осторожность; с теми, кто нарушит приказ, будут поступать по военным
законам. Все начальники лагерей трепетали, и Лю Бэй сказал братьям:
— Мы с вами находимся на самой трудной дороге в Хуайнань и должны быть
особенно осторожны.
— Да мы ведь только что захватили одного из предводителей мятежников, —
ворчал Чжан Фэй, — а Цао Цао даже не наградил нас и еще запугивает.
— Неправда! — возразил Лю Бэй. — Цао Цао командует большой армией,
приказами он заставляет людей повиноваться. Мы обязаны выполнять их.
Гуань Юй и Чжан Фэй должны были согласиться с ним. Тем временем Ван Цзе и
Сюй Сы доложили Люй Бу, что Юань Шу не окажет никакой помощи, прежде чем ему
не доставят невесту.
— Как же ее отправить? — спросил озадаченный Люй Бу.
— Хао Мын попал в плен, — сказал Сюй Сы. — Теперь Цао Цао узнает о наших
планах и, конечно, примет меры. Без вашего участия никто не сможет прорвать
окружение.
— А что, если мы отправим мою дочь сегодня же?
— Сегодня день встречи злого духа, — запротестовал Сюй Сы. — Вот завтра
— день счастливый, и лучше всего тронуться в путь вечером.
На следующую ночь, во время второй стражи, Люй Бу надел на дочь поверх
парчового платья латы, вооружился алебардой, сел на коня, а дочь посадил
себе за спину. Ворота раскрылись, и Люй Бу первый выехал из города. Чжан Ляо
и Гао Шунь следовали за ним с трехтысячным отрядом. Так добрались они до
лагеря Лю Бэя. Раздался грохот барабанов, и Чжан Фэй с Гуань Юем преградили
им путь. Люй Бу не хотел ввязываться в сражение и двинулся вперед. Тогда в
бой вступил сам Лю Бэй. Началась жестокая битва. Хотя Люй Бу был храбр, но
сейчас, боясь за свою дочь, он не решался пойти на прорыв окружения. Кроме
того, сзади наседали Сюй Хуан и Сюй Чу. Оставалось одно — отступить в
город. Лю Бэй тоже отвел свое войско. Сюй Хуан и Сюй Чу вернулись в свои
лагеря в хорошем настроении. Они были очень довольны тем, что никому не
удалось ускользнуть. Но Люй Бу воротился в город с тоской на сердце и стал
заливать свою досаду вином.
Цао Цао бился у стен города в течение двух месяцев, но не мог овладеть им.
Он созвал своих военачальников и сказал так:
— На севере нам грозит Юань Шао, на востоке — Лю Бяо и Чжан Сю. Чтобы
взять Сяпи, еще потребуется много времени. Я хочу вернуться в Сюйчан и
сделать передышку.
— Этого делать нельзя, — прервал его Сюнь Ю. — Люй Бу потерпел
несколько поражений, и его дух подорван. Воины считают полководца своим
повелителем, и если он пребывает в подавленном состоянии, у них нет желания
сражаться. Чэнь Гун умен, но упускает время. Пока Люй Бу не воспрянул духом
и Чэнь Гун не принял определенного решения, надо напасть на них. Люй Бу
можно захватить в плен.
— У меня есть план, как разгромить Сяпи и одержать победу над
двухсоттысячной армией, — заявил Го Цзя.
— Уж не думаете ли вы поднять воды рек И и Сы? — с насмешкой спросил Сюнь
Юй.
— Именно это я имею в виду.
Цао Цао пришел в восторг от этого плана и приказал запрудить воду в обеих
реках. Воины Цао Цао стояли на возвышенности и наблюдали, как вода заливает
Сяпи. Все городские ворота были затоплены за исключением восточных. Об этом
доложили Люй Бу, но он беспечно махнул рукой:
— Чего мне бояться? У меня есть Красный заяц, на котором я переберусь
через реку, как по ровному месту.
Он весь день наслаждался вином вместе со своей женой и наложницей. От
пьянства он похудел, лицо стало изнуренным, как у больного. Увидев себя
однажды в зеркале, он испугался:
— От вина у меня стал плохой цвет лица. Отныне надо воздерживаться от
него.
