Ландскнехт. Часть шестая

— Больно уж добыча знатная. Ты, жопа-адмирал Кронг, думай — куда нам это в Рюгеле сныкать, и как. Заказчику отдавать я, нихера, разумеется, не собираюсь. Облезет, и неровно обрастет. А ты — думай, голова, шапку куплю. Не, не куплю — адмиральскую прихватим!

— А разве можно? — как-то даже по детски вопрошает Костыль — Кто ж мне позволит...

— А кто нам что-то запретит, Кронг, адмирал хуев? Мы вон... Если что — ядер... в смысле — рудной бомбой кааак шарахнем! Весь мир в труху! И не раз! Но — потом.

— Эп... эт... А? — Костыль привстал а потом опять на стул упал — А чо — так можно было? То есть — думаешь, они...? Ну, эти... Бомбы. Они — того? Могут?

— А хер их знает, если научно сказать. Если по-простому — маловероятно, но шанс есть. Смотреть надо. Но, конечно, смотреть мы не пойдем, да и не увидим нихера. Взрывчатка там, может, и не сдохла, впрочем можно сейчас пару шашек и детонаторов с арсенала обычных прихватить — если они рванут, то и в бомбах начинка поди годна. А вот сама эта, как бишь — руда этая зловредная — они со временем протухает. Вот только ежели эти Бомбы самые простые...

— А чего, и непростые бывают?

— А не по девкам надо бегать, не поварихам подолы задирать, а в ебливотеки ходить и музеумы посещать! Там все расскажут. Конечно, бывают. Но эти на непростые не похожи. Короче говоря — да. Могут и ебнуть. Ну или шипучку сделают, либо грязнуху уж точно.

— Это как?

— В гимнасиях надо было не гимназисток по углам тискать, а знания постигать! По-простому говоря — либо пшикнет, не то чтоб сильно, как котел у парохода взрывается, видал же поди? Только пожарчее, и с пожаром. И рудным ядом все загадит вокруг. Ну или если совсем протухло — то просто как вона твой Кане на острове жахнул — отравит на сколько-то много лет немного вокруг и все. Это уж — как повезет. Или наоборот — не повезет. Это, смотря с какой стороны от бонбы смотреть. И с какого расстояния... Короче, хорош трепаться, нахер-адмирал Кронг, давай собираться, и на волю. Лодку проверим, а то мало ли чего.

* * *

Воздух в бункере изрядно пересушенный климатической установкой. С утра списал на сушняк, после завтрака прям першить горло начало — и только вынырнув через шлюз, причем эдак ловко прошли, привычно — надышался сырым морским воздухом. Все же после мрачного подземелья даже этот остров Буян, будь он окаян — приветливое место. С лодкой все было в порядке, зашвартовали ея надежно, подвытащив в прилив подальше. Костыль отправился собирать крабов и прочую съедобу, а я пробежался (ну, насколько это слово подходит для залешенных склонов изрядной крутизны) в поисках бывших аварийных выходов. Нашел только один — заросшие бетонные фрагменты и длинная, метров десять, оплывшая канава. Рванули грамотно, хрен так просто раскопать. Да и незачем — отсюда вниз таскать неудобно было бы. Второй выход не нашел, зато уже присмотревшись обнаружил на склоне остатки неких полевых укреплений — естественно, траченных временем нещадно. Вернулся, помог Костылю приготовить пропитание — кроме крабов, у нас еще две здоровенные рыбины. Ну, как-то надо было пару шашек взрывчатки испытать? Испытали. Исправно бахнуло. Командующий потенциально-ядерными силами адмирал Кронг взбодрился и впал в задумчивость.

