— Чего вы такого задумали — спросил Колька, когда забрался на сцену.
— Давайте представление устроим? — Предложила девочка. — Без репетиций и сценария, что-нибудь из известной книжки или исторической событие?
Все замолчали. Колька хмыкнул, но возражать сразу не стал, пожав плечами, он просто улёгся на сцену.
— А можно просто спеть или станцевать. — Предлагаю я.
— Я согласна! — Немедленно отреагировала Катя.
— Угу, с моим голосом только петь. — Буркнул Колька.
— Лера, давай петь? — Просительно воскликнула Катя.
— Всем петь надо будет, но не все могут. — Возразила Лера.
Девочки заинтересованно на меня посмотрели, впрочем, и мальчишки тоже.
— А танец?
Витька скептически фыркнул, Даня пожал плечами и отрицательно мотнул головой.
— Сейчас покажу. — Предлагаю я. — Танцевать можно что-то спортивное, достаточно энергично двигаться в такт музыке и синхронно, ну, или хотя бы, не сбивать друг друга. Например вот так.
Я включила ритмичную музыку и показала электро и брейк вместе. Всего два десятка движений выполненных под музыку выглядели лёгкими и простыми и произвели хорошее впечатление. Думаю, здесь таких танцев нет. Хотя, некоторые отказываются признавать такое танцами.
— Впечатляет. — Серьёзно сказал Витька. Остальные закивали, выражая согласие. — А откуда звук?
— Ну... У меня есть звуковая система. — Немного не уверенно отвечаю я. Как объяснить, что защитная система может генерировать звуковые волны любой сложности? Я и сама слабо понимаю физику защитного поля.
— Ладно. — Внезапно улыбнулся он. — Попробуем. Танец очень необычен и музыка интересная.
Ребята оказались вполне спортивные и увлекающиеся. Быстро освоили базовые движения и выполнения под музыкальные ритмы, а так же и принципы их объединения в связные последовательности.
Во время тренировки я стояла впереди группу, ребята сзади в два ряда. Первый трое, мальчишки, второй на расстоянии в два метра, четверо, справа и слева девочки, посередине два мальчика. Сначала мы просто тренировались в своё удовольствие, спустя минут двадцать, у ребят как раз начала получатся синхронность, стали подходить посетители парка и с интересом, и одобрением наблюдать за нами. Внимание зрителей воодушевило ребят, и мы изобразили вполне приличное синхронной исполнение. По завершению нам даже похлопали и высказали пожелания дальнейшего совершенствования.
Не все оказались рады бесплатному развлечению.
Когда мы остановились отдохнуть, всё-таки интенсивных движений под музыку не самое простое занятие, к сцене подошли двое одетых в длиннополые плащи серо-коричнево цвета, на голове натянуты по самые глаза шляпы. Такие типичные шпионы или кто-то из службы безопасности, следящие за нравственным порядком на улицах.
— Дети, немедленно прекратите безобразие и покиньте сцену! — Требовательно приказал один из них.
— Или мы вынуждены будем вызвать представителей силовой службы, для наведения здесь порядка. — Добавил второй.
Ребята слабо отреагировали на эти приказы и угрозы, только недовольно косо на них посмотрели. Однако зрители торопливо покинули место предполагаемых разборок.
Почему никто не вступился за детей? Или эти дети здесь хорошо известны?
— Алиена, не беспокойся. — Лениво проговорил Витька. — Пока мы на сцене нам ничего не сделают.
— Да, существует древний закон запрещающий лишать свободы или как-то ограничивать права тех, кто выступал на этой сцене и не ушёл с неё.
