Переключившись на копейщика, Анита, задействовав нечеловеческую силу и скорость, начала теснить мужчину, не только не проигрывая ему в навыках, но и превосходя его. Фарго, уйдя в оборону, начал, пятясь по дуге, отступать.
Противник его был чудовищем. Владимир и Эрго, наблюдая бой со стороны, осознали, что их глаза банально не видят некоторых ударов и парирований, успевая замечать лишь вспышки холодных искр. В хрупком на вид теле Аниты не только крылись нечеловеческие сила и скорость, но и имелись недюжие навыки фехтования.
Не дав довести давление на копейщика до опасной грани, в бок женщины, сбив её с ног, влетел новый магический сгусток. Отлетев и кувырком поднявшись на ноги, облачённая в составную броню Анита разъярённо уставилась на пару стоявших метрах в двадцати от неё магов.
Майор, улыбнувшись в свои тридцать два зуба, очень мило помахал ей рукой.
Улучив момент, Фарго, не теряя ни секунды, атаковал. Женщина была вынуждена защищаться.
Отразив удар, она опять начала теснить копейщика, ежесекундно поглядывая в сторону Эрго и Владимира. И это очень ей мешало, ведь Фарго, лавируя, постоянно пытался развернуть её спиной к магам.
В какой-то момент это получилось. Поймав спиной очередной магический сгусток, Анита была буквально брошена на наконечник копья.
Фарго, реализовав момент, нанес в шею голема колющий удар.
Атака, которая должна была оставить обычного человека без головы, сделала на теле женщины глубокую рану, но не более.
Буквально рыкнув от ярости, Анита отскочила, увернувшись от четвёртого брошенного Эрго сгустка. Отскочив, она не бросилась к копейщику, а подхватив с земли выброшенную ранее секиру, бросилась с ней на магов.
Ударившись в выставленный Владимиром барьер, Анита, яростно махнув саблей, убедилась, что он уже снят. Сразу после, она метнула в ректора секиру, бросившись следом. Секира, не долетев до круглолицего мужчины метра три, с глухим стуком отскочила от нового барьера. Женщина, с силой рубанув по нему саблей, обнаружила, что барьера уже нет.
Бросившись дальше, она ударилась о невидимую преграду.
И это была виртуозная игра, виртуозного мага. Ставить и снимать подобные — невидимые барьеры с такой скоростью в империи мог лишь один человек и он сейчас находился на этой площади.
В этот момент Фарго, подскочив, нанёс в шею голема сокрушительный рубящий удар копьём.
Увы, но эта — отлично выполненная атака, не смогла надрубить шею Аниты и наполовину. Не лишила она её и способности ориентироваться в пространстве и защищаться. И что хуже всего, разрез начал сразу же затягиваться, как и почти зажила нанесённая прежде рана.
— Она тратит много отрицательной энергии, всё идёт хорошо, — выкрикнул копейщику Эрго.
Сделав на это неопределённый жест рукой, Фарго продолжил атаку.
Ситуация на поле боя изменилась. Как оказалось, в запасе у врага имелись варианты.
Анита полуобернулась к валяющемуся у входа в морг матерчатому свёртку и очень по животному зашипела. В тот же миг свёрток зашевелился. Разорвав ткань, на свет вырвалось его содержимое — обнажённое безголовое тело.
Зрелище было ещё то.
Обретя 'жизнь', тело бросилось на магов. Анита же, получив наконец фокус на Фарго, занялась копейщиком.
Эрго, атаковав безголовое тело магией, с удивлением узрел как оно от выпущенного сгустка уклонилось. Подбежав к мужчинам, кукла яростно ударилась в выставленный Владимиром барьер. Проявляя огромную силу, она разбила его с третьего удара, буквально через метр ударившись в новый. Так, отступая, маги принялись пятиться, выставляя барьер за барьером. Увы, но пока магическая защита была активна, майор не имел возможности атаковать.