* * *

РБИЦ, то бишь резервный боевой информационный центр , меня не впечатлил. Костыль, напротив, пребывал в ажитации и ахренении. Не, ну конечно, рассчитывать на что-то всерьез было бы глупо. Сколько там лет прошло — сто, двести, или триста? В любом случае — много. Слишком много, даже для имперской техники. Тем более что в слотах большинства оборонительных систем,— значилось: 'Демонтировано'. Разве что морские минные заграждения кое-где остались. Пошарив, нашел распредщит, дал питание. Нет, глухо. Впрочем, красиво засветилось все, Костыль впал в восторг. Подсвечен огромный тактический планшет, замигало здоровенное локаторное табло — наверное, гидроакустическая станция? Хотя могла быть и радиолокационная, и совмещенная... Пульты систем связи и оборонительных комплексов... Но все это тут — исправное и рабочее. А вот снаружи, исполнительные механизмы — или уничтожены взрывом, или пришли в негодность от старости. Или вовсе отсутствуют. Связь... Интересно, у них тут кабели были проложены, или звукоподводная какая — если на сотни миль с Варгасом и Брегеном связывались, после уничтожения любых антенн наверху? Или может какая-то длинноволновая подводная? Помучал пульты связи — один из них выделялся откинутым сиденьем оператора — остальные в поднятом положении. Явно этим пультом пользовалась Ирма — значит и настройки сохранены. Стараясь ничего не испортить, попробовал вызвать кого-то. Сначала никто не отвечал, потом вдруг блямкнул сигнал — олдскульно-ламповый, явно механический, звоночек оповещения. Что делать дальше — неясно, но ведь это военная техника. То есть рассчитанная на умеющих читать по слогам дебилов...

Вот в столе узенький ящичек. А в нем — формуляр и инструкции. Пять минут — и готово. Берем картонку из ящика на столе в сторонке. Расписываться за картонку, а она номерная — не надо, адмирал Кронг у меня тут свой имеется, чтоб бюрократию не разводить. Картонку вставляем в щель на пульте. Так — горит лампочка — ввести код старшего смены... Ну, и где его брать? Вернулся к столу, где брал картонку, начал шарить по ящикам... Опа, опа! Две коробки патронов к револьверу, и одна винтовочных! В столах на объекте часто чего только не валяется... Ага, вот еще и картиночки, натуральный пин-ап, и даже чуть похабнее, с рейтингом... Сунул Костылю на посмотреть, он оценил. Так, это все прекрасно, но более ничего дельного, кроме каких-то явно ненужных мне сейчас бланков и кабуры флотского манира с оторванной лямкой подвеса — не нашлось. В сердцах плюнул, открыл журнал, намереваясь написать поперек него 'Пидарасы!' — и нате вам. Аккуратная записочка, красивый почерк — даже думать не надо, женский, и ясно — чей. Все коды сброшены на пять нулей. Заводские настройки. Спасибо, Ирма.

— Чей-то оно загудело-тось, а, солдатик? Не ебнет?

— Не должно... По крайней мере не сильно... Готово! — никакого принтера, конечно, но старая добрая перфорация. Текст из проколотых буковок вполне читабелен, особенно если приложить на черный стол картонку — Вот, смотри — пишет: 'Бреген автомат статус 0 ОД слт Старк'

— И что это?

— На Брегене такая же штука работает. До сих пор. В автоматическом режиме. И, думаю, — этот старший лейтенант Старк помер примерно в то же время что и здешние хозяева. Оставив вот после себя только имя.

— Бррр! — аж передернул плечами Костыль — Не нагоняй ты жути, и так... А что ж там, никто не видит, что мы здесь?

— А кто ж иво знаит... Может, кстати, и видят. А может — этот аппарат стоит в пыли триста лет, и никому давно не интересен. А может, он и вовсе где-то там в подземелье стоит. Только вот, выходит — на Брегене тоже есть какой-то реактор... или еще что-то подобное. Ладно, давай-ка дальше пороемся и нам еще надо колидор, который наверх, проверить...

В колидоре наверх все оказалось грустно и неинтересно. Качественно заделанные проходы обрубленных кабелей. Заваренная дверь и остатки термитных карандашей, которыми её варили. Какой-то сопутствующий мусор. Предупердительная записка на двери — мол, не вскрывать, рудный яд, смертельно. Возможно, я бы и вскрыл все же, может и сходив за спецодеждой. Да вот к счастью — по закругленному уголку двери прошла-таки ржавчина. Видимо, уплотнение сдало. И с оттуда уже поднатекла-поднакапала не такая и большая лужица водички. Что, с одной стороны — намекало, что все сверху затоплено — образовался с разрушением верхней части базы эдакий резервуар-водосборник. А с другой стороны — лужица довольно-таки злобно фонила. Оно и понятно — всю дрянь смывало внутрь, и там она и копилась. Убрались оттуда поскорее, старательно закрыв за собой дверь в этот колидорчик — а ну как прорвет тую дверку? Кто знает, насколько она там проржавела и обветшала? А до верха горки тут метров семьдесят, если не сто — несколько атмосфер давления вода запросто даст. Ну его нахер, такое счастье...