И Люй Бу издал приказ отсекать голову всем, кто пьет вино.
Но случилось так, что Хоу Цао украл у Хоу Чэна пятьдесят коней, намереваясь
передать их Лю Бэю. Хоу Чэн узнал об этом, бросился по следам Хоу Цао, отбил
у него коней и вернулся обратно. Военачальники пришли его поздравлять. Хоу
Чэн приготовил пять-шесть мер вина и хотел устроить пир, но, боясь, что Люй
Бу проведает об этом и покарает его, отправил во дворец пять кувшинов вина и
обратился к Люй Бу с просьбой:
— Благодаря вашей военной славе мне удалось вернуть потерянных коней.
Военачальники явились поздравить меня, и я приготовил немного вина, но пить
самовольно не осмеливаюсь и прошу вашего разрешения.
— Я только что запретил пить вино, а ты устраиваешь пиры! — в гневе
закричал Люй Бу. — Уж не собираетесь ли вы убить меня!
Он приказал обезглавить Хоу Чэна, но Сун Сянь и Вэй Сюй вступились за него.
— Ты нарушил мой приказ, и следовало бы отрубить тебе голову, — сказал
Люй Бу. — Ну уж ладно, уступаю просьбе моих друзей и казнь отменяю. Ты
получишь сто ударов палкой по спине.
Военачальники снова долго упрашивали его, и Хоу Чэну дали только пятьдесят
ударов, после чего разрешили вернуться домой. Военачальники пали духом. Сун
Сянь и Вэй Сюй навестили Хоу Чэна, и тот со слезами сказал им:
— Если бы не вы, меня бы уже не было на свете!
— Люй Бу любит только своих жен и детей, а на нас смотрит, как на сорную
траву, — возмущался Сун Сянь.
— Город в осаде, вода перелилась через ров, — добавил Вэй Сюй. — Не
пройдет и дня, как все мы погибнем.
— Люй Бу — человек негуманный и несправедливый. Что, если мы покинем его
и убежим? — предложил Сун Сянь.
— Он не настоящий муж. Надо схватить его и выдать Цао Цао, — предложил
Вэй Сюй.
— Я наказан за то, что вернул коней, — вмешался Хоу Чэн. — Люй Бу
надеется только на своего Красного зайца. Если вы действительно можете
овладеть воротами и схватить Люй Бу, я выкраду его коня и поеду к Цао Цао.
На том они и порешили. В ту же ночь Хоу Чэн пробрался на конюшню, вывел коня
и помчался к восточным воротам. Там Вэй Сюй пропустил его, а стража лишь
сделала вид, что пытается остановить его. Хоу Чэн прибыл в лагерь Цао Цао,
подарил ему коня и сообщил, что Сун Сянь и Вэй Сюй должны вывесить белый
флаг и открыть ворота. Цао Цао тут же написал предупреждение и на стрелах
забросил его в город:
"Великий полководец Цао Цао получил повеление покарать Люй Бу. Если
кто-нибудь посмеет оказывать сопротивление великой армии, то в тот день,
когда город падет, все население, от военачальников до простого народа,
будет уничтожено! Тот, кто поможет схватить Люй Бу и выдаст его, получит
щедрую награду. Пусть об этом повелении знают все".
Как только рассвело, крики за городскими стенами потрясли землю. Люй Бу
схватил свою алебарду и поднялся на стену. Осмотрев ворота, он стал бранить
Вэй Сюя за то, что он дал возможность Хоу Чэну бежать и увести его боевого
коня.
Войска Цао Цао, заметив на башне белый флаг, ринулись к городу. Люй Бу
пришлось самому с рассвета до полудня отражать натиск. Затем войска Цао Цао
отступили.
Люй Бу отдыхал на башне и незаметно заснул, сидя в своем кресле. Сун Сянь,
отослав его приближенных, похитил у него алебарду и вместе с Вэй Сюем связал
спящего веревками. Очнувшись от сна, Люй Бу стал звать своих людей, но они
были либо перебиты, либо разбежались. Над воротами был поднят белый флаг.
Когда воины Цао Цао ровными рядами приблизились к стенам города, Вэй Сюй
крикнул, что ему удалось схватить Люй Бу живым. Сяхоу Юань не поверил. Тогда
Сун Сянь сбросил со стены алебарду Люй Бу.
