— Вам кого товарищи? — Обратился к ним высокий мужчина лет сорока.
— Пирогову Татьяну ищем. — Не останавливаясь, ответил Леня и открыл дверь в цех.
— Она в лаборатории работает, я вас провожу, а где товарищ Бортников?
— Занимайтесь своими делами, товарищ. У нас к ней несколько вопросов всего, не волнуйтесь.
Заварницкий бесцеремонно развернул прыткого товарища на выход и поспешил за легконогим Леней, преодолевшим уже половину расстояния до двери. Краем глаза он отметил бегущего из дальнего угла молодого человека и девушку, вставшую из-за своего рабочего стола и направившуюся в сторону двери. "Муж наверняка влетит в дверь, а девка будет снаружи страховать. Ленчик его сделает. Валим всех внутри, потом я выйду, ей ручкой махну, заходи, мол. Пойдет как миленькая. Закрываем двери отмычкой на замок и в машину". Настроение начало подыматься, тревога, грызшая его всю неделю, показалась смешной и несерьезной. Леня уже вошел внутрь. Заварницкий остановился перед дверью, загородив ее, и грозно обратился к Сергею.
— Вам куда, товарищ?
— Туда, — прозвучал короткий ответ, и Сергей как лавина обрушился на Заварницкого. Ожидавший этого старший лейтенант сместился внутрь и влево по ходу двери, пропуская Сергея внутрь, закрывая за ним дверь и ныряя рукой в правый карман широких галифе.
* * *
Войдя в лабораторию, Леня сразу почувствовал недобрый взгляд и ствол, направленный в его спину. Как и чем он это чувствовал, оставалось для всех, кто его знал, загадкой, но неоднократно проверенным и доказанным фактом.
— Пирогова Татьяна Семеновна? — Спокойно спросил он сидящую девушку.
— Да... — с плохо скрытым страхом в голосе промолвила, вскочив со стула, круглолицая девушка с карими глазами и курносым носом. "Вам куда, товарищ?" — послышался голос старшего лейтенанта, намекавший, что кто-то сейчас быстро войдет.
— Вам ... — не успел Леня промолвить заготовленную фразу, как в двери ворвался Сергей, практически перекрыв Оле направление стрельбы. А что оставалось открытым, тут же исчезло после того, как Леня сделал выверенный шаг в сторону, развернулся и нырнул рукой в карман.
Время спрессовалось для Оли в плотную, обволакивающую субстанцию, через которую она продиралась, пытаясь успеть. Мыслей не было. Было что-то другое, знание того, что произойдет и происходит. На основе этого знания тело само двигалось, Оле казалось, она наблюдает со стороны за происходящим, вместе с тем активно в нем участвуя. Она знала, этот улыбающийся, симпатичный, светловолосый парень сейчас выстрелит прямо из кармана своих галифе. Сережа прыгнет вправо. Противник уже видит это и прыгнет одновременно с ним, продолжая прикрываться его телом. Ему удобней, он прыгает влево, правая рука снаружи. У нее был только один шанс не проиграть. Прыгнув вправо, в сторону вошедшего старшего лейтенанта, закрывшего дверь, Оля выстрелила через Сергея. Выше правой почки, через живот. Светловолосый почти на голову ниже, практически ее роста, ему пуля войдет в левую часть груди. Что-то дернуло в левом плече. Несмотря на боль, она смогла ухватиться левой рукой за гимнастерку старшего лейтенанта, используя его как опору, подобрать под себя ноги и прыгнуть обратно, влево. Светловолосый еще жил, его пистолет в галифе непрерывно двигался за ней, чуть-чуть не успевая.
"Быстрая, сyчkа", — подумал Ленчик, из последних сил поворачивая наган, ставший таким тяжелым и неудобным из-за глушителя и снова нажимая на курок. "Будь у него время вытащить его, я бы уже имела бледный вид", — подумала Оля, стреляя ему в лоб. Что-то свистнуло возле правого уха. "Чуть-чуть — не считается", — она прыгнула обратно и от души врезала старшего лейтенанту рукояткой своего "Вальтера" по голове.
