— Ну, что с них взять? — Тихо бормотал конвоир. — Откуда им было знать, что у меня есть девушка? И откуда мне было знать, что их предложение неприличное, если я вообще не могу относиться к таким предложениям всерьёз? Не вижу ничего аморального в своём моральном облике...
— Вы не сказали, что у Вас есссть девушшшка! — Шипела кавайная.
— А что, разве нет? — Прямо-таки с детской тоской вздыхал остроухий.
— Вы об этом не сообщщщали! Первый раз слышшшшу! — Попаданка вела себя как натуральная змея.
— Сообщаю. Есть. — Как-то не очень уверенно отвечал эльф.
— Кто же, если не секрет? — Не переставала пытать его попаданка.
— Вы... ты... — Совсем несмело запинался конвоир.
— Да!? — Притворно удивилась нахалка. — Я Ваша девушка, и я узнаю об этом только сейчас?! — Кавайная замолчала. Эльф тоже затих. Наконец, она сжалилась: — Ну, хорошо. Я... согласна.
Талик прямо-таки диву давался. Надо же — снизошла. Кто бы снисходил? И кто бы разглагольствовал на тему моральности и аморальности? На неё же, как глянешь, так сразу вывод напрашивается: с Наташкой, если из двух попаданок выбирать, было бы всяко моральней. Она хоть натуральная девка. Хотя... Кавайно-яойная не только согласилась быть "его девушкой". Ух, ты! Она согласилась с тем, что она — девушка! Удивительно!
— Великая сила любви творит чудеса, что тут удивительного? — Промурлыкал вкрадчивый незнакомый голос где-то внутри...
— Тааак! — Талик немедленно отвлёкся от чужих проблем. Кажется, своих проблем прибавилось. — И кто это? — Неопознанный голос молчал. — А где все? — Запаниковал Талик.
Сущности зашевелились, но так сонно, как будто он будил их в пять утра.
— Ну, чего тебе? — Вяло откликнулся Витольд.
— Отдохнуть не даёт. — Бормотун попытался сонно похлопать таликовыми глазами.
— Ну, я здесь. Куда ж я денусь. — Обозначился Витас.
— Что случилось-то? — Бутончик, похоже, только из обморока вернулся.
— Среди нас шестой! — Уверенно заявил Талик. — Реализовался, гад!
— Опять, значит, далеко не улетим! И гребень не дорос! — Витольд разозлился.
— Стихии огня и льда недоосвоены! — Сокрушался маг.
— Я так и знал, что ты — энергуй недоделанный! — Немедленно затеял свару демон.
— Цыц! — Талику было уже не стихий. В организме реализовался непонятно кто, и это кто-то нагло молчал. — А ну, сознавайся кто такой, а то мы тебя общими силами выдавим! — Пригрозил он затаившейся сущности.
— Ой! Ха! Насмешил... — Надменно заявила новая сущность аж до приторности сладким баритоном. — А импотентом стать не боишься?
Все сущности притихли. Писатель Золотов к таким событиям был не готов. Даже как-то страшно стало.
— Ты... потенция что ли? Женщина? — Талик почувствовал, как спина и крылья покрылись холодным потом, а демонический хвост попытался тихо ввинтиться в тюфяк.
— М-да... — Издевательски протянула новая сущность. — Дописался наш писатель. Раз слово женского рода, так и мужскую силу и обаяние в тот же род запихнул. Совсем одичали демоны магические, волкИ цветочные. Ну, ладно... — Сущность взяла театральную паузу. — Поздравляю всех однотельцев! Я — ответственный за половую жизнь и успехи на любовном фронте. Герой-любовник! — Гордо сообщил свежереализованный сосед по организму.
— Фффух! — Выдохнули разом старожилы.
— То-то я думаю, отчего это у нас такая непруха на этот самом фронте! — Радостно рыкнул Витольд.
— Ррредкостная. — Оборотень явил всем образ-воспоминание о кудлатой шавке с шоколадным носом.
— Ужас какой! — Герой-любовник мысленно поперхнулся. — Ладно, придётся мне наладить бесперебойный успех у дам. Это же надо! Подходить к половому вопросу только с физической стороны! — Возмущался профессионал любовных стратегий. — А обольщение где? А клятвы при луне? А правило "Женщины любят ушами" уже отменили!?
