Закрыла лицо ладонями, попыталась успокоиться и думать. Думать не получалось. Совсем. Паника всегда мешает мыслям.
— Черт! — выдохнул Влад и отпустил меня. — Так это правда? Глеб похитил ее после суда?
— Глеб ее не похищал. Он ее выпил — после суда. Но Ника — не обычная ясновидица, она из тех, кто может влиять на нас.
— Влиять?
— Они восстанавливаются. Такие, как Ника. И могут убивать с помощью своего кена. Я видела одного такого. Если он захочет, у тебя снесет крышу, и ты его выпьешь. Но Глеб тогда сорвался не потому. Он злился — из-за тебя.
— Хочешь сказать, я должен сейчас испытать благодарность? — зло спросил Влад. — Он подставился. И, черт возьми, я совершенно не знаю, как его вытащить, Полина!
— Ника была в беде. Марк продавал ее хищным за каждую провинность. Наверняка ты даже не задумываешься о таком, когда берешь их кен, — ядовито выдохнула я.
— Ты права, не задумываюсь. Ясновидцы нужны мне, чтобы выжить и сохранить свое племя. Поэтому я оставил сопереживание сольвейгам — им-то не нужно питаться.
— Извини, — потупилась я.
— Да пустяки. Ты же скрыла безрассудство Измайлова. Как все же хороша политика двойных стандартов: когда врут тебе, ты исполнена вселенского гнева, но когда нужно солгать самой — это для благого дела, по дружбе. И неважно, что разгребать мне!
— Я пойду к Мишелю, — решительно сказала я и оттолкнулась от стены, но Влад остановил меня.
— Не выйдет. Теперь дело не только в Мишеле. Для таких разбирательств приезжает несколько древних, Поля. Сам Альрик будет на суде. А у него особый взгляд на отношения хищного и ясновидца — он считает это извращением.
— Между прочим, я рождена от такой связи, — обиделась я.
— Альрик этого не знает. И не узнает. Или ты хочешь, чтобы он выращивал сольвейгов, как в инкубаторе, а потом ставил на них эксперименты?
Я вздохнула и покачала головой.
— Не хочу.
— Я поеду в Елец, попробую найти эту Нику, — почти обреченно закончил Влад. — А ты... если веришь в богов, молись, Полина!
Влад ушел, а я не находила себе места. Что делать? Ехать в штаб охотников? На каких правах — ведь я даже не атли? Искать Нику? Так у меня даже ее номера нет.
Эрик упорно не брал трубку, видимо был занят. Паника все больше овладевала мной. Успокоиться бы... Жаль, дара целительницы во мне не было ни капли — сварила бы себе успокоительный отвар.
Мишель мстил мне. Вот что ему стоило заставить клан Ники отыскать девушку? Неужели Марк был ему насколько близок? Нет, думаю, дело в другом — я ослушалась его. Он настолько привык контролировать все, что самодеятельность Эрика просто выбила его из колеи. И он решил проучить нас. Меня. И Влада, в придачу.
Нет, нельзя просто так сидеть сложа руки! Через два часа охотники решат судьбу Глеба, и если Влад не привезет Нику, если не успеет...
А если успеет? Станет ли она защищать Глеба? Все же она — ясновидица, а он — хищный. Альрик плохо относится к такого рода дружбе. Зачем ей подставляться ради того, кого она знает несколько месяцев, пусть он и выручил ее?
Я вызвала такси. Не знала, что буду говорить на суде, войду ли вообще внутрь, но сидеть в квартире просто не могла. Быстро оделась и выскользнула в ночь.
Двор заволокло тишиной. Фонари распыляли рассеянный свет по влажному асфальту, на аккуратных клумбах спали заботливо посаженные кем-то цветы.
Я присела на лавочку и спрятала трясущиеся руки в карманы. Сколько раз за минувший год я вот так боялась? И не счесть. В итоге я жива, мои близкие тоже, а опасности... их всегда полно. Влад найдет Нику, он никогда не сдается. И убедит помочь — уж в его способности убеждать я ни капли не сомневалась. Главное, чтобы успел.
Успей, я прошу тебя, только успей...