В углу громко всхлипывала Таня. В дверь, которую она прижала спиной, кто-то пытался войти. Отскочив от двери, Оля, увидев работницу оксидного цеха Светлану Цветкову, по совместительству сержанта НКВД и Сережину подстраховку, облегченно вздохнула и отвела пистолет в сторону.
— Света, вон аптечка, перевяжешь Сергея, потом меня. Таня, закрой рот и иди помогай. — Набрав номер начальника охраны завода, она решительно скомандовала.
— Николай Трофимович? Лейтенант НКВД Стрельцова, вы меня знаете как старшего лаборанта Стрельцову. Вооруженное нападение на лабораторию. Ранен лейтенант НКВД Столетов, известный вам как замначальника цеха. Один из нападавших убит, второй в норме. Направить в оксидный цех четырех человек с двумя носилками. Подогнать к входу директорскую машину с шофером. Погрузить Столетова и доставить в Москву в больницу Склифосовского. Выполнять. У вас пять минут. — Положив трубку, она начала снимать рабочий халат и промокшую от крови рубашку. Ранение было сквозным, задеты только мягкие ткани.
— Таня, брось мне моток бинта. — Возле дверей начали толпиться работницы, живо обсуждая картину, открывшуюся их взору.
— Валя, иди сюда, поможешь, остальные — бегом по рабочим местам, а то сейчас кому-то жonу прострелю! — Оля угрожающе провела пистолетом по собравшимся и галдевшим девкам.
Связи с Москвой не было. Перевязав рану, одевшись и обыскав старшего лейтенанта, который уже пришел в себя, но притворялся обморочным, они через десять минут уже выезжали из ворот проходной завода. В директорскую машину на заднее сидение положили Сергея, спереди сел начальник охраны. Труп засунули между сидениями, в багажное отделение он не помещался. Свету Цветкову посадили за руль машины, на которой прибыли исполнители. Она очень волновалась, потому что ее учили ездить на грузовике. Оля и один из охранников зажали с боков на заднем сидении Заварницкого, сидящего в центре. Увидав, что охранник тычет дрожащей от напряжения рукой наган старшему лейтенанту под ребра, она скомандовала.
— Револьвер в кобуру! Держи его крепко за правую руку, чтоб не дергался. — Сама взяла его левую руку.
— Рассказывай, старший лейтенант, все рассказывай подробно, обещаю, жив останешься. — Заварницкий криво улыбнулся.
— Не веришь мне?
— Не нужно, девочка, обещать того, чего ты не можешь.
Она начала читать стихи и ломать ему пальцы на левой руке.
"И тополя уходят —
но след их озерный светел.
И тополя уходят —
а нам оставляют ветер.
Ветер умолкнет ночью,
обряженный черным крепом.
Но ветер оставит эхо,
плывущее вниз по рекам.
Мир светлячков нахлынет —
и прошлое в нем потонет.
А крохотное сердечко
раскроется на ладони."
Несколько раз он терял сознание, но она приводила его в себя, продолжая читать рефрены и выкручивать пальцы.
Смотри, — радостно сказала она, закончив декламировать и поднимая к его лицу искалеченную левую руку.
В ее синих глазах металось удерживаемое пока безумие. Указательный и средний палец его левой руки были изломаны и сложены в виде сердца.
— А крохотное сердечко раскроется на ладони, — радостно рассмеялась Оля. — Я очень люблю стихи, — доверчиво сказала она, доставая из сумочки небольшие плоскогубцы, иголки, щипцы и другую мелочь, которую она туда побросала перед отъездом. Заварницкий отвел глаза, не в силах справиться с дрожью, что начала его бить. — Будешь рассказывать?
— Да, — Заварницкий был твердо уверен в двух вещах: лучше умереть здоровым, чем жить калекой, Бога нет, если бы он был, он никогда бы не допустил того, что ему пришлось повидать на своем не слишком долгом веку.
Пока Оля читала стихи, стало понятно, нет смысла молчать, этим он только поможет Борисовичу сделать ноги. А Борисовича в этот момент он очень не любил. Пока они доехали до Москвы, она уже знала все, что нужно. Продиктовав телефонистке номер, она молила Бога, чтоб Артузов был на месте.