Вернулись в РБИЦ, пошарили еще по столам и шкафам. Нет, тут ничего интересного — резервный же, наверняка к моменту мятежа был изрядно заброшен, и заперт во избежание нештатного использования. Рапорт об утере мичманом Латти табельного оружия 'По невнимательности и рассеянности, очевидно из-за полной негодности к воинской службе' с размашистой резолюцией ' Долбаёб! Уволить нахуй!' — прибрали на память. Из полезного — нашлись в ящике рядом с противогазами несколько фонариков-жужжалок. Костыль им обрадовался просто несказанно, едва я показал, как пользоваться. Ну, в целом-то сказать — штука удобная, и фактически — вечная. Тем более в каждом ввернута запасная лампочка, а еще пара десяток лампочек — в коробочке отдельно. Фонари, кроме одного, моментально зажатого Костылем — отправились в сумку из-под противогада. Сам противогад, конечно, штука хорошая тоже, но целостность-герметичность прорезиненных частей равно и годность фильтра вызывали сомнения, а это не тот аппарат, где стоит на авось. Он ведь так-то нахер не нужен, но если нужен, то формально не обойтись. После тщательного осмотра — нашлась некая каптерка. Напомнившая о происхождении базы — тут не бетон, а рубленый камень. Вроде как до того нам такое тут нигде не встречалось. Начали мы осматривать каптерку, а там... Пещера Алл-Ад-Динна, натурально. Костыль сначала не понял, чего я в ажитацию впал. А я от жадности аж не знал, за что хвататься. И сразу решил — утащу. Все. Даже если и нерабочее. Для интерьеру и удовлетворения эстетических потребностей.

— Чегось-то ты, солдатик, закудахтал? Али неладно чего?

— Костя, ты знаешь, что это? Ну, то есть, ясен хер, не знаешь.

— И чегой?

— Хер с ногой! Это, по простому называется 'радиостанция портативная носимая'. Подозреваю — ультракоротковолновая.

— Чо?

— Хер в очо, как говаривал один ныне покойный уже писатель! По простому — говорилка. Для связи. Верст на три-пять точно, а то и на десять. Может даже и рабочие... Так... три штуки. Смотри, вот ящики их, с ЗиПом... с запчастями, и формуляры тут же... Ага! Морская пехота сдала на хранение... Рабочие! Две. Третья 'неисправна, требует ремонта'. Ничего. Упрем и третью. Батареи, солдат-моторы... Боги Правые, куда ж нам все это девать-то?!

— Дык... Влезет оно, оно небольшое. Лишь бы не отняли...

— Я им, блять, отниму... Влезет в любом случае! Ты вон — за бортом на вировке поплывешь, а если надо, и я тоже — но влезет! Вопрос — кому продать-то? Где ж найти понимающих.... Ладно, смотрим дальше! Что тут у нас еще? М-матерь Божья!

— Э! Э-э-э-э! Что ж тут еще такого могет быть-то, что тебя так таращит, солдатик?

— На, читай формуляр! Что непонятного? 'Переносной патрульный аппарат ночного виденья теплового типа 'Сова-два-эм', исполнение морское, модификация с блоком автономного питания'. Чего еще не ясно? Вот — старшина морской пехоты фон Куррат нам сообщает что: 'аппарат Сова-два-эм сдан на хранение в исправном состоянии, проверка проведена в присутствии старшего техника-энергетика госпожи инженер-коммандера Ирмы Вайм, комплектность полная, что зафиксировано описью'. Понимаешь, монопод-адмирал Кронг?

— Ну, не дурнее парохода, поди... Ночное видение — это даже мне понятно. Я на военном корабле раз здоровенный биноклий видал. Чтоб ночью при луне смотреть. Это, думаю, получше будет?