Ворота широко распахнулись, и войска Цао Цао вступили в город. Гао Шунь и
Чжан Ляо находились у западных ворот. Их окружала вода. Выйти было
невозможно, и они были захвачены воинами Цао Цао. Чэнь Гун бежал к южным
воротам, но там его перехватил Сюй Хуан. Цао Цао, войдя в город, тотчас же
приказал отвести воду и успокоить народ.
Цао Цао и Лю Бэй сидели на башне Белых ворот, Гуань Юй и Чжан Фэй стояли по
сторонам. Привели пленных. Люй Бу хотя и был высокого роста, но, опутанный
веревками, представлял собой клубок.
— Веревки затянуты слишком туго, нельзя ли ослабить? — спросил Люй Бу.
— Тигра всегда надо связывать туго! — отвечал Цао Цао.
Люй Бу увидел Хоу Чэна, Вэй Сюя и Сун Сяня, стоявших рядом.
— Я неплохо относился к вам, почему вы ушли от меня? — обратился он к
ним.
— Ты слушался свою жену да наложницу и пренебрегал советами
военачальников, — ответил за всех Сун Сянь. — Разве этого мало?
Люй Бу промолчал. Стража ввела Гао Шуня.
— А ты что скажешь? — обратился к нему Цао Цао.
Гао Шунь не отвечал. Цао Цао разгневался и велел его обезглавить.
Сюй Хуан подвел Чэнь Гуна.
— Надеюсь, вы не хворали с тех пор, как мы расстались? — насмешливо
спросил Цао Цао.
— Ты всегда был нечестен, поэтому я и ушел от тебя! — гневно вскричал
Чэнь Гун.
— Вы утверждаете, что я нечестен, — продолжал Цао Цао. — А какой толк от
вашей службы Люй Бу?
— Люй Бу хоть и не проницателен, но не так коварен и хитер, как ты!
— Но ведь вы достаточно умны и способны, не так ли? Почему же вы попали в
такое положение?
— К сожалению, этот человек не слушался меня, — Чэнь Гун кивнул головой в
сторону Люй Бу. — Если бы он следовал моим советам, вы не поймали бы его!
— Что же мне делать с вами?
— Сегодня — день моей смерти, и только, — заключил Чэнь Гун.
— Для вас это так, но как быть с вашей матушкой и женой?
— Я слышал, что тот, кто управляет Поднебесной, соблюдая долг сыновнего
послушания, не причиняет вреда неповинным родственникам. Тот, кто вершит
дела гуманно и справедливо, не мешает совершать жертвоприношения на могилах
других. Жизнь моей матушки и жены зависит от вас... Раз уж я попался, убейте
меня, но не мучайте воспоминаниями о близких!
Цао Цао был уже склонен помиловать Чэнь Гуна, но тот повернулся и спустился
с башни. Приближенные не могли удержать его.
— Проводите матушку и жену Чэнь Гуна в Сюйчан, пусть они живут там до
старости! А того, кто осмелится нерадиво выполнять это повеление, казню! —
крикнул вдогонку Цао Цао. На глазах его навернулись слезы. Но Чэнь Гун даже
не обернулся. Он подставил шею и был обезглавлен. Цао Цао положил его тело в
гроб и похоронил в Сюйчане. Потомки, оплакивая Чэнь Гуна, сложили такие
стихи:
Он о жизни не думал и к смерти был равнодушен.
Он воистину мудрым и доблестным воином был!
Но никто не склонялся к советам его многоумным,
И талант полководца в себе он без пользы таил.
Уваженья достойно, что рядом он стал с господином,
Сожаленья достойно, что в горе оставил сирот.
Все же, кто не хотел бы хоть раз походить на Чэнь Гуна,
Чтобы так умереть, как он умер у Белых ворот!
Когда Цао Цао вслед за Чэнь Гуном спустился с башни, Люй Бу обернулся к Лю
Бэю:
— Вы сидите здесь, как почетный гость, а я связанным брошен у ступеней. Не
можете ли вы замолвить словечко, чтобы ко мне были более снисходительны?
Лю Бэй покачал головой. Вскоре вернулся Цао Цао.