Закон, который на данный момент стал традицией. Давно, очень давно, во времена, когда эта страна ещё была королевством, монарх обожал театр. Королевский театр его не устраивал, так как все режиссеры ставили только пьесы утвержденные советниками. Поэтому однажды утром, он написал указ и объявил закон, что театральная сцена летнего театр в парке перед дворцом становиться сценой истины. То есть любой, кто исполнит на ней хоть что-то, что понравиться зрителям, не зависимо от содержания, будет свободен от любых преследований любых законов. Это должно быть театрализованное представление, музыкальная игра, пение, танец или любое другое искусство. Прошли века, закон оставался неизменен, однако не всем правителям нравиться сцена перед дворцом, с которой могут говорить правду и за это нельзя как-то покарать. Поэтому со временем дворец перенесли в другой город, парк сделали городским и запретили проводить там ремонт летнего театра. Прошло ещё время, королевство стало республикой, однако закон новое правительство сохранило, так как громогласно заявляло о своей приверженности к правде и справедливости, но запрет на ремонт всё же остался. Вроде как забыли. Спустя десятилетия старая столица пришла в упадок, так как расположена вне торговых путей и там нет производственных мощностей и развитой системы дорог. Парк также обветшал, зарос и в нём поддерживают в целостности только основные дорожки. Тем не менее, сцена до сих пор остаётся целой и на ней иногда ставят представления, играют оркестры или отдельные музыканты, поют песни или вот танцуют. Только современные власти уже с раздражением вспоминают закон разрешающий говорить правду с этой сцены.
— Это вредный закон и он очень древний. — Твёрдо заявил второй мужик. — Его скоро отменят, как вредный для установления безопасности и распространения информации. И эта сцена будет уничтожена. А все кто на ней выступал, будут строго наказаны в соответствии с законом.
— Так ведь ещё не отменили. — Усмехнулся Колька.
— Отсутствие закона не освобождает от наказания. — Говорю я.
— Если только так. — Искривив губы в злой улыбке, презрительно сказал Даня.
Ого!
— Девочка, над законом шутить нельзя. Всё что делают власти, делается только для блага граждан государства! — Очень серьёзно обратился ко мне тип в плаще и шляпе, стоящий слева от меня.
Вот странно, стоят, но на сцену не спешат забираться. Почему?
— Дети, поймите, говорить, что вдумается, очень опасно...
— А говорить правду — это значит, говорить, что вздумается?! — Яростно воскликнул Даня.
У него явно эта больная тема.
— Правда бывает только одна, та, что объявляется в официальных источниках информации, за любое другое мнение следует наказание.
Бред какой-то, у нас до такого ещё не дошли, вроде бы...
— За отказ сотрудничества с представителями власти вы и ваши семьи будут наказаны после приёма закона запрещающего говорить правду с этой сцены.
— А петь? — Интересуюсь я.
— Что — петь? — Не понял мужик в шляпе и плаще.
— Песни.
— Только официально разрешённые.
Как здесь живут? Ну, ладно, я уйду, а как ребята?
— Идёмте. Поздно уже, завтра на речку пойдём. — Спокойно произнёс Витька.
— Да, пора уже. — Согласилась Лера, выразив общее мнение.
— Алиена, ты с нами или дальше пойдёшь? — Спросил Даня.
Можно уйти сейчас, можно пойти с ними, посмотреть. Кстати, альманах нужен, даже два.
— Мне бы альманах или что-то подобное.
Ребята переглянулись и Катя уточнила:
— Альманах? О чём?
— Ну, с краткой информацией о городе и мире.
— Есть такой. У меня дома, свежий! — Радостно воскликнул Костя. — Папа купил два штуки, хотел другу подарить, а у того такой уже есть.
— Можно купить свежий, но лучше взять старый, там больше правды, заодно и новый взять, чтобы было с чем сравнить. — Предложил Ярик.
Хорошее предложение.
— Тогда идём сначала к вам, потом к нам. — Решил Витька.
Похоже он всё-таки лидер команды.
