Корова уже в оцепенении, кровь я остановила сразу же по приходе. Зрелище было не для слабонервной принцессы на сносях: висящий рог, и кровь, струйкой текущая из ноздри. Убрала мельчайшие осколки кости, пришлось использовать мини порталы для выведения их из закрытой раны, нарастила новые фрагменты, "слепила" все на основании. Ну вот, подержим в лангетке дня три. Я, конечно, могла провести и полное сращивание кости, но опыт показывал: если дать природе самой слегка поработать, результат лучше, — след перелома даже обнаружить потом нельзя. Да и запас магический мне беречь надо, впереди целый рабочий день — приём в клинике.

Инор Штумфенкопф был первым клиентом из числа фермеров. Те обычно обращались лишь к хорошо проверенным зверским лекарям, ко мне, пока не имевшей в их среде никакой репутации, Германа привела безысходность. Корова, элитная племенная первотелка, никак не могла разродиться. Светало в середине ноября поздно, двор освещала пара шаров, сотворенных Гером, когда он шел отворять на отчаянный стук в ворота.

— Где зверский лекарь-то? — и, увидев вместо лекаря глубоко беременную бабу, чуть ли не сплюнул от досады. — Вот хвост орочий. Чего ж делать теперь? Телушка у меня никак не опростается. Вы ведь не поедете смотреть?

— Гер, Зайку мне поседлай. Проходите, инор, обождите в тепле, чего на улице зря мерзнуть.

Собралась я быстро. Шаровары на лямках, сверху просторная очень длинная блуза распашонка, Крытый сукном, на козьем меху, салопчик с капюшоном. Косы, обкрученные вокруг головы баранкой, прикрыла серым вдовьим чепцом. Готова. Сумки со всем необходимым Гер приторочил к седлу вперемет. Когда носила сына, я в это время уже не ездила верхом. Но тогда у меня не было чуда гармлингского, Заюшки, и не было домашнего мага. Кобылка ходила столь мягкой иноходью, что, казалось, поставь миску воды на круп — она не расплещется. А залезала я на Зайку с воздушного подъемника — Гер, видя моё желание продолжать ездить, сделал специальный артефакт. Он поднимал меня и опускал прямо в седло, а потом вынимал из седла и опускал вниз. Особым образом зачарованная поддерживающая живот повязка — и жизнь даже на таком сроке становилась комфортной.

Ферма располагалась в нескольких лигах, или верстах, как принято было говорить в Туране, от города. Двойня у первотелки. Верхний шел головой с подогнутыми передними ножками. Нижний исхитрился лечь боком. Распрямила, повернула, придержала нижнего и вот уже первый выскользнул, а за ним и второй. Проверила — все чисто, последов не осталось. Довольная мамаша уже энергично облизывала малышек — родились две телочки. Инор Герман сиял круглым лоснящимся лицом, как Энлиль в полнолуние.— Это же чудо! Вы принесли нам в дом удачу! Две телочки разом! Телочки! Чудо! Инора, позавтракайте с нами, не побрезгуйте нашим скромным угощением, мы очень вас просим, и я, и моя женушка, Доротея.

Как потом я узнала, приглашение к трапезе было высочайшей формой благодарности и признательности. И слава богине, что не отказалась — нанесла бы серьёзнейшее оскорбление.

За завтраком познакомилась с еще одним членом семейства. Светловолосый крепкий парнь, про таких говорят, кровь с молоком, добрый молодец. На щеках румянец, зубы блестят.

— Это наш старшенький, Эрих. А всего их у нас четверо — две девочки и два мальчика. Погодки все.

Инора Доротея прям изнывала от любопытства, женщина и еще зверскй лекарь, и вдобавок в интересном положении. Пришлось немного рассказать о себе, — Вдова, думаю, девочка будет. Доротея разулыбалась, — Девочка, это отлично. Помощница маме и с хозяйством, и с младшенькими. У меня первая тоже как раз девочка была. Дочки давно замужем, Ульрих по осени тоже женился, удачно очень, теперь отрезанный ломоть, один вот Эри остался, ну да он от нас не уйдет, всю ферму наследует. Никак себе девушку по сердцу выбрать не может. Уже тридцать скоро. Вам-то, инора, сколько?

