Еще вспомнила про 'приготовить отвар'. Сделала и с чувством выполненного долга спустилась вниз. В холле отловила дежурного, вручила копию списка и озаботила найти все перечисленные ингредиенты в соответствии с записями в книгах и по реальному наличию на складе. С наказом отнести результат на стол к Шизуне. Мальчик скуксился, но убежал, куда послали.
Оставалось около десяти минут. Поднялась в кабинет, с наслаждением выпила стакан холодного молока, сгрызла пару кусочков сыра с подсохшей булочкой и пошла приводить приговор в исполнение...
Пришедший в сознание Какаши беззвучно наблюдал, как я, насвистывая, убираю капельницу, смешиваю сухую базу с отваром шиповника в керамической плошке, вытаскиваю пачку чуть пахнущих хвоей, пропитанных воском хлопковых прямоугольников, любовно перебираю извлеченные из раствора иглы... и прикрыл глаза. Ну, прямо трепетная барышня!
— Так, пациент! — Хатаке открыл глаза. — Идешь сейчас в душ. Он прямо за той серой дверью, в правом углу. Окон нет, сбежать не получится. У тебя три минуты ровно.
Джонин слез с кушетки, обняв простынь, как родную, поглядел в сторону дверей. Обеих. Как все запущено. Неужели хочет повторить нежные объятия с капельницей? Ах да, надо полностью прояснить ситуацию...
— И шуншин использовать не стоит. Если ты, конечно, не скрытый мазохист и не хочешь прочувствовать боль в очаге без анестезии. — А то кто знает Какаши... 'Убег' — его второе имя.
— Голова не кружится? — интересуюсь. Готова даже дотащить до заветной двери лично!
Прислушивается к себе и отрицательно мотает головой:
— Эм. Нет, Цунаде-сама.
— Тогда дерзай. — Возвращаюсь к придирчивому осмотру иголок. По-моему, половина успела затупиться...
Какаши медленно ползет в заданном направлении. Ладно, я подожду. Выбираю три самых острых, откладываю на салфетку, закрываю кофр и откидываюсь в кресле. Пока он там шуршал, я даже успела задремать.
— Садишься на край кушетки, не дергаешься. Как я и обещала, буду делать в твоем организме дополнительные дырки... — Так, первая пошла. Вторая. Третья. Нажимаю большими пальцами в ямку на затылке, остальными касаюсь иголок в ушах. Прислушиваюсь — все на месте. Пускаю чакру. Хатаке коротко дергается как от разряда, но я держу крепко. Вынимаю иголки, меняю их зеркально местами. Повторяю. Опять дергается, зараза, и пытается стечь на кушетку.
— Сидеть! Что ты как маленький? Неужели пару минут не можешь потерпеть?! — В третий раз меняю положение. Пуск-разряд-тряпочка Какаши. Я балдею...
— Все. Можешь ложиться на живот, — отворачиваюсь, взбиваю еще разок смесь, беру кисточку и приступаю к художественной мазне. Так. Спина и затылок готовы. Провожу рукой, нагревая массу. Жертва тихо ерзает.
— Тебя снова зафиксировать?
— Не надо, — бурчит в тощую больничную подушку.
Ну-ну. Предупреждаю:
— Сейчас буду ставить пластыри, — вытягиваю замоченные все в том же отваре шиповника куски ткани, внахлест укладываю на спину. Для шейного отдела приходится фигурно обрезать лишние куски. Укрываю плотным льняным полотнищем, закутываю ноги, перекатываю эту гусеницу пузом кверху. Опять намазываю, прогреваю, приклеиваю и накрываю. Тюк готов! В смысле, пациент замотан и обезврежен. Да-да, пару раз ремнями я его все-таки обмотала. Для надежности. Далеко не ускачет, зараза...
— Цунаде-сама... И сколько мне теперь так лежать? — подает голос Хатаке.
— Ну... Хм... Часа три. В идеале — пять. С повторением прогреваний подачей чакры в первые три часа через каждые полчаса и стимуляцией акупунктурных точек каждый час на протяжении всех пяти часов, — обрадовала я парня.
— То есть... Я тут... до вечера?
