежавший перед собой Кларент Морганы, — Люси, что ты говорила про Священные Механизмы?

Молчание было ему ответом.

— Люцифер! — рявкнул Алдуин, — Харош прожигать взглядом ненужную дыру в Отаре!

— А? — очнулась от созерцания маски Драконьего Жреца Муруяма, — А, механизмы. Папа использовал души живых существ, чтобы придать артефакту определенные свойства. Но львиная доля силы уходила на привязку артефакта к душе носителя, хотя у тех артефактов, для которых использовались души, вроде драконьих, было больше плюшек.

— Нда? Ясно. Значит, из-за привязки артефакта к душе теряется львиная доля энергии души-донора. Катасе, ты-то зачем дыру в Накрине прожигаешь? Маска под цвет твоего оперения, специально выбирал.

— Неправда! — воскликнула Катасе, раскрыв свои двенадцать крыльев, края которых были черными, — Золото с черной кромкой, видишь?

— Вижу. Или тебе нравится золотой Отар Муруямы?

— Ну, — задумчиво протянула Муруяма, отвлекаясь от рассматривания маски и, потягиваясь, раскрывая свои двенадцать золотых крыльев, которые быль больше похожи на крылья летучей мыши, у которых вместо кожистых перепонок были перья, — У меня, хотя бы, крылья одного цвета.

— Зато у меня крылья, а не помесь не-пойми-чего, — показав сестре язык, — Но знаешь, Татсуми-кун, эти маски так похожи на...

Все, что хотела сказать первая из падших ангелов, так и застряло в ее горле, когда она увидела такую знакомую ей серебряную маску в руках парня. Но стоило ей увидеть победоносную ухмылку парня, как мир для нее окрасился в красный цвет. Однако едва в ее руке появилось копье света, как и в руках Люцифер, Татсуми, словно колоду карт, развернул другие пять масок. Это мгновенно остудило пыл двух изгнанников с Небес, и они застыли в нелепых позах с занесенными для удара копьями.

— К-как? — выдохнула Муруяма, смотря на шесть разноцветных металлических масок, среди которых был Лик Господа.

— Легко и просто. Знакомьтесь, слева направо: Морокеи, Вольсунг, Вокун, Кросис, Хевнорак и Рагот. Маски жрецов Культа Драконов, — ухмыляясь, ответил Алдуин, — Сядьте. Вот из-за вашей реакции я вам их сразу и не показывал. Да и Морокеи ко мне в руки вернулась относительно недавно.

— Стоп, стоп, стоп! — замахала руками Катасе, — Помедленнее, онегай. Что за Драконий Культ? Что за маски?! Откуда они у тебя?!

— Мне тоже интересно, а то этот болтливый старпер практически ничего не говорил, да и бородачи тоже, — подсела к Муруяме Моргана, — И что там с Кларентом? Я хотела вплести в него что-нибудь вроде удара холодом, но я не нашла здесь Пентаграммы Душ.

— Ты же типа мастер зачарования, разве нет? Да и алхимии, на сколько я знаю?

— Ну да, но какое это имеет значение?

— А то, что в третьей эпохе мастера алхимии могли варить зелья в чистом поле из одного ингредиента! Да, для зачарования нужны были специальные алтари, опустим ситуацию в Морровинде, там из-за близости Сердца Мира магические потоки были нестабильны и фон был перенасыщен магией, из-за чего можно было зачарование проводить в чистом поле. Но в четвертой эпохе все эти школы скатились в уныние. Да что уж там, даже во время упадка третьей эпохи маги могли создавать свои заклинания, — разбушевался Алдуин.

— Ребят, — переводя взгляд с Татсуми на Моргану и обратно, аккуратно вставила слово Муруяма, — Вы вообще о чем?

— Да, Ал, ты о чем? Тебе же разрешили вылезти из изгнания только раз, — спросила Моргана.

— А кто сказал, что я вернулся? — оскалился Алдуин, — Итак, детишки, садитесь рядом и развесьте уши. Сейчас вы услышите из первых уст то, что происходило с сотворения мира до наших дней.

Сидя с важным видом, Алдуин дождался, когда Муруяма, Катасе и Моргана сядут перед ним на холме напротив Моста Китовой Кости, и начал свой рассказ о том, как Ану и Падомай породили аэдра и даэдра, как потом был создан Нирн и божественные планы, а следом за ними и планы Обливиона. Рассказал он и о событиях, происходивших в Нирне после совета в Адамантиновой Башне и произошедшего там суда над Лорханом, заканчивая событиями, которые привели к смерти старого мира. К рассказу о последних годах Старого Мира подключилась и Моргана, которая обладала более полной информацией.