Я с нетерпением наблюдала, как желтое такси медленно въезжает во двор. Встала, нащупала в кармане телефон и снова набрала Эрика. Глухо.
Где же ты? Ты мне нужен. Здесь и сейчас. Ведь если Глеб умрет, я не переживу этого. Просто сломаюсь.
Нет, нельзя об этом думать! Глеб обязательно выживет.
Уже в машине у меня завибрировал мобильный, и я облегченно выдохнула: Эрик.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил он, опуская приветствие. Почувствовал? Испугался количества пропущенных? Неважно. Главное — вышел на связь.
— Я еду в штаб охотников. Глеб в беде.
Несколько секунд Эрик молчал, а я слушала, как гулко бьется сердце в зловещей тишине ожидания.
— Увидимся там, — ответил Эрик и отключился.
Я откинулась на спинку сиденья.
Мы ехали витиеватыми улицами, останавливались на светофорах, и мне казалось, что мы плетемся черепахой. Я подгоняла таксиста, а он ворчал, что не собирается платить штрафы из-за моей спешки. Хотелось выйти из машины и бежать в место назначения — казалось, я смогу добраться быстрее. Бездействие убивало.
Перед глазами стояло лицо Глеба — улыбающееся и беспечное. И я представила его другим. Распятым. Испуганным. Одиноким. Он там один, среди охотников, а я ничего не могу сделать. Или могу? Ведь Альрик будет там. И Эрик. Эрик обязательно что-нибудь придумает.
Он ждал меня у входа. Начал накрапывать мелкий дождь, поднялся холодный ветер, и в одном свитере, без куртки Эрик смотрелся слегка нелепо. Впрочем, его это, кажется мало заботило. Он помог мне выбраться из машины и тут же обнял. Родной. Теплый. Надежный. Несколько секунд я просто стояла и наслаждалась ореолом безопасности и уверенности.
Потом Эрик мягко отстранил меня и попросил:
— Расскажи все.
Я рассказала все, что знала. О том, как Глеб выпил Нику после суда, а потом проникся ее бедой. А после того, как погиб Марк, попросил ее спрятаться, и теперь мы не знаем, где ее искать.
Эрик слушал внимательно, о чем-то сосредоточенно думал и на меня не смотрел.
— Если его казнят, я просто умру! — прошептала я и уткнулась носом в теплую ткань серого свитера. Пальцы судорожно цеплялись за его рукава, и я подумала, что на самом деле все мы беззащитны перед новой системой. Охотники сильнее, и всегда так будет. Глупо было надеяться, что появление Эрика что-то изменит. Один хищный, пусть и сильнейший в мире, но всего лишь один из многих. К тому же скоро уйдет в кан...
— Кто будет на суде? — глухо поинтересовался он.
— Влад сказал, несколько древних и Альрик.
Взгляд Эрика изменился — в нем появился странный огонек, и он кивнул.
— Ты молчи. Говорить буду я. Обещай мне, Полина! От этого зависит жизнь Глеба. Лучше бы тебе вообще подождать здесь, но ты ведь не станешь, верно?
— Обещаю, — дрожащим голосом уверила я. — Я буду молчать.
— Хорошо. — Он кивнул, взял меня за руку, и мы шагнули внутрь. Словно ворота ада захлопнулись, и нас поглотило пропитанное холодной тишиной здание.
Все, начиная с огромных пластиковых окон и оканчивая витиеватыми коридорами штаба охотников, казалось мне зловещим. Несколько раз мы останавливались, и Эрик прислушивался. Что он хотел услышать, я не знала, но мне было все равно. От того, что он скажет сейчас, зависела жизнь моего лучшего друга.
В Глебе кровь скади, твердила я мысленно. Эрик не оставит его в беде.
Мы подошли в высоким двустворчатым резным дверям зала заседаний, и я сглотнула. Знала, что увижу там, внутри. Что почувствую. Страх, отвращение, злость.
Нужно собраться и верить. Верить Эрику.
Я громко выдохнула и приготовилась.
Эрик осторожно постучал и надавил на ручку двери.
Первое, что я увидела — пыточное сооружение справа. И Глеба на нем — окровавленного и без сознания. Сердце на миг остановилось, а затем отчаянно забилось в груди. На глазах выступили слезы.