— Нет. Ты тут на неделю! — На бледной небритой роже читались два вопроса. Первый: 'ЧТО?!', а второй: 'ЗА ЧТО?!'
— За надом! — грозно отрезаю. Чтоб его! Достал своей тонкой душевной организацией! — А клизму тебе потом сделают. Я про нее не забыла, не переживай. И кормить будут внутривенно. Всю неделю.
Гусеница на кушетке в полном отчаянии. Хотя я его даже понимаю. И сочувствую. Где-то глубоко в душе. Очень глубоко.
— Ну, ты не расстраивайся. Пока что я тут, с тобой посижу. Надо же проконтролировать, что все процедуры проведены КАК НАДО. А я их даже Шизуне сейчас не доверю. В общем, посижу, поработаю, свитки почитаю... К вечеру, правда, уйду. Но если заскучаешь, скажи, Гая вызову. Будет тебе этикет чайной церемонии читать. Вслух. Специально для такого случая в библиотеке найду... Мне для ТЕБЯ ничего не жалко! — И благодушно оскалилась. Жертва поймала волну и ушла в нирвану. А я почувствовала себя отомщенной.
Часы показывали половину одиннадцатого ровно. Про себя порадовалась, что проще будет время отсчитывать. Просканировав еще раз тушку, убедилась, что реакция пошла, и все просто замечательно. Удовлетворенно хмыкнув, опустилась в кресло, достала из печати пару стопок документации и зарылась в них. Через полчаса встала, на автомате проделала всю связку, села обратно. На третий осмотр Хатаке уже просто лежал и молча пялился в потолок, смирившись с судьбой.
Еще через час в дверь поскребся Кролик. Со списком курьеров на утверждение. За авторством Генмы. Ну наконец-то! Он бы еще дольше там копался! Пробежалась взглядом, подмахнула, отдала обратно. Нашла в кармане вчерашний засохший пряник. Подумала и вручила Анбу. Сказала, чтоб голубям скормил, и захлопнула у него перед носом дверь.
Хатаке все видел и, похоже, пребывал в глубоком культурном шоке. Обрадовала его тем, что лежать окукливаться ему тут еще два с половиной часа, и что уже час дня ровно, все нормальные люди ушли обедать... По-моему, он оскорбился.
Еще через час пришла Шизуне. Уже не такая бледная и пахла шампунем. Я ее похвалила. Та постояла, похлопала ресницами, поняла, что ей ловить тут пока нечего — и некого — и ушла несолоно хлебавши. Обедать в гордом одиночестве. Хотя это вряд ли. Там из коридора выглядывал такой смазливый стройный юноша... По-моему, патологоанатом. И смотрел он на мою девочку с нескрываемой надеждой во взоре... Хм... Время покажет.
Еще через полчаса я наконец стала что-то понимать во всех этих юридических хитросплетениях и пришла к выводу, что если госпиталем занимается организация с высокообразованным и благовоспитанным юристом, то полуграмотное чудовище в компании, нанятой для реконструкции второго этажа во дворце, не в состоянии четко и ясно облечь собственные мысли в удобоваримую форму... Надо будет им высказать. Не люблю дилетантов!
Закончив с вдумчивым просмотром договоров, с тоской глянула на часы. Те показывали половину третьего. Пора снова повторять процедуру. Да, я решила, раз уж все равно тут торчу, то хоть максимально закреплю результат. А чакры мне не жалко.
Подошла к кушетке. Индифферентный Хатаке, по-моему, уже розовых пони считал. Ну, главное, чтобы не летающих слоников... Кстати!
— Какаши-кун, у тебя при пассивном курении никаких... — сделала неопределенный жест рукой, — странных реакций не наблюдалось?
Гусеничка недоуменно выпучилась. Пришлось пояснять:
— Нет, я не кашель имею в виду. А, к примеру... Ну, не знаю... Розовые пони вокруг не летали? Солнышко, там, не пело? — Мотает головой. С ужасом и отрицательно. — Нет? Точно? — Продолжает мотать. — Хм. А жаль.
Ого, какие у него глаза большие стали и вырази-и-ительные!
— Уверен? — Судорожно кивает. Жаааль!