— Слушай, а ты-то откуда такие подробности знаешь, вроде осады Кватча и шутки про каджитов? — спросила Моргана, игнорируя, пытающихся подобрать с травы свои челюсти, Люцифер и Хелель.

— Тебе что-нибудь говорит имя М'Аик? — спросил Алдуин.

— Тот носящийся по всему Скайриму кот? Он-то тут причем? Его, кстати, след простыл после окончания Драконьего Кризиса.

— Сейчас, кхм, вспомню, как это делалось, — задумался Алдуин, отложив Кларент в сторону, — Так... минутку.

Сжав пальцами виски, Алдуин что-то забормотал, и спустя минуту вместо Хёдо Татсуми, человеческого воплощения Алдуина, сидел каджит с тигриным окрасом.

— М'Аик любит скрытность, — прорычал каджит, прежде чем снова обернуться человеком, — Не, это дико неудобно, особенно когда начинает прорастать хвост.

— А-а-а! — заорала Моргана, — Так вот почему тебя драконы не трогали! А я все удивлялась, почему, когда драконы поливают меня, или какую-нибудь деревню, огнем с неба, этот кошак пробегает мимо и машет им лапой!

— Мы не знали, что это был Милорд, но мы на уровне инстинктов чувствовали в этом Kaaz(Каджите) что-то родное, не похожее на Довакина. Что-то более... целое и могущественное, нежели ты в то время, — ответила за Алдуина Шуелан, незаметно подошедшая к своему вожаку и севшая рядом с ним.

— Вот то-то же, — кивнул Алдуин, наблюдая, как Муруяма и Катасе падают на землю, словно спиленные деревья, — Так, этим надо отдохнуть.

— Слушай, если ты был каджитом, то чего ты жаловался на долгую адаптацию в смертном теле?

— Во-первых, у них есть хвост, что значительно упрощает контроль тела. Во-вторых, совсем другое строение тела, в сравнении с теми же нордами. Хотя вы, смертные, для меня были на одно лицо. Что норды, что эльфы.

— А почему тогда не аргонианин? — спросила Моргана, все еще потрясенная очередным фактом из списка того, что никто не знал в об Алдуине.

— Потому что они твари холоднокровные. Как, по-твоему, можно управлять телом, которому нужно два часа на то, чтобы согреться? Особенно в Скайриме. Кстати, раз ты кузнец, меня всегда интересовал один вопрос, касающийся шлемов.

— И какой же?

— Закрытые шлемы зачарованы, раз шлем, выкованный для эльфа может одеть тот же каджит? Потому, что умения втягивать морду внутрь черепа я за ними не заметил.

— Кстати, когда ты про это упомянул... — задумалась Моргана, — Особая, кузнечная магия, наверное.

— Нет такой магии. Я сам проверял. Даже морда моего кошачьего аватара втягивалась, когда я, ради эксперимента, одевал шлем даэдра! — весьма категорично заявил Алдуин, возвращаясь к осмотру Кларента.

— Угх, мне приснились такие безумные вещи, — придя в себя, закряхтела Катасе, лежа на траве.

— Добро пожаловать в реальность, Нео и Нео, — не отвлекаясь от меча, проговорил Алдуин, — Вы заслужили по сладкому рулету.

— Даже не хочу вставать, небо тут такое классное, — протянула Муруяма, — Позволяет отвлечься от всех проблем, которые вывалили на голову мне и сестре.

— Шуе, — не обращая внимания на смешки Морганы, обратился Алдуин к Легендарному Дракону рядом.

— Да, Милорд, — кивнула Винтурут, отпрыгнув назад.

Долго любоваться переливающимся различными цветами небом сестрам ангелам не удалось, так как взор им загородил огромный фиолетовый дракон, грозно смотревший на Муруяму и Катасе своими удивительными глазами, в которых было четыре зрачка.

— А я думала, что эти два придурка, красный и белый, были особенными, — с опаской смотря на фиолетового дракона, произнесла Муруяма.