— Двадцать семь, — такой возраст назвал Гер полковнику в форте, так в бумагах от него и было прописано, "инора Кирса Ризен, двадцать семь, уроженка ныне не существующего поселения Ризенвальд"

— А чего ж так поздно и первенький?

— Муж в возрасте был, — объяснила я любопытной фермерше. И чуть погодя, за чаем с ватрушками, — Берите еще, инора Кира, берите, какой аппетит-то у вас отличный, и сами вы такая справная, гладенькая, всегда если человек есть хорошо, то и работает тоже... — рассказала выдуманную нами с Гером душещипательную историю про орочий плен и спасение. В конце рассказа Доротея вытерла уголком фартука слезинку.

— А моя Доротея тоже из беженок, еще с той, давней войны, — медленно, уходя в воспоминания, проговорил Герман, — И взял я ее в жены без всякого приданого, в одной юбчонке, как была. Отец с матерью бранились, помнишь, Дора? Но ничего, я всегда говорил, и говорить буду, есть женщины, которые сами по себе как всё богатство мира. Вот.

Лгать всегда стыдно, а тут — так попасть по больному, сокровенному. Опустила глаза, не могла смотреть на инора Германа. Невольно вспомнился Бруно, как просила прощения за обман. Только бы его с семьей после моей "гибели" не тронули, оставили при конном заводе. Лишиться крова и работы в его возрасте тяжело.

Неприятности начались в первых числах декабря. Рыжика в лечебницу принесла инора Пфальц, супруга "надзирающего".

— Муж просил предупредить, торговцы наняли шайку Черного Фреда. Чтобы проучить вас. Это из-за мыла.

— А к полицмейстеру?

— Бесполезно. Прикормлен.

Посоветовалась с Гером.

— Мама, это очень серьезно! Я про них слышал. Раз-два мы отобьемся. А потом подловят, и боюсь, что тебя. Со мной им совладать трудно. Или подстроят какую-нибудь каверзу, чтобы упечь нас за решетку. У них и такая метода расправиться с неугодными есть.

Отбиваться пришлось той же ночью. Попытка взломать охранный периметр, установленный Гером, не удалась, трое нападавших остались лежать, спеленатые мощными охранными чарами. Гер сообщил в полицию о попытке проникновения на частную территорию и сдал злоумышленников с рук на руки.

После обеда прибыл сам главный районный полицмейстер и выдал предписание. Поскольку участок, на котором мы проживаем, является собственностью иноры Хэндрике, охранные заклинания на нем установлены незаконно и их надлежит убрать. Разрешение на установку охранок наша испуганная домовладелица дать отказалась. И я, скрепя сердце, повесила на воротах объявление "Из-за отсутствия лекарственных трав продажа мыла временно прекращена".

Катастрофа. К двадцатым числам декабря мне нужно собрать сорок золотых зубиков, чтобы окончательно расплатиться за три месяца обучения Гера в Академии, а откуда мне теперь их взять? Даже если не относить процент по займу ювелиру, и урезать все расходы, рассчитывать я могла только на тридцать. И как за оставшиеся месяцы найти деньги на выкуп кольца? Пока я предавалась размышлениям, Гер решил эту проблему.

* * *

Бои "без правил" со ставками на победителя были в Гаэрре под запретом, но были. На них пробирались даже высокородные леди, а в последнее время так и совсем зачастили — на ринге бился неизвестный северянин по имени Генрих. Имя-псевдоним ему дали за сходство с покойным королем Турана. Действительно, точь в точь, даже еще выше, только пока по-юношески гибкий, не с такой могучей мускулатурой. Выиграв бой, он неизменно уходил порталом, пытались как-то отследить куда, но парень открывал еще несколько портальных окон и в конце-концов сбивал любопытных со следа. Сегодняший бой — особый. Выигрыш победителя составлял более пятисот золотых — сумма немыслимая. Кареты с закрытыми гербами, дорогие повозки, верховые лошади. Похоже, половина гармской знати решила посетить запретное зрелище. Шеф Гаэррской полиции тихо радовался — облава запланирована по всем правилам, а попадутся десяток-другой графов или баронов — так откупятся, чтобы избежать огласки. И он уже мысленно подсчитывал доходы.

