— Не отменили, а полностью юридически запретили, с пусть зачастую символическим, но наказанием. Признали, наконец что убийство младенца — такое же убийство, как и любое прочее. А невозможность содержать детей — не повод для их уничтожения.
— Ага пусть о подкидышах дворцовые ведомства заботятся.
— Хотя бы. Получается слой абсолютно лояльных подданных. Лишними такие люди не бывают нигде и никогда.
— И не говори. Головорезы для жарких местностей просто замечательные выходят. Сколько там Смерть с Хереноктом таких закололи? Лучше бы их младенцами убили.
— Думала, ты окажешься большей поклонницей и самой Эр, и её увлечений.
Марина только языком в ответ цокает.
— Я всегда самой собой останусь, а как-либо развлекаюсь исключительно потому, что это мне самой нравится, а другие не возражают. И да, мне лень вникать в причины, даже если это исключительно статусность.
— Необходимая, единственная и достаточная в большинстве случаев. Для меньшинства есть твоя змеиная вёрткость.
— Скорее, ядовитость... — хмыкает Марина, — серьёзно пока никого не покусала.
— Это только вопрос времени, — усмехается Софи.
— Угу, сама-то много кого чуть ли не до смерти закусала.
— Еггта я или кто? Гремучников не боюсь, если что.
— Ну так сама-знаешь-кто их разводит. Вроде ради получения яда и сувениров из кожи. У неё все предметы одежды из змеиной кожи есть.
— И для игр в спальне вдвоём?
— Каталог такой я у неё видела.
— Ничего не заказала? В смысле ты, а не она?
— А в глаз?
— Разноглазая у своих девчонок здесь или или на Архипелаге форму не ввела?
— С дуба рухнула? — по-русски бросает Марина, — Она вообще всё форменное не слишком любит. Особенно как раз гражданскую униформу.
— Такой бы вариант ей понравился, — хмыкает Софи, — видела я тут недавно в их 'Столице' такое...
— Где ты её нашла?
— Как говорится, места надо знать. У меня был вариант журнала без штампа 'допущено военной цензурой', а то они бы это фото испортили бы обязательно. Тоже своего рода оценка, но мне интереснее взгляд разноглазой...
— Не придумывай! Людей в форме 'Столица' публикует только на приёмах у Тима, а там все исключительно в парадном.
— Это ты невнимательна. 'Столица' потому и проходит цензуру довольно свободно — из-за обилия читателей у нас. Любят люди без денег читать как живут вражеские Великие Дома. — И не имея возможности что-то по-настоящему дорогое приобрести становятся знатоками дорогих вещей. Как говорится, плавали — знаем. Только Эр-то тут причём? Модные вещи, что они публикуют разноглазая носить не станет...
— Именно такое может, и наденет.
— Говори давай, не тяни. Софи загадочно закатывает глаза.
— Там на фото младший обслуживающий персонал. Разносчицы игристого вина, вроде. В одной из крайне дорогих гостиниц в их Приморье, к сожалению для бомбардировочного командования в восточном. Считается, что там отдыхают исключительно представители Великих Домов, хотя на деле просто те у кого есть деньги.
— И форма, а точнее, на ком она надета должны всячески способствовать этому отдыху. Не только игристое разносить.
— Ну вот, что именно надето и может Эр заинтересовать: шапочки, воротнички, шелковые шортики и туфельки. Груди не прикрыты, если тебя волнует этот вопрос.
— Тебя он по-моему волнует гораздо больше.
— А что, почти всё как любит Эр: вроде одеты, но при этом всё выставлено напоказ. Для снимка подобрали всех с безупречной верхней частью. Ножки тоже ничего. Разносчицы интересней вина. Все стоят с такими серебряными вёдрами, где южане вино охлаждают.
— Подозреваю большинство заинтересуют разносчицы, а не вино.