Чтобы успокоиться, я перевела взгляд на охотников.
Их было четверо — трое, включая Альрика и Мишеля, сидели на высоких резных креслах у противоположной стены. Кресел, к слову, там значительно поуменьшилось — их стало пять вместо двадцати. Третий охотник был мне знаком — именно он забирал нас с девчонками после битвы в доме атли. Древний и немногословный, а оттого почему-то кажущийся безумно опасным. Имени его я не знала, древние не обязаны представляться каким-то зверушкам.
Но меня он явно узнал — скользнул заинтересованным взглядом и оживился. Мишель, наоборот, выглядел недовольным. Поджал губы и отвернулся. Что ж, я не к тебе пришла, придется потерпеть. Рядом с древними, в почтенном ожидании, с опущенной головой стоял неизвестный мне молодой охотник. Новый палач...
Альрик улыбнулся и поднялся, и тут же непроизвольно всплыли в памяти нежеланные, тщательно затертые воспоминания. Азарт и радость от чужой беды. Безразличие к чужой смерти. Тонкий расчет и несомненный выигрыш при любом раскладе.
Альрик тогда получил то, что хотел, и сейчас получит. Он сильнее. Даже Эрик стучит, зная, что за дверями Первозданный. Даже он сейчас будет юлить и хитрить.
Стало противно. Сильные мира сего всегда побеждают, неважно, справедливы их решения или нет. Они получают желаемое любыми способами. Но именно от них сейчас зависит жизнь моего лучшего друга.
Что же мне, молчать? Стерпеть обиду, проглотить, как горькую пилюлю? Только вот эти таблетки не лечат — лишь делают циничнее. Убивают веру в справедливость. В такие моменты понимаешь особый смысл выражения 'кто сильнее, тот и прав'.
— Эрик! — лучезарно улыбнулся Альрик и шагнул к нам навстречу. — И Полина. Ну надо же!
Глаза Первозданного горели предвкушением. Чего? Нашего несомненного поражения? Нового эксперимента? Бесспорно, такой хищный, как Эрик, его сильно интересовал. Что Первозданный рассчитывал получить от него? Тайные знания? Кен? Или же насытиться неизведанными эмоциями, которые Альрик сам уже не может испытывать?
— Здравствуй, — спокойно ответил Эрик. На Мишеля и второго древнего даже не взглянул.
— Скади, как же... — мечтательно закатил глаза Первозданный. — Древнейшие из древнейших. Продолжающие род Херсира. Мишель, а не многовато для тебя? Атли, альва, тот выскочка из хегни, как его там... Теперь вот и скади здесь. Четыре племени. Справишься?
— Я их сюда не звал, — неприязненно ответил Мишель. — Сами приехали.
— Здесь источник скади, — пояснил Эрик. — Но если для тебя это проблема, можешь взять себе в помощники еще одного смотрителя.
— Вот еще! — вскинулся Мишель, и я вздрогнула. — Не много ли на себя берешь, хищный?
Альрик поднял руку вверх, призывая своего слугу успокоиться. И почему мне пришло на ум именно это определение — слуга? А ведь, по сути, так и есть. Мишель лишь выполняет указания. И если Альрик сейчас прикажет отпустить Глеба, даже не посмеет ослушаться. Кажется, я начала понимать, что задумал Эрик.
— Что привело тебя к нам сегодня, Эрик? — лукаво поинтересовался Первозданный. — Соскучился? Полину понять могу, но к скади суд никакого отношения не имеет.
— Ошибаешься, — ни капли не смутившись, ответил Эрик. — В подсудимом кровь скади — ровно половина. Так что в отсутствии его вождя я имею право говорить за Глеба.
— Вот как? Что ж, это будет даже интересно. Да вы не стойте, проходите и присаживайтесь. Места всем хватит.
Улыбается, гад. Весело ему. В то время, как Глеб... как я...
Эрик слегка сжал мою руку, и я подняла на него глаза. На меня он не смотрел — взгляд был прикован к Первозданному, но каким-то внутренним чутьем я поняла, что 'молчи' относилось не только к произнесенным словам. Ну конечно, Альрик же мысли читает! Помню, Влад говорил там, у очага...
