Паргелий

Тяжелый взгляд короля переместился на меня, и я с трудом подавила желание немедленно спрятаться у Рино за спиной.

Держу пари, сколь бы убедителен ни был ищейка со своим искренним намерением жениться на младшей жрице Храма, из списка подозреваемых меня так и не вычеркнули — как раз на основании того, что у меня личные мотивы тоже имелись.

— Бумаги о твоем назначении уже подписаны, — только и сказал Его Величество ищейке, отвернувшись от меня. — Ты можешь возглавить комиссию с завтрашнего дня. По завершению расследования тебе переходит должность ревизора Ордена Королевы, после окончания проверки ты будешь зачислен в отдел старших агентов.

Кажется, у нас с Рино снова стало "удивительно похожее выражение лица", но король на такие мелочи не отвлекался.

— Что до вас, сестра Мира, — продолжал он, — вы должны будете присутствовать на открытии первой школы для магов. Занимать в ней должность или нет — решать вам, но, если у вас возникнет такое желание, мы все еще не нашли методиста.

— Вы уже не верите, что вас вылечат, — тихо констатировала я.

Его Величество криво улыбнулся.

— Я хотел бы, чтобы после меня осталось как можно меньше незавершенных дел. Если меня успеют вылечить, я облегчу работу себе, если нет — Эданне.

Я кивнула, прикусив губу, и больше не решалась отвлекать его от инструкций.

Он сильно напоминал мне Верховную. Только вот ей с зоной ответственности повезло гораздо больше.

В моих покоях в течение высочайшей аудиенции успели еще раз прибраться, и дорожная сумка перекочевала из-под кресла в комод, а в старой вычурной вазе снова жизнеутверждающе топорщились белые ромашки. Я умиленно улыбнулась и, разом позабыв, как же вымоталась за время визита к королю, помчалась их рассматривать. Сорт оказался другой: в первый раз Рино откуда-то добыл полевые, дикие, а эти были заметно крупнее и мохнатей.

Я нагнулась поближе, с наслаждением втянув в себя пропахший горьковатым ароматом воздух, — и не смогла ни выдохнуть, ни даже вскрикнуть от резкой боли в передавленной шее. В слепой панике схватившись за горло, нащупала только согретый моим собственным теплом металл.

Тонкая цепочка шейных часов под пальцами задвигалась сама по себе, затягиваясь все туже, и последней мыслью была даже не досада от того, что Рино действительно умчался в Орден, а короткое и страшное: "Я подарила такие же Анджеле и Лили!"

Глава 49. Как разобраться в себе

Сознание возвращалось медленно, урывками, как будто было уверено, что ему тут не рады, — и, в общем-то, нисколько не ошибалось.

Дышать оказалось больно. Думать — тоже. В довершение клинической картины хронического невезения нестерпимо саднило во лбу и немели кончики пальцев, как от сильнейшего магического истощения, а неудачно подвернувшаяся при падении правая рука принялась метать в адрес неуклюжей владелицы все громы и молнии, стоило мне только шевельнуться.

Кто-нибудь более благоразумный на моем месте выполз бы в коридор и поднял шум, чтобы привлечь внимание, — благо говорить мне явно не светит, пока не доберусь до пентаграммы, — или, по крайней мере, полежал бы и отдышался, прежде чем предпринимать дальнейшие действия. И уж конечно не стал бы активировать толком не прижившиеся сенсоры!

— Сестра Нарин!

До сих пор мне не приходилось интересоваться, как работают имплантированные сенсоры. Я предполагала, что это — механический аналог заклинания для обмена мыслями, отличающийся от него разве что уровнем безопасности.

Сенсоры работали больно.

А они еще гораздо лучше заклинания передавали эмоциональную окраску пересылаемых мыслей, и на мой панический вопль Верховная откликнулась мгновенно — хотя, судя по всему, я ее разбудила.

— Мира? Разве тебе уже можно активировать имплантаты? — обеспокоено поинтересовалась она первым делом.

— Нельзя, — честно призналась я, поморщившись, и поспешила обрисовать ситуацию со своими подарочками, не отвлекаясь на такие мелочи.

С той стороны повисла пауза: ошарашенная новостями Верховная подорвалась немедленно проверять подопечных. Лили и Анджеле как работающим на благо Равновесия сестрам уже полагались кельи-одиночки, и, если их часы сработали так же, как мои, помочь им было некому!

Еще минут десять я лежала на полу, прислушиваясь к медленно очухивающемуся телу, и чуть не ревела от осознания собственной беспомощности и бесполезности. Если наши часы начали сжиматься одновременно, я все равно опоздала! Как мне жить дальше с этим?..

— С девочками все в порядке, — отчиталась сестра Нарин целую вечность спустя. — Они сняли украшения на ночь. Я забрала часы, передам их в участок, чтобы обследовали на постороннюю магию. Ты знаешь, кто это сделал?

Вопрос прозвучал очень зло и невпопад: похоже, Верховная перенервничала еще сильнее меня, — но как раз тут я ее очень хорошо понимала.

— Кажется, знаю, — отозвалась я.