— Для услуг такого рода их там и собрали. Сама знаешь: торговля собой у южан формально запрещена, а тут всё чинно-благородно: красивые девушки разносят вино и закуски состоятельным господам. Кстати, судя по рожам, сиськам и ножкам было очень много желающих туда устроится. Отобрали лучших по внешним данным.
— Если у Эр кто-то и одевалась похоже, то исключительно потому, что этого хотелось ей самой. Говорила уже: разноглазая крайне не любит единообразия в одежде.
— Как же она сама форму носит?
— Считает это неизбежным злом. А такие наряды воспримет как унижение человеческого достоинства. Особенно с учётом посетителей.
— Деньги не пахнут. Южане тоже так говорят.
— Только такой заработок у них на грани законного.
— У нас законный, но не особо приветствуется. Даже не знаешь, что хуже. Южанки в таких местах поработав и скопив денег, стремятся уехать, где их не знают, и начать новую жить. А выстраивать новый круг общения умеют не все.
— Красивая задница — тоже товар, — криво усмехается Марина, — не сумела продать с выгодой — сама дура. Особенно, если в определённом месте работала. Тем более, в такие места девицы, особенно приморские устраиваются главным образом затем, что бы с выгодой пристроить всякие места, пока всё упругое. Роль грелка для постели для кого-нибудь состоятельного и титуловоннаго формально осуждается, но на деле предел мечты многих, тем более в береговое командование у них не берут, а служба поддержки формально не существует. Хотя я помолчу какие кварталы соседствуют с любой базой.
— Ты же вроде не возражаешь против такого источника заработка... С чего это в мирренскую моралистку превратилась?
— Повторю: а в глаз? Хотя ты несколько тяжелее и относишься к другой весовой категории. На песочке, к примеру, нас против друг друга не поставали бы.
— Мне казалось, там разделенния нет, а противник чуть ли не методом тыка определяется.
— И как обычно, поспешила с выводами, — посмеивается Марина, — на песке весьма жёсткие правила. Они всем известны, потому и кажется, будто их нет.
— В этом году ты удержалась....
Марина зевает.
— Других дел было множество.
— Места с не сильно одетым персоналом, разносящим вино у нас тоже весьма распространены. Только посещают их в основном мальчики, а не девочки...
— Слушай, ты на тех фото кроме сисек, что-нибудь рассмотрела?
— Если не забыла, у меня фотографическая память.
— Ну так напряги её. Попытайся вспомнить, была ли на снимках хоть одна явная мирренка. Или только полукровки различной степени похожести. У них ведь нагота чистой расы и вероисповедания под строжайшим запретом. На инорасовых и смешаных это не распространяется. Это вроде не человек, а как шкура животного демонстрируется.
Софи призадумывается.
— Знаешь, ты права, мирренки там ни одной не было. Хотя все высокие и стройные. Мне сначала показались, что хорошо загорелые, но теперь думаю — тёмненькие потому что полукровки. Чистая мирренка на такую должностьне пойдёт — груди всем демонстрировать. А смешаннные, кого несмотря на все расовые законы полно в их приморье. Их нагота — ты права, вроде демонстрации шкуры. Обезьяны тоже иногда ходят в штанах и рубашках. Но могут и без них, тут даже желателен такой вид — сходство с человеком абсолютное,т все желания пробуждаются...
— И за съёмку платить надо дешевле. Фото мирренок в 'Столице' всё-таки попадаются. Но только в том варианте, что только в столичном регионе и распространяется. У тебя явно вариант для приморья. Чистокровныхдругих рас в традиционных нарядах, то есть тоже почти без ничего ведь там нет?
— Они страшные, — хмыкает Софи, — губы проколоты и кости туда вставлены, уши до плеч оттянуты. Часто волосы ещё в какой-нибудь глине. Часто с навозом смешанной. Хорошо, хоть фото запахи не передают.
— У школьников и такое популярно, — усмехается Марина, — половые признаки вполне можно рассмотреть. А остальное фантазия доделает. Не все живут в местах, где таких можно на улице увидеть.А где можно, местные, особенно помоложе, предпочитают ходить жутко грязными и в невозможных лохмотьях.