Глава 34
Вернувшись в приглянувшееся креслице, решила пострадать фигней. Все равно почти выходной получился... Так что можно посидеть, подумать об окружающих, да. О ближних.
Самым ближним на данный момент, естественно, оказался... Хатаке Какаши. Итак, что о нем можно сказать как о человеке? Не то чтобы совсем уж мудак без мозгов, но... близко. Строит из себя чудака-одиночку, романчики вот почитывает... Наплевательски относится ко всем обязанностям. С учениками толком обращаться не умеет. В сумме получается довольно неприятная личность. С другой стороны, все эти его черты — банальное отражение реалий сегодняшнего мира. Да, обществу в целом ума не хватает. Так что тут виноват не сам Какаши, а его окружение. Хотелось бы сказать, что в первую очередь, непосредственное окружение, но... НО. Не буду кривить душой. А Хатаке всего лишь соответствует заданным параметрам той среды, в которой обитает. Предпочитая лишний раз не рыпаться и не навлекать серьезными деяниями гнев мастодонтов вроде Данзо. Одновременно он как будто бы 'не от мира сего', вот и получается... Два на полтора.
Кроме всего прочего, его грызет совесть. В принципе, как раз за то, чего он НЕ совершал. Пусть мои нынешние суждения и 'пальцем в небо', но с точки зрения простой, как лопата, логики, все верно. Одно могу сказать с уверенностью: крутые типы а-ля 'я держу себя в руках, у меня все под контролем — бойтесь меня, великого!' однажды срываются так, что вообще потом на фиг ничего не помнят. А наломать дров в состоянии беспамятства успевают — ого-го!
Разгребать только это потом некому. Потому что альтруистичных идиотов в природе попросту не существует. Наруто, пожалуй, единственное исключение. Но я его обязательно перевоспитаю.
Так, в размышлениях, незаметно прошли еще полчаса. Пора мучить нашу сегодняшнюю жертву! И тебя вылечат, да-а!
Поизгалявшись над ушами джонина, провела диагностику еще раз, поддала жару и пошла открывать вновь скребущемуся Кролику дверь. Ширануи передал записку, в которой напоминал, что я должна пообедать. И корзиночку со свежими ягодами и взбитыми сливками. И пару эклеров. Ками, какая прелесть!
Я умилилась, нацарапала на чистом листе веселую рожицу. В облаке крема и с ромбиком. И пообещала появиться во дворце уже через пару часов. Кролик свалил обратно — отлавливать курьера.
Пациент сладкое унюхал с расстояния в пять метров. Но ему не положено. И вообще — это мои эклеры! Запечатала коробочку в пустой свиток: подождет еще какой-то часик, и пойду пить чай с Шизуне. Только ее найти сначала надо.
Глянула на часы. Почесала тыковку. Откопала в ящиках кору дуба и крушину. Потом нашлись остатки зверобоя и подорожника. Измельчила в труху, добавила шиповник. Залила водой и поставила на горелку. На вторую отправилась настаиваться смесь крапивы и мать-и-мачехи. Знаю, что процедура безопасна, но профилактика не помешает: первое помогает справиться с внутренними кровотечениями (на ее усиленной основе я создала когда-то таблетки от женского недомогания), второе — смягчает бронхиальный кашель, способно избавить от различных легочных реакций, в том числе и аллергических. Подумала и добавила корень солодки. Не столько, чтобы подсластить специфический травяной привкус, а чтобы ускорить адаптацию в целом. Как высоковитаминизированную добавку. И отхаркивающее, кстати.
За чтением пятого по счету свитка деда прошел последний час. Свиток был прочитан где-то на треть. Какаши мирно дремал. Подошла, потрясла за плечо. Открыл мутный серый глаз.
— Все. Экзекуция окончена. Сейчас снимаю пластыри, и ты идешь под душ. — Кивнул, сел на кушетке. Аккуратно все убрала. Просканировала еще разок. Дала выпить водную настойку со второй горелки и отправила смывать остатки снадобья.