— Я был главной причиной вашего беспокойства, — обратился к нему Люй Бу.
— Я покоряюсь вам. Вы великий полководец, и если вы сделаете меня своим
помощником, мы без труда завоюем Поднебесную.
— Каково! — Цао Цао повернулся к Лю Бэю.
— А разве вы забыли о Дин Юане и Дун Чжо? — усмехнулся Лю Бэй.
— Вот уж кому никак нельзя доверять! — воскликнул Люй Бу, глядя на Лю
Бэя.
Цао Цао велел увести пленника с башни и задушить.
— Эй, длинноухий! Ты забыл, как я у ворот лагеря стрелял в алебарду?
— Люй Бу, глупец! — послышался чей-то возглас. — Умирать так умирать,
тут нечего бояться!
Все посмотрели на этого человека — то был Чжан Ляо, которого тащил палач.
Люй Бу задушили. Голова его была отрублена. Потомки об этом сложили такие
стихи:
Люй Бу в тот скорбный день был схвачен палачами,
Когда Сяпи залил разлившийся поток.
Не помогли Люй Бу ни меч, ни алебарда,
И Красный заяц — конь в несчастье не помог.
Самоуверен был он, словно ястреб сытый,
Сейчас же присмирел, как тигр, что в сеть попал.
Любя жену свою, отверг совет Чэнь Гуна
И парня длинноухого напрасно обругал.
Когда стража привела Чжан Ляо, Цао Цао, указывая на него, промолвил:
— А это лицо мне знакомо!
— Как же его не знать? Встречались в Пуяне.
— Так ты тоже об этом помнишь?
— И очень сожалею.
— О чем же?
— О том, что огонь тогда был не достаточно силен, чтобы сжечь тебя,
разбойника! — выпалил Чжан Ляо.
— Ах ты, битый вояка! Как ты смеешь меня оскорблять! — задыхаясь от
гнева, крикнул Цао Цао и обнажил меч.
Чжан Ляо не проявил никаких признаков страха и сам подставил шею для удара.
Но вдруг один из тех, кто стоял за спиной Цао Цао, поспешно удержал его
руку, а другой упал перед ним на колени.
— О чэн-сян, умоляю вас, не подымайте руку!
Вот уж поистине:
Люй Бу о пощаде молил, но спасся ли он от могилы?
Чжан Ляо злодея ругал, судьба ж ему жизнь подарила.
Кто спас Чжан Ляо, об этом вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
рассказывающая о том, как Цао Цао устроил большую охоту,
и о том,
как Дун Чэн получил халат и пояс
Итак, Цао Цао выхватил меч я хотел убить Чжан Ляо. Лю Бэй удержал его руку,
а Гуань Юй пал перед ним на колени.
— Это человек с открытой душой, его надо пощадить, — сказал Лю Бэй.
— Я знаю Чжан Ляо как честного и справедливого человека, — повторил Гуань
Юй, — своей жизнью ручаюсь за него!
— Я тоже знаю его таким, я только пошутил над ним!
Цао Цао отбросил меч. Он дал пленнику новое платье и усадил на почетное
место. Чжан Ляо был тронут и заявил, что покоряется. Цао Цао пожаловал ему
высокое звание и поручил призвать к миру Цзан Ба. Но Цзан Ба сам привел свои
войска и сдался, как только узнал, что Люй Бу погиб, а Чжан Ляо покорился.
В свою очередь Цзан Ба призвал к покорности Сунь Гуаня, У Дуня и Инь Ли.
Только Чан Си отказался покориться. Цао Цао назначил Цзан Ба начальником
уезда Ланъе. Сунь Гуань и другие тоже получили должности с повелением
охранять земли Цин и Ци. Жена и дочь Люй Бу были отправлены в Сюйчан. Три
армии были щедро награждены и получили приказ о возвращении.
Путь их лежал через Сюйчжоу. Народ толпился у дороги и зажигал благовония в
честь победителей. Население просило оставить Лю Бэя их правителем.
— Лю Бэй совершил великий подвиг, — говорил Цао Цао, — сам Сын неба
должен принять и наградить его, а потом он вернется.
Вместо Лю Бэя правителем Сюйчжоу был назначен начальник конницы и колесниц
Чэ Чжоу.