— А зачем?
— Для избежания групповых изнасилований мирренским старшими школьниками. У этого даже название есть. Им-то за это не будет ничего. Сам факт для местной раньше был страшным позором. Но сейчас нравы смягчились. Южане обвиняют местных в дикости. Но как животные ведут сами себя
— Мне кажется, ты изрядно преувеличиваешь степень дикости, притом как с той, так и с другой стороны...
Марина цокает языком.
— Не знаю, с местными уроженцами я не общалась, с мирренами разговаривать и вовсе не испытываю желания, даже военнопленными. Хотя они себя будут только так выгораживать. Хотя, может и хвастаться будут. Знают, что развлечения с животными у нас не приветствуются, но особо и не осуждаются. Только они неприятно удивлены будут, когда узнают, кто у нас животными считаются. И что все люди к одному виду относятся, а не как у них считается. У нас полу обезьяны термин для низших видов человекоподобных, тех, кто ещё с хвостами. У них — для высших представителей, это те кого мы сами считаем расами и подрасами. Грубо говоря полуобезьяна у нас — наполовину животное одного типа, наполовину обезьяна. А у них — наполовину обезьяна, наполовину существо содержащее какие-то человеческие черты. Иногда даже умеющее говорить. Но как попугай. Животное в любом случае. Но способное встретить южан из 'шестёрки'. Это для южан крайне неприятное потрясение. Хотя жаль, что на Первомм Приморском фронте позиционный тупик. И при всём желании не проверишь, насколько снимки реальности соответствуют.
— Они, как и мы полностью эвакуируют в тыл население прифронтовых областей.
— Сама знаешь, для эвакуации население делится на множество разных категорий, кого вывозят в совершенно различные сроки, даже при отсутствии непосредственной угрозы. Стоп, а таким вообще могут в эвакуации отказать, или поставить их последним пунктом. Эвакуация — она ведь для людей, а всякие полукровки как бы не совсем. С другой стороны, для отдыха личного состава их даже полезно в прифронтовом районе оставить. Правда рост заболеваний, половым путём передающихся тогда будет взрывным... Миррены не очень практикуют дома отдыха для личного состава близко от линии фронта. Как результат — любые доступные женщины без учёта кто они по расе будут пользоваться крайне повышенным спросом.
— Ты так мир описываешь, что в нём всё меньше и меньше хочется жить. Не то, чтобы мне так уж было жалко полукровок — ну не повезло девчонкам в жизни, такое невезение обычно тем, что между ног отрабатывают. Но ты любое общество совершенно мерзким ухитряешься выставить.
— Я, что ли виновата, что некоторые от животных отличаются только отсутствием хвоста? Да и то, подозреваю кое-у-кого хвосты хирургическим путём удалялись. Кстати, я читала на юге недавно очень сильно снизили требования к не подлежащим мобилизации умственно отсталым. Теперь они подлежат мобилизации и могут записываться как добровольцы. Что в масштабах страны даст чуть ли не миллион дополнительного контингента. Правда крайне склонного к немотивированной жестокости и даже стрельбе по своим. Но что поделать. За всё надо платить... Правда что они будут делать с таким когда всё кончится? Очевидно расчёт на то , что мы решим проблему сокращения поголовья. Возможно, даже я этим займусь. Пехота крайне хорошо на гусеницы наматывается...
— С кем я учусь? — Софи закатывает глаза.
— С милой и доброй Мариной Саргон, — смеётся Херктерент.
— Начали с картиночек для Эр, а уехали неизвестно куда...
— Почему? Известно. Ничему мирренскому, в том числе и форме симпатичного для неё покроя разноглазая подражать точно не будет. Быстрее сама придумает по мотивам.
— Всё равно похоже выйдет. Слишком мало ткани использовано.
— А Эр найдёт миллион причин почему у неё всё ну совершенно по другому; хотя различия эти надо будет выискивать под микроскопом.