Сразу выяснилось, что мои новые знакомые тоже могут делать пространственный переход, пусть и не на большой расстояние. Мне всего лишь оставалось следовать за ребятами и спустя десять минут у меня в руках оказались три альманаха. После они устроили мне экскурсию по своим городам, увлёченно рассказывая о прошлом и настоящем. Один раз пришлось убегать от патруля, эти ребята достаточно хорошо известны среди информационно-силовых структур и там их считают очень вредными и даже опасными преступниками. Только вот поймать тех, кто может одним шагом проскочить из одного мира в другой, почти не возможно. Ну, для этих информационных силовиков вообще нереально.
Совсем не хотела оказаться посреди громадного зала, заполненного толпой людей разодетых в пёстрые одежды. И ладно бы в толпе, вряд ли бы кто-то меня тогда заметил, так ведь прямо на красной дорожке, ведущей к трону. На том большом стуле сидит мужик, кстати, в одежде на манер древнего востока и, вероятно, толпа местные придворные, тоже в одежде подобного стиля. Перед троном стоит мужичок в пёстром халате и что-то возвышенно говорил. Смысла я не поняла — какие-то стопы вселенной, большая или больная голова, руки из корней и всё в таком духе.
— Что ты скажешь на это восхваление? — Раздался приятный мужской баритон, со стороны трона.
Окружающая толпа дружно на меня уставилась, будто только сейчас заметили. Хотя, может и только сейчас, кто этих дворовых собачек знает? На людей и, те более, на человеков своим поведением они не похожи.
— Вы меня спрашиваете? — На всякий случай уточняю я.
Дворовый изобразили ужас от моего не почтение ихнему повелителю. Заахали, отступили в стороны, вроде как они не со мной.
— Да. — Немного удивлённо, немного раздражённо ответил мужик, сидевший на троне.
— Я не поняла смысла сказанного. Попирать ногами вселенную — это как? Вселенная такая маленькая или ноги такие большие? Головой упираться в небесный свод, лысину натереть можно. Руки как корни — это такие же твёрдые, корявые и в земле? Откуда тогда такие руки растут? Или это намёк на то, какой вы правитель?
На каждое моё слово толпа сначала охала, потом начали замолкать и с ужасом смотреть то на меня, то на мужика наговорившего столько чуши.
Мужик на троне чуть склонил голову влево и едва заметно качнул, и из-за трона выскочили двое, подхватили неудачливого восхвалителя и утащили куда-то за трон, бедняга даже не успел ничего сказать. Спустя несколько секунд раздался громкий отчаянный крик, и ещё секундой позже настала тишина.
Это что? Его казнили? Что-то не то я сказала. Блин! Вот надо бы лезть со своим мнением?
— Он там жив?
— За не удачное восхваление только одно наказание — казнь. — Сказал мужик, вышедший из-за трона. Одет он в длинный халат с причудливым цветастым узором, на голове тюрбан из красной ткани.
— А что полагается тому, кто влез в разговор правителя и его собеседника без разрешения? — Интересуюсь я.
— Десять плетей, если по делу, и тридцать, если не было смысла. — Ответил мужик, сидящий на троне.
— Ещё парочку от меня, чтобы в следующий раз не мешал разговаривать. — Добавляю я.
Моя такая просьба вызвала смех у местного правителя, смеялся он аж до слёз, и смог успокоиться минуты через три, но просьбу мою подтвердил.
— Хорошо, ещё пару. — Проговорил он, утирая слёзы и, сразу же спросил. — А почему ты не смеёшься?
Угу, почему? Не смешно потому что. А вот остальным, даже тому мужику, которому добавили плетей по моей просьбе очень смешно, все дворняги хохочут, по полу катаются и за животы держатся, так им смешно.
— Так ведь не смешно.
— Кхм! — Удивлённо поперхнулся смешком мужик. — Вообще да, не смешно. Уже несколько минут прошло, а наказание всё ещё не исполнено.
Откуда-то из-за трона вышли двое в тёмной одежде, подхватили не вовремя влезшего в разговор и утащили из зала.