— Он помешал Равновесию, — коротко обронила Верховная ритуальную формулировку и, судя по характерному щелчку в висках, прервала сеанс связи, чтобы не перегружать мои не адаптировавшиеся сенсоры — голова у меня и без них преотлично вскипела.

Помешавшие Равновесию исчезали тихо и незаметно. Пропадали без вести, умирали в нелепейших несчастных случаях или усаживались на узкие нары — неважно, главное, чтобы Храм был вроде бы и ни при чем. Обычно идиотами, посмевшими покуситься на жриц, сестра Нарин занималась лично — или, если не оставалось другого выхода, подключала Дарину. Младшим такое не доверяли никогда.

Но у меня есть возможность отправить любовника герцогини даже не просто за решетку, а в застенки Ордена, откуда еще никто не выбирался целым и невредимым. И уж Верховная-то такой шанс не упустила бы ни за что.

Риттер тоже должен испариться, невзирая на национальность и титул, и, кажется, меня только что повысили. Радости по этому поводу я что-то не испытывала, но, по крайней мере, сподобилась взять себя в руки и сесть.

В спальне все еще пряно и остро пахло остаточной магией — судя по всему, моей, — а ромашки с совершенно невинным видом выглядывали из слишком большой для них вазы. Спохватившись, я попыталась расстегнуть цепочку шейных часов и раздраженно зашипела: возле правого локтя медленно наливался зловещим темно-синим цветом роскошный продолговатый синяк. Снимать опасное украшение пришлось в основном левой рукой, отчего процедура затянулась, заставив меня снова занервничать — а ну как эта дрянь сейчас опять сожмется?! — но результат меня так озадачил, что о панике я и думать забыла.

Сейчас, когда сработало заклинание на часах, маскирующие его чары рассеялись, и стало понятно, что сотворила его однозначно не я. От самого заклятья мало что осталось, но даже обрывки плетения выглядели слишком сложно для моего уровня. На ромашках тоже висел спутанный силовой клок непонятного назначения. Разве что... активатор?

Я встала, осторожно приблизилась к комоду, на котором стояла ваза с цветами, протянула вперед руку с болтающимися на цепочке часиками — и тут же шарахнулась назад. Обрывки плетений, несмотря на плачевное состояние, уверенно потянулись друг к другу, а у меня снова засаднило во лбу — да так, что перед глазами потемнело.

Заклинание было пассивное, действующее исключительно при контакте с ответным "ключом", повисшем на ромашках, да еще за счет моей собственной силы. Что ж, по крайней мере, сестры в безопасности, но кто вообще мог зачаровать цветы и, главное, зачем?

Рино?

В животе испуганно екнуло, но мысль об ищейке я отбросила сразу же. Наверное, вообще осталась бы цела и невредима, если бы вовремя сообразила, что у капитана просто не было никакой возможности притащить мне ромашки: из портала мы вышли одновременно, потом вместе отправились к королю, а после аудиенции ищейка сразу умчался в Орден, вооруженный стопкой листов с ценными указаниями.

Вторым в голову пришел Безымянный принц, но этот вариант я, поразмыслив, тоже отвергла. Как маг Его Высочество, несомненно, искуснее меня — но не настолько, чтобы выплести многокомпонентное заклинание с таким количеством переменных и неоднозначных факторов, что сгладить все нестыковки в узоре можно было разве что влив в него количество силы, в два раза превышающее смертельную дозу при перекачивании. Кто вообще способен на подобное?

Оставался самый простой и очевидный вариант.

Заклинание творили частями, причем первая была вложена в часы прямо при их создании, а вторая — вплетена в ромашки. Риттеру, поди, даже сообщники во дворце не понадобились: цветы наверняка принесла горничная, твердо уверенная, что передает подарок от капитана. Ведь вряд ли кто-то из других участвовавших в заговоре стал бы подставляться ради банальной мести?

Кажется, вину хелльца можно считать доказанной. Кроме нас двоих, больше никто к часам подобраться не мог: я их практически не снимала, — а самой мне бы и на первую часть заклинания сил не хватило. И все бы хорошо, но...

В свете лампы стали отчетливо видны следы от вдвое сложенной ажурной цепочки, глубоко впечатавшиеся в кожу правой ладони. Выглядело так, будто, когда сработало заклинание, я начала душить сама себя.

И, наверное, задушила бы, если б, падая, не треснулась локтем о комод.

А к утру следы магии развеялись бы, и горничная обнаружила бы уже остывший труп одной неосмотрительной жрицы. Пожалуй, по большому счету, это даже никого не удивило бы: кто же не знает, как трепетно относятся посланницы Равновесия к своим способностям и тем чудесам, которые они позволяют творить?.. Если уж я мигом удрала с планеты, едва услышав о помолвке, то теперь, когда очевидно, что брак все равно заключат и формальным он не будет, могла бы и покончить с собой от отчаяния.

Одно успокаивает: Рино не поверил бы ни на грош. Я однозначно не сложу руки, пока Луара, Ньяли и все те маленькие маги, что придут им на смену, не смогут спокойно ходить в школу и не просиживать вечера в блокираторах. Он меня слишком хорошо знает.

