— Уже светает, тебе пора, император. Но мы еще увидимся и поболтаем, мы будем говорить долго, очень долго. А пока наслаждайся содеянным.
И существо стремительно приблизилось к императору, обняв его и запечатав губы страстным поцелуем.
Шахрион успел ощутить вкус пепла, прежде чем снова лишился чувств.
А затем...
Темно и сыро. Они положили его сюда, оставили гнить, а сами живут, дышат, жрут и спят друг с другом. А это несправедливо. Нет, совершенно!
Но он ничего не может сделать...Или может?
В кромешной тьме он попытался шевельнуть рукой, и это поулчилось. А теперь другой!
Да!
Руки вновь подчиняются ему. Копать, быстрее!
Земля летит в стороны, налипая на лицо, но он ничего не чувствует. Вот оно, вот, свобода!
Рука пробивает тонкий слой почвы и оказывается снаружи. За ней следует вторая, он работет ими яросто, выбираясь из тесного плена.
Где он? Деревья вокруг, все такое тусклое. Что это там? Огонь? Да, там огонь. Люди. Надо идти к ним.
Вот она...свобода...месть...еда...
- Проснись!
В тело Шахриона точно вонзились тысячи иголок, и он открыл глаза, огласив всю округу диким воплем. Над ним стоял, опираясь на свой посох, Гартиан.
Император покосился на правую руку, она была туго перебинтована. Фигура померкла, золотой песок рассыпался пылью, а старое магическое место выглядело неправильным и грязным.
Он со стоном сел.
— Как все прошло?
— Хорошо, но нам следует уносить ноги — мощь заклинания была столь сильна, что о нем узнали все маги отсюда и до Белого города, а может, и дальше. — Голос некроманта показался императору озабоченным. - Такого я, честно говоря, не ожидал. Что-то пошло не по плану.
— Неважно. — Значит, они раскрыли себя. Придется спешить. — Дело сделано.
— Что ты видел?— с любопытством спросил Гартиан.
— Не помню. — Я был мертвым. Я лез из могилы, или какой-то ямы. Я вернулся, чтобы мстить... Но тебе, дорогой верховный, этого знать незачем. — Полетели в лагерь, там я пару раз обыграю тебя в шемтис и мы обсудим ритуал.
Император поднялся, и, опираясь на плечо недовольно ворчащего некроманта, заковылял к замершему в отдалении грифону.
Глава 4.
Пятнадцатый день первого месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны.
Имперская армия безостановочно шла вперед. Две крепости и еще один город пали почти без сопротивления, но Шахрион спешил — ему нужен был весь восток до того, как в столице Исиринатии разберутся в происходящем и выставят армию против сил вторжения.
Восток Исиринатии состоял из пяти больших провинций, каждую из которых можно было худо-бедно удерживать, занимая несколько ключевых крепостей и городов. Один из таких — Пергион — он взял несколько дней назад, еще тремя должны были заняться его генералы. Последние же два узловых пункта размещались на имперском тракте. Это были цитадель Ларнисия — бывшая имперская крепость, которую победители даже переименовать не стали, и столица Саргилэнов, один из крупнейших городов Исиринатии — великий Наиргион.
Ларнисия — уродливый каменный монстр с двумя рядами стен и башнями, столь же высокими, как и у Черной Цитадели, — удерживала жизненно важный мост через единственную крупную водную преграду на востоке страны — реку Быстротечную. Наиргион же со своим стотысячным населением позволял прокормить и разместить достаточно солдат, чтобы они могли безо всяких дополнительных замков держать в подчинении земли на две недели пути вокруг него. Хотя замки, надо заметить, все равно были.
Впрочем, во время Последней войны обе твердыни пали за считанные дни — там, где не справилось железо, помогло золото. И сейчас император планировал потратить не больше времени, чем враги его отца.
У Быстротечной они оказались утром пятнадцатого дня первого месяца, и взору императора предстало величественное зрелище — на многие сотни шагов вперед простиралась водная гладь, от которой отражались робкие лучи рассветного солнца. Разлившаяся в половодье река неторопливо, вопреки своему названию, несла на юг мутные воды, перемешанные с бревнами, корягами, а кое-где и трупами.
Имперский тракт круто заворачивал на север, туда, где вдалеке виднелся серый гранит мостовых опор, грандиозного сооружения, выстроенного по приказу Найрана Второго, чтобы соединить широкие берега огромной реки.
Передовые части уже заняли все подступы к крепости, а некроманты обеспечили чистое от почтовых голубей небо. Разведчики доносили, что на несколько дней пути от твердыни нет ни единого вражеского отряда вне гарнизонов, а под защитой крепостных стен Ларнисии осталось всего несколько сотен солдат, и, самое главное, среди них не было замечено ни одного высокого сына.
Правда наличествовала еще гордость Саргилэнов — речная флотилия, позволяющая контролировать всю реку и ее берега, но она находилась, насколько было известно императору, в полудневном переходе к северу, поэтому Шахрион не брал ее в расчет.