Тем временем Анита теснила Фарго, однако, что-то в их сражении изменилось. Женщина словно потеряла часть своей энергии и прыти, отчего копейщик пусть и вынужден был сосредоточиться на защите, держался при этом вполне уверенно.
— Сейчас! — выкрикнул Фарго.
Поймав момент, с крыши школы выстрелили из лука. В бок Аниты вонзилась длинная металлическая стрела, которая секундой позже исчезла.
'Расходный артефакт Лабиринта', — заметив произошедшее, сделал вывод Эрго.
Тело женщины замедлилось, словно попав в густой кисель. Фарго, сделав несколько шагов назад, перестроил свой ментальный контур. Тело его наполнилось огромной физической силой. Той силой, которую он использовал во время стрельбы гарпунами из невероятно тугого лука, натянуть который обычному человеку было совершенно не под силу.
Увы, но данное — пиковое усиление, не дружило со скоростью. Вот только скорость сейчас как бы и не нужна, ведь цель почти неподвижна.
Анита, почувствовав, что ситуация для неё опасна, отозвала отрицательную энергию из обезглавленного тела. Совершив с её помощью необходимые манипуляции, она, пусть и с дорогостоящими энергетическими затратами, смогла снять с себя отрицательный эффект.
В этот момент, на миг дезориентировав, в спину ей ударил выпущенный Эрго магический сгусток. Поймав удар магии, тело Аниты бросило вперёд, прямо на размашистый горизонтальный удар копья.
Вложив в атаку не только немыслимую физическую мощь, но и всю свою отточенную ярость, Фарго нанёс удар.
Атака, которая могла вдребезги разбить среднюю каменную колонну, наконец срубила одну единственную голову. Прокатившись по камням, голова остановилась, после чего, лёжа на боку, уставилась на своих противников живыми, полными злой обиды глазами.
Голова была 'живая', но, слава богам, безвольной куклой упало на землю её обезглавленное тело.
— Порядок, её ментальная структура разрушена, она больше не может управлять телами, — выкрикнул переключившийся на магическое зрение майор, после чего подошёл к тяжело дышащему копейщику.
— Какая прелесть! Надеюсь, она не кусается... — с интересом глядя на отрубленную голову, заулыбался Эрго. — И теперь у нас не только есть 'живая голова', но и имеется целых два пригодных для изучения тела! — радостно заключил он.
Взглянув на майора, Фарго покачал головой и, вспомнив Аластора, отчего-то удручённо подумал:
'Эти двое точно подружатся...'
* * *
Дорога словно делила лес на две части. Слева, восточнее, лес был 'классическим'. Не земным конечно: деревья больше и незнакомых растений хватает, но без вкраплений разного 'футуристического буйства', вроде фосфоресцирующих грибов и непривычных моему взгляду растений. А ещё, левее было прохладнее.
Справа же от дороги присущие магическим землям растения нечасто, но встречались.
— Дык нет в том никакого чуда, — ответил на мой вопрос возница, — дорогу как раз по границе магических земель и проложили. Чёткой границы нет конечно, но и дорога штука не простая, отчего за века она такой границей стала.
Спрятав тела бандитов на заброшенной вырубке, мы ехали сейчас на юг, в родную Чату деревню.
Чат. Таким вот вполне благозвучным и одновременно непривычным именем звали нашего нового компаньона и отца семейства.
На осторожный вопрос Тихона, есть ли в деревне магические артефакты, Чат прямо заявил, что родился он не вчера, отчего видит, что люди мы достойные, но при этом запредельно мутные, так что нечего юлить и можно сразу перейти к делу, пусть даже без лишних подробностей.
Вздохнув, Глава сообщил, что один замечательный молодой человек, не будем показывать пальцем, превращает в хлам все магические артефакты в радиусе одной имперской мили от себя.
Услышав данную информацию, казавшийся невозмутимым Чат и его помалкивающие сыновья заволновались, после чего выдали нам некоторое количество не последней важности сведений.