— Так Вы психолог, коллега? — Влез Бормотун, в надежде обрести родственную сущность.
— Отстань, магуй! — Зарычал Витольд. — А ну-ка, изложи нам быстренько, знаток клятв и правил, что ты можешь кроме куртуазного трёпа?!
— Всё! Всё, что надо, то и могу. — Уверенно ответил новичок. — Наташка, кстати, уже наша. Тётки согласны.
— Это когда ты успел? — Талик ничего такого за собой не помнил.
— А вы так мешались и суетились, что я вас турнул слегка во время реализации. Чего время терять? Женщины любят быстрых и смелых!
— Ну... — демон был не полностью согласен с "героем", — насчёт скорости я бы поспорил. А вот то, что мы ничего не помним, лишает нас всякой радости от твоего существования! — Вынес приговор Витольд. — Теперь всякий раз, как с девчонкой в койку, так мы — в отключку?! А тебе всё самое интересное!? — Рычал коварный.
Сущности были с ним согласны, все, включая лично Талика.
— А самого интересного пока не было! — Зло огрызнулся реализованный. — Я не лишён мужской солидарности. Ты, демон, по себе судишь? Согласие на свадьбу получено, невеста наша. Именно в этом смысле — наша. Встаём и пошли жениться. И будет всё то интересное, чего душа пожелает.
— Ты чо!? Совсем дурак? — Тявкнул Витас.
— Рехнулся, озабоченный! — Выдохнул демон. — Ты откуда такой на нашу голову? Талик, ты случаем рыцарский роман о великой любви не сочинил втихаря?
— Спермотоксикоз на нашу голову реализовался. — Поставил диагноз Бормотун.
— Может, ты нам еще и денег на свадьбу реализовал мильончик-другой?! — Ехидно поддел "героя" вампир.
— Не говоря уже о том, что я на таких Наташек даже дома не зарился. — Подытожил Талик. — Да и какая из неё графиня?! Ты портрет Натальи Гончаровой видел, недоумок?! Вот на него и ориентируйся!
— Не хотите, как хотите. Моё дело предложить и добиться успеха. — Надулся герой-любовник. — Хотя... "Побег из-под венца" — тоже очень романтично, и главное — ново. Обычно убегают невесты. Какой интересный сюжет, а, писатель?
— Я привязан, между прочим! Как бежать!? — Мысленно заорал Талик. — А рядом конвоир сидит, гад ушастый!
— Ой... — запищал вампир, — Бормотунчик, Витольд, спасаемся срочно! На нас сейчас Наташка жениться начнёт! Демон, давай лететь отсюда вместе с кроватью! Протараним эту избу и — ходу.
— Ушастый потом догонит, но мы объясним, что не от него убегали. — Поддержал вампира Витас. — У эльфа тоже где-нибудь мужская солидарность есть, верно?!
— Апчхи! — Вполне вслух чихнул Талик, наколовшись носом на торчащую из тюфяка соломину.
Любовник укоризненно вздохнул: "Как не стыдно, помешали ельфям целоваться!" — и затих.
Действительно, бывшие по разные стороны от ложа конвоир и кавайная оказались с одной стороны и гораздо дальше, чем раньше: "Ой" Силь и "Ага!" остроухого донеслось справа. Забились в уголок, нашли время!
— Очнулся, буйный? — Очень даже зло спросил эльф. — Тогда, вставай. Невеста заждалась. Буянить ещё будешь?
— Какая невеста? — Прохрипел Талик. — Ничего не помню.
— Любимая до полусмерти. — Подтвердил эльф самые худшие опасения.
— Да не помню я ничего!— Задёргался в путах Талик. — Развяжите, а? Какое буйство? Не хочу жениться! Я не согласен! Наль, не будь зверем, помоги отсюда смыться! — Совсем уж жалобно взвыл писатель Золотов голосом Витаса.
-Ой! — Пискнула Силь. — Бедная девочка! Как же она теперь!? Какая трагедия...
— Это у меня трагедия! — Настаивал Талик. — Расскажите хоть, что было-то?!