— Если ты про тех двух неудачников, что были запечатаны в артефакты, сохранив свое самосознание, то не стоит сравнивать Легендарного Дова с ними, — вставая, заговорил Алдуин, вновь откладывая Кларент на землю, — Шуелан, которая сейчас испепеляет вас взглядом, одна из сильнейших Дова, драконов прошлого. Видите ли, Дова были созданы по моему образу. Я же был не создан, а рожден Акатошем, высшим аэдра, — произнес Алдуин, отходя от собравшихся на холме слушателей и принимая свой настоящий облик.

— Что за хрень, — проговорила Моргана, пытаясь в очередной раз удержать свое мировоззрение от разрушения при виде Алдуина, представшего перед ней не как огромного черного дракона с кроваво-красными глазами, а как бурю черного огня, лишь своей формой напоминавшую дракона. Муруяма и Катасе наоборот, с интересом в глазах смотрели на него, развернувшись поудобнее.

— Я, видишь ли, не просто так был назван Пожирателем Мира. Спасибо Партурнаксу, что открыл мне глаза, спустя... много лет. Я — концепт разрушения, принявший форму. И хоть в форме огненной бури, приход которой пророчили все, кому не лень, удобно, но Лорхан не будет рад этому, — вернув себе человеческую форму, произнес Алдуин, — И, кстати, Люцифер, Хелель, раз вы первенцы Стендарра и Меридии, то мы получаемся с вами кузенами. Вы там как, голова не болит от полученной информации? И Шуе, можешь прекратить внушать им свой авторитет.

— Слушаюсь, — ответила Винтурут, вернувшись в человеческий облик.

— Поливающий всех грязью всемогущий бог разрушения, учащийся в первом классе старший школы. Почему мне это кажется сюжетом очередной манхвы? — спросила Катасе.

— К черту все, где сладкие рулеты? — спросила Муруяма, — Мы тут с утра сидим и медитируем, не вспоминая о еде.

— Кто о чем, а демон-искуситель о мирских забавах, — хмыкнула Катасе.

— Ты меня с Самаэлем не путай.

— Шуе, покажи гостям Зал Доблести, я еще помучаю этот кусок серебра.

— Слушаюсь, Милорд. Следуйте за мной.

— Так, а теперь, главное — не сломать, — подумал Алдуин, доставая из кармана черный камень душ, наполненный душами падших ангелов, что пришли на территорию Академии Куо вместе с Кокабиелем и которые стали кормом для Умбры, — Что бы сюда добавить, чтобы эта буйная даже думать забыла о своем луте...

Когда через пятнадцать минут Моргана вернулась за Алдуином, тот с довольным видом протянул ей Кларент, отряхивая со своих колен фиолетовую пыль — все, что осталось от черного камня душ.

— Вот только не запускай занятия у Винтурут, — хмыкнул Алдуин, смотря на Довакина, которая уже почувствовала разницу между тем мечом, что был у нее в руках сейчас, и тем, что она держала утром.

— Что ты с ним сделал? — спросила потрясенная Моргана, осматривая Кларент.

— На самом деле — ничего особенного. Просто усилил эффект там и сям, ослабил кое-что тут и тут, — массируя плечо, ответил Алдуин, — Еще добавил туда пару перышек Люцифер, вот только добавить мечу светлую ауру не получилось, но зато теперь твой Кларент практически сравним с даэдрическим полумесяцем. Хотя, далеко не Умбра.

— И то хлеб.

В течение следующих двух дней Алдуин совершал вылазки в Совнгард в компании Муруямы и Катасе, где девушки постигали мудрость бытия Драконьим Жрецом, а Моргана пыталась раскрыть новые способности своего меча. На третий же день он их оставил в одиночестве, а сам удалился в укромный уголок Совнгарда, где решил отдохнуть от мирской суеты, разлегшись на крупной скале среди снежной равнины.

— Должен признать, я уже отвык от твоего драконьего облика.

— Не знаю, почему, но в нем гораздо легче настроится на серьезные мысли. Возможно, нет влияния человеческого тела, находящегося в стадии активного созревания. В принципе, и оно способно мыслить глобально, но только в отсутствие... многих отвлекающих факторов. Что у смертных бывает очень редко, — отвлекшись от созерцания неба Совнгарда, произнес Алдуин, — Мои безобразничают?

— Да нет. Твоя дракониха рассказывает твоей младшей кузине о Культе Драконов, а старшая гоняет в хвост и в гриву Довакина, соревнуясь с ней в фехтовании.