— В Орхарине о связях лорда Хьюго с южанами знают конечно, — говорил мужчина, — но то, по сути, один большой таверный трёп. Хитро они дело представили, мол, на Юг от Крепости долины проторена тайная тропа, по которой в Лигу гонят всякую не сильно то и запретную контрабанду. И гонят исключительно на благо герцогства и его жителей, так что за пределами Орхарина об этом лучше помалкивать. И ведь помалкивают! Да и что им болтать? Северный тракт мостить начали, здание новое для школы строится, некоторые налоги понизили. Информация, конечно, из города уходит, но все и до этого знали, что восточные лорды контрабандой балуются.
— С южными наёмниками сложнее, ведь их здесь ни в каком виде быть не должно, — продолжал возница: — Но и здесь прихвостни лорда выкрутились. Слушок пустили, что, мол, в крепости их пять десятков имеется. Путь то на Юг через болота непростой, вот они и приходят, чтобы потом груз сопроводить. Так что, если вы вдруг тех наёмников встретите, вы их не трогайте и даже не замечайте, и они вас трогать и замечать не будут.
— И давно эта игра в 'не замечай' началась? — поинтересовался Грома.
— Да с год уже где-то, — ответил Чат.
— Куда смотрит имперская разведка? Дармоеды чёртовы! — прокомментировал сказанное гном.
— Что-то не чисто здесь скажу я вам, — покачал головой возница. — Ладно наёмники, к нам в деревню уже с полгода военные патрули не заглядывают, а это многое значит. И вы дослушайте, я вам ещё самое важное не рассказал, — продолжил мужчина. — Мы-то, местные, почти сразу просекли, что наёмников тех чуть ли не с тысячу в крепости сидит. Да вот только доложить властям нам не дали. Приехал, значит, отряд большой в деревню. Такой, что нашим парням не то что рыпнуться, даже думать о сопротивлении глупо было. Выбрали те южане, значит, из каждой семьи по ребёнку и надели тем детям ошейники магические. Сказали, что коли чада деревню покинут, то станут мёртвыми. Доложим властям, результат будет тот же, а то и хуже и не только для детей.
— С тем отрядом приехал доверенный лорда Хьюго. Он нам пояснил, что наёмники южные наняты, чтобы раз и навсегда разобраться с орками. И что как-только они это сделают, сразу уйдут и ошейники с детей снимут. Брехня-брехнёй и шита та брехня гнилыми нитками, но всем понятно было, что какое-то объяснение дать да требовалось, — закончил Чат.
— И что вы теперь делать собираетесь? — осторожно поинтересовался Тихон.
— Что делать? — на несколько секунд задумался бородатый возница. — Ну, коли ваш малой и правда побрякушки магические разряжает, снимемся всей деревней и в соседнее герцогство поедем. Но то после общего совета конечно, — ответил он.
— Не слишком ли кардинальные меры? — спросил Тихон.
— Сегодня южане ошейники одели, завтра мужиков на работы уведут, а через неделю баб изнасилуют и пол деревни вырежут. Знаем мы эту южную шваль. А по лорду Хьюго виселица плачет и он, попомните мои слова, скоро на ней окажется, — уверенно произнёс Чат.
Спроси кто меня на что ушёл этот день, я, слегка задумавшись, скорее всего начну загибать пальцы: пару часов нас везли по лесу в клетке, потом мы выбрались, потом бежали по лесу, потом была разборка с наёмниками, после мы какое-то время ехали, далее избавились от тел и опять ехали. И вроде бы перечисленные события по отдельности длились всего-ничего времени, однако взглянув на открывшуюся взору озёрную долину, я осознал, что на мир навалился вечер.
Дорога в очередной раз вильнула, лес поредел и мы, перевалив за подъем, увидели впереди деревню. А после наконец, впервые с момента попадания в этот мир, я придался эстетическому наслаждению.
Находившиеся в низине большое, более километра в диаметре озеро, с трёх сторон окружал подступающий к самой воде лес. С западной же его стороны находилась обнесённая частоколом деревня, от которой в небо тянулись беловатые столбики печного дыма.