Пока конвоир рассказывал и развязывал, сущности слушали молча, оценивая действия новой грани личности. Новая грань весьма чувствительно гордилась, остальные пребывали в шоке. "Изолган" со своими венчиками безбрачия не шёл ни в какое сравнение с тем, чего и сколько наплёл молодой попаданке герой-любовник. Там было всё: и рассказ о прошлой жизни, и клятва верности (зуб Вельзевула Талик еще помнил), и признание в любви, стоя на коленях, и призыв пожалеть будущих пока ещё нерождённых детей, которые плачут на небесах и хотят к папе с мамой, и угроза покончить с собой:
— ... а потом схватил вилку, — то ли в стиле прокурора, который зачитывает состав преступления, вещал эльф, то ли и вовсе свой "доклад в центр" цитировал, — и пригрозил убить себя, если попаданка Наталья не согласится стать его женой. Попадан Виталий исполнил свою угрозу немедленно, не дожидаясь ответа попаданки, и с воплем "Не бойсь ножа, а бойся вилки! Один удар — четыре дырки!" попытался ударить себя в сердце указанным оловянным предметом. В результате был нанесён ущерб имуществу, выраженный в искривлении трёх зубьев столового прибора и утраты одного зуба напрочь. После причинения себе незначительного повреждения — царапины — попадан Виталий упал на пол, стал извиваться, хрипеть, пускать изо рта пузыри и прочими способами недостоверно изображать длительную агонию. В ответ на крик попаданки "Я боюсь его!" попадан Виталий Зольников вскочил и заорал: "Не бойтесь, Наташа, я — Дубровский!"
— Маша... — Автоматически поправил Талик.
— Нет, сопровождаемый, Вы орали "Наташа". — Нальдо, наконец-то распутал узел на левой ноге и приступил к правой и к продолжению описания "славных дел". — Далее попадан Зольников рассказал, что в прошлой жизни был Дубровским, но в отличие от Дубровского из сказки, полностью вернул себе состояние и даже преумножил его. После чего попадан Виталий Зольников честно сообщил о своём финансовом положении, как в золоте, так и в пересчёте на рубли и еще три валюты Изнанки: доллары, фунты и евро.
— Честно-честно сообщил!? — Пискнул за Талика Бутончик.
— Абсолютно честно. — Подтвердил эльф и к ужасу Талика продолжил. — На предложение "всё моё состояние — Ваше" согласием ответили попаданки Изольда и Ольга, и попытались склонить к согласию невесту — попаданку Наталью. Попаданка Наталья рыдала и заверяла жестоких женщин, что деньги ей не нужны, и что любит она прекрасного, но нищего эльфа... то есть — меня, а вовсе не чудовище с хвостом и рогатой бульдожьей рожей. Попадан Зольников немедленно сознался, что он — чудовище, а она, попаданка Наталья, — та самая красавица, которая должна его полюбить. Попадан Зольников пообещал превратиться в прекрасного принца немедленно по окончании процесса любви, смёл со стола посуду и потребовал "Всем выйти вон", чтобы не смущать девицу, "готовую взойти на ложе". Попаданка Наталья, которая не собиралась восходить ни на ложе, ни на стол, требовала, чтобы я её спас. Попадан Зольников пригрозил "обломать мне рога" и убить ещё пятью способами, после чего решил для верности убить и попадана Николая, поскольку рядом с его женщиной "чтоб мужиков не стояло". — Эльфу надоело сражаться с узлом и он просто порвал ремень, которым нога Талика была привязана к столбику кровати. — Так... дальше... После этой угрозы попадан Виталий гонял попадана Николая по дому, снёс с петель три двери, разворотил печь в поисках нечистого духа, навёл беспорядок в чулане, где и раздобыл косу. На третьем этаже этого безобразного строения попадан Виталий Зольников скосил похищенной косой четыре фикуса и одну герань, вспорол хозяйскую перину, и с криком "Я для тебя разрушу и воздвигну храм за три дня" срезал с потолка подвесной светильник. Скосил со второй попытки. — Эльф покончил с узлом на правом запястье, но не покончил с описанием подвигов Талика. — Далее... — продолжал доклад