Армия Империи походным маршем приближалась к своей цели. Ставка делалась на невероятную наглость — передовые полки, состоящие сплошь из живых мертвецов, под флагами кабанов и командованием Китита Саргилэна должны были проникнуть внутрь укреплений и перебить ничего не понимающих защитников до того, как те успеют протрубить тревогу. В плане был лишь один изъян — на другом конце моста у цитадели имелся мощный барбакан, больше похожий на настоящую крепость, в котором тоже размещался гарнизон. Да, во времена постройки император всерьез опасался прихода с запада врагов, и удаленное укрепление казалось ему разумной предосторожностью, теперь же оно только мешало планам Шахриона. Чтобы нейтрализовать эту угрозу часть конницы тотчас же следовало отправить через мост, и успех здесь зависело от того, поверят ли саргилэновские бойцы в то, что огромное войско внизу — это их товарищи по оружию, или нет.
Когда главная колонна вползла в деревеньку неподалеку от крепостных стен, вперед выехал Китит вместе с отрядом сопровождающих.
"Удачно, что его труп хорошо сохранился", — подумал Шахрион, рассматривая древнюю твердыню.
Обе стены Ларнисии были сложены из того же серого гранита, что и мост. Они начинались у самого берега и у него же заканчивались. Со стороны реки, тоже виднелись серые зубцы, хотя и куда меньшие — атака с воды представлялась архитекторам маловозможной авантюрой. Крепость выбиралась на берег почти на милю во все стороны. Через каждые сто шагов внешней и через пятьдесят внутренней стены возвышались квадратные башни, приспособленные для установки баллист. Каменные зубцы выступали с обеих сторон внешней стены, чтобы дать защитникам возможность безнаказанно расстреливать прорвавшихся внутрь врагов и Шахрион знал, что расстояние между ними таково, что можно уложить спать взрослого мужчину. Внутренняя стена была уже в полтора раза, зато выше — она возвышалась на два человеческих роста над своей товаркой. Чары, наложенные на замок, позволяли выдержать удар сильнейшего круга магов земли безо всяких потерь. А уже за рядами стен ввысь задиралось большое квадратное здание с окнами-бойницами, соединенное с несколькими точно такими же — большой замковый донжон, спроектированный лично Найраном.
Страшно было даже представить, сколько времени, сил и средство потратил император, дабы ублажить свое эго. Еще страшнее становилось от того, насколько бесполезными в итоге оказались вложения. Высокие стены не защитили Властелина от собственного сына, страстно желающего примерить кольцо на указательном пальце.
Пока Шахрион размышлял, впереди возникло какое-то движение — это ворота открылись, пропуская первую сотню всадников.
— Похоже, они заглотили твою наживку, император, — довольно усмехнулся лич, его единственный собеседник в последние дни.
— Ну, все-таки, к стенам подъехал их господин. — Пожал плечами Шахрион. — Теперь-то ты согласен со мною, что в столь сильных зомби есть толк?
— Только когда поблизости не ошивается маг света.
— Вот и славно, я не чувствую светлой ворожбы, а ты?
Некромант недовольно клацнул челюстями.
- Не радуйся раньше времени, ты еще не поднял свой флаг на их стенах.
Шахрион с трудом спрятал улыбку — Гартиан с самого начала возражал против создания улучшенных живых мертвецов, представляющих собой нечто среднее между обычными зомби и рыцарями смерти.
Третья сотня скрылась внутри, когда из крепости раздался скрежет и какие-то крики. Интересно, это враги обнаружили подмену? Нет, ворота и не думали закрываться, впуская в замок все новые и новые отряды, зато на мосту послышался шум и император увидел всадников, во весь опор несущихся на другой берег.
Губы Шахриона озарила кривая ухмылка.
— Крепость моя.
— Соглашусь с тобою, владыка. Нашим врагам осталось жить недолго. Надеюсь, ты не забыл приказать взять побольше пленных?
— Не волнуйся. Некромант, остающийся с гарнизоном, получит достаточное количество материала, — заверил своего мага Шахрион.
Император спокойно и даже безмятежно всматривался вдаль, скрестив руки на груди. Вот крошечные точечки всадников достигли барбакана, раздался страшный крик, донесшийся даже до этого берега реки, и точно по команде в замке послышался лязг стали.
Он удовлетворенно кивнул. Как и планировалось, враги попали в ловушку, словно несмышленые крольчата, а теперь будут расплачиваться за это.
Да, они заплатят, заплатят все!
— Что? — переспрсоил Шахрион, бросая взгляд на Гартиана. — Ты что-то говорил, верховный.
Лич отрицательно покачал черепом.
— Послышалось, — неуверенно проговорил Шахрион, понимая, что это не так.
Император зажмурился, и перед глазами встала прошлая ночь.
Ему не спалось — стоило закрыть глаза, как перед глазами возникали толщи земли, через которые он пробирался на свободу, в уши ударяли крики и мольбы, а во рту возникал привкус крови. Императора бросало то в жар, то в холод и трясло, словно при лихорадке. Через час безуспешных попыток увидеть нормальный сон или хотя бы провалиться в забытье без кошмаров, он поднялся, оделся и вышел наружу.