Заходящее солнце окрасило водную гладь в красно-медный цвет и в этом, огненном зеркале, отражались сейчас вечерние серо-голубые облака. Зрелище завораживало, порождало непонятную ностальгию и странную мысль, что все миры, наверно одинаковы, что самое важное в них связано вовсе не с магией или технологией, а, пожалуй, вот с такими вот видами и с окружающими тебя дорогими сердцу людьми.
От мысли о дорогих людях настроение сразу испортилось.
Выдернув меня из философской задумчивости, сбоку раздался голос, точнее даже выкрик:
— Чат, дубовая твоя голова! Только не говори мне, что ты своим упрямством угробил тётушку Геру!?
Герой (ударение на 'е') звали уложенную на дно повозки больную женщину. Точнее уже не больную, но всё ещё испытывающую некоторую слабость.
Непонятно откуда, слегка впереди и с боку, перед экипажем возникла группа мужчин. Хотя понятно, из леса они вышли, просто кое-кто витал в облаках. Увидев их, Чат остановил лошадей.
Кроме обратившегося к вознице крепкого молодого парня лет двадцати пяти, у обочины стояло ещё двое мужчин. Троица имела на поясе стальные мечи, у двоих из-за спин выглядывали короткие луки. Броня кожаная, грубоватая, усиленная щитками, но не из железа, а из чего-то похожего на прессованный войлок.
— Ого, а что это за прекрасная златовласая леди? — заметив эльфийку растерялся парень.
Елена безусловно красива даже в своём нынешнем 'ненакрашенном' виде. Однако красота её нечеловеческая. Я подобрал красоте эльфийки емкое и точное, однако слегка пошловатое определение. Красота Елены — та красота, которой залюбуется любой мужчина, но на которую вряд ли будет рукоблудить страдающий гормональным перекосом подросток.
Обращаясь к парню, из-за тента повозки раздался крепкий и властный голос жены Чата:
— Ах ты недоросль похотливая! Так значит? Только девицу смазливую приметил, как тревогу о тётушке из ушей ветром выдуло? Ох подожди, поговорю я с сестрой!..
Услышав угрозу, парень побледнел. Спас его товарищ, на вид постарше, да и лицом посерьёзней.
— Рады вашему доброму здравию тётя Геру. Чат, а кого это ты прихватил? — заинтересованно кивнув на нас, поинтересовался мужчина.
— Авантюристы столичные. Схлестнулись с южанами они, — ответил возница.
— А не везёшь ли ты нам проблемы? — покачал головой парень.
— Может проблемы, а может их решение, совет решит. Умелые парни, я убедился, и они могут разобраться с ошейниками... Ладно, хватит болтовни, ехать надо.
Дозорный, а встретились мы вероятно с подобием дозора, кивнул, после чего все трое развернулись и направились к лесу, экипаж же продолжил путь.
Далее я обнаружил, что вместе с вечером на пассажиров навалилась усталость, отчего оставшийся до ворот путь проделали молча, да и самое важное мы успели обсудить до этого.
Деревня встретила нас деятельным спокойствием. Двое вооружённых стражников открыли ворота и, смерив нас подозрительными взглядами, потребовали объяснений. Чат, спрыгнув, что-то скороговоркой сообщил одному из них. Вопросы толком не начавшись закончились, однако нас попросили подождать, после чего один из стражников куда-то ретировался.
Не прошло и пяти минут, как рядом с экипажем появился грозный немолодой мужчина в холщовых штанах и кожаной куртке. Всё в его облике говорило: 'Я редкий головорез, но сейчас отдыхаю, отчего относительно мягкий и местами пушистый'. С этим подозрительным на мой взгляд субъектом Чат имел ещё одну тихую и не особо продолжительную беседу.
Тем временем Тихон с Громой созерцали происходящее предельно спокойно, отчего и я не волновался.