Я попыталась абстрагироваться от мыслей. Совсем. Пока мы приближались к сидящим охотникам, рассматривала одежду палача. Черный свитер с высоким воротом, голубые джинсы. Брызги крови чуть выше бедра. Окровавленный нож...
Стул показался мне невероятно твердым, общество охотников — недружелюбным. Но Эрик был рядом, и я так и не отпустила его руку. Он не пытался высвободиться — держал меня уверенно и крепко.
— В чем его обвиняют? — Он кивнул на Глеба.
— В похищении ясновидца, — спокойно ответил Альрик. — Вероника Малинина очень важна для нас, а этот хищный выпил ее — я лично нашел в нем остатки ее кена.
— Одна из тех, кто восстанавливается, — с пониманием кивнул Эрик.
— Ты же понимаешь, я не хочу разглашать эту информацию. Но да, Вероника — самородок. И такое преступление я не могу просто спустить с рук. Даже несмотря на протекцию Эрика Стейнмода.
Мишель усмехнулся, а я сжала зубы от злости. Не думать, не говорить — что может быть проще? Сейчас это не казалось таким простым.
— Я не протектор, просто хочу справедливости. Разве Вероника Малинина пострадала? Насколько я знаю, такие ясновидцы умеют за себя постоять, и с теми, кто их выпил, поступают довольно жестоко. Если он до сих пор жив и здоров, — Эрик взглянул на Глеба и поморщился, — можно сделать вывод, что Вероника не злилась. И если подключить логику, возникает вопрос: разве не правильнее было бы для девушки злиться на того, кто ее выпил и, тем более, похитил?
— Что ты хочешь сказать, Эрик?
— Не хочу никого обидеть, но, возможно, обвинитель подошел халатно к своей работе. Что говорит сама девушка? Вы нашли ее?
— Именно этим мы и занимаемся, — недовольно буркнул Мишель. — Пытаемся выяснить. Вот сейчас Измайлов придет в себя и продолжим.
Он скользнул по мне ненавидящим взглядом, и я поняла, что выражение 'от ненависти до любви' очень даже правильное. Особенно, если прочесть его наоборот. Недолго же древний обо мне заботился — как только я начала действовать самостоятельно, теплые чувства быстро остыли.
— Так ты обвинитель? — пренебрежительно спросил Эрик, даже не взглянув на Мишеля. — Согласен, Альрик, он не справится. Четыре племени хищных на твоем месте я бы не оставлял на попечение этого болвана.
Мишель тут же покраснел, исполненный гневом, и хотел что-то ответить, но Альрик бросил на него предупреждающий взгляд и мило улыбнулся Эрику.
— Думаю, не стоит поверхностно оценивать возможности моих людей. Обещаю, я лично проверю, как велось расследование, и виновные будут наказаны.
— А до тех пор Глеб Измайлов будет висеть на дыбе? Что по вашим законам, суровым и справедливым, бывает за клевету?
— Клевета, как и любая ложь Первозданному — тяжелое преступление.
— Бред! — Мишель вскочил со своего места. — Ты не понимаешь, о чем говоришь, хищный! Он выпил ее и держал у себя. Уже тогда, когда мы с Марком приезжали к атли, я подозревал. Марк любил Веронику, он был в отчаянии...
— В таком отчаянии, что чуть не убил меня! — резко выдохнула я, и Эрик сильно — до боли — сжал мою руку.
Не сдержалась. Не смогла. Смотреть на Глеба, распятого и измученного, слушать елейный голос Альрика, вспоминать, что по его вине все мы — хищные — вынуждены пресмыкаться, было выше моих сил.
— Именно, Кастелла, — издевательски усмехнулся Мишель. — Лично мне кажется странным, что в тот момент в комнате присутствовали лишь вы с Глебом. Не поэтому ли Марк не сдержался, что услышал, как вы обсуждаете Нику?
Я будто в холодную воду провалилась. Не думать. Даже мысли не допустить. Если Альрик услышит, если... Облака, белые, пушистые. Голубое небо. Безмятежность. Я плыву, ничто не тревожит и больше не злит. Выдержать. Нужно выдержать это заседание.