— Что ж, говори мне приятное или тебя тоже ждёт казнь.
— Сначала вопрос, вы вообще кто? В смысле — правитель?
В зале наступила тишина. Мужик на троне нехорошо улыбнулся, показав здоровые крепкие зубы, а вот все дворняжки похоже перепугались за себя, а не за меня.
— Я султан величайшего города в бескрайней пустыни. — Медленно проговорил он.
Угу, нужно ему сказать, что-нибудь приятное, а то ведь новых хохотунчиков ему сложно будет подобрать. А может и нет.
— Желаю вам Жизни, Здоровья, семейного счастья и продлится ваша власть, пока вам не надоест.
Обстановка опять изменилась, похоже немедленных санкций не будет.
— Почему власть в конце, а не в начале? — Нехорошо ухмыльнувшись, спросил султан.
— Вначале Жизнь, потому что без жизни править не возможно. Потом идёт здоровье, потому, что здоровье нужно только живому, но без здоровья никакая власть не нужна, и жить будет больно.
— Хорошо. — Согласился султан. — Обычно говорят многие века или тысячи лет. — Сказал он и с интересом уставился на меня.
— Многие века, также как и тысячи лет величина хоть и большая, но вполне конечная и однажды закончится.
— Понятно. Хорошо. Мне нравиться. — Султан вздохнул. — Теперь, можешь сказать своё желание.
Надо же, этот не просто так значит, а за желание. Только одного будет мало.
— Одно?
— Конечно одно, но, если сможешь сказать ещё что-нибудь приятное, будет ещё одно желание.
— Тогда желаю сказать всё, что я желаю получить, а вы решить, что из всего этого будет выполнено.
Такая формулировка желания развеселила султана, и он довольно улыбнулся во все зубы.
— Говори. — Разрешил он.
— Хочу, чтобы мне устроили хорошую экскурсию по вашему городу, рассказали обо всём известном мире, хочу поесть местные вкусности, хочу получить в подарок альманах по этому городу и этому миру. Ну и хочу разрешения жить в вашем городе на всё время моего пребывания в нём. — Я останавливаюсь и вдыхаю воздух, так как высказала все пожелания на одном дыхании. — И пусть экскурсию проведёт кто-нибудь знающий, а не кто-то из придворных льстецов.
В зале опять наступила тишина, нехорошая такая. Причём нехорошая со стороны толпы присутствующих придворных, султан как раз очень довольно улыбался.
— Твоё желание мне понятно и я поваливаю исполнить всё, так как ты пожелала. — Величественно сказал султан. — Однако есть вопрос, что такое альманах?
— Эта такая книга, в которой рассказано о чём-то в общих чертах. Картинки, объяснения, события, даты, то есть важное, исторически ценное и обязательно информация о культуре. Это если о городе, о мире в ещё более общих чертах. Где, какие страны, кто правители, какие народы, ну и основные события, даты, по отношению к государству, в котором издаётся альманах.
— Интересно. У нас такой книги не издаётся, и это досадное упущение. — Вполне серьёзно сказал султан. — Ты получишь альманах по городу и этому миру. — Решительно заявил он. — Но придётся подождать, и, на всё время твоего пребывания в нашем городе и нашем государстве, я объявляю тебя личным гостем.
Ого! Личный гость! К тому же ему знакомо понятие издание книг, значит, здесь существует книгопечатание.
Двое удобно расположились в небольшой комнате без окон, убранная коврами, вдоль стен лежат толстые мягкие подушки, посередине низкий столик с фруктами, вином, сладостями и несколькими видами приготовленного мяса. Единственная дверь скрыта за тяжёлой плотной занавесью. В качестве освещения используется четыре лампы, в которых синеватое пламя разогревает шарики до яркого желтовато-белого света.
Эти двое возлежали на подушках и неторопливо пили вино из серебряных бокалов.