— Слушаю вас, — услышала она в трубке голос заместителя. "Мля, как все некстати". Когда Артузов уходил, он переключал свой прямой телефон на Слуцкого. Раньше в таких случаях она клала трубку и звонила позже. Сейчас такой возможности не было.
— Абрам Аронович, вы можете соединить меня с Артуром Христиановичем?
— А кто его спрашивает?
— Ольга.
— Какая Ольга?
— Квид про кво, Абрам Аронович.
— Могу.
— Та самая, о которой вы слышали всякие небылицы. У меня мало времени. Соедините, я вам потом расскажу что-то, не пожалеете.
— Хорошо. — "Действительно не дурак, не зря его Артур хвалит".
— Что случилось? Почему вы ... — раздался в трубке недовольный голос Артузова. Невежливо прервав его тираду, Оля начала рассказывать.
— Артур Христианович, слушайте внимательно и не перебивайте. На меня совершено покушение. Один из нападавших убит, второй задержан, организатор — Кацнельсон Зиновий Борисович, замначальника НКВД Украины. Заказчика знает только он. Сергей серьезно ранен, его везут в больницу Склифосовского, организуйте, чтоб там все было на высшем уровне. Позвоните микробиологам, которые грибком занимаются. Пусть везут минимум десять грамм вещества в больницу и колют ему по полграмма каждые шесть часов. Минимум пять дней подряд. Запишите адрес московской квартиры Кацнельсона. Возле подъезда машина. Он ждет звонка и прибытия исполнителей. Пошлите туда двух толковых человек, больше не надо. Мы ему позвоним через десять минут. Договоримся, что через двадцать пять минут будем возле его подъезда. У ваших ребят есть тридцать пять минут на подготовку и прибытие. Было бы неплохо, чтоб и вы приехали.
— Мало времени.
— Тянуть нельзя. Заподозрит — пустит себе пулю в лоб. Не успеваете, приезжайте позже, мы его сами возьмем.
— Кто это — мы?
— Старший лейтенант Заварницкий — это один из исполнителей, Света Цветкова, и я, на подстраховке, снайпером. Никакого риска. Если поверит звонку, возьмем, сто процентов. Не поверит — дивизия ему не помешает застрелиться.
— Хорошо, действуйте самостоятельно, мы не успеем. Ты уверена в Заварницком?
— Я ему пообещала, что останется жив.
— Напрасно.
— Артур Христианович!
— Посмотрим. Работайте, нас не ждите. — После того как он положил трубку, Оля стучала по рычагу, пока не отозвался Слуцкий.
— Абрам Аронович, весной, лучше всего в марте, берите путевку в санаторий. Ваша задача похудеть килограмм на десять и укрепить сердце. Иначе очень скоро помрете от инфаркта. — Тут до нее дошло, что раньше она не знала об этом. Положив трубку, Оля тихо сказала сама себе, — Прав был, скотина. Видно, не самый глупый психолух Артуру попался.
Подойдя к машине, Оля обратилась к задержанному.
— Твой выход, старший лейтенант. И не волнуйся, мое слово крепкое. — Он снова криво улыбнулся и пошел к телефону.
— Слушаю, — раздался в трубке знакомый голос Зиновия Борисовича.
— Все сделано. Будем через двадцать пять минут возле подъезда. Леня ранен, плечо зацепило, сквозная рана, мягкие ткани, нужен врач.
— Сделаем.
Положив трубку, Зиновий Борисович окинул взглядом комнату. Все было собрано еще с утра, спешить было некуда. Созвонился со знакомым врачом-пенсионером. Присел на дорожку. Что-то зацепило его в разговоре, и он никак не мог понять что. Голос старший лейтенанта был спокойный, немного усталый, таким он и должен быть. Но не было привычного расслабления в его голосе, которое должно быть после удачно проведенной операции. Это можно было понять, Леню зацепило, значит, уходили с шумом, волны уже пошли, нужно выяснить обстановку. Но все равно, слишком озабочен старший лейтенант.