Лагерь был окутан мраком, лишь немногочисленные факелы караульных разгоняли тьму, в которой императору тут и там виднелись фигуры неведомых существ.
Что-то было не в порядке, он понимал это, но что именно — вот вопрос?
Ноги сами несли Шахриона прочь. Ни один человек не обращал на него внимания, ни живой, ни мертвый. Он беспрепятственно выбрался за пределы охраняемой территории, прекрасно понимая, какую несусветную глупость сейчас делает, но что-то манило его к небольшому корявому деревцу на лугу неподалеку.
Огонек свечи трепетал, разгоняя мрак, и на границах света клубился — словно ночной хищник, не смеющий ступить из своего укрытия, — плотный молочный туман.
"Как хищник, или как мертвец", — подумал Шахрион. В сказках у простолюдинов ожившие трупы всегда боялись огня и солнечного света, и герою требовалось только пережить ночь, чтобы победить.
В реальности же мертвых не страшит ничто. Им уже все равно.
Толщи земли, свобода, ярость...голод.
Шахрион тряхнул головой и прибавил шаг.
В книге ничего не было сказано про побочные эффекты ритуала. Безымянное заклинание считалось запретным, требующим чудовищных жертвоприношений, но абсолютно безвредным для чародея.
Выходит, книги могут лгать? Кто бы мог подумать.
Шахрион поравнялся с деревом и поставил плошку со свечей на землю. Что привело его сюда? Зачем?
Тут...
Легкий, почти неосязаемый ветерок колыхнул его волосы. Император резко повернулся, сзади никого не было. Но кто-то же только что говорил с ним. Как это понимать?
И что за "тут"? Ответа не было. Император покачал головой и присел на изогнутый мертвый ствол, покрытый сухой растрескавшейся корой. Нет, ему определенно нужно больше спать — нехватка отдыха плохо влияет на здоровье, уже голоса слышатся, а что дальше?
И что он забыл один в поле посреди ночи? Какая нечистая сила потащила его сюда?
Вопросы, вопросы, одни вопросы. Найти бы еще того, кто может дать ответ. Увы, Безумца не воскресить, этот, наверное, все знал про запретные чары.
Шахрион со вздохом наклонился, чтобы поднять свечку, и тут почувствовал нечто...странное. Под землей лежало тело. Император моргнул и выпрямился, настороженно прислушиваясь к собственным ощущением. Нет, ему не показалось. Покойник определенно находился рядом.
Повинуясь внезапно возникшему желанию, Черный Властелин распростер руки перед собой. Ему не понадобилось ничего, ни заклинаний, ни ритуалов, все прошло так быстро, что император не поверил собственным глазам. Импульс силы зародился в груди и, пройдя через кончики пальцев, устремился в недра земли, из которой, разрывая спекшуюся поверхность и прорывая дерн, лез истлевший мертвец.
Никогда еще ритуал поднятия зомби не давался императору с такой легкостью. Теперь он понимал Властелинов древности, этих могучих, почти несокрушимых чародеев, создавших великую империю. Зачем изворачиваться, придумывать что-то, когда стоит шелохнуть пальцем и под твоими знаменами соберется огромнейшая армия?
Шахрион стряхнул наваждение. Какая разница, что вытворяли императоры прошлого, сейчас важно понять, откуда у него такая сила! Вернее, даже не это. Откуда она взялась он прекрасно понимал — ритуал, — а то, каким именно образом эта сила перетекла в его тело, и чем теперь придется за нее расплачиваться. Властелин не питал иллюзий, он знал, что могущество не дается даром. Особенно, могущество, пришедшее от Матери.
Веру в подарки богов и бескорыстность он потерял подростком возле залитой лунным светом воды, плескавшейся в эльфийском фонтане.
— Обратись в прах, — приказал он мертвецу, положив тому ладонь на гниющий лоб. Результаты превзошли все ожидания — тлеющее тело рассыпалось серым пеплом, который осел возле сапог императора.
Вот, значит как.
Теперь у него есть сила. Но мало, нужно больше.
И снова чужая мысль.
Язычок свечи дернулся и исчез, а в следующую минуту императора накрыла волна мрака, шепчущего, умоляющего, проклинающего...
— Владыка. — Голос доносился как будто из-под воды, и он вернул императора к реальности. — Владыка?
Перед ним стоял, склонившись, сотник Легиона.
— Да, Диртанион, — император постарался вернуть на лицо сосредоточенное выражение — он слишком долго витал в небесах.
— Мой властелин, — польщенный тем, что император помнит его имя, легионер буквально светился от счастья, — крепость возвращена тебе! Никто из врагов не ушел.
— А голуби?
— Они попытались отослать одного, но тот далеко не улетел.
— Как и следовало ожидать от моих учеников. — Самодовольно декламировал Гартиан.
— Конечно же, верховный, — согласился император, — твои люди как всегда оказались на высоте. — Он повернул голову к докладчику. — Есть что-нибудь еще?