— Надо сначала, что бы она журнал увидела...
Марина руку протягивает.
— Давай!
— Сама же видишь: ничего с собой нет. Ко мне зайдёшь, возьмёшь четырнадцатый номер. У них периодичность — раз в четырнадцать дней.
— Двухнедельный номер, — уточняет Софи, — они время считают семидневными циклами.
— Религиозные предрассудки, — скалится Марина, — их божок мир, якобы за семь дней создал, отсюда и цикл такой.
— Причём люди были созданы в пятый и шестой, а седьмой — для отдыха.
— Какие познаниия в мифологии! Может ещё скажешь из чего женщина создана?
— Из ребра первочеловека. Не чуждые образования попы, считают не совсем канонически, что раз рёбер на самом деле одинаково, то бог создал женщину, как низшее существо из бакулюма, потому у человека этой кости и нет. Хотя мир слишком большой, чтобы создать его за какой угодно срок. Геологи южан с духовенством не согласны. Но диспутов не ведут. Всегда фактически на разных языках разговаривали.
— Вроде больше никого не сжигают.
— Они и раньше не особо этим занимались.
— Ты не знаешь, это правда или шутка, что они какого-то деятеля, утверждавшего, что можно попасть на спутник планеты на бочку с порохом посадили и в полёт отправили.
— Они в свою очередь утверждают, что это Чёрная Змея так развлекалась, только она связкой пороховых ракет воспользоволась. Привязали к ним кого-то... Сомнительный поступок для человека, владевшего понятиями космическая скорость.
— Ну так это 'добрая' традиция южан — все сколько-нибудь положительные изобретения приписывать себе, всё со спорным или отрицательным результатом — нам.
— Слегка не так — себе — всё хоть сколько-нибудь значительное, нам в таком случае ничего не остаётся. Не верящие в бога неспособным к высшей умственной деятельности. Только к копированию.
— Вот мы и лупим по ним с копированных самолётов копированными бомбами. Прицелы бомбовые — тоже копии. Вот центральный собор с их помощью и разнесли.
— Жаль, духовенства мало погибло, и то мелочь в основном, — кровожадно усмехается Софи, — но я серьёзно видела в их авиационных журналах статьи, где разбирались наши машины и убедительно доказывалось, примерно для уровня начальных школьников, что все наши машины — это грубые копии их, а следовательно боятся нечего.
— Я бы сказала — убогая пропаганда, особенно после огненных штормов удачных в том числе и по причине неэффективной ПВО. Сами признают, что фактически нас вооружали. А мы их города жжём.
— Кэрдин мне говорила, — задумчиво сообщает Софи, годных пропагандистов, особенно пригодных для высоких постов, — найти сложнее всего. Наши армии сопоставимы по численности, но пропагандистов у них больше раз в десять. Причём нельзя сказать, что во столько же раз эффективнее.
— Ха! У нас один из способов фронта избегать, кроме добровольцев вроде Отинг есть и другая крайность, служить во всяких охранных структурах. Они считаются к военнослужащим приравненными, а отправке на фронт подлежат только в случае крайней необходимость. Очевидно у южан ту же функцию выполняет служба в пропагандистских отделах. Даже легче, чем у нас — территориалов хоть учат гражданской обороне и хоть как-то учат обращаться с оружием. Слыхала, для них даже упрощённые образцы оружия разрабатывали. Не то что на юге — сиди языком чеши, да статейки пописывай. Хотя у них даже через цензуру просачивается, как фронтовики над военными писаками из пропагандистских отделов зубоскалят. Мне нравится, как они проезжаются по тому, что у них всегда транспорт есть. 'Каска у пропагандиста самая мягкая часть тела, зато стукни его палкой по заднице — сразу сломается'. Ещё шутят 'знаешь почему они поют, что 'первыми врывались в города?' 'Потому что бегут всегда впереди всех, а города, соответственно, свои'.