Зиновий Борисович позвонил на завод. Связи не было. Позвонил нескольким знакомым, поговорил за жизнь, поспрашивал, что новенького в Москве и области. Все было спокойно, никто ни о каких ЧП не рассказывал. Он встал со стула, достал из нагрудного кармана маленькую стеклянную ампулу и засунул себе за щеку, — "береженого Бог бережет". Замначальника НКВД Украины улыбнулся черному юмору своих мыслей, взял чемодан и захлопнул дверь. Возвращаться сюда уже никто не будет, ребята свои чемоданы еще с утра забросили в багажник его машины.
* * *
Охранника они оставили в машине, запретив ему покидать ее под страхом смертной казни. Свете подарили небольшую полотняную сумку, куда положили пачку соли. Дарить пустую сумку — моветон.
— Света, станешь в восьмом подъезде, возьмешь зеркальце и будешь поправлять волосы так, чтоб ты видела его машину. Первым делом он поставит в багажник свой чемодан. Ты выходишь и идешь по тротуару в его сторону. Смотри куда хочешь, но не на него. Пройдешь мимо, сразу с разворота ему сумкой по затылку. Он будет смотреть на старшего лейтенанта, тот как раз появится из-за поворота. Главное чтоб ты на него не взглянула. Он жук тертый, сразу все поймет.
— Да знаю я все, не маленькая.
— Я тебя подстраховываю, чуть что, прострелю ему колено или локоть.
— Да я его скручу на раз-два, не переживай. Меня Сережа тренировал.
— Знаю, как он тебя тренировал, — ядовито заметила Оля. — Вряд ли тебе удастся на улице применить эти приемы. Зрителей набежит — тьма.
— Не волнуй бойца перед заданием, командир, — пришел на выручку густо покрасневшей Свете, Заварницкий, — ей сосредоточится нужно.
— Вот я и учу ее сосредотачиваться в неблагоприятных условиях. Сержант Цветкова, перестать краснеть и выдвинуться на исходную позицию. Старший лейтенант, я в подъезд напротив. Увижу Борисовича — махну тебе рукой. Ты выходишь и идешь к нему, дальше действуем по обстановке.
— Три раза, это еще понять можно, но пять раз одно и тоже повторять...
— Есть такое дело, все ругаются. Ни пуха.
— К черту.
Зиновий Борисович вышел из подъезда, осмотрелся, поставил чемодан в багажник и достал папиросу. Из соседнего подъезда вышла незнакомая молодая девушка с сумкой и пошла в его сторону. Ее лицо было озабочено, она смотрела себе под ноги, губы шевелились в такт ее мыслям, — "не встречал ее раньше" — подумал он. Борисович отступил подальше от траектории движения незнакомой девушки, пристально рассматривая ее и перекладывая капсулу на язык. Из-за поворота показался старший лейтенант Заварницкий, уверенным, широким шагом двигающийся в его сторону. Девушка прошла мимо него. Он провожал ее внимательным взглядом. Она вдруг резко взмахнула сумкой, Борисович дернулся вперед, пытаясь уйти от летящей в его голову сумки, и непроизвольно сглотнул, "мля, Заварницкий, продал, сykа". Сумка просвистела рядом с затылком, он потянулся к кобуре, но удар сзади в пах, между ног, скрутил, а яркие звезды перед глазами и последующая темнота уже были следствиями второго удара сумкой, достигшего своей цели.
* * *
Очнулся Зиновий Борисович в своей машине, на заднем сидении, рядом сидела светловолосая девушка с пронзительными голубыми глазами и держала его за указательный палец левой руки. Она было мало похожа на фотографию, которую видел Борисович, но он ее узнал. Его правая рука было привязана веревкой к дверной ручке.
— Рассказывайте, кто заказал вам меня найти и убить?
Борисович презрительно хмыкнул и тут же взвыл не своим голосом от невыносимой боли. Девушка, радостно улыбаясь, аккуратно всовывала иголку, зажатую в небольших плоскогубцах, ему под ноготь. Он дернулся, но сделал только хуже, засунутая под ноготь иголка выломала его с мясом. От острой боли ему свело дыхание, в голове закрутилось. Девушка, не выпуская пальца, левой рукой, отложив плоскогубцы, начала крутить ему ухо.