остроухий, — Пока попадан Зольников буянил в верхней части дома, попаданки Изольда и Ольга уговорили Наталью, что я — "урод нетрадиционной ориентации". Поскольку Силь очень похожа на мальчика, попаданка Наталья им поверила. Примерно на этом этапе беседы попаданок, Виталий Зольников вонзил косу в стенку соседнего помещения, прорубаясь к возлюбленной напрямик, минуя двери, чем окончательно напугал женщин и убедил их в искренности своего намерения жениться. В результате попытки освободить косу из стены методом выкручивания, был обломан конец полотна, а само полотно косы закручено в штопор. Когда попадан Виталий с четвёртой попытки справился с косяком и открыл дверь в ту сторону, в которую она раньше закрывалась, попаданка Наталья была уже почти согласна выйти за него замуж. Ворвавшись в зал, он попросил убить его несчастного, "ибо жизнь — не мила без любимой". Попаданка Наталья, которой попадан Зольников вручил для убийства тупой штопор на длинной ручке, дала согласие стать его женой, вероятно потому, что совершенно не представляла себе, как можно убить такую буйную скотину таким несерьёзным оружием. Оххх, — почти выдохся остроухий, — кажется, ничего не упустил. Ах, да... На радостях, попадан Виталий сообщил, что эльфа следует принести в жертву богам, и напал на Охотника при исполнении служебных обязанностей, то есть, на меня. Поэтому пришлось его, попадана, скрутить ремнями... на которые были использованы остатки его же штанов.
— Оооооой! — Высказался Виталий вслух за всех сущностей — всех, кроме героя-любовника. — Ничего себе... А... — Талик попытался оценить размер нанесенного им ущерба, но бросил это дело. Кто знает, сколько может стоить экологически чистая дверь по расценкам "Изольгана"? Побег представлялся куда как более актуальной задачей. Вот над этим и стоило думать в первую очередь. — Наль, я же, правда, ничего не помню. А сколько я здесь уже лежу?
— Скоро утро. — Эльф чем-то булькал в углу. Наверное, запивал свой долгий монолог.
— Слушайте, — Талик надеялся, что хотя бы Силь встанет на его сторону, — давайте сбежим, а? Я из ближайшего бутика оплачу им перину, косу и что там еще... А где Баська, кстати, и хоббиты?
— Хм, вспомнил... — Эльф, похоже, затаил на него злобу за то, что Талик как кровожадный ацтек собирался принести остроухого в жертву ...
Бормотун оживился:
— О! Талик, это же писательское воздействие!
— Точччно! — Поддержал Витольд. — Писатель, дави конвоиру на мораль. Нечего было всяких графоманок держать здесь без надзора!
— Пфе! — Откликнулась новая сущность. — Да какое у них воздействие!?
— Молчи, Гогруль воркующий! — Взрычал демон.
— Наворковал нам тут! Разориться можно! — Присоединился Ботончик.
— Даже не пожрали толком! — Ожидаемо добавил Витас.
— Так что с Баськой? — Забеспокоился Талик.
— Дверь сторожит. — Спокойно отозвался эльф. — Вставай, давай, жених недобитый. Иди штаны одевай. Вещи в мешке рядом дверью. Хоббиты в зале под столом сидят. Там мёд сквозь щели в столешнице протёк. Облизывают стол снизу.
— Несчастные существа. — Подала голос притихшая было Силь.
— А с ними ничего больше не случилось? — Очень проникновенно поинтересовался Талик.
— А что с ними должно было случиться? — Силь явно не разгадала его намёк, а эльфу болтать надоело, и он отмалчивался.
— Но со мной-то случилось! Чуть не реализовали в горгулЯ, писательницы проклятые! Меня проняло прям не знаю как! Почему их без охраны держат!?
— Проняло... — Силь задумалась. — Ну, не знаю... со мной всё в порядке.
— А со мной нет! — Уже напирал писатель Золотов. — Бежим отсюда, где выход!? Вдруг они еще про какого-нибудь монстра расскажут, так я еще не то натворю...
Талик нашёл на ощупь мешок, вытряхнул содержимое на пол и отыскал штаны имени графа Толстого. Хорошо, что меч и кинжал в прихожей остались, а то бы он точно навоевал не хуже Буденного с криками "Наше дело — рубать!"