Гонг — на площадку, окруженную магическим пологом, чтобы никто из толпы не мог вмешаться, а дерущиеся не выкатились за пределы ринга и не покалечили зрителей, выходят два великана. Слева — золотоволосый юноша, коротко стриженный, с удивительными синими глазами. Справа — гигантский орк-полукровка, руки, перевитые мышцами-канатами, кажутся неимоверно длинными. Он слегка сутулится, как будто тяжеленные кулаки тянут его к земле. Дамы в зале судорожно вздыхают, кто их знает, почему. То ли мальчишке симпатизируют, то ли в своем извращенном воображении примериваются к орку.

Бойцы дерутся совершенно обнаженными, чтобы исключить любую возможность пронести амулет — им дозволено только на ринге надеть крохотную набедренную повязку.

Сидящая почти рядом с рингом юная девушка — капюшон и полумаска не позволяли видеть ее лица, охнула вместе со всеми дамами. И получила крайне неодобрительный взгляд спутника и шепоток

-Лотти, дорогая, может быть, уйдем?

Тремя рядами выше сидел некто, полностью скрытый мороком, так, что на его месте виделся только мерцающий кокон — и окруженный десятком, не меньше, телохранителей. Вот из-под этого морока и донеслось сердитое шипение.

— Лотти, уходим, быстро, там дед, он нам головы открутит!

Но Лотти, как завороженная, сжав кулачки, смотрела схватку. Золотой легко уклонялся от ударов и захватов орка, сам бил редко, изматывал противника непрерывным легким танцующим перемещением по рингу. В какой-то момент показалось, что орк прижал его к магическому ограждению, но юноша неуловимо быстрым движением переместился за спину противника и, взлетев в прыжке, пнул того ногой в спину. Орк с хлюпаньем врезался в ограду. Раздался рев толпы. Золотой спокойно дождался, пока орк поднимется и спросил — с тебя довольно или еще? Орк молча, наклонив голову, бросился в атаку. И здесь никто вообще ничего не увидел и не понял. Вот орк бежал и вот он уже лежит неподвижно и, кажется, без сознания. А Золотой стоит над ним все так же спокойно, демонстрируя толпе застегнутые браслеты-поглотители — никакой магии!

Ге-ер! Закричала, не выдержав, Лотти — Золотой дернулся, обернулся к ней, брови удивленно взметнулись. Зал бесновался, — Генрих! Генрих! Генрих!

— Взять его! — рокочущий магически усиленный бас перекрыл даже крики толпы. Пять боевых магов кинулись к рингу. Но Золотой был быстрее. Он единым движением скинул браслеты, взрезал магический полог, подскочив к столику тотализатора, схватил мешочки с деньгами и, взлетев по проходу почти под потолок, швырнул оттуда монеты. Началась давка.

— Всем оставаться на местах, — закричали голоса с разных сторон зала, — это облава, на непокорных будет наложен стазис.

Сейчааас — паника только усилилась.

— Лотти держись, — спутник девушки в мгновение обернулся котом, и рыча, и отмахиваясь когтистыми лапами, сдерживал толпу, давая Лотти возможность активировать амулет переноса, портал.

— Готово, бежим! — и Лотти с котом прыгнули в радужную пленку, следом за ними в ту же радугу нырнул неизвестно откуда взявшийся второй кот — и вся компания — дед, внук и юная жена внука — кубарем вывалилась в большой зал прямо под ноги спорящим королеве Ниалии и кронпринцессе Лиаре.

Вот — и чего еще можно ожидать от туранок? — Довод Королевы сидел на полу растрепанный, с оторванным рукавом и без туфелек.

— Дед, ты как? — Коты уже успели принять человеческий облик.

— Могло быть хуже! А скажите мне, герцог и герцогиня, зачем вы отправились на запрещенные законом игрища?

Вернулись маги и доложили, что прямо из зала был открыт портал в Туран, на границу с Лорией, в городок Аррас, а оттуда еще один, уже в саму Лорию. Отследить следующий портал у магов не хватило времени. В Аррасе им помешали — какой-то малыш эльф швырнул в лицо пригоршню песка и листвы. При описании эльфа преследователи были едины — ростом локтя два, с хвостиком как у осла и копытами на ногах. И в шляпке, на которой сидела гигантская стрекоза. Магов отправили к целителям — провериться.