Я впервые — в совершенно не подходящий момент — пришла к выводу, что из этого брака действительно может получиться что-то толковое. Расчет там, не расчет, "влюбленный мальчишка" он или нет — а мы все равно вылеплены из одного теста, и тесто это фанатично предано своему долгу.

— Рино! ­— только заново активировав сенсоры, я поняла, что делать это следовало хотя бы сидя. Впрочем, осознание настигло меня лежащей ничком поперек кровати и было уже, в общем-то, неактуально — разве что, приди оно пораньше, я бы на нее не упала, а легла.

— Ты не спишь? — обрадованно и чуть настороженно откликнулся он.

Я не без труда подавила желание немедленно выплакаться и потребовать, чтобы он пришел сюда, ко мне. Как бы не оказалось, что я и без того опоздала!

— Помнишь, Третий предполагал, что внушителей было как минимум двое, и тем, которого я встретила в гостинице, просто пожертвовали для отвода глаз?

— Помню, — еще больше насторожился Рино.

— Ну так вот, кажется, я нашла второго, — обреченно созналась я. — И с задержанием этого вулканова риттера могут возникнуть непредвиденные проблемы.

В висках снова щелкнуло, отсекая собеседника и дезактивируя сенсоры. Ругаться ищейка предпочитал вслух, да и дел у него определенно прибавилось.

Я отдышалась, почти с наслаждением прислушиваясь к боли в горле — раз больно, значит, я все еще жива! — и, морально подготовившись, поползла к зеркалу, в котором традиционно отразился красноглазый террор и ужас с ажурненькой, под стать цепочке, странгуляционной бороздой на шее. Я уже начала прикидывать, как бы выползти в коридор и найти целителя, не поставив на уши половину дворца, когда характерный щелчок в висках повторился — на сей раз сработав на вызов.

— Ты цела? — деловито поинтересовался ищейка.

— Ну, как тебе сказать, — я едва не хохотнула вслух, но быстро вспомнила, чем мне это грозит в ближайшее время, — цела-то цела, но мне от этого не легче!

— Сейчас буду, — не то пообещал, не то пригрозил Рино и снова отключился.

Со здравым сомнением покосившись на свое отражение — вот стоит ли показываться в таком виде единственному мужчине, готовому на мне жениться? — я вернулась на кровать и уселась поверх покрывала, притянув колени к груди и с нетерпением ожидая, когда же можно будет вцепиться в ищейку и наконец-то почувствовать себя в безопасности.

Если после этого он раздумает на мне жениться, пожалуй, я сама его придушу.

Глава 50. Как назначить дату свадьбы

Рино, к моей досаде и одновременному неописуемому восторгу, пришел не один.

Третий принц Ирейи держался с привычным апломбом: совершенная осанка, безупречно гордый постав головы, идеальные манеры, тщательно подогнанный мундир. И узкая черная — в тон остальной одежде — повязка на левом глазу, из-под которой виднелся край расплывшегося и пожелтевшего, но все еще шикарного синяка.

Я уже собралась позлорадствовать по этому поводу, когда неуловимо изменившееся выражение его лица напомнило мне, как выгляжу я сама.

Менее сдержанный ищейка выругался так изобретательно, что мы поневоле заслушались, и Его Высочество даже забыл церемонно склонить голову в качестве приветствия, как делал обычно.

— Почему ты не сказала, что тебе нужен целитель? — спросил Рино, явно изготовившись поставить на уши весь медицинский штат дворца, здорово разросшийся в связи с последними событиями.

— Потому что я цела, — общаться я все еще предпочитала мысленно. Сейчас даже глубоко дышать было больно, не говоря уже о таком подвиге, как разговор вслух. - И мне нужен не целитель, а моя пентаграмма и четверть часа времени, но сама я в таком состоянии ее не подниму, — неделикатно намекнула я и ткнула пальцем в нижний ящик комода, куда перекочевала моя сумка.

Ищейка послушно выудил оттуда дорожную пентаграмму, удивленно крякнув от ее веса, но воздержался от комментариев и быстро разложил ее прямо на кровати за моей спиной, чтобы мне оставалось только откинуться назад, что я с облегчением и проделала. Не хватало еще назавтра в дополнение к столь специфическому нашейному украшению обзавестись кровавыми звездочками по всей физиономии!

Через четверть часа я задышала посвободнее. Полностью убрать все последствия не удалось, но, по крайней мере, со жгучей болью в шее я справилась — хоть и променяв ее на головную вкупе с сорванным голосом и запоздалым озарением, что неспроста жрицы в Храме никогда не лечили сами себя.

Ищейка за время моих экзерсисов успел сопоставить следы на горле и цепочку часов, и теперь они с Третьим крутились рядом с ними, поочередно перетягивая поближе к себе и о чем-то с жаром переговариваясь. Когда я попыталась включиться в разговор, мне тут же вручили стакан с водой и посоветовали помалкивать. Я бы, может быть, и повозражала, но голосовые связки под грузом сегодняшних впечатлений однозначно высказались "за", и мне волей-неволей пришлось сидеть тихо, чем немедля воспользовался Его Высочество.