— Уж если работает — точно получше! Берем и это тоже! Так, тут больше ничего? Ладно, давай дальше пошарим, потом это все упакуем и заберем! Жабность душит, жабность!

Следующие вкусняшки мы обнаружили при повторном осмотре машинного. Нашли незамеченную до того наспех дверку — за ней скрывалось помещение климатической установки. Тут даже я нихрена не понял, кроме одного — классно сделано. Ну, безупречная работа все эти годы намекает... Основано все, как я понял, в основном на приливах-отливах, ну и электричество от реактора помогает... Пневматика, термостаты, чорти-что еще — тонкая работа! Одно плохо. С собой не унести. И чертежей никаких, и формуляров — не нашлось. Видимо, не тут все хранилось. Жжжжаль! Подрегулировал чуть — влажность выставлена на тридцать процентов — суховато и некомфортно, поставил повыше чуть. Рядом и опреснители — один обнесен лентой и таблички висят. Даже близко не стал подходить. И отсюда все хорошо видно. Если дармовой энергии много — опреснять воду дело не хитрое. После осмотра климатического центра — проникли в рабочее обиталище старшего техника, очевидно. Вряд ли кто-то еще держал бы в своем 'кабинете' пару стоптанных, но, видимо, удобных женских домашних туфелек. Опять же — на стенке приколот рисунок карандашом, грубоватый эскиз — но вполне узнаваемый бородатый папаша-подводник. То ли барышня баловалась рисованием, то ли кто-то еще на память нарисовал. Чашка тонкого фарфора, тоже очень домашняя. Все это портило импровизированное кострище под решеткой вентиляции. Очевидно, устроив хорошую принудительную тягу, старший техник тут изничтожала все секретные докУменты, и личные вещи адмирала, и возможно — что-то еще. Подошел, поворошил кучу пепла бумажного. Качественно жгла. Рядом — на полке — явно отложенные и избежавшие сжигания — гербовая бумага и какой-то медальончик.

— 'Высочайшая благодарность, объявленная флаг-коммандеру Кронгу, за исполнение неоглашаемого личного поручения Его Величества...'... Так, если кратко — чем-то сильно угодил Императору твой предок, Костыль. И наградили его, и звание дали. Это, выходит, еще во время Войны. Барышня не решилась жечь бумагу с императорской подписью, все же рабские рефлексы дворянской нечисти вдалбливают с детства, хе-хе... А что за медальончик? Ишь ты. Их Высочество великая княжна Анита... Чегой-то такое адмиралу-то? Не узнаем уж. А девчонка-то симпатичная.... Кого ж она мне.... Срань Господня! Это ж вылитая Лами. Ну, дочка, родная, чи нет, мастера Кэрра, я ж тебе говорил...

— Дай-ко, гляну, солдатик?

— Да забирай хоть насовсем. Боюсь, Лами я уж не встречу, чтоб ей подарить, да и зачем ей такое? Еще обидится. Бабы — оне такие.

— Я заберу? Если хошь, посчитай из моей доли...

— Костянтин, тут всего, если грамотно продать — на десять жизней, коли не укоротят сразу, а ты за какую-то побрякушку, пусть и золотую! Забирай, не жалко. Чего тут у нас дальше?

Дальше нашлась та распроклятая установка, что нас разбудила поутру. Здоровенный ящик, снабженный хитроумными устройствами — часы у него электрические, но неточность хода несколько нивелируется опять же посредством приливов и отливов. За сотни лет все одно какие-то ошибки накопились, но в целом очень неплохо.

И сама звукомашина — здоровенный плоский барабан, покрытый лаком, и на боковой поверхности, под лаком — звуковая дорожка, полосочки разной высоты, толщины и интенсивности цвета. В нескольких местах лак деградировал, отчего и имелись дефекты воспроизведения. На соседнем столе располагался контрольный прибор — такая же звукомашина, но без часов и с маленьким динамиком. А на ней еще один диск. Включили — и прослушали весьма в хорошем звучании гимны и команды на подъем и отбой — резервная копия. Как-то не совсем чтоб и в шутку — снял, немного повозившись, старый диск, оказавшийся весьма увесистым, поставил новый. Отрегулировал часы. Зачем? Не знаю. Вот просто захотелось. Костыль слова не сказал и даже и не шутил.