Глава 6`Интермедия

На Эльфийских островах был вечер. В косых лучах заката вечнозеленый лес сверкал капельками только что пролившегося дождя. На поляне для тренировок стояла юная эльфа. Все давным давно покинули школу, осталась она одна. Ну да, тупая неумёха, получеловек. Не получается у нее ничего. Она раз за разом произносила заклинание роста, но побег серебристого тополя оставался неподвижен и не желал ни ветвиться, ни расти.

Так, — сосредоточенно думала девушка, — что-то неправильно. Неправильно то, что заставляют заниматься эльфийской магией, в то время как у тебя такие способности к обычной человеческой.

Она видела магические потоки. Но вот призвать силу жизни, как эльфы, не могла.

— Так, еще раз, начали, и...

В ответ на призыв из-под земли вырвался поток воды, устремился вверх и рассыпался миллионом брызг. Потом, через несколько минут, действо повторилось. На поляне образовался гейзер. Вскоре вся она превратилась в неглубокое, но очень грязное озеро.

Нда, — вызванный на место происшествия король, дядюшка принцессы Лиль, нахмурился. — Думаю, дальнейшее изучение магии жизни и роста следует прекратить, пока она не разворотила весь учебный заповедник. Что же с ней делать? Моя покойная сестра была весьма экстравагантна. Ухитрилась среди всех магов найти потомка драконов и выйти за него замуж. Более того, родить от него ребенка. И нелепо погибнуть на Новом Рикайне в руках фанатиков. Соваться к ним со своими идеями добра и всепрощения было так же глупо, как читать проповедь акулам. Но мы же выполняем великую миссию. Вот и домиссионерствовались, и ему головную боль оставили, ребенка со склонностью к не пойми какой магии. Пожалуйте, — принцесса Лильлиниэль Шён. Эльфийская старая дева в отдаленном будущем. Потому что ни один порядочный эльф не возьмет замуж девушку, пусть и принцессу, с обрезанными ушами. Изуверы новорикайнские! Нда-с, но гармская графиня в настоящем, вот и пусть поезжает в Гаэрру магии учиться, авось, чему-то и научат, если смогут.

Близился к завершению день и на расположенных западнее Ирденнских островах.

В большой светлой комнате на третьем этаже Нового Королевского Дворца шел нешуточный бой, а точнее сказать, драка, за право обладания черной лошадкой. Сия лошадка, вырезанная из дерева, раскрашенная, с настоящими, из конских волос, гривой и хвостом, стояла в углу вместе с остальными точно такими же игрушечными конями. Хотя не совсем такими же -белой, серой в яблоках, гнедой и светлоигреневой. На принцам приглянулась сегодня вечером именно вороная. Исчерпав все словесные аргументы:

— Я старше!

— А я выше ростом!

— Я наследник!

— А ты дурак!

Принцы перешли к аргументам материальным — ударам пока еще слабыми детскими руками. Им уже сравнялось четыре с половиной. Двойняшки, они были разными. Старший, он же кронпринц Габриэль, черноволосый и смуглый, походил на мать, младший, Рафаэль внешностью пошел в отца — золотоволосый крепыш с ангельским личиком. Сейчас он побеждал, сидя верхом на брате и методично стуча братниной головой по ковру. Габриэль заходился рёвом, Рафаэль сосредоточенно сопел. Их сестра, Аристина, шестилетняя девица, прыгала вокруг драчунов с радостным смехом. Забавно, она сказала, что черненькая лошадка лучше всех, и эти два придурка тут же сцепились. А нянек она еще раньше услала из комнаты — одну на кухню, за сладким питьем, вторую поближе, в спальню, за носовым платком, и ловко задвинутая щеколда оставила ненавистную иноринью Зельду за дверью. Теперь раззяв нянек за драку принцев накажут. Бабка наверняка отхлещет их по щекам, и посадит в камеру с крысами, на хлеб и воду. Достанется и двойняшкам. Отправятся к падре твердить катехизис, после завтрака и перед ужином. А она останется в просторных детских покоях одна с любимой старой кормилицей и будет слушать сказки и рассказы о матушке, чудесной и прекрасной, которую загнали в гроб неуёмная похоть отца и поганые братишки. Приспичило придти на свет вместе и поссориться на входе. И их долгие препирательства и выяснения, кто же выйдет из чрева матери первым, стоили бедной королеве жизни.