Сняв с горелки темную, терпко пахнущую жидкость, отделила густую вязкую массу, выбросила. Отвар чистой водой довела до нужного объема. Вручила плошку вышедшему из душа парню, выдала кусок мягкой ткани и отправила обратно — растираться. Минут через десять это чудо выползло с пустой плошкой. Нежно-розовое и пахнущее травами. Следов от ожогов не осталось ни одного. Думаю, если сюда сейчас позвать какого-нибудь Хьюга, тот подтвердит, что такой хорошей работы очага и всех систем у Хатаке Какаши еще не было.
— Как ваше самочувствие, уважаемый пациент?
— Мма... Примерно как после горячих источников, Цунаде-сама. — Кивнула.
Джонин задумчиво ощупывал старый шрам на ребрах. Тот распарился, смягчился и уменьшился. Еще парочка на лопатках — тоже. Я хмыкнула:
— Да, они теперь будут меньше. Только мазь используй регулярно, и процедуры — все, какие назначу — будешь принимать беспрекословно. — Парень молча стоял и смотрел на меня.
— И уж будь добр, не устраивай здесь больше цирк, как сегодня утром. Поверь мне на слово, ирьенинам есть чем заняться. Всегда. В любое время суток. И не ловили тебя не потому, что не могут, а потому что попросту некому. Все заняты по самую маковку, персонала постоянно где-то не хватает. — Убедившись в осмысленности выражения глаз, продолжила: — Эту неделю из больницы ни ногой! Иначе все мои старания будут насмарку. А я свое время ценю, знаешь ли. Поэтому приставлю к тебе кого-то из парней. Скорее всего, в паре будут один практикант — массажем заниматься и прочим — и ирьенин общей направленности класса С. Чтобы помогал и контролировал процесс, а также писал ежедневные отчеты. Отчеты пойдут на стол сначала к Шизуне, в течение дня. А ближе к ночи с ними ознакомлюсь уже я. И это будет происходить ре-гу-ляр-но. Поэтому не надейся как-то договориться с юным наивным практикантом, чтобы свалить под шумок домой...
Развернулась, подошла к столу, начала собирать бумаги, бросив через плечо: 'Одевайся'. Босой Хатаке наконец спохватился и поплелся обратно к кушетке. Собрала все, запечатала, убрала остывшую горелку в шкаф, остатки смесей загрузила в герметичные емкости, села писать рецепты и пояснения. Одетый Какаши завис над душой неким духом возмездия. Распространяя вокруг ароматы трав, ага.
Запечатала предписание, расписалась на обороте, сложила все в дежурную печать, поднялась и махнула рукой, чтоб шел за мной. Опечатав лабораторию, поплелась вниз. Шаринган топал следом и не чирикал.
В ординаторской глянула расписание. Вскрыла шкаф с личными делами персонала, покопалась еще и там. Нашла несколько кандидатур, но больше других приглянулась какая-то смутно знакомая парочка — Тсуги Хикару и Шисо Нанами. Нанами-тян был на слуху, про него не далее как позавчера что-то Шизуне рассказывала. Внимательнее присмотрелась к фото. Ба-а, так это коридорный знакомец, притащившийся в обед за моей девочкой! Правда, он патологоанатом и младше ее на шесть лет. А по виду не скажешь. Но талантливый. Хм. В двадцать два — и уже В-класс? Однозначно — талантливый! Так, а что там с Хикару-куном? Двадцать четыре года, общая направленность, С-класс. Да, тоже не практикант. Но они мне понравились...
Вошел какой-то ирьенин, поклонился и спросил, что мне нужно. Умудрившись проигнорировать вскрытый шкаф. Похвальная выдержка. Назвала заинтересовавшую парочку. Поклонился еще раз и представился как Тсуги. За-ме-ча-тель-но! Выдав счастливый оскал, быстренько ввела его в курс дела. Показала записи. Отдала результаты анализов. Попросила найти спеца и привести в порядок тот сдохший анализатор. Отдала ему ключи от лаборатории. Выдала смеси, объяснила в каком порядке измельчать и где взять еще. Что за оплатой сырья обращаться к моему помощнику и накатала для него предписание.
Ирьенин оказался очень понятливый и на редкость вежливый. Уже распрощавшись, в дверях обернулась и многообещающе ухмыльнулась Хатаке.
